Читать книгу Чары зла и любви. Легенды Пурпурного Города - Маргарита Кристэль - Страница 5

Зеркало злой королевы

– Когда ты становишься призраком, ты вечно один на один с самим собой в своей уставшей голове. Ты закрываешь веки своих несуществующих глаз, но и под ними, в этой пульсирующей тьме, тоже ничего нет. Такое существование меняет тебя бесповоротно, извращает самую сущность человеческой души. Человек по природе своей слишком ценит комфорт, а потому инстинктивно противится страданию. Трудно идти против своей природы, – сказала Адриана глухим голосом, обращаясь будто не к Эль, а к самой себе.

Взгляд был снова сфокусирован на одной точке, как в те времена, когда она парила над ее кроватью. Глаза больше не были подернуты мутной пленкой, но от ее взгляда и без того становилось не по себе. На этот раз в нем не было красоты и мудрости мира – лишь плескалось на дне зеленых озер потопленное, но не утонувшее там страдание.

– Единственное преимущество привидения перед человеком заключается в том, что мы помним свои прошлые жизни. Но в этом-то и наше главное проклятие. Какой смысл в воспоминаниях, если они убивают тебя? Продолжают убивать даже тогда, когда ты уже мертв…

– Какой была жизнь в прошлом веке?

– Я жила не в прошлом веке, а в следующем.

– Ты хочешь сказать, что привидения могут перемещаться во времени?

Эта мысль показалась Эль безумной и восхитительной. Впрочем, все, что касалось ее призрака, было безумным и восхитительным.

– Да.

– А у привидений больше нет жизней?

– У каждого привидения есть лишь надежда на следующую жизнь, но сами мы не в силах ее начать. Нам нужно помочь.

– Я могу тебе помочь? – мгновенно откликнулась Эль, волнуясь все больше и больше.

– В свое время. Обещаю, когда-нибудь между нами не останется секретов.

– Ты умеешь читать мои мысли? – задала девушка давно мучивший ее вопрос.

– Не все и не всегда. И лишь потому, что наши души узнали друг друга, даже несмотря на то, что моя полна мрака. Только ты можешь рассеять его.

Сердце Эль переполнилось обожанием, а душа взлетела к звездам. Но девушка остудила свой пыл. Она чувствовала, что Адриана подошла к самому важному, к тому, зачем явилась. Нужно было подтолкнуть ее.

– А в твоей последней жизни твоя душа узнала свою любовь?

– Да.

– Как вы встретились?

– На тот момент за спиной у меня были неудачные, а если называть вещи своими именами, разрушительные отношения. Впрочем, начинались они весьма приятно. Некоторое время они тешили мое тщеславие и избавляли от скуки. Но время потушило страсть, и со спокойным сердцем я ушла, чтобы снова жить, интересуясь только самой собой, предаваясь саморазвитию и удовольствиям. Будто камень упал у меня с души. Замаячила надежда на то, что вот теперь-то я точно встречу того единственного, кто предназначен мне судьбой; и ничто не потушит нашу страсть, потому что страсть эта будет верхушкой айсберга духовной близости, которой у меня ни с кем никогда не было. Несмотря на схожие интересы и мировоззрение, первый возлюбленный не мог меня понять. Моя мрачность, любовь к заброшенным местам и чтению оставались неразделенными. Никто не хотел бродить со мной по осеннему лесу, вдыхать кристальный воздух, через призму которого золотились на деревьях лучи заходящего солнца. Никто не хотел слиться с духом природы, растворить в ней себя, не чувствуя ничего, кроме запаха опавших листьев под ногами. Никто не видел красоты в том, как тьма спускалась на город, размывая реальность и унося дух далеко-далеко…

В осеннем лесу душа впадает в забытье и предается самым заветным, самым пылким мечтам. Сколько раз, сидя там, я мечтала, что я здесь не одна. Что рядом со мной сидит кто-то, кто так же, как и я, до бесконечности может смотреть на кровоточащее в небе солнце, бросавшее последние золотые лучи на уставшую землю. Я знала, что этого человека нет в этом мире, а потому я никогда не встречу его. В этой жизни уж точно… Потом были отношения, но страх, что вскоре этот человек заразит меня своей приземленностью, занудством и душевной ленью, заставил разорвать их.

А потом появился он – тот, кто хотел гулять со мной по лесу, кому достаточно было просто быть рядом со мной, среди деревьев и трав. Мы шли, утопая в сугробах из сухих листьев, и их шелест неизменно ласкал слух. Наконец, не было слышно досужих разговоров и всех тех звуков, что наполняли город унылой суетой. Лишь с шоссе доносился рев машин, которые ехали прочь из захолустного городишки – в лучшую жизнь. А наша лучшая жизнь начиналась здесь, за кромкой стройных деревьев, что скрывали нас от любопытных взглядов.

Пройдя по лесным тропинкам, мы садились под раскидистым дубом. Позади нас шептались покачивавшиеся деревья, впереди виднелся крутой спуск в овраг, за которым был холм, на котором громоздились небольшие домики. Там лаяли собаки и кукарекали петухи. Машины одна за другой неслись по близлежащей дороге. Но все это не мешало нам растворить себя, наши души в атмосфере сумеречного леса.

Наконец, со мной был он – юноша, образ которого сопровождал меня во всех моих одиноких прогулках. С ним я вела мысленные диалоги, рассказывая о том, что чувствую. Только ему я могла довериться, потому что знала, что он не будет надо мной смеяться. Я знала, что он поймет меня, потому что чувствует то же самое. Его чуткая натура была созвучна моей, а потому мы понимали друг друга с полуслова. Но в то же время была в нем некая отстраненность и мрачность, которые время от времени прорывались наружу. Если бы в нем этого не было, этот образ не имел бы надо мной такой власти.

С болью и нежностью смотрела я на ослепительный свет этого образа, который был так мил моему сердцу, потому что был похож на меня, как мой нерожденный брат-близнец. Как мое отражение в волшебном зеркале мачехи Белоснежки, что находится где-то в темных сферах холодного космоса. В своих самых мрачных снах я шла по Млечному Пути к его белоснежной мраморной глыбе, покрытой искрившимся инеем, останавливалась перед гигантским стеклом и вглядывалась в его отуманенную гладь. И видела в ней не себя, а его, и это трогало меня до глубины души. В зеркале злой королевы отражался тот, кто на свете всех милее, – моя родственная душа, самая близкая и одновременно самая далекая из всех душ, что жили во всех существующих мирах…

– Почему самая далекая? – спросила завороженная этим рассказом Эль.

– Потому что, когда я мечтала о ней, она уже была по ту сторону бытия.

– Значит, этот юноша тоже призрак?

– Да, – кивнула Адриана. – Он победил смерть, чтобы быть со мной, а теперь то же самое сделала я. Ради тебя.

– А мы с тобой пойдем в лес? – вдруг спросила Эль.

– А ты хочешь?

– Знаешь, когда ты рассказывала про ваши прогулки по осеннему лесу, мое сердце билось, как безумное. Оно узнало эти образы. Мне казалось, будто не ты, а я иду рука об руку с прекрасным юношей, и под нашими ногами шуршат опавшие листья. Воздух пропитан дождем и туманом, окутан пряными запахами. Над нашими головами сгущается бледно-лиловыми сумерками низкое октябрьское небо. Я чувствую, как осень обнимает меня за плечи, дышит в спину и целует в затылок. Я слышу ее мягкие шаги позади себя, и душа моя замирает, летит ей навстречу и сливается с ней в жарком объятии. Эти мерцающие фиолетовыми всполохами сумерки, эти золоченые деревья, это пепельное небо – все это я когда-то любила всей душой. Теперь я знаю это наверняка… Как знаю и то, что у твоего первого возлюбленного были пшеничные волосы, а у второго – черные. Я знала их обоих и… любила их. Каждого по-своему… Почему мы выбрали одних и тех же людей? И что случилось со мной в той жизни? Я умерла?

– Потому что один из них был дерзким и развращенным. Холодным и прекрасным, как сама Луна. Я звала его лунным принцем… А второй был таинственным и далеким, и в то же время при одном только взгляде на него сердце сжималось от чувства бесконечной близости. Он был ослепительным Солнцем, освещая жизнь каждого, кто встречался на его пути. Как можно было устоять против благосклонности Луны и Солнца? Никому это не по силам.

– Я умерла? – повторила свой вопрос Эль.

– Смерть тела не означает смерти души. Если ты сидишь здесь и сейчас в своей постели, ощущаешь тепло одеяла так же остро, как и исходящий от меня холод, как можешь ты задавать такие вопросы? Тебе дано то, чего лишена я, и в этом твоя свобода и твое проклятие.