Читать книгу Один из нас - Максим Валерьевич Березуцкий - Страница 6

Сессия, да и каникулы, пролетели так быстро, что мы не успели заметить, как наступил второй семестр обучения, и холодные зимние дни становились все светлее, предзнаменуя весеннюю капель. Чувство радости от пятерок в зачетной книжке уступало лишь чувству похожему на любовь. Чувству, которое заставило меня взглянуть на мир по-другому. Этим ощущениям я благодарен Лене Неверовой, которую друзья называют Элли. Она впорхнула в мою жизнь в новогоднюю ночь, как волшебное чудо. После Ковалевской, я думал, что уже никогда не смогу никого полюбить, но сейчас я в пяти минутах от опровержения этого нелепого мнения. И все в моей жизни складывается как нельзя лучше. Покоя только не дает письмо о приеме на работу. Я, конечно, планировал куда-нибудь устроиться, но резюме нигде не оставлял. А тут сразу должность специалиста по продажам. Еще и в компанию «А.Ф.». Это же просто мастодонт на рынке недвижимости. Странно. Поэтому у меня есть некоторые догадки, что все это обман. Серега с Андреем говорят, что сходить и проверить нужно, главное ничего не подписывать. Вдруг все-таки повезет, тем более что нормальную работу студенту найти очень трудно.

– О чем задумался, милый? – спросила Элли, взяв меня за руку и посмотрев в глаза. Мы сидели в кинотеатре, ели горячий попкорн и ждали следующий сеанс. Рядом с девушкой я чувствовал себя настолько мужественно, что готов был горы свернуть.

– Да все о письме том, которое подкинули за минуту до вашего прихода. Я все еще считаю, что это Андрюха подшучивает надо мной.

– Я тебе еще раз повторю, что я была рядом с ним весь вечер. Он не мог этого сделать, чтобы мы не увидели. И врать я тебе не стану, даже если бы попросил Андрей.

– Может Серега устроил? Сейчас приду на место, а там его очередной розыгрыш.

– Так, а что гадать-то? Пойдем после кино вместе сходим.

– Не хочу сегодня никуда идти, завтра сам все сделаю. Да и поздно уже, – деловым тоном закончил я, а Элли улыбнулась, и положила свою голову мне на плечо.

Пусть этот вечер не заканчивается никогда.

Утро опять было пасмурным, и я пропустил два будильника. В такую погоду совершенно не хочется никуда вставать, но сегодня я твердо решил устроиться на работу, или хотя бы проверить что там. В письме говорилось, что офис находится в самом центре города, это обнадеживало. Не многие подставные фирмы могут себе позволить располагаться в этом месте. Из копилки я наскреб пару монет, чтобы оплатить проезд, и выдвинулся в путь.

Плехановская, 18. Найти дом не составило труда. Но как только я его увидел, сразу понял, что надежда получить работу растаяла как февральский снег. В письме было написано тринадцатый этаж, а передо мной стояла кирпичная пятиэтажка.

– И зачем я сюда вообще приехал? Сразу же было понятно, что это развод чистой воды.

Когда я развернулся и пошел в сторону остановки, мысли в голове бешено закрутились. Через поток хаотичной информации, проносящейся в чертогах моего разума, какие-то голоса призывали остановиться и вернуться. Прекрасно, теперь я еще и с ума сошел. Голова раскалывалась, и неведомая сила тянула меня обратно, будто умоляла войти в здание. Хорошо, зайду, чтобы убедиться, что там ничего нет. Как только я подошел к входу, головная боль прошла, и разум встал на место. Осторожно скрипнув дверью, я направился к лифту через проходную. Оказавшись внутри, какого было мое удивление, когда я увидел кнопку тринадцатого этажа. Теперь уж я точно не хочу отступать. Невозможно побороть свое любопытство. Жму кнопку и вперед. Лифт медленно пополз вверх.

Помещенье на тринадцатом этаже представляло собой яркий пример офисного минимализма. Кроме стола и двух стульев здесь не было ничего. Огромные окна вместо стен открывали прекрасный вид на город.

Человек, сидевший спиной к входу, никак не отреагировал на мое появление, будто знал, что я приду.

– Добрый день, – робко обратился я к моему потенциальному работодателю.

– Здравствуй, Константин, – ответил мужчина и повернулся ко мне лицом. Я, конечно, встречал красавцев, и в школе, и в университете, но такого не видел никогда. Черные волосы обжигающие взгляд, были аккуратно зачесаны назад. В еще более черных глазах можно было увидеть галактику. Резкие черты лица пугали своей идеальностью. Он будто античный бог, спустившийся с Олимпа. Аполлон. Вот уж у кого точно нет проблем с девушками. При всей своей серьезности, он был немногим старше меня.

– Присаживайся, – продолжил он. – Прости за это недоразумение с этажами, которое смутило тебя. Мне нравится число тринадцать. Люблю весь этот символизм.

– Я не понимаю о чем вы.

– Ничего. Скоро ты все поймешь.

Я немножко не уловил момент, когда мы перешли на «ты», но что-то мне подсказывало, что лучше не заострять на этом внимание. Интересно, а откуда он вообще знает мое имя? Точно какой-то знакомый навел. Ох, и Серега, а молчал как рыба.

– Мне пришло письмо по поводу работы.

– Я знаю, – перебил меня мужчина. – Это я его отправил. Сразу скажу, что работа у тебя будет. Такая работа, о, который ты и не мечтал. Но сначала я хотел бы с тобой поговорить.

Что-то в его тоне меня настораживало. Он говорил спокойно, размеренно, но от каждого его слова по телу бежали мурашки.

– Ты ведь не знаешь, кто твои настоящие родители? – бахнул он прямо в лоб. Такого вопроса я никак не ожидал.

– Нет. Но позвольте спросить, какое это имеет значение?

– А такое,– он пронзительно взглянул на меня, и на его лице появилось подобие улыбки. – Я твой отец.

– О, нет! – закричал я и схватился за голову, изображая персонажа из одного очень популярного фильма. Уголки рта автоматически потянулись вверх и я засмеялся.

– Я твой отец, Константин.

Меня начал напрягать этот напыщенный тип. На смену улыбке пришла злость. Мужчина внимательно взглянул на меня и повторил еще раз:

– Я твой настоящий отец.

В момент голова закружилась, и я почувствовал, что пол уходит из-под ног. Глубоко дыша, я пытался сложить все кусочки этой странной истории воедино, но как бы, не старался, у меня это не получалось. Что за бред? Не может такого быть!

– Это какая-то шутка, да? – с нескрываемым возмущением выпалил я.

– Успокойся, Константин. Ты не представляешь, насколько эта новость тривиальна по сравнению с той информацией, которую тебе придется впитать в ближайшее время.

– Спасибо, я больше не собираюсь ничего впитывать!

– Ты не хочешь изменить свою жизнь? Стать сильным, успешным, влиятельным? И только потому, что не можешь принять правду? Не можешь принять свою настоящую семью?

– Да вы старше меня на два года, максимум на три! Какой, к черту отец?!

– Как бы проще тебе объяснить. Я не такой как все, – он взвешивал каждое слово. – И ты тоже.

– И кто же вы?

– У меня много имен, – он опять помедлил, но тут же продолжил. – Сатаниил, Самаэль, Мефистофель, Вельзевул, а самое популярное – Люцифер.

– Все понятно, я ухожу, – нет, ну бывают же придурки. Если это устроил Серега, то сегодня он получит по полной программе.

Только развернувшись к выходу, я не увидел не дверей, не лифта, ничего кроме стеклянной стены с видом на другую часть города. Мы находились, словно в аквариуме. Таких фокусов я в жизни еще не встречал. Во что же я вляпался?

– Господи, пожалуйста, помоги, – еле слышно произнес я.

– Вот его, как раз, не существует.

– Кого? – дрожащим голосом я поинтересовался у незнакомца. Весь мой боевой настрой угас. Остался лишь страх.

– Бога, того самого, которого ты сейчас просил о помощи, – голос мужчины был невозмутим.

Я еще раз оглянулся, и осмотрелся, чтобы до конца убедиться в безвыходности своего положения.

– Во все это сложно поверить, – я совсем поник.

– Почему же? Тебя ведь вырастил священник. Тебя с детства учили, что я существую, – он вытянул руку и раскрыл ладонь. Через секунду над ней появилось пламя, сосредоточенное в подобие сферы. Я стоял с открытым ртом, и все равно не мог поверить своим глазам. Его пальцы поочередно сжимались в кулак. Пламя исчезло.

Шок. Больше нет никаких слов. Шок. Но очень быстро на смену ему, пришел приступ активности.

– Почему я? Что вам нужно? Я ведь обычный парень, ничем не отличающийся от других. Почему вы именно меня нашли? Почему именно сейчас? – мощный прилив адреналина бил по вискам, сердце стучало как локомотив, количество вопросов в голове росло в геометрической прогрессии.

– Я понимаю, что у тебя масса вопросов, – он снова будто прочитал мои мысли и перебил меня. – Но обо всем по порядку, – мужчина встал и, повернувшись спиной ко мне, медленно подошел к огромной стеклянной стене. – Ты один из нас, Константин.

– Один из вас?

– Мы – ангелы. Мы ходим по этой бренной земле тысячи смертных жизней. Но даровать жизнь кому-то не в силах. Бессмертие наш дар, бесплодие наше проклятие.

Но, двадцать лет назад, в небе появилась красная Луна. Явление уникальное. Такого не было никогда. Я сразу понял, что это знамение. Это знак. В тот день все вокруг сходило с ума. Я чувствовал невероятно мощные импульсы в колебаниях природной энергии. И тогда час настал. День твоего рождения. День рождения первого ангела на Земле. Ты пророк, ведущий нашу расу к вознесению. Ты один из нас.

– Стоп, – от волнения меня начало подташнивать. – А что моя мать? Она получается тоже ангел?

– Нет. Ее и человеком-то было тяжело назвать. Она скончалась в тот же день от передозировки наркотиками. Люди настолько ничтожны, что используя иллюзии лучшей жизни, в итоге уничтожают самих себя. Отбросы.

– Какая она была? – слезы подкатили к глазам, я всегда мечтал узнать кто мои настоящие родители, кто моя мать. Но такого даже представить себе не мог. Может, я все еще сплю?

– Совершенно ничего не могу тебе сказать, – он развел руками и сделал глупое выражение лица. – Это было мимолетное увлечение, мы были вместе всего одну ночь. Как ты уже, наверное, догадался, я не имею привычки заводить серьезные отношения, – он громко засмеялся, а мне стало так паршиво, ведь речь шла о моей матери, моей родной матери. Я, молча, стоял и краснел от напряжения и злости.

– Я чувствую в тебе гнев. Это не может не радовать, – он снова расплылся в ухмылке, а я смотрел на него и никак не мог поверить. Я сын Люцифера. Да как такое вообще может быть?

– Итак. Перейдем к главному. Чтобы начать обретать свою истинную сущность и становиться сильнее, тебе нужно всего лишь поглощать души.

– Истинную сущность? У меня вырастут рога и появятся копыта? – доля сарказма прозвучала в моем голосе, но по правде говоря, я теперь ничему не удивлюсь.

– Можно и это организовать, расположенность к полиморфизму у нас тоже присутствует. Если в тебе есть хоть капля моего наследия, а она есть, то обещаю, ты станешь величайшим событием в истории. Мир содрогнется от твоей мощи.

– Что значит поглотить душу? – данная фраза не предвещала ничего хорошего. Даже представить страшно.

– Убить. Душа это неосязаемая ткань твоих мыслей, твоей личности, некий код идентификации. Души людей, умирающих своей смертью высвобождаются и становятся одним целым с природой, заполняя пробелы в ее структуре. Грубо говоря, природа и состоит из несметного числа душ. Именно они позволяют ей нормально функционировать. Думаешь, природные катаклизмы чистой воды случайности? Нет, это естественная потребность. Природа нуждается в душах, как человек в пище. Сам же человек всего лишь оболочка, упаковка, которую нужно в определенный момент вскрыть.

Но вот если смерть приходит от руки, такого же, смертного отброса, то душа привязывается к убийце, и не может обрести свободу. Она до самого конца связана с ним, и пытается уничтожить хозяина изнутри. Люди по природе своей слабы и их тело не может справляться с такой мощной энергией.

С нами же все обстоит по-другому. Мы бессмертны, мы вечны, мы легко подчиняем людей своей воле, поэтому их души придают нам сил. Чем больше мы их поглощаем, тем могущественнее становимся, мой сын, – от этих слов меня передернуло.

– Это все неправда, это сон, это страшный, бестолковый сон. Проснись! Проснись! – я закрыл глаза и стал щипать себя за ногу.

– Ну как? Помогло?

– Черт, черт, черт, – я понял, что не проснулся. А это все, и правда, наяву.

– Так меня тоже называют, – гордо заметил мужчина.

– Я не буду никого убивать. Даже если бы захотел. Я просто не смогу, – мысли крутились в бешеном потоке. Понимание того, что я не простой неудачник из Новой жизни будоражили чувства. Осознание ужасной правды о том кто я есть на самом деле стало для меня настоящим вызовом. Интересно, а у меня вообще есть выбор? Принять истинное наследие? Или остаться в тени своего предназначения, продолжая влачить жалкое существование на пути к несбыточным мечтам? И реально ли все это? Или у меня какая-нибудь воспаленная форма шизофрении?

– У тебя нет выбора, Константин. Ты либо примешь свою судьбу, либо исчезнешь как все остальные. Ибо, грядет время великой жатвы. Мир погряз в пороках, люди стали бесполезными овцами без капли чести и достоинства. Система требует перезапуска. А без удаления вредоносных составляющих это невозможно.

– Интересно, с каких пор вас заботит нравственное состояние рода человеческого?

– Ты думаешь, что я абсолютное зло? Отнюдь. Я любил этот мир больше чем кто-либо. Но опыт приходит со временем. И чем дольше я прибывал среди смертных, тем больше убеждался в их бесполезности. Разрушать то, что строили; бросать тех, кем дорожили; убивать тех, кого любили. Вот людская стезя! Вот их предназначение! Они пользуются, они уничтожают, убежденные в собственном превосходстве. Жалкие, наивные. И, тем не менее, я люблю их. Они будут жить. Достойные будут создавать новый мир.

– Но такими нас создал Господь Бог, – я неловко вклинился в речь человека, называющего себя Люцифером, и с опаской посмотрел на него, ожидая хотя бы испепеляющего взгляда. Но его не последовало. Наоборот, эмоциональная часть его монолога закончилась.

– Я же сказал, что его нет, – мужчина продолжил свой рассказ невероятно спокойным тоном. – Рассказы о божественном происхождении вселенной есть, ничто иное как, дешевая ангельская пропаганда. Много тысячелетий назад мы единолично правили миром. С появлением людей ангелы взяли на себя роль протектората. Следили за ними, наблюдали, чтобы «детишки» не поранились, но напрямую не вмешивались в их судьбу. Самый могущественный из нас – Михаил, стоял на верхушке иерархической лестницы пантеона. Он убеждал нас, что общается с Богом, и что его приказы есть воля Божья. Но дело в том, что больше никто не слышал этого, так называемого, Бога. Почему отец Всевышний разговаривал только с Михаилом? Неужели мы не достойны хотя бы пары слов? Я понял, что Михаил нас просто обманывает, для укрепления своей безоговорочной власти. Другие ангелы поддержали меня.

И вспыхнул огонь. Карающий огонь справедливости. Мы подняли восстание против узурпатора Михаила, и часть ангельского воинства покинуло нашу обитель вместе со мной. За непослушание Михаил поклялся всех покарать. К слову, единственный способ убить ангела – быть ангелом. Кровопролитная война продолжалась столетия. В эти времена в сознании человека сложилось понимание рая и ада. Зачастую, не зная причин, люди, обработанные агентами Михаила, стали воспринимать меня и моих последователей как воплощение зла, как проекцию своих повседневных пороков. Но самое интересное, что ада как такового не существует. Земля, полная ненависти, полная войн, полная предательств, полная лжи, и есть ад. Люди сами его создали, в нем сейчас и находятся. Стоит отдать должное Михаилу, он создал мощную иллюзию правды, которая крепко засела в сознании человечества. Никакой Бог за минувшие тысячелетия не объявился. Мир соткан из духовной ткани, которая долго воспроизводится в синтезе природной энергии. И Бог не имеет к этому никакого отношения. Но, вскоре канут в пустоту паразитирующие воззрения глупцов, и я разрушу оковы, сковывающие истину.

Ты удостоился великой чести, сын. Я предлагаю тебе присоединиться к апокалипсису. Да, к апокалипсису. Незачем искать других выражений! Ты станешь миссией. Ты станешь символом новой эпохи. Ты станешь Богом.

Тошнота. Резкое головокружение. Падение. Темная пелена застлала взор.

Я открыл глаза и понял, что снова очутился в комнате общежития, с окровавленным телом Сереги на своих руках. И снова эта фигура в капюшоне передо мной. Снова кинжал шьет кровавыми нитями алый ковер. Я снова умираю. Это конец. Но если это так, я должен увидеть лицо убийцы. Что мне мешает посмотреть ему прямо в глаза. Теперь я не боюсь. Трачу последние силы, чтобы подняться, но кинжал быстрее меня. Удар. Еще удар. Надежда потеряна, я не узнаю кто это. Он опускается на колени. Чтобы добить меня? Нет. Он снимает капюшон. Что? Не может быть! Я смотрюсь как в зеркало. Это моя копия. Нет. Это и есть я.

Я снова проваливаюсь в бездну. Падаю во тьме. Ничего не чувствую. Боль. Нет. Ее тоже нет. Бесконечность. Бесконечность и тьма. Яркий свет. Резкий взрыв.

Сделав глубокий вздох, я вскочил с кровати и начал жадно глотать воздух, будто никогда не дышал. Сознание, как и тело, лихорадило. Это все опять было сном: Люцифер, апокалипсис, аквариум в центре города. Господи, за что мне все это? Наверное, у меня, правда, проблемы с головой.

– Ты как? – в комнату зашел Серега в белом больничном халате, и сочувствующим взглядом посмотрел на меня. – Врачи не соврали, что ты скоро придешь в себя.

– Где я?

– Единственная радость, что не в общаге, – «мощный» юмор как всегда сочился из уст Сергея. Я понял, что он пытается меня подбодрить. – А так, если интересно, мы в больнице.

– Что вообще случилось? – я спросил Серегу, оглядывая свою палату, параллельно ощупывая себя.

– Не знаю, что у тебя там произошло, но нашли тебя на крыше пятиэтажки в центре. Рабочие какие-то там меняли провода и увидели тебя. Ты просто валялся без сознания. Они вызвали скорую помощь, и вот ты здесь. Врачи по последнему набранному номеру у тебя в мобильнике вышли на Элли. Она сразу примчалась и мне сообщила.

– А где она сейчас?

– Поужинать отошла, и так целые сутки с тобой сидела.

– Сколько?

– Ты уже второй день без сознания тут валяешься. Мы уже переживать начали. Но врачи твердили, что все в порядке. Скорее всего, солнечный удар.

– Устроился, блин, на работу, – скептически произнес я, уставившись на друга. – У меня, по ходу, шизофрения.

– С твоим подходом к жизни, вполне возможно, – он посмотрел в окно, вслед уходящему солнцу, как вдруг дверь распахнулась, и в палату влетел Андрюха. В его взгляде была злость. Я его таким никогда не видел.

– Последний раз я так переживал, – строгим голосом начал он. – Когда Леонардо ДиКаприо «Оскар» получал, – мы недоуменно переглянулись, и неловкое молчание нарушил наш громкий смех.