Читать книгу Белый мусор - Максим Лагно - Страница 10

Меня доставили в лабораторию Имперского Института Инноваций, (ИИИ) на том же эликоптере. Всю дорогу держали в арестантском отсеке. Клод задвинул окошко, чтоб не слышать моих упрёков.

Передавая меня в руки персонала ИИИ, Клод сказал:

– Если выживешь, обещаю, вернусь за тобой.

Так началась моя жизнь в качестве «Исследовательского образца 001/1». Такая бирка была нашита на одежде.

Поселили в палате, похожей на камеру, прибранную перед посещением тюремной инспекции. Мне не давали ни книжек, ни слушать радио, ни доступа к Обинару, Общеимперскому Информационному Архиву.

День состоял из того, что под надзором трёх охранников с электрошокерами кочевала с этажа на этаж. Из кабинета биодиагностики в зал рентгенологии, оттуда обратно в биодиагностику через хирургию и гинекологию.

Ежедневно брали кровь, образцы кожи и волос. Всерьёз опасалась, что такими темпами меня разберут на составные части. Зондировали все отверстия моего тела, куда можно было просунуть зонд.

Меня простукивали, просматривали и допрашивали оравы психологов. Задавали одни и те же вопросы:

– Голова не кружится? А сейчас? А если вот так – кружится? – с этими словами засовывали меня в центрифугу, где голова закружилась бы и у статуи императора Володимара Третьего.

Мне давали таблетки от головокружения. Исправно принимала, не чувствуя какого-либо эффекта. Никто не сообщал мне причину дотошного внимания, но я-то знала. Во время биодиагностики спросила врача:

– Почему владельцы Глапп Корпорасьён не обращают внимания на выкладки экономистов?

Он был занят осмотром моих внутренних органов: на экране гигантского, во всю стену монитора (даже не знала, что у нас такие делают) шевелилось моё сердце, сжимались лёгкие, что-то ещё подрагивало и медленно переливалось мутными прожилками.

– Какие выкладки? – нехотя переспросил он.

– Доказано, что набрать на службу молодёжь из пейзан или городской бедноты всё равно дешевле, чем пытаться синтезировать покорных солдат.

– Ничего не знаю, не моё дело.

– Высокая рождаемость и низкий уровень образования, вот и всё, что требуется для создания армии синтезанов. Этот метод работал для человечества задолго до Большой Беды, работает и сейчас.

– Пардон, но попросил бы вас не разговаривать.

Я перевела взгляд на моё сердце, биение которого чувствовала в колбе раньше, чем оно появилось. Увидела дату в углу мониторов: 15 сентября 1017 года, то есть через двадцать дней после моего рождения из колбы АКОСа.

Меня продолжали простукивать и замерять, пока, наконец, всё внезапно не прекратилось. Перестали водить по кабинетам. Из-за этого потеряла счёт дням.

Иногда ко мне вообще никто не заходил. Еду подавали через окошко в двери, не отвечая на вопросы. Стала чувствовать себя как в колбе, расширившейся до здания лаборатории.

Занять себя было нечем. Я не уставала, поэтому спала плохо. Постоянно просыпалась, отплёвываясь: казалось, что белый мусор снова окутывал меня в синей глубине диссоциативного электролита.

В один из дней в камеру-палату заявилась делегация, состоящая из отменно старых и наглых учёных.

Ассистенты бесцеремонно раздели меня и снова простукали, прощупали и взяли кровь. Но я особо не протестовала, чувствуя, что это – прощальные церемонии.

– Головокружения не прошли? – спросил руководитель исследовательской группы, самый старый и мерзкий из всех.

– После того, как я начала принимать те таблетки, что выдали, головокружения прекратились, – доложила я.

– Продолжай принимать. И… катись на все четыре стороны.

– Я свободна?

– Не совсем, тебе объяснят.

Руководитель сердито вышел, сопровождаемый свитой старикашек.

– Какое сегодня число? – выкрикнула я вослед.

– Какая тебе разница, существо?

В камере остался один из ассистентов, который относился ко мне чуть теплее, чем к экспонату лаборатории.

– 12 октября, – посмотрел он на свой ординатёр-табло.

– Я тут всего месяц, а ощущение, что всю жизнь… Хм, впрочем, так и есть.

– Если честно, Жизель, мы уже подготовили тебя к вскрытию, надеялись что исследование мозга даст ключ к тайне работы добедового АКОСа… Но пришли документы от Клода.

– Таки он вспомнил обо мне.

– Клод Яхин официально признал тебя родственницей, поэтому в лаборатории не имеют права проводить вскрытие или ставить эксперименты, угрожающие здоровью пациента.

– О, теперь я пациент? Чем же я больна?

– Это просто статус, – ассистент фальшиво улыбнулся. – У нас нет слов для обозначения таких категорий, как ты. Мой руководитель, например, классифицирует тебя как сложнейшего биоробота, который имитирует биологическую жизнь до степени полного сходства.

– К дьяволу его маразм. Что дальше?

– Согласно договору с Эскадроном Клода, корпорация продолжает работать с тобой как с важным образцом добедовых биосинтетических технологий… Но в остальном, ты почти вольное существо. То есть – человек. Но это всё на словах. На деле – ты больше не интересна корпорации.

Далее всё произошло стремительно:

Мне вернули лохмотья, в какие замотал меня Сенчин, когда вынул из колбы. Проинструктировали, что наблюдение за мной не закончилось, но перешло в период «испытания в естественной среде обитания».

И буквально вытолкнули из лаборатории.

У входа ждали Клод и Антуан.

Моя жизнь началась по-настоящему.