Читать книгу Когда-то был Апрель - Максим Волжский - Страница 5

Апрель стоял у двери своего соседа, держа в одной руке дорогой коньяк, другой он нажимал на кнопку звонка. Призывная, мелодичная трель колокольчика привела хозяина квартиры. Затем раздался щёлкающий звук, поворачивавший механизмы и, наконец, дверь открылась. Доброй улыбкой Апреля встречал невысокий, седовласый человек лет семидесяти пяти.

Матвей Сергеевич Фирсов ждал припозднившегося гостя. Он готовился к встрече. Чтобы предать некий пафос, пожилой господин облачился особенно: чёрный фрак, белоснежная рубашка и стильная бабочка придавали немолодому уже мужчине более чем триумфальный вид. Его пронзительный взгляд совсем чуть-чуть помутневших от возраста глаз излучал приветливые нотки. Немного наигранные, минорные нотки, слегка преувеличенно торжественные, но старик почти не фальшивил. Он действительно любил юного соседа и хотел создать тёплый праздник в этот незабываемый вечер. Неподдельная радость читалась на его открытом лице.

Лёгким реверансом давно ушедшего прошлого Матвей Сергеевич предложил ночному гостю пройти в дом.

– Мой мальчик, заждался я тебя, – радостно приветствовал он.

– Разрешите? – символически вытирая подошву о коврик, показал бутылку коньяка Апрель.

– Заходи, заходи скорее, – пропускал гостя в квартиру Матвей Сергеевич, – лучше поздно, чем никогда. Ты человек слова. Сказал навестишь старика, это значит что?

– Значит, меня ждёт дружеский приём и знаменитая, оперативная закуска Фирсова, – не задумываясь, ответил Апрель.

Матвей Сергеевич, что-то радостно бормоча под нос, впустил в дом молодого человека, а сам отправился на кухню. Апрель прошёл в комнату и расположился в хорошо знакомом ему кресле. Около кресла стоял невысокий столик, изготовленный из красного дерева, с изящными резными ножками в виде расправивших крылья птиц. Погладив заострённые клювики пернатых, он откинулся назад и, наслаждаясь тишиной, расслабился. Немного устав от клубной тусовки и шума громкой музыки в баре, Апрель прикрыл глаза. Квартира пожилого соседа, напоминала ему о добрых, школьных годах. Здесь он чувствовал себя по-настоящему дома.

Просторные комнаты, всегда закрытые плотными шторами окна, старинная мебель, тиканье разнообразных больших и маленьких часов всё придавало некую сказочную атмосферу старины и изящества. Ещё ребёнком Апрель часами рассматривал замысловатые предметы в этой чудо-квартире. Со стен на него смотрели экзотические маски, хмуря свои воинственные взгляды. Статуэтки идолов ровными рядами, надувая щёки, шептали свои магические заклинания. Апрель видел в этих предметах нечто большее, чем видят даже самые скрупулёзные ценители и профессиональные собиратели антиквариата. Конечно, умудрённые опытом коллекционеры знают цену таким вещам и даже знают историю происхождения и мифы, посвящённым древним экспонатам, но Апрель чувствовал их особенно. Не произнося ни слова, молодой человек разговаривал с ними, будто знал их когда-то в прошлом. Словно все эти предметы, может быть, не всегда хорошие и добрые, но очень старые, давно приучившие к своим странностям, знакомые.

С кухни слышался скрип открывающихся дверок вековой мебели и звон вынимаемой с полок посуды. Матвей Сергеевич, сняв фрак, остался в белоснежной сорочке и чёрной бабочке. Как принято у гостеприимных хозяев он готовил закуску, при этом напевая весёлую песенку из советского кинофильма о пилотах и небе, ставшим для лётчиков родным домом.

Приобретённая за долгие годы поварская хватка холостяка, позволила Матвею Сергеевичу быстро «расправиться» с заранее приготовленными продуктами, и через несколько минут всё было готово. Заходя в комнату с подносом, на котором расположились колбаска, ломтики тонко нарезанного лимона, заморский заплесневелый сыр и бородинский хлеб, Матвей Сергеевич, как заправский официант, невзирая на свой уже не молодой возраст, лихо маневрировал среди резной прадедовской мебели. Сделав остановку возле Апреля, Матвей Сергеевич тоном, принятым на официальных дипломатических встречах серьёзно глядя на молодого человека, отчеканил:

– Кушать подано!

Оценив старания хозяина, приглашая жестом руки невидимых гостей, не менее торжественным тоном Апрель прибавил абсурда избитой фразе:

– Прошу всех к столу господа! Присаживайтесь, пожалуйста!

Матвей Сергеевич от души рассмеялся. Расставив немногочисленные тарелки с угощениями на столе, он расположился в кресле напротив своего гостя. Слегка повернув голову, с хитринкой посматривая на Апреля, он открывал бутылку с французским напитком:

– Хороший коньяк, посыпанный сахаром лимончик и можно разговаривать до утра. Хочу сказать. Тебе двадцать пять лет – это уже серьёзный возраст, сынок. Ничего, что я тебя так называю, сынок?

Апрель привстал с кресла:

– Матвей Сергеевич, Вашу заботу чувствую, по сей день. Разве есть ещё, то место на Земле, где меня так ждут? Где так спокойно и уютно? Вы самый близкий для меня человек. Каждое Ваше слово на вес золота.

– Спасибо Апрель, – вздохнул по-стариковски Матвей Сергеевич. – Просто выполнял свой соседский долг, если изволишь. Так вот. Поздравляю тебя. Мне тоже когда-то было двадцать пять, и я знаю, какой это важный рубеж в жизни человека. Давай выпьем за тебя и за перемены, которые неминуемо ждут тебя в будущем!

Матвей Сергеевич и Апрель подняли бокалы с ароматно пахнущим коньяком. Они слегка чокнулись, и благородный напиток через мгновение согрел изнутри.

– Спасибо Вам за поздравления. Только о каких переменах Вы говорите? Откуда им взяться? – прикусив корочку лимона, задал риторический вопрос Апрель.

– Жизнь дарит немало сюрпризов, – приподняв бровь, ответил старик. – Посмотри на себя, взгляни на своих сверстников. В двадцать пять лет, вы совсем ещё дети. Но кто знает, может быть, и тебя ждут метаморфозы, так сказать. Всё-таки непростая дата – двадцать пять.

– Вы правы. Жизнь у моего поколения спокойная. Размеренная бездельем жизнь. Нет места для подвига, – поддержал разговор Апрель. – Не знаю, каким Вы были в мои годы, я вижу Вас в настоящем. Сколько лет мы знакомы и за это время, Вы совсем не изменились. Даже скорее помолодели.

Апрель не лукавил и не старался польстить старику, сказав, что он выглядит бодрячком. Матвей Сергеевич действительно создавал впечатление мужчины внешне пожилого, но знающие его люди, отмечали, что он совсем не болеет. Апрель также как и другие знакомые поражался великолепной памятью и бычьей выносливостью соседа.

Возраст человека хорошо виден по походке или, например, по желанию и стремлению познакомиться с женщиной. Матвей Сергеевич любил путешествовать. Пару-тройку раз в год улетал в тёплую страну. Пенсионных отдых с лежанием пупом к солнцу его совершенно не устраивал. Он любил много и вкусно поесть. Обожал шумные вечерние праздники с посещением молодёжных дискотек. Будто юнец отрывался он в ночных загулах, пускаясь вовсе «тяжки». Апрель несколько раз ездил вместе с Матвеем Сергеевичем на побережье всем хорошо известной Турции и видел собственными глазами, как бодро и зажигательно, тот проводит время. Пользуясь природным обаянием и немаловажным финансовым превосходством, в сравнении с конкурирующими за знакомство с девушками молодыми людьми, Матвей Сергеевич в мгновение превращался в ловкого и обольстительного ловеласа, без особого труда пленяя длинноногих или совсем невысоких красавиц. Поразительно, но девушки влюблялись в него, несмотря на преклонный возраст мужчины.

Матвей Сергеевич никогда не возвращался с вечеринок один, и всегда находилась та, с которой он приходил в свой шикарный номер. А на рассвете, эта молодая счастливица шептала ему: «Спасибо за прекрасную ночь, Матвей». Затем, позабыв о ночных приключениях, сосед Апреля как ни в чём не бывало с аппетитом завтракал и смело отправлялся на пляж, играть с молодыми мужчинами на песке в волейбол. После плотного обеда пожилой сорванец гонял мяч с худощавыми турками на зелёной лужайке и даже забивал голы. Победив свой возраст в футболе, наступало время сытного ужина и после него снова в бой – на весёлую дискотеку.

Интересно то, что вернувшись домой в Москву, Матвей Сергеевич бесконечно стонал, говоря, как непомерно устал. Он, не стесняясь, жаловался на больные ноги и тревожился за шум в голове. Принимать за веру старческое ворчание не давали фотографии разудалого старика и память о нескончаемых вечерних танцах в кругу соотечественниц и чернобровых гражданок других государств. В возрасте Матвея Фирсова люди способны плясать только под арфу или под губную гармошку, а уж о знакомстве с юными девами и говорить не приходится. Так что Апреля не провести. Бодрость духа и желание удивляться, дружно уживались в Матвее Сергеевиче вместе с наигранным ропотом и здравомыслящим, расчётливым умом.

Сегодняшний вечер также проходил достаточно живо – в дружеских беседах и воспоминаниях о бурной молодости Матвея Сергеевича. Старик весело рассказывал байки из своей, а, может быть, и не только своей жизни, и Апрелю, как всегда, нравилось слушать пожилого друга.

– Вы в отличной форме. Хочу произнести тост! – сказал Апрель, наполняя бокалы. – За долголетие! За светлую голову и чистое сердце! За Вас, Матвей Сергеевич!

– Ой, спасибо дорогой! – воодушевлённый вниманием, искренне ответил на пожелания хозяин квартиры.

После выпитого конька, празднующие дружно потянулись за лимончиком. Столкнувшись руками возле тарелки, они громко рассмеялись. Настроение было отличное. Всегда приятно провести время в семейной обстановке и поговорить с хорошим человеком неважно о чём: о пустяках или о вечном.

– Знаешь, Апрель, а я приготовил тебе подарок, – выбрав нужный момент, прищурился Матвей Сергеевич.

– Для меня подарок уже то, что могу, вот так запросто посидеть с Вами, – скромничал Апрель.

– Перестань. Не стоит нахваливать дедушку. Не заслужил, – пожурил Матвей Сергеевич. – Перед тем как подарю тебе одну замечательную вещь, расскажу историю. Историю правдивую и думаю, она тебе придётся по вкусу. Идёт?

– Согласен, – улыбнулся в ответ Апрель.

– Было это давно году так в восемнадцатом прошлого столетия. Время жуткое. Красные, белые, чёрт их знает, каких только не было повстанцев и разных бродяг. Людишки делят власть, грабят, воюют. В общем, революция. Кому восстание против тирана, а кто-то подзаработать лихостью сподобился. Был такой Федя Пехота. Грабил буржуев и других богатеньких. Брал всё, так сказать, что плохо лежит. На поезда даже нападал ухарь. Большая банда у него была. Но как говорится, если запутался в верёвочке, то, сколько ей не виться конец один – повесят на плетёной удавке и прямо за шею. Устроили чекисты засаду на Федькину шайку. Клюнул на приманку Пехота и угодил в ловушку. Говорят, отчаянно сопротивлялись ребятушки, но силы были не равны. Всех разбойников перебили, и Федя погиб вместе со всеми своими удальцами. Хотя Федьку живым взять хотели. И не для того, чтобы судить безбожника, закидывая булыжниками. В народе легенды складывали о несметных богатствах Пехоты. Мол, есть деревушка, куда свозит награбленное барахлишко супостат и взять Фёдора нужно живым, чтобы узнать, где прячет негодник украденное. А тут такой казус – нет Феди и нет клада. Никто так и не узнал, где схоронил своё состояние кровопийца. Историю эту слышал ещё мальчишкой. Запомнилась она почему-то. Романтика, наверное. Разбойники, пираты, индейцы, клады. Я вырос, за двадцать мне уже стало. Начал искать. Знал, где шастала банда. Севернее Москвы она промышляла. Не буду утруждать тебя подробностями своего поиска, скажу кратко. Когда исполнилось мне двадцать пять лет, нашёл я эту деревушку и дом нашёл. И что ты думаешь в том доме? Правильно. Федькин схрон. Чего там только не было. Серебро, ложки, поварёшки, подсвечники, часов карманных почти целый сундук. Предметы были чудные, разной ценности и старины. Видишь аппарат? – Матвей Сергеевич кивком головы показал на напольные часы.

– Часы будь здоров вижу и не первый раз, – улыбнулся Апрель.

– Нашёл их в том самом доме. Наверное, Пехота усадьбу «обчистил» богатую. На дороге такие часы не валяются. Очень они мне понравились. Механизм, правда, был сломан, и маятника не было совсем. Но не беда. Отремонтировал часики. Реставратора нанимал. Сейчас выглядят как новенькие.

Матвей Сергеевич поднялся с кресла и подошёл к предмету обсуждения. Часы и впрямь были, будь здоров, высотой в человеческий рост. Снизу массивная цокольная тумба. Выше на тумбе крепился узкий футляр со стеклянной дверцей, за которой чеканил ровный шаг новенький маятник. И наконец, на самом верху венчал часы корпус с циферблатом, украшенный драгоценными камнями и причудливыми резными стрелками.

Аккуратно открыв дверцу, Матвей Сергеевич остановил маятник. Повернувшись к Апрелю, жестом руки он попросил подойти. Приблизившись, Апрель стоял за спиной старика и внимательно ожидал развязки истории о кладе. Матвей Сергеевич показал пальцем на дно футляра, соединявшего его с цокольной частью.

– Никогда бы не догадался, что там тайник, – жадно глядя на часы, говорил Матвей Сергеевич. – Когда реставрировали, разобрали каркас полностью. Я всегда с больши́м вниманием слежу за процессом ремонта. Каждую деталь исследую своими руками. В тот день нужно было, что-то заменить, какие-то мелочи подремонтировать. Обратил внимание на эту штучку. Видишь щель? – спросил Матвей Сергеевич и постучал ногтем по панели массивной тумбы.

Панель слегка качнулась и отскочила вверх. Матвей Сергеевич ухватился пальцем за край откинувшейся крышки и потянул её. Потайная дверца скрывала небольшое пространство, в котором могло поместиться пару томов работ Карла Маркса или, например, спрятаться обычный, современный утюг. В скрытое пространство пробивался свет, но, к своему удивлению, Апрель не увидел там: ни книг немецкого философа, ни предмета, приводящего одежду в порядок. Хранилище секретов было свободно.

– Тайник! – немного громче обычного вскрикнул хозяин часов, будто только что обнаружил его. От неожиданности у Апреля слегка дёрнулись плечи, а старик тем временем продолжил: – Здесь я нашёл нечто. Нечто, которое хочу подарить тебе.

Матвей Сергеевич опустил крышку, рукой толкнул маятник и закрыл дверцу. Старик заметно волновался. Пальцы рук слегка дрожали и на раскрасневшемся лице появились капельки пота. Достав из кармана брюк носовой платок, Матвей Сергеевич вытер вспотевший лоб и сделал шаг к комоду, стоявшему рядом с гигантскими часами. Открыв выдвижной ящик, он достал резную шкатулку, украшенную ярко-красными камнями и, предложил Апрелю присесть в кресло.

Словно гурман, предвкушающий приём долгожданного блюда, Матвей Сергеевич медленно и очень аккуратно приоткрыл крышку шкатулки. Глаза старика быстро забегали, и даже показалось, что он вот-вот чихнёт или заплачет, то ли от пыли, то ли от нахлынувшего счастья. Ещё секунда и Апрель увидел, что на бархатном дне шкатулки лежит прозрачный, конусообразный кристалл, размером со свечу зажигания автомобиля. Бережно вынув кристалл, старик зажал его в кулаке, сел в кресло напротив Апреля и скрестил на груди руки.

– Что скажешь?

Вся предшествующая процедура появления подарка Апрелю показалась, мягко говоря, странноватой. Матвей Сергеевич волновался так, будто он не дарил, а прощался в чем-то родным и близким.

– Не знаю, что и сказать, – не соврал Апрель.

– Не знаешь? – передразнивая, повторил Матвей Сергеевич и положил кристалл на столик. – Да он умнее нас с тобой будет. Эта штуковина, зовёт и пытается заговорить со мной.

– Не понимаю. Что значит, зовёт? – спросил Апрель и посмотрел на бутылку коньяка, в которой ароматная жидкость плескалась на самом донышке. Заподозрив, что старик просто-напросто перебрал, как снова услышал голос Матвея Сергеевича.

– Ты видел это? Видел?

Кристалл на мгновение вспыхнул десятками цветных лучиков и сразу погас. В ту же секунду по телу Апреля пробежала молниеносная дрожь то ли от еле заметного свечения, то ли от постоянных и неожиданных выкриков старика.

– Да что ж такое! Матвей Сергеевич, может быть, отложим на завтра презентацию подарка? Что-то прямо пробирает, – немного испугавшись реакции, Апрель встал с кресла.

Догадываясь, о чём думает молодой человек, старик спорить не стал, как это обычно делают захмелевшие люди. Наоборот, облегчённо вздохнул, словно задание, к которому он готовился долгие годы, наконец-то выполнено, пробормотал:

– Молодёжь. Ничему не верят! Я тебе говорю – этот кристалл, понимаешь – живой! Слышал о копье судьбы, о черепах хрустальных? Ты не смотри, что он маленький и невзрачный, этот минерал из той же оперы. Может быть, пришельцы его потеряли, возможно, наоборот, не потеряли, а специально людям в дар оставили. А, может, он есть пришелец? А? Но поверь, с ним не так всё просто. И вообще, я будто уговариваю тебя.

Матвей Сергеевич подскочил с кресла и быстро вышел в соседнюю комнату. Вернувшись через минуту, он держал в руках обычную обувную коробку. Подойдя к столу, старик аккуратно переместил в неё кристалл и протянул коробочку имениннику.

– С этого часа пришелец будет жить в картонном ящике из-под обуви! Ну, Вы затейник, Матвей Сергеевич, – принимая таинственный подарок, пошутил Апрель и весело пожал плечами, удивляясь необычному поведению своего пожилого друга.

– Пришелец теперь будет жить с тобой мой мальчик, – ещё шире улыбнулся старик и бросил взгляд на часы-великаны, в которых когда-то находился тайник. – Боже мой, а время-то сколько? Засиделись мы с тобой.

Старик сморщился, словно только что съел цельный лимон вместе с цедрой и, приложив ладонь к груди, тяжело вздохнул, явно жалуюсь на сердечную аритмию.

– Спасибо за чудесный вечер, – благодарил соседа Апрель. – Как всегда, мне было очень интересно послушать Вас. Один рассказ о Пехоте, чего стоит. А уж подарок…

– Ладно-ладно, иди шутник, – покашливая, рассмеялся Матвей Сергеевич. – И о работе не забывай. Послезавтра, чтобы в магазине вовремя был!