Читать книгу Безнадежно одинокий король. Генрих VIII и шесть его жен - Маргарет Джордж - Страница 22

Я распорядился покончить с трауром, в который двор был погружен по моему повелению даже в рождественские праздники. (Может, это огорчит Господа? Вот и хорошо!)

Мы с Кромвелем возобновили совещания. Многое шло своим чередом: епископы завершили свое толкование «Десяти статей веры» для установления христианского спокойствия и изложили их в труде, названном «Епископской книгой». Она предназначалась для разрешения мирских вопросов и ждала лишь моего одобрения. Много больших монастырей сдали свои позиции: Уолли, Жерво, Киркстед, Льюис. Богатые трофеи. Я радовался их крушению. Мне хотелось слышать скрежет выворачиваемых из стен камней, глядеть, как падают на землю и разлетаются на тысячи разноцветных осколков витражи. С удовольствием посмотрел бы, как «чудотворные» статуи с тайными пружинами и сосудами «для слез» обугливаются на кострах, которые сложены из разломанных монастырских клиросов и великолепных священных облачений!

Вдобавок моя персона стала пользоваться особой популярностью среди влиятельных родов Континента. Очевидно, во мне снова видели желанного, а главное – богатого жениха. Кромвель умолял меня «ознакомиться с предложениями и, выбрав невесту по сердцу, изложить свои условия».

Я вовсе не собирался жениться. Но для развлечения мог взглянуть на портреты претенденток.

– Я не могу дать согласие на брак, не имея представления о женщине, которую мне прочат в супруги. Этот вопрос слишком важен для меня, – пояснил я.

Пришлось отправить в Европу Ганса Гольбейна, художника, который рисовал Мора и вполне сносно изобразил Джейн, с поручением написать портреты Кристины Датской и Анны Лотарингской. Его труд, понятное дело, мог затянуться на долгие месяцы.

В это время я занялся устройством пиров и празднеств. Мои аппетиты разыгрались с новой силой. Раньше меня волновал мой внешний вид. По молодости я стремился произвести впечатление, считая, что король Англии должен выглядеть лучше французского монарха. Кроме того, я следил за собой, чтобы жена – Екатерина, потом Анна, затем Джейн – находила меня желанным и красивым. Больше у меня не было причин ограничивать себя, отказываться от лакомств. Что же еще мне оставалось?

При подаче рыбных блюд я теперь не воздерживался от угря (исключительно жирная тварь). А когда наступал черед мясной перемены, не брезговал ни говядиной, ни барашком. За каждой трапезой я опустошал графины вина, и оно затуманивало мой мозг, даруя своеобразное наслаждение. Я в изобилии поглощал десерты, и даже после полудня в мои покои доставляли заказанные сладости. У меня не осталось иных удовольствий, кроме еды. Я уже не мог наслаждаться верховой ездой и охотой; меня перестали интересовать женщины и связанные с ними развлечения: балы, праздничные представления, музыкальные вечера. Радовали только пиры – чудесное, необузданное поглощение любимых яств.