Читать книгу Один из нас - Максим Валерьевич Березуцкий - Страница 2

2002 год. Россия. Воронежская область. Село Новая жизнь.

В комнате было тихо, лишь журчание льющейся воды доносилось откуда-то издалека. Лучи утреннего солнца пронзали старые окна ветхого жилища, освещая множество пылинок, блуждающих в воздухе. Деревянный стол, стоящий в центре комнаты, сопровождаемый двумя явно самодельными табуретами, держал на себе крохотную вазу с полевыми цветами. Их багровый оттенок прекрасно сочетался с огромным ковром, прикрывающим трещину в стене возле кровати. Здесь аккуратно сложено лежала свежевыглаженная ряса черного цвета. В углу на тумбочке блестели иконы Николая Чудотворца и Пресвятой девы Марии. На них не было ни пылинки. Очевидно, это были самые ценные вещи в доме. Вторая комната принадлежала исключительно книгам. Кажется, что во всем селе нет столько литературы, сколько ее имеется в одной комнате диакона Дмитрия. Диакон является весьма начитанным человеком. В его библиотеке преимущественно религиозная литература. Однако холодными зимними вечерами, за кружкой теплого чая с ароматом жасмина, он не прочь побаловать себя Александром Сергеевичем Пушкиным или Джеком Лондоном.

Звук воды прекратился, и через несколько минут в комнату, озаренную ослепительным светом, вошел молодой человек лет двадцати. При своем невысоком росте он имел весьма мощное телосложение. Но это уже скорее не природный дар, а плод усердных физических тренировок. Маленькая черная бородка, подчеркивала его статус. Также примечательной была небольшая родинка на щеке, которая контрастировала с его ярко-голубыми глазами. Вытирая полотенцем мокрую голову, он медленно подошел к окну и, прищурив глаза, посмотрел в сторону соседского двора. Возле ворот стоял серебристый внедорожник бизнес класса. Подняв брови вверх и обреченно вздохнув, Дмитрий резко повернулся и подошел к столу. Помимо цветов, здесь лежали квитанции по оплате коммунальных услуг. Несколько из них уже просрочены, а значит, в следующем месяце придется платить долг. Зарплата у Дмитрия крайне низкая. Он подрабатывает учителем по игре на гитаре в местном доме культуры, а за работу в церкви не получает средств совсем. Диакон считает, что вера в Бога его главная обязанность, и вознаграждения она не требует.

Аккуратно надев рясу, он открыл дверь на улицу и вышел на порог. Внутренний двор был немного больше площади самого дома. Здесь располагался самодельный душ, деревянный туалет и несколько грядок для посадки овощей. Дверная коробка была перекошена, поэтому Дмитрий сильно хлопнул дверью, чтобы ее закрыть, после повесил чугунный замок и провернул ключ.

Асфальт в Новой жизни лежит лишь на главной улице, которая достаточно далеко располагается от Спасского храма, и еще дальше от дома Дмитрия. Раньше диакон добирался до церкви на своем велосипеде. Но несколько недель назад велосипед украли прямо со двора, и теперь приходится ходить пешком. В сухую погоду, это занятие может даже приносить удовольствие – прогулка на свежем воздухе всегда является полезным занятием. Но когда наступает осень и непрерывные дожди обрушиваются на всю область, то пройти по улице Почтовой не то, что трудно, а практически невозможно. Многие давно приобрели себе автомобили, по возможности внедорожники, для передвижения по селу в дождливые месяцы. Дмитрий же по пояс в грязи пробирался к месту работы в сменной одежде.

Сегодня на небе не было и тучки. Лето в самом разгаре. Августовские дни в этом году настолько жаркие, что если пройтись босиком по земле, то можно обжечься. Население предпочитает в такие дни вообще не выходить из дома, или прятаться в любом месте, где есть тень. Древнейшая река Битюг, которая находится в самом селе и через несколько десятков километров, впадающая в Великий Дон, также спасала местных жителей от испепеляющего солнца.

Дмитрий специально выходит рано утром, чтобы жара не успела застать его врасплох. Сегодня, неожиданно для самого себя, он добрался до церкви всего за пятнадцать минут, хотя обычно уходит не менее получаса на такое путешествие.

Спасский храм привлекал местных жителей своим уютом.

В годы, когда правила большевистская власть храм значительно пострадал, но как многие другие церкви, все-таки не был разрушен. Старики говорят, что сам Господь Бог следит за тем, чтобы храм оставался в целости и сохранности. Молодежь же судьба храма совершенно не волнует.

Сейчас из областного бюджета денег в реконструкцию почти не поступает, и только усилиями некоторых прихожан, диакона Дмитрия, и настоятеля прихода отца Павла, Спасский храм восстал из пепла, и открыл двери для всех верующих.

Скрипнув, этой самой дверью, Дмитрий вошел внутрь. Сложив три пальца правой руки, привычным движением он прикоснулся ко лбу. Перекрестившись, зашел в залу, где было совсем пусто и тихо. В дальнем углу у стола, он увидел отца Павла, раскладывающего свечи и листочки для молитв. Отец Павел в отличие от Дмитрия, был достаточно состоятельным человеком. Он имел свой маленький бизнес по продаже рыбы и не капли этого не стеснялся.

– Как я могу помогать людям прийти к Богу, если сам не могу пройти к нашему любимому храму через все эти болота? – успокаивал себя отец Павел, покупая новый полноприводный пикап.

При всем своем относительном богатстве, человек он был очень религиозный, и невероятно добрый. Для восстановления храма, он вложил большие деньги, и взамен ничего не просил. В селе все его считают искренним и отзывчивым другом. Таковым он приходился и диакону Дмитрию.

– Отец Павел, – Дмитрий робко обратился к священнику, боясь отвлечь его от дел. Тот в свою очередь, даже не повернулся к обращавшемуся к нему парню, а лишь вытянул руку с указательным пальцем в сторону противоположную от стола. Дмитрий повернулся, и медленно, будто с опаской, двинулся к подоконнику. Здесь стоял кожаный портфель черного цвета, стопка бумаг, а рядом валялось несколько шариковых ручек.

– Сверху, – безразлично произнес отец Павел. – Письмо сверху, Дима.

Письмо лежало поверх всех бумаг и, судя по его мятому состоянию, текст не сулил ничего хорошего. Дмитрий аккуратно взял письмо, написанное от руки приятным женским подчерком, и примкнул к строчкам:

– Уважаемый, Павел Митрофанович! В Воронежском государственном педагогическом университете на следующей неделе, в четверг состоится конференция, посвященная духовенству в годы Великой Отечественной Войны. В рамках этой конференции студенты первокурсники будут читать доклады по данной тематике. Мне очень хочется познакомить их с человеком, не понаслышке знающим, что такое религия. Буду весьма признательна, если Вы приедете к нам в гости.

С любовью, Ваш друг, Беляхина Аида Константиновна!

– Это же прекрасно, отец Павел! Вы будете нести слово Божье в стены педагогического университета! Тем более что конференция для первокурсников. Им, наверное, будет очень интересно вас послушать, – зловещая тишина насторожила Дмитрия. Он резко оторвал свой взор от письма и повернулся. Отец Павел, сложив руки перед собой и облокотившись на стол, с ехидным взглядом смотрел на юного диакона. Поразмыслив несколько секунд, он расплылся в улыбке.

– Дима! Димочка! Как же ты правильно все подметил! Первокурсники будут безумно рады, что несколько часов бородатый дядя в рясе, будет рассказывать им о религиозном учении и смысле бытия, – в голосе отца Павла явно присутствовал сарказм, но сарказм этот был неочевидный, легкий, как бы дружеский. – Но мне кажется, если лекцию студентам будет читать их ровесник, то они вообще будут в полном восторге! Хм… Тебе сколько лет, Митька? – уже с нескрываемым возбуждением спрашивал отец Павел.

– Двадцать пять, – недоуменно ответил Дмитрий.

– Ну, вот и прекрасно! В город поедешь ты!

– Но…

– Никаких «но»! – Павел Митрофанович перебил своего друга и элегантно разрезал воздух указательным пальцем, – Тебе и язык будет проще найти с ребятами и пример подать, а то глядишь, они и в церкви-то ни разу не были.

– И все же, я так понимаю, Аида Константиновна ваша близкая знакомая. Мне кажется, она расстроится, если вы откажетесь, – возразил Дмитрий, цепляясь за последний шанс не ехать в город.

– Переживет. У меня и здесь дел по горло. Еще по конференциям всяким разъезжать не хватало, прости Господи.

Дмитрий покорно кивнул, и опустил глаза. Отец Павел подошел ближе и хлопнул по плечу своего младшего товарища. Дмитрий посмотрел на наставника и увидел искреннюю и чистую улыбку. Отец Павел будто излучал собой свет, хоть диакон и понимал, что это всего лишь утренние лучи, восходящего солнца, пробивающиеся в огромные витражные окна Спасского храма.

«Это святой человек», – подумал Дмитрий.

– Ну что ж, нужно сегодня освежить свои знания по деятельности духовенства в период Великой Отечественной Войны.

– Второй Мировой, мой мальчик. Не путай, пожалуйста. Тебе нужно будет рассказать не только о «православном коммунизме». Термин придумал только что, но звучит не плохо! Как считаешь? – Отец Павел все глубже вколачивал гвозди в крышку гроба Дмитрия. Молодой дьяк даже не представлял, с чего ему начать при подготовке к лекции. Ведь это так ответственно, так волнующе. Быстренько, приведя мысли в порядок, Дмитрий озадачился еще одним вопросом.

– А что на счет билетов в Воронеж? Оплачиваются? – слегка покраснев, Дмитрий спросил настоятеля храма. В ту же секунду он обратил свой взор на дверь, услышав какие-то шаги.

На входе, опираясь на трость дрожащими руками, стояла совсем старая женщина. Было заметно, что она переводит дух с долгой дороги. Вероятно, женщина шла в храм с другого конца села и сильно устала. Дмитрий незамедлительно оказался возле пожилой дамы и учтиво предложил помощь.

– Спасибо, дорогой, – произнесла женщина, едва уловимым шепотом.

Первые прихожане появлялись в церкви с раннего утра. Поэтому удивляться здесь было нечему. Оказавшись в главном зале, старушка сразу же посеменила ставить свечку. Через несколько минут еще несколько человек стояли у порога и крестились перед входом. Дмитрий и отец Павел принялись выполнять свои повседневные дела, а в девять часов утра началась служба. К этому времени Спасский храм был уже полон. Отец Павел начал богослужение, и все верующие могли присоединиться к нему молитвой и пением.

Солнце было в зените, когда Дмитрий вышел полить цветы в клумбах, которые были расположены по периметру церкви и рядом в саду. Сад пестрил своей палитрой: фиолетовые бегонии смешивались с ярко красными розами, которые возвышались над молочно белыми лилиями и опрокидывали тень на нежно-желтые ромашки. В маленьком искусственном водоеме для поливки цветов, невероятно чисто отражалось лазурное небо, не обремененное тяжестью пушистых облаков. Оно было ясно как никогда. Только одинокий самолет, оставляя за собой белоснежный хвост, разделял синее покрывало на две части, тем самым нарушая идиллию величественного небосвода. В таком случае любой метеоролог сказал бы, что осадков не ожидается. И был бы прав на сто процентов, а доказательством его словам служила бы невыносимая жара.

К вечеру небо залилось ярко красной краской. Провожая заходящее солнце, в храме началось повечерие – чтение молитв на сон грядущий. Здесь прихожане вспоминают, как Христос сошел в саму преисподнею, разрушил адские врата и, сокрушив дьявола, освободил праведные души.

Читая молитву, диакон начал ощущать некое беспокойство.

«Странно», – подумал Дмитрий. Он сотню раз читал эту молитву и никогда подобного не чувствовал. Волнение давило на грудь, сердце застучало с бешеной скоростью. Его глаза нервно забегали по залу, а по лицу пробежала капля пота. Основной голос на молитве был отец Павел, поэтому Дмитрий без всяких проблем мог уйти. Секунду спустя, не выдержав напряжения, он отошел к окну, чтобы прийти в себя. Вытерев рукой пот, он закрыл глаза и представил огромный зеленый луг с редкими березками. Они отбрасывали тень на кристально чистый родник, из которого так любили пить местные жители. Когда Дмитрий был совсем маленький, он с матерью и отцом постоянно гулял по этому лугу рядом со своим домом. Тогда они жили в Московской области. Но страшная автокатастрофа унесла жизни его родителей, и Дмитрий остался совсем один. Теперь теплые воспоминания о прогулке по изумрудному полю успокаивают его в любых ситуациях. Глубоко вдохнув, он повернулся и направился обратно к отцу Павлу.

Вдруг резкий, оглушительный гром обрушился на храм с невероятной силой. Всех, находящихся в церкви передернуло. Ошарашенный Дмитрий остановился и взглянул в окно. Несколько минут назад чистейшее небо заволокло тяжелыми грозовыми тучами черного цвета. Также резко как, и гром, по крыше ударили капли дождя. Через минуту легкий дождь превратился в непроглядный ливень, окутывающий всю округу. Сквозь его пелену виднелись лишь безмолвные вспышки молний, сопровождаемые яростными ударами грома. Такой смены погоды точно никто не ожидал, не Дмитрий, не прихожане, а уж тем более не девушка, бегущая со всех ног по улице Почтовой.

Промокшая до нитки, то и дело, падая, девушка бережно держала какой-то сверток, и целеустремленно двигалась к Спасскому храму. Из одежды лишь сарафан бежевого цвета с синими полосками. Из-за его мокрого состояния, были видны стройные формы женского тела. Девушка была необычайно красива. Но милые черты лица, были омрачены печалью и тоской. На ее руках были видны шрамы от порезов, ближе к сгибу отчетливые следы от уколов. Ноги сбиты и окровавлены. Царапая о камни босые ступни, она неслась вперед. Капли дождя на ее лице смешивались со слезами и, скользя по щекам, падали вниз.

По мере приближения девушки к Спасскому храму, напряжение в душе Дмитрия неумолимо росло. Он не понимал, что с ним происходит, но не мог ничего поделать с этими волнующими ощущениями. Гром ревел за окном, раскидывая в разные стороны сверкающие молнии. На улице стало так темно, что обзор ограничивался расстоянием вытянутой руки. Девушка двигалась лишь на тусклый свет вдалеке, исходящий от храма. В непроглядной мгле летнего вечера, этот свет казался спасительным маяком.

Одновременно с ударом кулака девушки по двери церкви, раздался сокрушительный звук грома. Никто из прихожан не обратил внимания на дверь. Лишь настороженный диакон, прислушиваясь, стал медленно поворачивать голову в сторону выхода. Еще удар грома. Совсем близко, скорее всего, прямо в саду. В ту же секунду за дверью послышался плач. Дмитрий моментально бросился к двери и сильно дернул ее на себя, распахнув настежь. На пороге лежал насквозь мокрый сверток. Сверток с младенцем.