Читать книгу Белый мусор - Максим Лагно - Страница 3

Круглый потолок бункера покрывало переплетение труб и проводов. Ниже висели большие лампы. Половина из них не работали, поэтому внутренности бункера освещались частями, как сцена театра. Не считая колбы АКОСа, – изнутри она подсвечивалась слабым огнём лампочки, которая, впрочем, не пробивала толщу жидкости.

Командан Клод – красавец-брюнет, в комбинезоне, поверх которого одет заляпанный кровью бронежилет, сидел на медицинской кушетке и жевал тартинку. Одной рукой макал её в стакан с оранжиной, другой придерживал на коленях автомат.

Антуан, его аджюдан, сидел в пятне театрального света. В обеих руках вертел засапожные ножи: кривые четырёхгранные лезвия с ханаатскими узорами. Завершив серию быстрых вращений, сунул ножи за голенища и поднялся.

Подошёл к трёхметровой колбе АКОСа. Прикрыл глаза ладонями с обеих сторон, вглядываясь в мутную синеву:

– Интересно, что он там думает…

Клод пожал плечами, что значило: «какая к чёрту разница?»

Вместо него охотно ответил профессор Сенчин:

– Существо переживает стадии собственного рождения. То есть проходит путь от сознания червяка до человеческого. – Сверившись с хронометром, добавил: – Сейчас это существо, или иначе «синтезан», вполне осознаёт и себя, и свои воспоминания… то есть воспоминания донора.

– Почему ты, дед, его «существом» кличешь? Почему не клоном?

– Потому что, молодой человек, я учёный. Клонирование – теоретический процесс, недостижимый на практике. В АКОСе происходит созидание, синтез по заданным параметрам, но не клонаж.

– Будто есть разница.

– Есть. Чтоб её понять, вам надобно сорок лет учиться.

Изнутри колбы выплыл и прилип к стеклу белёсый кусок плоти, похожий на уродливый пельмень в протухшем бульоне. Антуан зажал рот рукой и отошёл.

Пол бункера несколько раз вздрогнул. Лампы на потолке запрыгали на тросах, как сторожевые псы на привязи. Посыпалась пыль.

Гоша, четвёртый человек в бункере, флегматично смахнул со стёкол своих синих очков пыль и посмотрел на экран сканера. Красные человеческие силуэты возились у прямоугольного проёма бункерных дверей.

– Минируют, – дополнил Гоша.

На связь по рации вышла Руди:

– Уничтожила два лазерных термобура. Третий ушёл к вам вниз, так что держитесь. У нас бой на земле, приходится отвлекаться на поражение вражеской пехоты и наземной техники. ПВО противника подавленно, так что мы тут справляемся.

Профессор Сенчин глядел то на Клода, то на показания ординатёра. Извиняющимся тоном доложил:

– Последняя стадия процесса.

Клод обмахнул крошки с бронежилета и перевернул одну железную кушетку. Под её прикрытием опустился на колено:

– Гоша и Антуан, занимайте позиции. Стрелять без команды.

Гоша встал за выступом в стене лаборатории. Задумчиво спросил:

– Командан, когда твой клон будет готов, он будет полностью, как ты? Нам слушать его приказы?

– Не гони, Гоша. Философ херов.

– Но если он начнёт орать, что тоже главный? Что он тоже командан, тоже имеет право… то сё? Вас же хер отличишь.

Антуан заржал.

– Отставить шутки. Будет рыпаться – грохнем.

Синяя жидкость в АКОСе бурлила. Вспыхивали слабые электрические искры. Профессор Сенчин бегал между колбой и ординатёром и восторженно кричал:

– Завершился перенос донорской памяти. Иисус-дева-мария.

В диссоциативе мелькнуло что-то похожее на раскрытую ладонь, окутанную прожилками электроразрядов.

– Искры зажгут эту ночь… – вспомнил Клод свой девиз.

Профессор остановился перед экраном ординатёра и усиленно потёр переносицу. Провёл пальцем по табло. Повернулся к Клоду.

– Готово…

Стеклянная дверца ёмкости опустилась. Синяя жидкость, мерцая искровыми разрядами, хлынула на пол. Антуан зажал нос и выругался:

– Мерде1.

Не отрывая взгляда от колбы, профессор пояснил:

– Отвод диссоциативного электролита нужно продумать. Пока что спускаем прямо на пол.

– Воняет, будто сдох кто-то.

Гоша философски изрёк:

– Рождение и смерть одинаково воняют.

Чем ниже опускалась дверца, тем сильнее изумлялся Клод.

В опустевшей ёмкости висела девушка. Нити органики, прилепившиеся к стенкам колбы, поддерживали её в центре.

Глаза – закрыты.

Мокрые длинные волосы облепили грудь. На губах застыла косая улыбочка левым уголком рта, столь свойственная Клоду. Тело синтезана усеяно белыми кусками трупного фарша вперемешку с синей плёнкой. Широкие полные бёдра, плоский живот. Из него тянулась пуповина, уходящая в недра клонатора.

В полной тишине раздался возглас Гоши:

– Мать моя женщина.

Антуан согнулся и выблевал недавно выпитую оранжину.

Гоша сказал:

– Ну, командан Клод, с удачным клодированием, это девочка.

Профессор выволок девушку из колбы и положил на кушетку. Никто и не думал ему помогать. Быстро отсёк пуповину, орудуя как опытный врач. Крест-накрест залепил рану пластырем.

Достал из шкафа полотенца и обтёр девушку.

Она вздохнула, сплёвывая остатки синей жидкости. Открыла глаза и обвела взглядом лабораторию.