Читать книгу Душеед - Максим Бодягин - Страница 6

Караван шёл быстрее, чем ожидал Кромм. Скорее всего, он двигался бы ещё быстрее, если бы не сопящие огромные тяглуны, волочившие за собой здоровенные восьмиколёсные арбы, гружёные под завязку. Кромм забрался в повозку, идущую прямо за фургоном, в котором угрюмые охранники везли серебряных колокольчиков. Дети прятались за плотным брезентовым покровом, лишь иногда любопытное лицо мальчика выглядывало между занавесей, но его тут же окликал переливчатый голос сестры: Люка, ты мне обещал сидеть тихо. Мальчик вздыхал и его светлоглазое личико вновь исчезало в тени.

Кромм сидел на повозке и от нечего делать грыз небольшие твёрдые орехи, языком тщательно выколупывая из кожурок сладкую мякоть. Он пялился на мерно качающийся перед ним фургон. Мимо проплывали начинающие надоедать яблони с набухшими бутонами. Время тянулось бесконечно. Примерно раз в час караван ненадолго останавливался, чтобы путешественники могли оправиться и размять ноги.

Наконец от начала длинной вереницы фургонов послышался крик: подъезжаем к Дунутову Стану, кто на выход, приготовить вещи! Мужики, охранявшие детей, выпрыгнули наружу и, пыхтя, побежали рядом, положив свои чудовищные боевые молоты на борта фургона и зорко озираясь по сторонам. Дунутов Стан оказался совсем небольшой ямской станцией. Хозяин, пульмон Дунут, такой же грузный, как его собрат по уне Денит, стоял у деревянных ворот, приветственно раскинув руки и выставив вперёд окладистую шкиперскую бороду. Свежее бельё, горячая еда и ароматный сидр, кричал он во всё глотку, широко улыбаясь. Отовсюду слышались приветственные крики.

Люди вывалили наружу, шумно галдя. Женщины, стеснительно прикрывая лица цветастыми платками, выстроились в очередь к ряду деревянных сортиров, выкрашенных в ярко-голубой. Несколько жилистых псевдоживых болбесов с головой, похожей на картофельный клубень, таскали поклажу. Три упряжки кутасов медленно сворачивали на развилку, животные недовольно уфали и сопели, в ответ на удары багром, которые им щедро раздавали возницы в тюрбанах.

Кромм спрыгнул на землю и поискал глазами Саса Длинноносого. Тот как сквозь землю провалился и Кромм быстро скользнул между повозок к приземистому зданию станции, сложенному из тёмного кирпича. Он шёл вдоль длинного ряда повозок, пытаясь высмотреть погонщика, но безуспешно. Он обогнул строение со стороны скотного двора и, прячась за высокими дровяными сараями, осмотрел двор. По рыхлому навозу тянулись двупалые следы бегуна.

Кромм быстро пересёк двор и припал к щели между досками. Так и есть. Сас со своим длинным носом торчал на углу и о чём-то беседовал с бегуном, прикрывая рот полосой ткани. Пылезащитные очки болтались на его худой шее. Высокий бегун нетерпеливо приплясывал, стуча в землю тонким копьём. Бледно-синие трубочки его сусала шевелились в такт словам, глаза суетливо ворочались на стебельках по бокам от лысой головы. Он явно нервничал. Сас протянул ему серебряную монету, тускло блеснувшую на солнце. Слишком дорогая цена за сообщение, подумал Кромм и увидел, как бегун замотал головой и заплевался, что-то неразборчиво говоря и мотая глазастой головой из стороны в сторону. Наконец, он всё же взял монету, трижды ударил копьём в землю в знак того, что беседа окончена и очень быстро побежал прочь, прямо в гущу яблоневых деревьев.

Сас выглядел явно довольным. Конец тюрбана размотался и свисал вниз, обнажив его неприятную улыбку. Погонщик с видимым удовольствием потянулся и пружинисто зашагал обратно к каравану, сунув руки в карманы. Кромм привалился спиной к стене, прикидывая варианты. Итак, Сас получил сообщение. Догнать бегуна с его скоростью можно только на аэрокабе или виу-воу, но это бессмысленная затея. Обеты его народа не дадут ему сказать ни единого слова о содержании сообщения. Он лучше умрёт, но не выдаст чужой тайны даже верховному кату. Спрашивать Саса означает спугнуть его. Остаётся по-прежнему выжидать подвоха.

Сбоку раздался шорох и румяная женщина в кружевном фартуке поверх полосатого платья недовольно спросила: что вы забыли на нашем скотном дворе, патрон? Кромм не успел придумать ничего правдоподобного, поэтому ответил вопросом на вопрос: а когда будет большая стоянка? Мне бы как следует выпить, да и поспать на нормальной кровати хочется.

Женщина смягчилась: через одну станцию будет огромный постоялый двор, называется Каменная Жаба, вы наверняка задержитесь там на ночь, потому что впереди длинный перегон, миль семьдесят, животным надо будет отдохнуть.

Кромм вежливо улыбнулся и побежал к каравану, уже начинающему медленно двигаться вперёд. Он вспрыгнул на своё место, угнездился, свесив ноги и с сожалением посмотрел на бидон с сидром, покачивающийся рядом. Надо оставаться трезвым, а жаль. Зато всё складывается: скорее всего, на постоялом дворе Сас и попытается провернуть свою авантюру. Вот только бы он с собой целую армию не привёл, чтобы сладить с охраной. Кромм рефлекторно погладил рукоять полихитинового ножа, спрятанного за обшлагом. Понятия не имею, как это будет, с досадой подумал он.

Лицо мальчика вновь показалось перед ним в просвете между брезентовыми занавесями. Он с любопытством посмотрел на Кромма и громко сказал: у вас лицо, как будто вы испугались чего-то, патрон. В ту же секунду из тени прозвучал звонкий девичий голос: Люка, ты обещал не докучать незнакомым. Лицо мальчика сменилось угрюмой рожей охранника, который яростно дёрнул брезент, запахивая просвет, и красноречиво нахмурился в адрес Кромма, который собрался протянуть мальцу несколько сладких орехов.

Время снова потянулось еле-еле. Кромм успел задремать, проснуться и проголодаться. Он пошарил в котомке, нашёл сносный кусок высохшего сыра, и почти окаменевшую лепёшку. Она оказалась такой твёрдой, что ему всё-таки пришлось отвернуть с бидона толстую кожаную крышку и наплескать в дорожную чашку немного сидра, матерясь от того, что повозку качает на ходу. Кромм с некоторым сожалением потянул в себя терпкий запах и сказал: рановато я с тобой начинаю, прекрасный сидр, дар этой щедрой земли. Как бы ты меня не расквасил совсем. Повозку вновь качнуло и сидр игриво булькнул в чашке. Ну, ладно, покладисто сказал Кромм и погрузил край лепёшки в янтарный напиток, окрасивший чёрствый хлеб тёмным.

Он открыл глаза от того, что караван прекратил двигаться. На бесконечные яблоневые леса уже понемногу начали опускаться сумерки. Кромм прислушался к себе и потряс головой, но она оказалась лёгкой, сидр совершенно выветрился. Услышав радостные крики, Кромм выпрыгнул из повозки, набрасывая на плечо котомку так, чтобы потайной карман с игломётом оказался ближе к телу, и пошёл к началу каравана, вслед за охранниками, сопровождавшими серебряных колокольчиков. Мальчик Люка оглянулся на него и улыбнулся как ангел. Сестра строго одёрнула его за рукав.

К шумной ватаге молотильщиков льна приблизилась толпа встречающих родственников и всё вокруг моментально превратилось в сущий базар. В воздух взлетели ленты и конфетти, тут и там раздавался стук чокающихся глиняных кружек с сидром, громко орал младенец, из арбы под руки выгрузили толстенную старуху, которую Кромм ранее не замечал, и все собравшиеся заорали во всё горло, спрашивая матушку, как она добралась и не сильно ли трясло в дороге.

Кромм встряхнул головой, прогоняя шум в ушах и попытался пробраться сквозь толпу. Но это оказалось невозможно. Его похлопывали по плечам, предлагали выпить, спрашивали, как дорога, осведомлялись о его имени. В эту секунду на него накатила паника, он растерянно оглянулся и увидел, как в отдалении Сас спокойно курит трубочку, привалившись к шерстистому боку ближайшего тяглуна. Кромм выдохнул и позволил шумному людскому потоку увлечь его в мигающие сотней свеч высокие ворота постоялого двора, увенчанные по бокам большими каменными фигурками жаб.

Вместе со всеми он ввалился в большой пиршественный зал, где в трёх огромных каминах полыхало оранжевое пламя. Здесь царило полнейшее столпотворение. Ор со всех сторон стоял такой, что заложило уши. Наконец, гости расселись и какой-то крупный старик взгромоздился на скамью, заорав: тихо все! Давайте успокоимся и от души поедим. И выпьем, раздался сбоку резкий бабий голос и толпа ответила дружным ржанием.

В этот момент Кромм наконец разглядел детский стол, за которым, среди прочих, сидели и серебряные колокольчики. Охрана угрюмо взирала на царящий хаос из-за стола напротив. Кромм украдкой достал игломёт, спрятал его за пазуху, встал и протиснулся мимо жующих к двери в туалет, кстати оказавшийся за спинами охраны. Он запер за собой щеколду, откинул щербатое сиденье толчка, достал игломёт и проверил заряды. Иглоприёмник был полон.

Выкрасть детей прямо из зала невозможно. Охрана не сводит с них глаз. Тяжеловесные молоты грозно лежат рядом с ней. Насколько Кромм помнил предыдущую вечеринку, в туалет детей тоже не отпускали одних. Значит, их попытаются выкрасть из кроватей. Либо учинив какую-нибудь отвлекающую подлянку, например, пожар. Но это слишком шумно. Работорговцы не ведут себя шумно. Они тихи, как летучая мышь. Кромм посмотрел на свои руки, они дрожали от напряжения. В дверь постучали: братан, ты там верёвку проглотил? Открой, мне тоже надо.

Кромм открыл, виновато улыбнулся навстречу пьяноватому мужчине с седой бородой и вышел в зал. На его месте уже сидела какая-то женщина лет сорока. Кромм подошёл и вежливо представился. Женщина улыбнулась и ответила: никогда не видела людей с Привратника. Это же так далеко. Я даже думала, что всё это враки и никакого Привратника нет. Алкоголь раскрасил её лицо и синие глаза игриво блеснули. Она слегка сдвинула тяжёлый зад, обтянутый дорожным грубым платьем, и гостеприимно похлопала по лавке, приглашая Кромма сесть рядом. Ариатне, представилась она: добрая вдова из славной уны сыроделов. Кромм кивнул и сел рядом. Ариатне нахмурилась и поглядела в его лицо: или ты тоже, как все эти, мяса не ешь и называешь нас трупоедами?

Не, улыбнулся в ответ Кромм: мы, водолазы, едим всё, что можно съесть и пьём всё, что можно выпить. Вот это разговор, засмеялась Ариатне, похлопав его по бедру под столом. Я вдовствую уже пятый год, надеюсь, ты сильный мужчина и добрый кувшин сидра тебя не свалит. Да тебя ещё перепью, сладкая вдовушка, засмеялся Кромм, глядя на её широкую улыбку. Ариатне, похоже, была из породы веселушек-хохотушек. Её чуть полноватое лицо казалось всегда готовым рассмеяться. И точно, как только из-за дальнего столика раздался неприличный тост, произнесённый визгливым женским голосом, Ариатне брызнула мелодичным грудным смехом, снова хлопнула Кромма по бедру и припала к глиняному стакану.

Кромм тревожно оглянулся, недосчитавшись одного из охранников, но тот уже возвращался из туалета, конфузливо поправляя штаны. Эй, ты сам-то женат, спросила Ариатне, возвращая внимание Кромма к себе. Да тоже вдовый я, ответил он, освежая сидр и себе и ей. Давно? Давно. Ариатне склонилась над столом и снова вгляделась в его лицо: ты какой-то нервный. Что-то случилось? Кромм мотнул головой: непривычный я к путешествиям, устал ехать. Я ж впервые из дому в такую даль отправился.

Он продолжал что-то говорить, чувствуя, как женщина придвигается всё ближе, а сам пытался украдкой озираться, но вокруг царил такой шалман, что ему не удавалось высмотреть ничего стоящего. Главное, что серебряные колокольчики сидели на месте. И что, есть кто на примете, вернул его в реальность женский голос. А что, спросил Кромм в ответ. Ариатне кокетливо подмигнула: я-то сама с северо-запада, а там женщины знают, что хотят. Если ты понял. И она снова закатилась смехом.

Через час Кромм знал о ней всё и даже больше, чем намеревался. С другой стороны, ему почти не приходилось поддерживать разговор. Ариатне поведала ему о своих родителях, об умершем муже, рассказала про двоих детей, даже слегка всплакнула, упомянув, что третьего унесли волки. Кромм вежливо качал головой, пытаясь контролировать усыпляющее действие сидра. Дорога действительно утомила его и он чувствовал, как тело тяжелеет и раскиселивается, буквально растекаясь по лавке.

В этот момент он увидел Саса. Длинноносый погонщик курил, стоя на балконе и холодно выцеливал глазами детей. Хмель как рукой сняло. Кромм даже выпрямился, его глаза холодно блеснули. Да не сиди ты таким букой, засмеялась Ариатне: люди же празднуют! Потанцуй со мной! В эту секунду холодные карие глаза Саса посмотрели на Кромма и этот взгляд ему настолько не понравился, что он вскочил на ноги и поцеловал слегка обалдевшую вдову прямо в пахнувшие яблоком губы со словами: мужики Привратника тоже хорошо знают, чего хотят. Пойдём! Толпа разразилась приветственными криками, несколько мужчин и женщин тоже начали смачно целоваться и выкрикивать тосты один непристойнее другого.

Кромм вывел свою корпулентную даму в круг и попытался изобразить несколько движений. На аэрокабе я лучше гоняю, чем танцую, сказал он, попытавшись изобразить смущение, но Ариатне только засмеялась, подхватила его под локоть и повела в простом танце, кружа по залу и яростно притоптывая каблуками. Проносясь под балконом, Кромм бросил беглый взгляд на Саса, но лицо Длинноносого уже выглядело совершенно успокоившимся. Кромм посмотрел на детей, сидящих в дальнем углу, ничего не изменилось.

Наконец, вечеринка начала подходить к концу. Пирующие уже достаточно опьянели и только несколько нестройных голосов затянули песню о том, как капризно солнце, не дающее льну просохнуть. Гости потихоньку стали разбредаться. Послушные, как два солдатика, серебряные колокольчики синхронно встали и пошли наверх, окружённые кольцом охраны. Совершенно трезвый Сас молча курил на своём балконе.

Ариатне ткнулась носом в шею Кромма, положила руку ему на промежность и откровенно помассировала начавший набухать член: здесь становится скучно, пойдём ко мне? Кромм, искоса следя за длинноносым погонщиком, механически ответил вопросом на вопрос: а у тебя весело? Ариатне засмеялась и молча потянула его за руку.

Они вломились в номер, целуясь как сумасшедшие. Кромм расстегнул ворот её платья и уткнулся лицом в грудь Ариатне, нашаривая губами сосок, а она уже запустила руку в его штаны и вовсю орудовала там. Когда он чуть не кончил, Ариатне остановилась и, тяжело переводя дыхание, сказала: нам нужно ещё выпить. Держа Кромма за член, она подтащила его к столу, достала из шкафа стаканы и большую бутыль. С трудом отвернув притёртую крышку, Ариатне потянула носом аромат, потом сделала небольшой глоток прямо из горлышка, удовлетворённо цокнула языком: пить можно. Кромм опустился на стул, глядя, как светло-жёлтая струя наполняет стаканы с надписью «Каменная жаба», и хлопнул женщину по плотному заду, с удовольствием чувствуя под рукой его упругость.

Сейчас, миленький, потерпи пару минуток, порывисто дыша, сказала Ариатне: мне нужно слегка ополоснуться, я мигом. А ты угощайся, силы тебе понадобятся. Она достала из шкафа кусочек мяса, быстро накромсала его, чмокнула Кромма в губы, обдав ароматом яблок, и упорхнула в ванную. Из-за двери донёсся плеск воды. Кромм обернулся, дверь казалась плотно закрытой.

Зачем ты снова нажрался, спросил он себя. Зачем тебе эта баба? Неправильный вопрос. Правильный вопрос: зачем ты ей? А разве непонятно? Было бы понятно, если бы я не был параноиком и человеком, на которого постоянно охотятся. Кромм взял свой стакан и слегка потянул носом воздух. Потом он понюхал стакан Ариатне. Ему показалось, что запахи совсем чуть-чуть отличаются. Тогда он слегка покрутил сидр в стаканах. На поверхности того напитка, что предназначался ему, Кромму почудились два странных маслянистых пятнышка, совсем небольших, но они насторожили его. Он неслышно поставил стакан Ариатне на стол, подошёл к окну, быстро выплеснул свой напиток в темноту двора и упал посреди комнаты, позаботившись о том, чтобы шуметь посильнее. Стакан выпал из его руки, но не разбился, а с глухим стуком покатился по полу, подпрыгивая на неровных стыках коричневых досок.

Кромм устроился поудобнее и через прикрытые веки увидел, как Ариатне в распахнувшемся халате выглядывает из двери ванной. Милый, что случилось, вскрикнула она. Женщина в волнении подбежала к Кромму и присела, ласково гладя его по щеке. Он чувствовал её будоражащий запах, она сидела на корточках и он совсем близко видел её раскрывшуюся промежность, но усилием воли приказал себе лежать смирно. Как же так, миленький, запричитала Ариатне, но Кромм лежал, как убитый. Она несколько раз хлестнула его по щекам, всё жёстче и жёстче, встряхнула за грудки, но он только безвольно мотнул головой на ватной шее.

Ариатне поднялась, запахнула халат, прихватив его широким поясом, взяла со стола небольшой ножик, опустилась на корточки и постучала рукоятью в пол, изобразив сложный ритм. Кромм лежал ухом на полу и явственно услышал в нижней комнате торопливые шаги. Буквально через пару минут в номер ворвался запыхавшийся Сас.

Я сделала всё, как обычно, но только в этот раз всё произошло быстрее, сказала Ариатне: он до того бухой, что даже жаль было тратить на него сонный нострум. Сас бросил на неё подозрительный взгляд и бросил: но ты же не стала экономить? Не, мотнула головой Ариатне: накапала ему полную дозу, проспит до утра. Кто он, Сас? Зачем он тебе нужен?

Погонщик опустился на колени и начал обшаривать одежду Кромма, отвечая яростным полушёпотом: понятия не имею, что это за хмырь, но он мне сразу не понравился. Всё время что-то вынюхивал. У него взгляд ещё такой… О! Сас вскрикнул, доставая из-за пазухи Кромма игломёт: адский Ен, пожиратель мёртвых! Ари, ты когда-нибудь видела такую хрень? Ариатне мотнула влажной головой, с которой слетели капельки воды: не уверена. Хотя я всякого навидалась. Похоже, эта штука чем-то стреляет. Значит, этот хер не боится нарушить закон, если таскает такую балду с собой.

Сас срезал с петли под мышкой Кромма увесистый кожаный мешочек с монетами и спросил, развязывая его: думаешь он мародёр, Ари? Она хмыкнула: с одной стороны, он слишком хорошо одет для мародёра, с другой – если бы он был мистофором-наёмником, то не был бы таким тупым. Я же в два счёта его приголубила. Молодец, Ари, ответил Сас, отсыпая ей из кроммовского кошелька несколько серебряных монет: мы готовились целый год, нельзя, чтобы что-то пошло по пизде из-за какого-то заезжего хуеплёта. Знаешь, что с нами всеми сделает Когг Химерон, если мы просрём дело? Он живьём снимет с нас кожу ремнями, поперчит и повесит нас умирать на солнце. Поэтому тебе придётся посидеть с этим ублюдком, пока я тебя не заберу. Если что, просто дашь ему бутылкой по башке.

А когда ты меня заберёшь, спросила Ариатне, пересчитывая монеты и пробуя самую подозрительную из них на зуб. Если через час я не постучу в дверь, то ты выведешь из ангара виу-воу и нагонишь нас по дороге на Устенов Уют, на перекрёстке Устенова большака и заброшенного Невольничьего тракта посигналишь мне и я выйду из леса, заберу тебя. Не вздумай меня кинуть, грозно сказала Ариатне. Зачем мне тебя кидать, дура, засмеялся Сас, уже почти выходя за дверь: ты мне ещё пригодишься.

Кромм слышал, как со скрипом закрывается дверь, как щёлкает щеколда, как мягко шлёпают босые ноги Ариатне по направлению к столу, как с тихим шипением отворачивается крышка бутыли и как булькает жидкость. Он неслышно встал и мягко придушил женщину, забрав её шею в плотный замок. Ариатне уснула, не сообразив, что случилось. Кромм бросил её на кровать и подумал, не добить ли её. Он уже взял подушку, но тут ему в голову пришла мысль: если Сас сорвётся с крючка, у меня не останется никакого источника информации.

Кромм снял с халата пояс и как следует связал Ариатне руки. Полы халата разошлись. Кромм с сожалением посмотрел на большую грудь женщины, слегка сжал её в ладони, горько вздохнул и плотно завернул мирно сопящее тело в одеяло, наскоро завязав его разорванной на полосы простынью. Кромм вышел из номера, тщательно заперев за собой дверь. Свои деньги, что Ариатне оставила на столе, он предусмотрительно захватил с собой. Низ живота мучительно ныл от возбуждения.

Насколько он помнил, детей повели этажом выше. Кромм тихо поднялся по лестнице, стараясь не скрипеть ступенями. Впрочем, тишиной в постоялом дворе и не пахло. Отовсюду раздавалось пьяное бормотание, песни, а где-то за запертыми дверями, судя по крикам, бушевала настоящая оргия. Кромм осторожно поднялся почти до конца лестничного пролёта так, чтобы его глаза оказались на уровне пола и увидел, как Сас покуривает рядом с охранником, о чём-то спрашивая его. Лицо бородатого мужика казалось недружелюбным, он грозно держал на плече молот, готовый снести собеседнику голову.

Кромм поднял глаза. Над ним тянулись потемневшие от времени и печного дыма стропила. Молясь всем известным ему богам, он по-обезьяньи вскарабкался на них, пользуясь тем, что из-за соседней двери грянул нестройный хор, весело исполнявший скабрезные куплеты. Стропила отстояли друг от друга на слишком большом расстоянии, чтобы можно было подобраться к Сасу ближе, но зато отсюда было прекрасно видно, что происходит в коридоре.

Длинноносый погонщик отвернулся от охранника, стерегущего дверь в номер серебряных колокольчиков со скучающим видом, и незаметно достал из дорожной сумки большой бамбуковый тубус и почти свернул с него крышку. Потом Сас быстро оглянулся, удостоверился, что охранник уже не следит за ним, привлечённый шумом откуда-то со стороны. Погонщик открыл тубус до конца и что-то метнул к охраннику тем же движением, что делает человек, бросающий в боулинге мяч. Что-то длинное и слизистое скользнуло к охраннику. Кромм еле сдержал удивлённый выкрик. Жирная пиявка длиной в пару ладоней стремительно подползла к охраннику и моментально скрылась в его штанине. Тот вскрикнул, но ничего не успел сделать, лишь тюфяком рухнул без сознания лицом вниз.

Вот нифига себе, подумал Кромм, не ожидавший от Саса такой ловкости. Погонщик быстро бросил взгляд в замочную скважину двери, за которой находились дети, и натянул на лицо чёрную кожаную маску, раскрашенную под человеческий череп. После чего надел противопылевые очки, бережно извлёк из сумки деревянный пенал, аккуратно достал оттуда золотистый плод, отдалённо напоминающий маковую коробочку, и воткнул в его бока две металлических трубочки с обеих сторон. Кромм напрягся. Сас вставил одну трубочку в замочную скважину и сильно подул несколько раз, после чего отскочил в сторону. Из-за дверей послышался многоголосый надсадный кашель.

Длинноносый удовлетворённо улыбнулся и с усилием отволок тело охранника в дальний конец коридора, беспечно бросив его молот валяться у двери. Было видно, как Сас отсчитывает секунды, беззвучно шевеля губами. Примерно через пару минут погонщик совершенно безбоязненно вошёл внутрь, тщательно заперев за собой дверь.

Так, подумал Кромм: выносить детей он будет явно через окно, не потащит же он в одиночку два тела по коридору. Он быстро спустился со стропил и полетел вниз по лестнице, чуть не сбив на первом этаже целующуюся парочку. Выскочив наружу, он выхватил нож и быстро обогнул здание, пригнувшись к земле как можно ниже. Вдалеке он услышал слабый гул аэрокаба. Если Сас успеет погрузить детей на аэрокаб, с ними можно будет проститься, подумал Кромм и резво побежал обратно.

Он пулей взлетел на третий этаж, на ходу наматывая на лицо шарф, кое-как ухватил валяющийся молот и вышиб дверь, с треском вламываясь внутрь как раз в тот момент, когда Сас заканчивал заворачивать в одеяло бездыханное тельце девочки. Её спелёнутый брат лежал тут же, на полу. Сас успел повернуть голову в сторону Кромма, его глаза удивлённо блеснули сквозь стёкла очков, и тут Кромм нанёс ему молотом сокрушительный удар в грудь, от которого погонщик отлетел к стене. Двумя следующими ударами Кромм размозжил ему колени, и бросил молот, чувствуя невыносимую резь в глазах. Он тут же сорвал с поверженного противника очки и напялил их на лицо. Стало чуть полегче.

Кромм огляделся. В воздухе висела тончайшая золотистая взвесь, похожая на пыльцу. Лишённые сознания охранники в беспорядке валялись на полу. Судя по гулу двигателя, аэрокаб подошёл совсем близко. Морщась от брезгливости, Кромм снял с Саса маску, надел её на голову, пошарил у него за пазухой и достал свой игломёт.

С аэрокаба раздался резкий звук сигнала. Кромм закатил тело Саса под кровать и раскрыл окно. С аэрокаба перебросили сходни и две ловких фигуры в таких же кожаных масках, раскрашенных под черепа, быстро вползли в окно. Кромм молча показал на детей. Обе фигуры казались невооружёнными, но Кромм держал игломёт наготове за спиной.

Когда детей аккуратно доставили на борт, он встал к окну и хладнокровно разрядил игломёт прямо в головы чужаков. Аэрокаб продолжал висеть в воздухе, низко гудя и слегка вибрируя корпусом. Чертыхаясь, Кромм пополз по шершавым, полным заусенцев, сходням, пару раз чуть не сорвавшись вниз. На середине пути он замер, озираясь вокруг. Однако всё было тихо, даже пьяные выкрики из соседних окон стали не такими громкими. Кромм дополз до кабины, ввалился прямо на колени нашпигованного иглами пилота, и резко дёрнул на себя штурвал, поднимая судно в воздух и уводя его вправо-вверх. Сходни громко стукнули о скат крыши и упали на утоптанный навоз двора. С другой стороны дома залаял пёс. Кромм уходил по направлению к Большой Сеэре, чувствуя неповоротливость большой машины с увеличенным багажным отсеком. В зеркале заднего вида не отражалось ничего тревожащего, но Кромм знал, что это ненадолго. И точно. В светящемся проёме окна показалась фигура неведомо как освободившейся и совершенно невредимой Ариатне. Она молча смотрела вслед аэрокабу, летевшему совсем не в том направлении, что предусматривал первоначальный план работорговцев.