Читать книгу Орион. Око земли - Макс Фетт - Страница 5

Руф не выходил из таверны «Сладкий Джо» вторые сутки только и делая, что заливаясь нескончаемым потоком спиртного, которое уже с легкой опаской подносила ему Джоанна – хозяйка заведения. Сгорбившись на краю стойки, он игнорировал всех, кто заходил внутрь, и неохотно одаривал выцветшим взглядом завсегдатаев, что, едва завидев знакомое лицо, решали поздороваться с ним.

Засыпал не вставая с места, только лишь пододвигался чуть ближе к столу, чтобы можно было с легкостью на него лечь, однако просыпался в постели. Видя, как от разрывающего храпа начинает вибрировать стойка, Грун просил нескольких посетителей покрепче перенести тело спящего в комнату на второй этаж и положить на свою кровать. Все равно с этими морозами зал в таверне не пустел практически круглые сутки, и времени на сон у него оставалось совсем немного, да и то выпадало исключительно на обеденные часы.

Просыпаясь в позе эмбриона на кровати вдвое меньше его, Руф пытался усесться на край постели, неторопливо переваливая будто бескостные конечности. Спустя несколько неудачных попыток прийти в себя он тяжело вставал и ковылял обратно к стойке, наплевав на раскрутившиеся болты у основания протеза. Добравшись до забитого за ним места, он вновь садился на единственный в зале трехногий стул и тихим голосом подзывал к себе Джоанну.

– Может, тебе уже хватит? – спросила она, встав на ящик. – Такими темпами я скоро начну с тебя плату за аренду жилья брать.

– Я сам решу, когда хватит, – ответил Руф измученным от недосыпа и алкоголя голосом. Джоанна неодобрительно покачала головой и, спрыгнув с ящика, пошла в подвал за выпивкой.

Старик сидел, не оглядываясь и не реагируя на уличные шумы, доходившие до него через открытую дверь вместе с пылью и ветром, заглядывающими внутрь, словно неуверенные гости. Они протискивались сквозь решетку перед дверью, насвистывая только им знакомые мелодии, осматривали пустое помещение и убирались прочь, однако через секунду возвращались, вновь повторяя свой незамысловатый цикл.

С момента землетрясения «Сладкий Джо» днем пустовал из-за свалившихся на плечи инженеров и кузнецов работ по массовому восстановлению теплоснабжения города. Об этом Руфу рассказал один из работников дневной смены, а точнее, всучил свою историю, как ненужный груз, ошибочно пришедший в порт, вдобавок подвязав к нему рассказ о всей семье вплоть до бабушки из деревушки Брухарэс. С таким же успехом он мог выложить это мусорному ведру, но по какой-то причине перепутал его со стариком. Не слезая с его ушей, рабочий вываливал все, что накопилось за годы закручивания винтиков и семейной жизни, а перед тем, как наступал темнота облегченно выдохнул, дружелюбно шлепнув нового друга по плечу, и ушел домой в приподнятом настроении. Если бы Руфу через десять минут указали на него пальцем и спросили, кто это, то он бы покачал головой и ушел.

На протяжении двух последних дней его личный мир сузил рамки до единственной точки на столе, с которой он не сводил стеклянного взгляда, вновь и вновь прокручивая злополучные секунды. В тот миг все, что существовало вокруг, осталось черным фоном за падающей на него верхушкой Ашны. Взмахи крыльев птиц, крики в панике разбегающихся людей, запахи свежеиспеченного хлеба, пахучих трав из лавок алхимиков, музыка, голоса, ветер – исчезло абсолютно все, погрузившись в кромешную тьму. Всего метр, один проклятый метр отделял его от участи раздавленной тыквы в саду. Последовав за заигрываниями бело-рыжего котенка, старик сделал три шага вперед, и именно они стали причиной его прямого попадания в открытое окно.

С того момента он практически не говорил. Выбравшись из-под обломков с испуганным до полусмерти котенком, Руф неторопливо двинулся прямо. Наплевав на разбитый ящик с виски, не обращая внимания на ноющую рану, не видя вокруг разруху и тянущихся к нему рук людей в завалах. Его мир превратился в туннель, направленный прямиком в таверну.

Джоанна вернулась с полупустой бутылкой и двумя стеклянными стопками. Она поставила их на край стойки, кинула перед собой ящик, со скрипом встала на него и, поднявшись на уровень глаз старика, подвинула все ближе.

– Я буду пить один, – заявил старик разглядев вторую стопку. Джоанна промолчала и, спрыгнув с ящика, потопала к другому углу стойки.

– С тебя на сегодня хватит.

Руф приоткрыл рот, на секунду решив, что слова прозвучали в его голове, но потом увидел ссохшееся лицо Парнса, сидевшего в офицерском мундире справа. Перекошенное в скверной гримасе, оно напомнило о временах, проведенных в составе багровых мечей, вместе с плотным запахом слизнякового масла для чистки сапог, которое перестали использовать лет сорок назад, заменив его гуталином. Голос, как и раньше, звучал твердо, долбя по барабанным перепонкам, словно в колокол, но сейчас к нему добавился мерзкий скрежет из-за прокуренного горла.

Парнс достал бронзовый портсигар из внутреннего кармана мундира, вынул из него самокрутку и прикусил ее край пожелтевшими зубами.

– Только тебя тут и не хватало, – Руф потянулся за бутылкой, но в этот же момент иссохшая рука подвинула ее к себе вместе со стопками.

– Вижу, ты тоже не в восторге от встречи, – Парнс открыл бутылку, разлил содержимое по емкостям, закупорил горлышко и поставил обратно.

– Не припомню, чтобы хотя бы раз был рад тебя видеть, – Руф попытался свистнуть и подозвать Джоанну, но, выдав непонятный шипящий звук, прерывисто закашлял.

Парнс промолчал. Он достал из нагрудного кармана спичку, чиркнув ею об стол, извлек пламя и подпалил самокрутку. Все вокруг тут же заполнилось запахом жженой травы и листьев, а вкупе со слизняковым маслом выходила вонь, от которой дохло все на расстоянии десяти шагов. Руф не пытался отмахиваться от давно знакомого запаха, зная, что это невозможно.

– И то верно, – неохотно согласился Парнс, выпустив две струи дыма через ноздри. – Есть дело, – продолжил он, – связанное с нашим общим знакомым.

В те годы, когда на теле Руфа красовалась вычищенная до блеска белая кираса, Парнс занимал пост одного из капитанов багровых мечей. Тогда еще совсем не старому стражнику было поручено в составе небольшой экспедиции отправиться к обнаруженной на континенте Форас дыре в земле, которую исследователи сразу же обозвали Фораминис, с целью спуска и дальнейшего изучения. В группу ученых затесался молодой, но подающий большие надежды алхимик Мортимер. За все путешествие он произнес всего лишь несколько дежурных фраз, а в остальном просто смотрел в окно на простирающуюся за ним гладь моря и периодически что-то записывал в свою тетрадь.

Не обратив внимания на человека в темно-синем пальто, Руф устало сел в кресло напротив и, открыв книгу на странице, заложенной обрывком бумажки, продолжил изучать один из учебников по Ориону автора Зигмунда Тейна, в котором он подробно рассказал о континенте и всех, кто на нем обитает. Краем глаза алхимик заметил книгу, аккуратно лежащую в грубых руках стражника, и немного поерзал на месте от любопытства. Он никогда не видел, чтобы подобные люди держали что-то кроме оружия, а здесь – целая книга и, судя по всему, тот изучал в ней не только картинки. Через некоторое время он полностью отвлекся от записей и, уже не стесняясь, рассматривал лицо стражника, пытаясь по его выражению понять, на каком конкретно месте тот остановился. Все же решившись спросить, почему он читает, вместо того чтобы полировать свои доспехи, Мортимер получил в ответ лишь секундный угрюмый взгляд, поднятый от страниц учебника, и ощущение дискомфорта. С крепким желанием вывести сидящего напротив на диалог он стал постепенно задавать вопросы, так или иначе касающиеся работ автора книги, рассказывая некоторые факты из его биографии, и в конченом счете смог привлечь внимание стражника, хотя поначалу и пожалел об этом.

Первые минуты знакомства с молодым ученым для Руфа проходили, словно балансируя на границе между мирами Юны и Талии. С одной стороны, ему были интересны факты и истории, связанные с полюбившимся автором, но тот энтузиазм, с которым его новый знакомый это рассказывал, выводил из себя, из-за чего Руф периодически смотрел прямо в глаза алхимика, не моргая, заставляя того вжиматься в кресло. Однако после часа нескончаемого потока информации он смирился и даже стал вникать в сказанное, стараясь игнорировать непрерывный юношеский напор.

– Руф, вот ты представь, – говорил Мортимер перед обедом, – весь мир состоит из бесконечного числа различных форм жизни, веществ, материалов, ископаемых, да вообще всего! Каждый элемент можно скомбинировать с другими и получать на выходе что-то совершенно новое, что-то, не поддающееся описанию.

– Как варка пива, – спокойно отвечал ему Руф, – если к ячменю добавить, например, мяту, то получится совершенно другой вкус.

– Да-да, вот именно! Достаточно изменить всего один элемент, и итоговый продукт будет каким-то образом отличаться от исходника, – он замолчал и с интересом посмотрел на собеседника. – Я даже не думал, что кто-то из стражников сможет меня понять. Прости, но порой назвать вас разумными язык не поворачивается, – Руф улыбнулся.

– Ты не так уж далек от истины, да и твое порой – это даже комплимент, – Мортимер искренне посмеялся в ответ.

Почти весь перелет они сидели за столом, обсуждая всевозможные вопросы, связанные с Солтисом, начиная с поддельных динариев, в сплав которых вливали три четверти железа и только одну серебра – вместо положенной половины, и заканчивая слухами о подпольных крысиных боях. Мортимер с огромным интересом объяснял причины принятия советом не всегда однозначных решений, но также обдумывал позицию человека, совершенно далекого от политики, и подмечал возможные полезные сведения. Когда принесли обед, оба замолчали, заняв рты приготовленной поваром едой.

– Послушай, – доев овощную похлебку начал алхимик, – а что побудило тебя стать стражником?

– Не понял? – пережевывая кусок хлеба, переспорил Руф.

– Ну, почему ты, к примеру, не стал музыкантом, инженером или еще кем-нибудь? Не пойми меня неправильно, но мне кажется, ты смог бы раскрыть себя лучше в другом деле, нежели в охране, – доев похлебку, Руф отложил ложку и откинулся на спинку кресла.

– Может быть, ты и прав, – он на несколько секунд замолчал, уведя взгляд в сторону, и с закрытым ртом вычищал языком кусочки овощей, застрявших между зубов. – Да если на чистоту, то у меня тоже всплывали такие мысли, но тут уже ничего не попишешь. Ты молод и можешь делать, что захочешь, меня же с детства отец отдал в академию, и понеслось, – он взял кружку с вином со стола и сделал глоток. – В нашей семье по мужской линии служили все, так что и я не стал исключением. Сначала тринадцать лет академии, потом пять лет в голубой страже, то есть в полиции. После я сам вызвался на войну с восточной империей…

– Княжеством, – поправил его Мортимер.

– Княжеством?

– Да, Княжеством. Во главе государства стоит князь, и там совершенно другая система чинов и всего остального, но это неважно. Пожалуйста, продолжай, – Руф странно на него посмотрел, впервые услышав слово «Княжество», но быстро отошел и вернулся к истории своей жизни.

– А на чем я… – он замолчал, быстро повторяя в мыслях уже сказанное, пока не кивнул. – В общем, война, потом вернулся в Солтис и какое-то время жил с отцом, служа все в той же голубой страже. Вскоре отец умер, оставив в наследство кошель монет и наш дом. Ну и через десять лет я прошел подготовку у багровых мечей и, войдя в пятерку лучших, присоединился к ним, – он схватил оставшийся кусок хлеба на столе и закинул его в рот. – Так что, отвечая на твой вопрос: я просто всю жизнь связан с этим делом. Вот и все, – Мортимер несколько секунд внимательно всматривался в его лицо и после, аккуратно подобрав слова, спросил:

– Ты упомянул об отце, о том, что он умер. Если это не секрет, ты не мог бы рассказать, что с ним случилось? – Руф заметно помрачнел.

– Секрета в этом нет, но… – он задумался, ища слова, с которых начать. – Ты слышал про Красную чуму?

– Вырезавшую несколько деревень на севере?

– Да, – он тяжело вздохнул, – про нее. Моего отца выставили в оцепление одной из деревень. Выдали маски, чтобы сами не заразились, и припасов на семь дней, с которыми они должны были там отстоять до прихода смены, – выпив двумя большими глотками оставшееся вино, он стал смотреть, как последние капли переливаются по дну кружки, и ненадолго затих. – В самой деревне еда заканчивалась, поэтому жители стали ночью пробираться через ограждения и воровать припасы стражников, что должны были их не выпускать, пока не найдут лекарство. В итоге зараза вышла за пределы, и с приходом смены почти весь состав был уже мертв, – он сделал секундную паузу, – в том числе и мой отец… – Мортимер стыдливо склонил голову.

– Соболезную, – другие слова попросту не лезли ему в голову.

– Забудь, – отмахнулся Руф.

– Я помню, читал об этом в библиотеке. Там же, кажется, потом сожгли все, чтобы болезнь не распространилась.

– Верно, но то, что в этот момент там оставались живые люди, Империя предпочитает умалчивать, – глаза Мортимера округлились.

– Живые?

– Во всяком случае, так говорил один из выживших стражников, которого потом отправили сжигать те самые деревни, которые он должен был охранять. Говорит, что до сих пор видит во сне, как обгорелые руки тянутся к нему из-под земли.

– Но ведь это бесчеловечно!

– Поверь, в этом случае цель оправдывает средства. Если бы не этот отчаянный метод, сколько бы еще людей погибло? Лучше уж так, чем блевать кровью.

Мортимер замолчал, обдумывая сказанное. Впервые за много лет он оставался в замешательстве, пытаясь понять, с чем было связано подобное решение. Ведь можно было поставить ограждение за пару километров от места заражения. Да, людей бы потребовалось больше, но тогда можно было изучить болезнь и создать от нее лекарство. Император должен был хотя бы дать время на его поиски, но решил вычеркнуть все проблемы разом. Почему?

Его размышления прервал вышедший из каюты пилота Парнс, опустивший офицерские сапоги на пол. При виде командира Руф неохотно встал с кресла и отдал честь.

– Мы прибываем на место, – твердым голосом объявил капитан, – всем собрать вещи и быть готовыми к выходу. Руф.

– Да, капитан, – ответил он, не глядя на Парнса.

– Оповестишь личный состав на дирижабле.

– Слушаюсь, капитан, – Парнс посмотрел на него неизменно пустым взглядом и прошел мимо, оставив за собой шлейф от плотного запаха слизневого масла и выкуренных самокруток. Когда он исчез за дверью каюты, Мортимер обратился Руфу.

– Он про гуталин слышал? – спросил алхимик, зажав нос.

– Не уверен, – с прикрытой ненавистью ответил Руф и не глядя взял походный мешок, лежавший сбоку от кресла. – Увидимся позже, – сказал он и направился к выходу, оставив попутчика наедине с собой.

Мортимер не сводил горящего взгляда с дыры в земле, только завидев ее край, показавшийся из-за вершины холма. Это было поистине захватывающее зрелище. Она расположилась посреди поля, простиравшегося во все стороны на многие километры вокруг. Только на одно мгновение – перед самым снижением – дыра полностью показалась алхимику, но даже секунды хватило, чтобы захватить его внимание до последней капли. Идеально ровное отверстие размером с целый город смотрело единственным зрачком на дождевые облака, постепенно закрывающие голубое небо, отчего казалось, будто это сам Орион смиренно наблюдает за обыденным процессом в ожидании неизбежного прихода дождя.

Последние лучи солнца, что еще не успели скрыться за тучами, отразились от небольшого кусочка внутренней стенки ямы и тонким лучом попали в глаз наблюдателя. Этот «выстрел» оказался настолько точным, что в голове ошарашенного Мортимера, прикрывшего пострадавший глаз. На мгновение пролетела мысль о возможном предупреждении Юны, но почти сразу она перечеркнулась громким оповещением капитана дирижабля о готовности к посадке. Через час дно имперского судна коснулось земли неподалеку от Фораминиса на месте, где, по словам Парнса, следовало выставить лагерь.

С момента обнаружения отверстия никто из прославленных умов Империи так и не взял на себя смелость объяснить причину его возникновения, выдавая только притянутые за уши предположения. Мортимера подначивала недальновидность старших коллег. Во время каждого собрания, когда речь заходила об этом, настойчивый молодой алхимик, невзирая на правила, из-за которых в силу своего молодого возраста он не имел права голоса, влезал в речь любого из выступающих наставников, из-за чего не раз был выведен с собраний охраной. Однако со временем, все же среагировав на постоянно повторяющиеся выкрики со стороны обнаглевшего мальчишки, почти половина всех ученых поддержала его идею, а в дальнейшем большая часть с перевесом в один голос настаивала на организации полноценной экспедиции. Фройлер де Гранс – на тот момент глава научной гильдии совета – до последнего отказывался от этой, как он любил выражаться, «авантюры», но в итоге сдал свои позиции под натиском большинства и выдвинул на совете идею, которую впоследствии и одобрили. Хотя и не в том виде, в котором ожидал Мортимер. Вместо пары-тройки дирижаблей, битком набитых учеными, Империя выделила всего один с пятью членами научной группы и десятком солдат. Но даже этот, казалось бы, неприятный факт, не смог подавить желание алхимика как можно скорее прибыть к месту, вызвавшему столько споров и вопросов среди лучших умов Солтиса. Как только двери дирижабля открылись, он схватил наплечную сумку, в которой хранил записи, и ринулся к краю бездны, с трудом протолкнувшись сквозь толпу багровых мечей, заслонивших телами проход. Капитан, который в это время с подозрением протаптывал землю, заметив стремительно удаляющуюся цель еле слышно рявкнул что-то себе под нос и повернулся к отряду.

– Руф, – громким голосом произнес он.

– Да, капитан, – отозвался багровый меч из общего строя.

– Проследишь за алхимиком, – приказ звучал как всегда твердо и без лишних слов. – Остальным тридцать минут на обустройство лагеря, – все разом приставили кулак к груди и принялись выполнять поручение.

Руф смотрел на приближающегося капитана, понемногу начинавшего входить в его личное пространство со своим вечным запахом солдатской обувной смазки и мерзкой смеси трав для куреня. Кулак на правой руке сжался с такой силой, что казалось, будто сейчас натянутая на нем кожа лопнет, оголив неоднократно ломавшиеся кости. Но как только он поймал черствый, как недельная буханка хлеба, взгляд, то с видимой тяжестью сдвинулся с места и побежал следом за алхимиком.

Фигура Мортимера статично застыла неподалеку, давая Руфу понять, что пора сбавить темп. С каждым шагом шумный лагерь оставался позади, лишь изредка ветром приносила команды Парнса.

– От тебя и на том свете не скроешься, – пробормотал Руф себе под нос.

Впрочем, со временем, даже голос капитана пропал в непроницаемой тишине этого места. Постепенно усиливалось странное ощущение, будто кто-то мастерской рукой вырезал из реальности кусочек чего-то обыденного и такого привычного, что его отсутствие сразу же заставило задуматься. Пройдя дальше по полю, Руф остановился, округлив снежно белые белки глаз. Звук от шоркающей травы под ногами – его не было. Здесь, на Вымирающем континенте, где, как говорил Зигмунд Тейн в своей книге, «даже водопад не издал бы и звука», все вокруг будто погрузилось в бездыханный сон, огородившись от мира высокими скалами и накрыв себя одеялом из сочно-зеленой травы. Руф до последнего отказывался верить в этот странный факт и зачастую, наткнувшись на подобное описание в учебнике, останавливался и начинал построчно искать момент, где автор продолжал рассказывать про вещи, способные убить, считая, что красивые описания – это пустые слова. Но сейчас, оказавшись в самом сердце Фораса, он стоял как вкопанный, пытаясь уловить хотя бы малейший звук ветра, в надежде остаться правым в известном только ему споре с автором книги, но безуспешно. С маской проигравшего битву бойца Руф поднял голову и, будто толкая старую телегу, пошел к застывшему вдалеке алхимику.

Мортимер стоял на краю бездны с застывшими в руках пером и тетрадью. Все вокруг потеряло смысл. Все тайны, все вопросы, обитавшие на поверхности земли, спрятались где-то в глубинах его библиотеки, очистив полки для новых записей и будущих исписанных до последнего чистого клочка тетрадей. Миллиметр за миллиметром он неосознанно пододвигался ближе к краю огромной дыры, всем своим видом желаz очутиться там, в темной неизвестности, и разузнать ее тайны, но, в последний момент, как только носки его туфель повисли над ямой, что-то резко отдернуло алхимика назад, повалив на землю.

– Ты решил раньше остальных там оказаться? – с иронией спросил Руф, заметив, как тихо прозвучали его слова.

– А? – отрешенно ответил Мортимер, но через секунду встрепенулся и осмысленным взглядом посмотрел на стоящего рядом стражника. – А, это ты, – голос алхимика звучал так же тихо, но тот не уделял этому внимания. – Нет, просто задумался. Извини.

Руф отвечал, вместо этого он сделал небольшой шаг вперед, и, уже слегка касаясь кончиками ботинок края обрыва, посмотрел вниз. Из-за грозовых туч, закрывших солнце, глубже, чем на полусотню метров мокрой земли, разглядеть практически ничего не удавалось, но и этого хватило, чтобы на некоторое время зацепить внимание бывалого солдата.

За спиной послышался приглушенный смех. Руф резко отступил назад и повернулся к алхимику. Тот обнял обеими руками колени, спрятав голову между ними.

– Захватывает, не правда ли? – воодушевленно спрашивал Мортимер. Из-за странной проблемы со звуком и от того, что собеседник говорил словно бы из какой-то норы, Руф практически ничего не услышал. Но не успел он произнести короткое, и всегда понятное каждому «че?», как алхимик показал свое ухмыляющееся лицо. – И ты только представь. Все это! Это… неизведанное пространство с неисчислимым количеством знаний – это всего лишь одна черная точка на карте Ориона. Одна вшивая точка, которая по значимости превосходит любое государство или событие, что были, есть и будут в будущем. И представь, совет выделяет для его изучения один вшивый дирижабль и пригоршню людей с палками.

Руф вслушивался в отчаянную речь и вдруг почувствовал, как капля дождя упала на его нос. Звука удара так и не последовало, впрочем, этот нюанс не помешал грозовым облакам почти сразу выпустить бесконечное число ее копий. Мортимер лениво схватил лежащую на траве тетрадь с пером, стряхнул несколько капель и, поднявшись на ноги, спрятал все в сумку.

– Ладно, – подытожил алхимик, – пойдем обратно. Не хочу всю экспедицию проваляться в лагере, сморкаясь в платки, – он развернулся и легким бегом двинулся в сторону видневшегося вдалеке дирижабля. Через пару секунд за ним последовал и Руф.

Дождь стал затихать к тому моменту, как оба подбегали к выставленному за время их отсутствия лагерю. Он будто бы и не собирался идти долго, пролив всего-то пару кувшинов, чтобы напомнить живущим на земле о своей власти. А после, проявив милосердие, остановился. Мортимер опустил на плечо сумку, которой минуту назад прикрывался как зонтиком, и зашел в прорезь света, исходившего из большой палатки, в нескольких метрах от дирижабля. Следом вошел Руф.

Внутри хватало места, чтобы расположить в центре небольшой стол, на котором обычно разворачивали карту местности, несколько ящиков с провизией и тройку свободно стоящих людей. За столом спокойно сидел и слушал Франк – на тот момент помощник главы дипломатической гильдии, направленный советом для контроля над экспедицией, а капитан Парнс с отчетливой ненавистью к старику, будто разрезая ржавыми ножницами не менее ржавую пластину жести, доказывал свою точку зрения.

Как только в палатку вошло знакомое лицо, Франк без лишних эмоций извинился перед капитаном, встал из-за стола и подошел к выжимавшему рукав пальто Мортимеру.

– Все в порядке? – спросил Франк с учтивостью в голосе, которая бывает у верных слуг.

– Да, господин Франк, все прекрасно, – вежливо ответил Мортимер с доброй улыбкой.

– Рад это слышать. Следует пойти к вашим коллегам. Нужно многое обсудить перед завтрашним спуском. Разумеется, если у вас нет более важных дел, – Мортимер посмотрел на стоявшего позади Руфа. Тот слегка кивнул, дав понять, что говорить им пока не о чем.

– Нет, все в порядке. Пойдемте, – оба хотели выйти из палатки, но командный голос Парнса остановил их:

– Франк, так что мы решили? – старик уверенно, но в то же время мягко повернулся к капитану.

– Думаю, что ваша идея вполне приемлема в данной ситуации. Остановимся на ней.

Его речь звучала настолько мягко и учтиво, а мышцы на лице так мастерски контролировались владельцем, что Руфу показалось, будто это кукла, а где-то над ним сидит кукловод и скрупулезно следит за каждым движением своей марионетки. Парнс, не изменяя привычке, с подозрением сузил веки, отчего морщины вокруг его глаз стали больше. Франк в ответ вежливо кивнул и вышел из палатки, пропустив вперед Мортимера. Капитан еще несколько секунд держал паузу, о чем-то задумавшись, а после перевел взгляд на смотрящего на него с презрением подчиненного.

– Иди в палатку к остальным. Завтра много работы, – заключил капитан и тяжело опустился на скамью позади него. Сжав челюсти, Руф вышел из палатки.

С каждым новым разом видя морщинистое лица ему было все сложнее сдерживать себя, чтобы не запустить в нее кулак. Глоток прохладного влажного воздуха немного привел стражника в чувства, так же становилась легче от непонятной тишины этого места.

– Эй, головастик! – послышался приглушенный женский голос. Руф оглянулся и увидел идущую на него Иду с ящиком. – Ты чего тут шалавишься? – спросила она, подойдя ближе. – Пошли к остальным. Смотри, что у повара забрала, – Руф заглянул внутрь, увидев семь нераскрытых бутылок Фандорского вина.

– И с какой чести он тебе их отдал?

– Я пообещала, что не буду рассказывать его жене о его домогательствах до меня.

– А он домогался? – недоверчиво спросил Руф.

– Нет, – ответила она, натянув девичью улыбку. Хотя ее возраст уже давным-давно перешел черту с отметкой «девичий», стоило признать, что красотой она могла дать фору любой расфуфыренной малолетке. Чего нельзя было сказать о характере. – Так ты идешь?

– А почему ящик полупустой? – Ида обреченно вздохнула.

– Вечно ты сиськи мнешь по полдня. Тут же как с бабой надо. Взял и потащил к себе, – она настойчиво прошлепала мимо к большой палатке, где расположились багровые мечи. – Как надумаешь – придешь, – еле слышно добавила она и исчезла в проеме света.

«Что-то все же у меня со слухом?» – подумал Руф и начал настойчиво прочищать мизинцем правое ухо и защелкал перед ним пальцами. Звук стал немного четче, но все равно глуховат.

Он еще постоял на одном месте, наблюдая за тем, как одни тучи неспешно сменялись другими, не меняя при этом общей картины, и отправился в палатку. Внутри он схватил наполовину опустевшую бутылку вина, уселся на свободное место в круг среди своего отряда и стал слушать байки Иды про живущих под ними тварей и девочек Лили и Мили, которые спустились в ту яму пару лет назад.

– У этих малышек яйца были крепче, чем у любого из вас, – подытожила Ида.

– У них были яйца? – в недоумении спросил самый худощавый из всех.

– Дебил, она же не всерьез, – ответил самый здоровый, отвесив оплеуху первому, из-за которой тот выплюнул выпитое вино.

– И мозгов у них было больше, – уже тише добавила Ида.

Руф через силу допил остатки вяжущего рот вина, закусил его черствым хлебом из его личных вещей, которые Ида любезно притащила в палатку, и лег на самое крайнее место спать. Общий гул и периодический ржач продолжался, пока все поочередно не повалились на свои спальные места. И только запах легкого перегара не хотел испаряться до самого утра.

Первую половину следующего дня по приказу капитана и под руководством научной группы весь состав багровых мечей собирал два механизма, с помощью которых они смогли бы опуститься до самого дна и подняться на поверхность без особых проблем. Новый день выдался куда яснее и приветливее, чем предыдущий, поэтому работа шла довольно быстро. Само же устройство представляло собой два соединенных между собой металлических барабана, на которые наматывались тросы с прикрепленной на другом конце люлькой. На них устанавливался часовой механизм, способствовавший равномерной работе без участия человека. Но на то, чтобы его настроить, ушло куда больше времени, чем на выставление основной конструкции. В тот момент, когда пара инженеров громко спорила между собой, какую шестерню необходимо установить, Руф наблюдал за ними, попутно слушая Мортимера.

– Такие же, кстати, на главных воротах Солтиса стоят. Разве что, раз в сто больше. Представь, как они там бы разорались, – Руф молчал, прислушиваясь к приглушенным голосам спорящих инженеров. Как только он открыл рот, чтобы ответить, пробивной голос капитана ударил по его барабанным перепонкам.

– Руф, – скомандовал Парнс, напугав сидевшего на земле Мортимера. Не смотря на странную природу этого места, его слова и здесь звучали четко, что не сильно радовало Руфа.

– Да, капитан, – повернувшись в его сторону, спокойно ответил багровый меч, сжимая кулак.

– В первую группу, – приказал он и, не дожидаясь ответа, уверенным шагом двинулся к остальным подчиненным, сидевшим в кругу рядом с ямой. – Ида, – скомандовал он, но голоса Иды не послышалось, – во вторую группу, – ответа снова не последовало. Он будто разговаривал сам с собой, придумывая имена и приказы.

– Прости, если вмешиваюсь не в свое дело, – начал алхимик, стряхивая с пальто грязь, – но мне показалось, что ты как-то недолюбливаешь своего капитана.

– Бывает по-другому? – без желания услышать ответ, спросил Руф.

– Ты, наверное, удивишься, но да, – с усмешкой ответил Мортимер, но заметив угрюмый взгляд собеседника, немного замялся. – Впрочем, я не об этом. Со стороны показалось, что у тебя с ним какие-то личные счеты. Не поделишься?

Руф молчал, наблюдая за тем, как инженеры проверяют плоды своих работ. Один из них, что пониже, дернул за несколько рычагов, и шестерни закрутились, накручивая тросы на барабаны. После тот, что повыше, дернул еще несколько рычагов, и трос постепенно начал раскручиваться.

– Ну хорошо. Тогда увидимся внизу, – Мортимер положил руку на плечо приятеля и пошел к Франку, который в это время ждал, пока вся научная группа не соберется вокруг него.

Через час обе группы стояли, подвешенные над непроницаемой тьмой огромной идеально ровной дыры в земле, и ждали, пока два инженера проводят последние необходимые приготовления перед спуском вниз. В полном молчании люди завороженно устремлялись вниз, всматриваясь в саму душу Ориона. И только Парнс стоял в центре покачивающейся люльки и, не отрываясь, наблюдал за голубым небом.

Мортимер состоял во второй группе и улыбался, как ребенок, в предвкушении скорого погружения в пучину неизвестности. Судя по записям Зигмундом во времена обнаружения Фораминиса, глубина дыры составляла около пятисот метров, а ближе ко дну яма начинала сужаться. Этот вывод был обнародован в его заметках после того, как он провел измерения со ста разных точек, расположив их на равном расстоянии по всему периметру кратера.

Франк наблюдал с земли вместе с тремя багровыми мечами, которых капитан оставил на случай, если что-то пойдет не так и их придется вытаскивать вручную. Сгорбившись, он все так же не снимал с лица доброй улыбки, мирно ожидая начала спуска, чем и выводил из себя Парнса, но тот мастерски не подавал виду.

Наконец инженер пониже махнул рукой, оповестив о полной готовности конструкции. Парнс крепко схватился на трубу над головой, на которую цеплялся трос, и скомандовал всем приготовиться. Его слова отразились от стен, затихнув где-то внизу. Шестерни снова закружились в своем странном танце, выдавая еле слышный глухой скрип, а тросы начали медленно раскручиваться, опуская люльки, полные различных страхов, желаний и идей, во тьму.

Группы спускались в тишине, вслушиваясь, как потрескивали крепления над их головами. Когда последняя часть пути, куда с огромным трудом доставали редкие лучи солнца, закончилась, Парнс приказал зажечь масляные лампы. Его прошибающие слова вновь отразились от стен и упали куда-то вниз. Спустя секунды во тьме поочередно загорелись пять небольших коричневых огоньков.

Бездумному рассматриванию дна, к которому медленно приближались группа, Руф предпочел так же бездумно наблюдать, как коричневая плодородная почва сменяется мертвой и сухой. Крик Мортимера, оповещавший о примерно двух третях пройденного пути, слегка разбавив общее напряжение. Впрочем, через несколько секунд оно вновь окрепло, причем до такой степени, что от него с легкостью можно было отрезать небольшой кусок. Только Ида после выкрика алхимика нашла в себе силы и желание поговорить с окружением в попытке разбивать обстановку, но, высказав пару шуточек в адрес матери одного из стражников и не получив ответа, она послала всех в задницу и недовольно облокотилась на край люльки.

Горящие глаза Мортимера внимательно наблюдали за неизменной темнотой, пока вдруг он не заметил, как привычный фоновый пейзаж сменился, причем уже достаточно давно, но по какой-то причине обратить на это внимание алхимику хватило ума только сейчас. Он поднял голову и прямо перед носом разглядел гладкий белый металл. Ученый протер подсохшие глаза и, убедившись, что картинка перед ним не исчезла, осторожно протянул дрожащую руку. Но когда кончик среднего пальца едва почувствовал прохладную металлическую поверхность, громкий голос Иды оповестил всех о показавшейся под ними землей. Мортимер тут же убрал руку и посмотрел вниз. Тусклый свет масляных ламп действительно отражался от дна ямы, но им оказалась совсем не земля.

Перед тем, как люлька остановилась, Мортимер молча глядел на свое отражение на поверхности скопившейся под ними воды. Его тело оцепенело, но не от страха – нет, совсем нет, – а от разожженной до красноты печи в его мыслях, в которую кто-то совершенно крошечный закинул слишком большое полено. Глубокие вдохи по советам Франка только раздували жар еще больше, а попытки переключиться на что-то другое не увенчались успехом.

– Двинься, – раздался недовольный женский голос из-за спины, и за ним почти сразу прилетел сильный удар в бок, от которого у алхимика перехватило дыхание, – встал на проходе, как у себя дома, – Мортимер отошел в сторону.

Ида открыла калитку и с характерным всплеском спрыгнула в воду, которая доставала чуть выше сапога. За ней тут же спустились трое багровых мечей с лампами, достав оружие из ножен и осматривая территорию, а через какое-то время ее примеру последовали и трое из научной группы с замыкающим их Мортимером. Не смотря на неожиданность и силу, удар пришелся как нельзя кстати, утихомирив одержимость паренька.

Руф, находясь в первой группе вместе с Парнсом, ждал, пока члены его отряда нерасторопно спустятся вниз, и сверлил седой затылок капитана. Тот в свою очередь стоял в центре с подобающей его званию выправкой и с силой тянул за канат, привязанный на поверхности к колокольчику, оповещая оставшихся там людей о прибытии экспедиции на место.

– Эй, головастик, – подозвала Иды, – долго будешь пол проминать? Спускайся, – Руф перевел сверлящий взгляд на девушку. Та в ответ приподняла правую бровь, – На мужика своего после неудачной ночи так смотреть будешь, – они молча смотрели друг другу в глаза, будто сталкиваясь двумя островами в отрытом море, пока Ида не рассмеялась и не толкнула Руфа в плечо. – Пошли уже.

– Да иду уже, – он оттолкнулся от ограды и спрыгнул с люльки в воду.

Когда он отошел от прохода, капитан отпустил канат и тоже спустился вниз. Не сказав ни слова, весь отряд выстроился перед ним в ряд.

– Пойдем вдоль восточной стены одной группой. Те, у кого лампы, пойдут на расстоянии двух шагов от нас, – ровно через три секунды после того, как он перестал говорить, весь отряд прижал руку к груди и выпрямился по стойке смирно. К Парнсу подошел один из членов научной группы, средним пальцем поправляя тонкую оправу очков.

– Целесообразнее будет разделиться на две группы и исследовать весь периметр ямы в два раза быстрее. В темноте мы сможем разглядеть свет ламп на достаточно большом расстоянии и следить за…

Голова капитана с тяжелым взглядом медленно повернулась в сторону ученого, заставив того замолчать. Он стоял перед офицером, пытаясь собрать осколки разбитой смелости, чтобы продолжить мысль, но выдавил лишь невнятное согласие и осторожно вернулся к коллегам, которые внимательно изучали металлические стены и дно под водой.

Пока ученые обсуждали, является ли этот белый металл тем же, из которого создается обмундирование для багровых мечей, Мортимер без света ощупывал место, где, по его мнению, должен был находиться стык стены с дном. Он раз за разом проводил ладонью по поверхности, убеждаясь в том, что никого угла не было, а металлическая стена гладко переходила в пол.

– Что за бред? – полушепотом произнес он, – металл не мог сам так сформироваться, – его дальнейшие размышления оборвал один из коллег.

– Нас уже ждут, – с легкой надменностью произнес член научной группы, держа в руке лампу.

– Да, я иду уже, – он вытащил руку и стряхнул с нее немного воды. – Бред, – шепотом повторил он.

– Что?

– Нет, ничего, – с легкой опаской ответил Морти. – Пойдем.

Походная колонна или, как называли ее стражники, «бутерброд с человечиной», обычно строилась из двух рядов воинов по обе стороны от объекта, который следовало охранять. Однако в данной ситуации в роли второго ряда выступала стена, поэтому, чтобы не растягивать колонну, стражники выстроились спереди и сзади, замкнув тем самым коробку. По углам на небольшом расстоянии от нее шли двое с масляными лампами, освещая территорию вокруг.

Через несколько минут пути в орел света попали два идентичных идеально круглых туннеля. По размерам в каждый из них с легкостью вошла бы пара стоящих друга на друге паровоза.

– Стоп, – скомандовал Парнс, и почти вся колонна тут же остановились. Один из ученых, что высказывал свое мнение капитану, не успел среагировать и врезался в спину впереди идущего Мортимера, но тот слишком сильно погряз в раздумьях и не обратил внимания на толчок.

– Джеральд, Гринс, – двое багровых мечей без лишних слов повернулись к капитану. – Берите лампу и идите дальше вдоль стены.

– Да, капитан, – в голос ответили они и, выхватив лампу у впереди идущего стражника, направились в тень.

– Ида, Дейв, – оба так же, как и предыдущие, без лишних слов повернулись к капитану.

– Со мной и тремя алхимиками в левый туннель.

– Да, капитан, – в голос ответил они.

– Остальные в правый.

Приняв приказ, весь отряд тут же разделился на две группы, указанные капитаном. Ученые еще долго совещались, но в итоге смогли прийти к согласию и определиться, кто в какую сторону пойдет. Мортимер оказался в группе правого туннеля, на чем сам же и настоял.

– Слушай, – начал он, не оглядываясь на собеседника, замыкающего колонну, – тебе не кажется, что это не просто тоннель? Он какой-то слишком…

– Идеальный, – закончил за него Руф.

– Да, – воодушевившись пониманием, подтвердил Мортимер, – мы как будто внутри выкованной трубы. А все пространство дыры – это что-то вроде… – он замолчал, представляя всю конструкцию целиком, – резервуара для воды.

– Тут подъем с двух сторон! – выкрикнул идущий впереди стражник, и его слова эхом отразились от металлической трубы. – Мы пойдем по левому, вы по правому, – Руф махнул рукой, соглашаясь с его словами. Пройдя немного вперед, они поднялись выше, оказавшись примерно на уровне диагонали туннеля.

Мортимер с восторгом осматривал гладкую поверхность трубы и пытался представить, кто мог настолько тщательно создать нечто подобное и – самое главное – зачем? Руф тем временем настороженно всматривался вдаль, не переставая сжимать рукоять меча на поясе.

Вдруг лампа осветила еще один туннель по правую руку от них, на сей раз по своей высоте способный вместить в себя разве что пару человек. Руф посмотрел в сторону идущих слева и разглядел точно такой же проход ровно напротив. Он пронаблюдал как двое стражников и один ученый зашли в тоннель, после чего посветил на алхимика, прикрывшегося рукой от яркого света, махнул ему головой в сторону прохода.

– Лабиринты похлеще, чем городская канализация, – сказал Мортимер и, принюхавшись, прикрыл нос воротником пальто. – И пахнет так же.

Он замолчал, пытаясь понять, что может источать столь мерзкий запах протухшего мяса. В свет лампы попала приоткрытая дверь. По размерам она не превышала среднего гнома, была круглой и, судя по проему, достаточно внушительного веса.

Словно гончая при виде подстреленной охотником птицы, Мортимер сорвался с места, плавно обогнув стоящего впереди стражника, и попытался отодвинуть ее. В котел его мыслей кто-то опять подкинул огромное полено, из-за чего пламя внутри разгорелось с новой силой. Из труб повалили мощные клубы дыма, сердце забилось с невиданной ранее силой, а все подозрения и сомнения, что витали в нем, сгорели в пламени печи, поддав паровой энергии.

Руф молча наблюдал, как молодой алхимик, пыжась и краснея от давления, пытается сдвинуть ненавистную дверь. Видимо, огромный кусок металла оказался куда сильнее, чем юношеское стремление что-то доказать всему и вся. Он простоял так с полминуты, пока наконец не сжалился и не помог парню, навалившись вместе с ним на круглую дверь. Она со скрипом открылась, высвободив томящийся там запах трупных разложений. Аромат, который нельзя перепутать ни с одним на планете, и оба были прекрасно с ним знакомы. Они сразу же отстранились, прикрывая рукавами и откашливаясь. Мортимер махнул стражнику и, пригнувшись, первым вошел внутрь, прихватив с собой лампу. Руф еще некоторое время пытался отдышаться, но после полез следом за алхимиком.

Стоявшая внутри вонь обжигала нос, горло и вскоре должна была добраться до легких. Руф сильнее зажал ноздри и рот, стараясь вдыхать как можно реже. Света лампы хватало, чтобы полностью охватить все пространство вокруг, что помогло сразу же увидеть общую картину хаоса. Пол покрывали разорванные в клочья книги, пропитавшиеся насквозь мерзким запахом гнили. Прямо на них у стены валялся металлический стол, весь покрытый зарубками, словно бы от чьих-то мелких зубов. Мортимер подошел ближе, чтобы осмотреть оставленные на нем отметины, и как только приблизился, нашел источник запаха. Под столом лежали обглоданные кости с оставшимися внутренностями и мяса. В них уже вовсю ползали трупные черви.

– Гном? – спросил Руф, не убирая рукав от лица.

– Нет. У гномов, как и у нас, по двенадцать пар ребер. А тут их минимум на ряд больше, – Мортимер поднес лампу чуть ближе и заметил, как что-то отблескивает в костях. Он протянул руку и с усилием попытался вырвать предмет, но останки существа вцепились в него слишком крепко.

Руф с подозрением осматривал странного вида дверь. Ни ручки, ни единого замка на ней не было, только странные петли в виде двух закрученных трубок. Он подошел ближе, чтобы лучше рассмотреть, как они закреплены, как из открытой двери донесся пронзительный женский вопль. Руф простоял в оцепенении несколько секунд, потом посмотрел на вырвавшего металлическую книги из лап трупа Мортимера. Тот так же ошарашенно глядел на стражника.

– У вас в группе была женщина? – спросил Руф, положив руку на круглую дверь.

– Нет, – растерянно ответил алхимик и сразу же закашлял, слишком глубоко вдохнув.

Руф подхватил лежавшую пропитанных кровью листах лампу, взял алхимика под руку и выбежали из комнаты. В считанные мгновения они вернулись в первый туннель. Руф остановился у входа и выставил лампу вперед в надежде разглядеть, что творилось на другой стороне. В тусклом свете показалось несколько порубленных кусков человеческого тела. Из мест срезов медленно лилась кровь, собираясь в небольшое озеро с мертвыми островками, и постепенно тонкой струйкой начинала стекать вниз. Побежав к развилке, стражник увидел разорванное в клочья тело одного из багровых мечей. Руф ускорился и у самого спуска на той стороне разглядел сидящего ученого, крепко сжимавшего колени.

– Что произошло? – спросил подбежавший Руф.

– Янус, ты в порядке?

Тот дрожал, как котенок в грозу, не отвечая. Мортимер быстро сунул найденную им книгу в наплечную сумку и попытался взглянуть на рану на черепе, но как только протянул руку, Янус сразу издал пронзительный вопль, который изначально показался им женским.

Ученого понесли с собой, стараясь как можно быстрее добраться до подъемников. Капитана с первой группой все еще не было видно, как и двух стражников, которых отправили дальше исследовать стену. Мортимер присмотрелся, пытаясь разглядеть свет их ламп, но ничего дальше своего носа увидеть так и не смог. Руф стоял с ученым на руках, пытаясь выведать у него хоть что-то, пока вдали не показалось мерцание.

Из первого туннеля появился испачканный в чей-то крови Ганс. Сразу за ним выбежала Ида с обнаженным мечом в руке и ненавистью в глазах и Парнс с неизменно непробиваемым выражением лица.

– Что произошло? – в суматохе спросил Мортимер, подбежав к стражникам. – Где остальные?

– Убиты, – прямо ответил капитан и неумолимо двинулся вперед, держа в руке лампу. – Идем, нужно как можно быстрее вернуться к подъемникам, – все оставшиеся члены отряда сразу же пошли за ним, и только Мортимер замешкался, обреченно всматриваясь в сторону туннелей.

Остальные уже успели отойти на расстояние, на котором ореол света не накрывал Мортимера. Он стоял совершенно один во тьме, не видя абсолютно ничего, однако слух его обострился до предела. Вдалеке, из левого туннеля, донеслись звуки шлепающих ног по воде. Сначала они слышались всего от пары конечностей, затем к ним прибавился десяток, затем еще, а через несколько секунд шум уже надвигался непроницаемой стеной в сторону замершего алхимика. Во тьме загорелось надвигающееся синие пламя.

Мортимер тут же сорвался с места. Подбегая все ближе к стражникам, он кричал во все горло: «Бегите!» Группа остановилась на месте и пронаблюдав, как ошарашенный алхимик, высоко поднимая ноги над водой, проскочил мимо и через несколько секунд скрылся в тени перед ними. Парнс на секунду прислушался и голосом, которого даже Ида за девять лет службы не слышала ни разу, приказал всем бежать что есть мочи к подъемникам.

Рядом с люльками шум начал доносится со всех сторон.

– Быстро внутрь! – кричал капитан, буквально закидывая туда Мортимера.

Руф плелся в хвосте с не отошедшим от шока ученым на плечах. Когда он приблизился к люльке, Парнс с силой дернул за канат, оповещая инженеров на поверхности о подъеме, и почти сразу тросы натянулись. Руф успел подсадить ученого внутрь, а сам стал подтягиваться, чтобы забраться в корзину. В этот момент, словно бы по щелчку пальцев, в свете ламп появилась непроницаемая стена из зверских тварей с ненормально большими головами, обглоданными частями тела и горящими синем пламенем глазами. Руф практически влез на помост, но одна из тварей успела добежать до висящего над ней лакомства и вцепиться зубами в сухожилия на сгибе ноги. Стражник завопил от боли, но Парнс быстро вынул свой меч, нагнулся и одним движением отсек твари голову. Та вместе с мерзким тельцем полетела вниз, и в тот же миг на нее с диким верещанием набросилось бесчисленное количество товарищей.

Через несколько минут по всему дну Фораминиса горело синее пламя глаз, а беснующееся эхо их обладателей еще долго долетало до ушей выживших.

Сидя в люльке, Ганс оплакивал погибших друзей, глядя на поднимающуюся рядом пустую корзину, за что получал вразумительный удар по лицу от Иды, Янус шепотом молился всем известным богам, а капитан непоколебимо стоял с присущей офицерской выправкой.

– О случившемся никто не должен узнать, – нарушив уединение, сказал Мортимер, прижимая к себе сумку. На пару секунд среди выживших вновь воцарилась молчание. На миг можно было даже услышать, как нервно колотится сердце Януса.

– Что? – в недоумении от решения алхимика, выжал из себя Руф. – Вы хоть понимаете, насколько эти выблядки там опасны? Если есть хотя бы крохотная возможность того, что они смогут добраться до столицы, жертв будет в тысячи раз больше. Вы это не понимаете?

– Руф, – начал спокойным тоном Мортимер, в надежде успокоить стражника, – пойми, они на другом континенте. Сейчас у Империи есть проблема посерьезнее – в виде шаткого союза с Княжеством. А если император, узнав про этих тварей, направит основную часть войск сюда, это даст врагу возможность напасть на наши земли. А просить помощи у них нет никакого смысла. Гарантирую, они не согласятся отправлять своих людей на уничтожение вымышленной армии бешеных карликов под землей.

– Вымышленной? Вымышленной! – Руф резко подался к алхимику, чтобы ударить, но рана заставила остаться на месте. – Да ты сам своими глазами видел, сколько их там и что они могут.

– Я ничего не видел, – ответил Мортимер.

– Я тоже, – неожиданно для всех согласился капитан, больше не добавив ни слова.

– И я, – устало согласилась Ида, обреченно посмотрев на вылупившего на нее глаза Руфа.

– И я тоже, – со странным акцентом согласился Ганс.

Все уставились на стражника, как на больного крикуна в стае, и будто давали ему выбор: либо прямо сейчас лечись, либо придется тебя оставить на ужин и отправиться дальше уже без тебя.

– Уроды болотные, – выругался он, – пошли вы все на хер с вашими мнениями и Княжеством. Я сам… – Руф хотел было договорить, но вовремя себя сдержал, склонившись к пульсирующей ране.

Все снова замолчали.

– Прости, головастик, – прозвучал женский голос, и за ним в затылок стражника прилетел сильный удар рукоятью багрового меча.

По возвращению в Солтис Руфа по предложению Франка в совете решили отстранить от службы из-за помешательства рассудка, которое подтвердили Мортимер и Парнс. Смерти же приписали к несчастным случаям, связанными с падением в яму, и неосторожной охотой на гидр. С такими связями они могли написать буквально все, что угодно, и это считалось бы истиной. На том же совете с учетом личного согласия императора все дальнейшие экспедиции к яме решено было признать нецелесообразными и запретить. Попытки Руфа рассказать правду о том, что там на самом деле произошло, постепенно переросли в обычные байки от хромого старикашки из таверны «Сладкий Джо», что по задумке Мортимера, шло на руку всем согласившимся молчать.

– Сам свои дела решай. Я невни…, нени…, невменя… – Руф махнул рукой и устало склонился над стойкой. – Ты понял, в общем.

– Извиняться за прошлое я не собираюсь, – хриплым голосом ответил бывший капитан. – Скажу то, зачем пришел, а потом решай сам.

Старик несколько раз отмахнулся, то ли разрешая Парнсу говорить, то ли пытаясь подозвать Джоанну, чтобы та налила ему выпить. Бывший капитан выждал несколько секунд и продолжил.

– Я начал следить за Франком еще месяц назад. Эта тварь забирала привезенных для лечения людей. После его экспериментов пациенты возвращались домой только в качестве удобрения для полей. Сам я пробраться к нему не смогу – в совете могут пойти лишние вопросы и тогда уже я буду следующим пациентом. Я заплатил десяток динариев крысе с развалин, но уже неделю не получал от него никаких сведений.

– Ты бы лучше в задницу себе эти деньги засунул. Толку тоже ноль, но хоть удовольствие получил бы, – Руф залился смехом и локоть, на который он опирался всем телом, сорвался вниз, и он воткнулся в стойку лбом. – Я тебе зачем сдался? – спросил старик, потирая место ушиба, – у тебя вся стража города есть, бери кого угодно и веселись.

– На самом деле, срать я на тебя хотел, если бы не одно обстоятельство, – Парнс затушил окурок в стоящую рядом пепельницу. – Людей, кому я мог бы доверять, осталось немного.

– И я один из них? – с иронией спросил Руф.

– Нет, – твердо ответил Парнс. – Это Ида. Но эта сумасшедшая баба не хочет браться за дело без тебя и Ганса.

– Я думал, она уже давно с Талией, сажает червей в человеческий пепел, – Парнс встал из-за стойки, взяв с нее наполненную стопку.

– Решать тебе. Помочь Солтису или пропить здесь все, вплоть до протеза, – ответил бывший капитан и залпом осушил стопку. На сухом лице появился оскал из-за мерзкого вкуса, и он тяжелым взглядом посмотрел на Джоанну.

– Что это за дрянь?

– Из дряни здесь только твоя рожа, – ответила хозяйка, протирая кружку на другом конце стойки.

Они еще несколько секунд сверлили друг друга повидавшими всякое в этой жизни взглядами, пока Парнс не сдался и не направился к выходу.

– Я приду сюда завтра утром и буду ждать ответа. Если откажешься, скажу Иде, что ты замерз насмерть. Так что выбор у тебя есть, – добавил капитан и вышел, хлопнув за собой решеткой.

Почти сразу после него в таверну влетел ветер, вновь насвистывая только ему знакомую мелодию, подкрепляя общую атмосферу запахом смеси слизневого масла и выкуренной самокрутки.