Читать книгу Белый мусор - Максим Лагно - Страница 5

Я снова села и поправила постоянно спадающую лямку комбинезона. Профессор Сенчин грубо взял меня за волосы. Привык, старый извращенец, обращаться с новорождёнными синтезанами, как со скотом.

Перехватила его старческую кисть и заломила пальцы. Дед запищал.

– Будь ласковее, старик, а то не доживёшь до конца задания.

Сенчин осторожно убрал мои волосы со лба и прилепил два электрода.

Клод вернулся под прикрытие кушетки. Диковинно было смотреть на него, как на постороннего, чьи мысли могла угадать до самого последнего, скрытого образа. Его бесило то, что я взяла имя постыдного воспоминания, а меня это почему-то веселило.

Антуан держал позицию наискосок от заблокированной двери. Но ханаатцы медлили со взрывом. И я, и Клод догадывались, что они пытаются просчитать заряд так, чтоб не повредить АКОС. Антуан поглядывал на меня с отвращением, которое казалось напускным.

Гоша как всегда делал вид, что хладнокровен и философски равнодушен. Что никакие синтезаны командана Клода, пусть и противоположного пола, его удивить не способны. Настоящее имя сержант-шефа – Ив де Гош. Он гордился аристократическим «де», свидетельствующем о происхождении из упразднённой сто лет назад провинции Гош.

За эту гордость его и высмеивали, упорно называя простонародным «Гоша». Глупо гордиться дворянским происхождением среди офицеров Империи Ру́сси, где дворянин – каждый третий.

Сенчин прилепил мне ещё два электрода на виски.

– Постарайся рассказать самые ранние воспоминания, – сказал он, поглядывая на экран табло.

– Дед, – вздохнула я и поперхнулась: изо рта воняло, как из лежбища больных брюхоногов. – Нас сейчас будут атаковать ханаатцы, а ты хочешь, чтоб я рассказывала истории?

– Понимаешь, существо, – промолвил Сенчин и осёкся: – Можешь сломать мне руки, но ты – именно существо. Даже если процесс, хм, синтеза прошёл удачно, то ты всё равно не являешься полноценным человеком. Степень твоей сознательности я должен оценить по твоему отношению к тем образам в твоей голове, которые ты всё равно не считаешь своими. Тебе с ними жить.

– Если клиент разрешит ей жить, – вставил Клод.

– А как мне рассказывать воспоминания Клода? Ведь я знаю, что это происходило не со мной.

– Реакцию на этот парадокс я и должен проверить.

Подошёл Антуан. На его лице было всё тоже выражение брезгливости, какое застыло при моём появлении на волне вонючей синей жидкости:

– Скажи, профессор, чего ждать, если она не вытерпит чужих воспоминаний?

– В лучшем случае существо впадёт в ко́му из-за дисфункции и паралича высшей нервной деятельности.

– В худшем?

Я не дала профессору ответить:

– В худшем, аджюдан, я засуну тебе твои ножички поглубже в задницу.

Профессор Сенчин сухонько засмеялся:

– Да, существо станет диким животным, сознание которого будет помрачено мыслями и рефлексами, значение которых оно перестанет понимать.

– Ещё раз скажешь, что я «существо», я так помрачу твоё сознание, старикашка, что в тебе и рефлексов не останется.

Я поправила лямку комбеза, не упустив того, что Антуан скользнул взглядом по моей груди:

– Ладно, записывай. Я лежала на… То есть вот он, наш командан Клод, лежал на кушетке: