Читать книгу Чары зла и любви. Легенды Пурпурного Города - Маргарита Кристэль - Страница 7

Ведьмина роща

Лес, что подступал к деревне, словно чужеземное чудовище, местные жители звали Ведьминой рощей. Кажется, никаких ведьм там не водилось, в отличие от зайцев, белок, лис и оленей. Однако это не отменяло того, что тема леса считалась неприличной, и редко кто поминал о нем всуе. А если уж приходилось, каких только метафор он ни удостаивался – проклятое место, пристанище дьявола и, конечно же, Ведьмина роща.

Эти названия казались Эль нелепыми. Она была уверена, что люди и сами не знали, чего именно стоило бояться. Этот страх передавался из поколения в поколение, и жители деревни впитывали его с молоком матери. Пропитывались им настолько, что сама мысль о том, чтобы пойти в лес казалась дикой, хотя никто не мог объяснить, что же такого опасного таило в себе это с виду совершенно обычное лоно природы. А если кто-то все же осмеливался прошмыгнуть мимо, то не слышал ничего, кроме пения птиц и жужжания насекомых.

Даже родители Эль не могли пролить свет на эту тайну просто потому, что они и сами ничего об этом не знали. Отец и мать помнили лишь, что с самого раннего детства им запрещалось приближаться к Ведьминой роще. Многие поколения семейств не сомневались, что лес таил в себе какое-то чудовищное зло, и всякий, кто осмелится пойти туда, никогда не вернется. Но при этом никто не располагал какой бы то ни было информацией. Не было зафиксировано ни одного случая пропажи человека. Не было ни одного даже самого нелепого рассказа очевидца. Ни одной заскорузлой легенды. Лесное зло было незримо, а потому ужасно, ведь больше всего пугает неизвестность.

Неизвестность пугала всех, кроме Эль. Она и раньше считала эти страхи выдумкой темного народа, который держался своих устаревших традиций и верований. В этой глухой деревеньке девушка всегда чувствовала себя не на своем месте хотя бы потому, что не заразилась местечковой истерией. Лишь обещание, данное родителям, останавливало ее от того, чтобы пойти и проверить, действительно ли среди дубов и сосен таилось вселенское зло.

Но что значило это обещание теперь? Оно превратилось в пыль, растворившуюся под дикими порывами неукротимого ветра.

Оставалось лишь улучить момент. И он не заставил себя ждать слишком долго. В конце сентября, спустя два месяца после указания духа, родители девушки отправились на ярмарку. Эль сказалась нездоровой, и ее оставили дома. Выждав некоторое время после их отъезда, девушка отправилась прямиком в Ведьмину рощу.

Когда она вступила под сень величавых дубов и пушистых елей, в ее сердце не было страха. Лишь восторг при виде открывшейся взору первозданной, глубокой в своей естественности, красоты. Никогда не видела она столь много деревьев. Осень начала вступать в свои права, и они выглядели ослепительно в своем золотом великолепии. Листья приятно шуршали под ногами. Эль бродила по тропинкам, устланным пестрым ковром, который природа словно соткала из разноцветных лоскутков, и наслаждалась неповторимым запахом. Все здесь дышало красотой и покоем. Красота природы была понятна и проста. Это была не та красота, что наполняла сердце жгучей кислотой, пропитывавшей его насквозь.

Нет, эта красота, словно целительный бальзам, вливалась внутрь, наполняя душу тихим восторгом, наполняя каждое мгновение жизни смыслом. Было отрадно от одной только мысли о том, что ты жив; что ты можешь ходить по опавшей листве; что твои глаза способны видеть окружавшее великолепие; что твое сердце не очерствело и может слиться воедино с духом природы. То была красота созидания, а не разрушения.

Но именно носительница разрушавшей душу силы направила ее в это сказочное место, где все дышало светом и покоем. Откуда все-таки это странное название – Ведьмина роща? Ничего ведьмовского тут не было. Это был поистине райский уголок природы, и одна мысль о том, что придется покинуть его, внушала тоску. Эль отогнала ее и долго бродила по тропинкам, не заходя слишком далеко. Заблудиться в первый же раз было ни к чему.

Когда солнечные лучи стали плотнее и прорезали пространство золотыми полосами, сердце Эль захлебнулось от восторга. И в то же время она поняла, что пора возвращаться. Днем здесь было не страшно, но кто знает, что таила в себе ночь?

С неохотой девушка покидала это волшебное место, зная наверняка, что будет возвращаться сюда снова и снова. Никаких сюрпризов лес не скрывал, но от того притягивал ее не меньше…

Однако самое интересное, как ни странно, поджидало Эль дома, на самом пороге. В сгущавшихся сумерках девушка стояла и разглядывала что-то, чего здесь никогда не было и не должно было быть. Серый камень был сплошь усыпан ягодами рябины, шиповника и снежноягодника, которые перемешивались с листьями и тонкими ветками кустарников.

Как же они сюда попали?..

Возле дома ничего такого не росло. Будто чья-то щедрая рука принесла и насыпала горстями все это изобилие на холодный камень, которому оно, однако, было совершенно ни к чему. Так же, как и Эль. Если родители увидят, то наверняка решат, что это ее проделки. Они были добры к ней, но от нее не могла укрыться их тревога. Порой мать говорила ей, что друзьями могут быть не только книги, но и живые люди. На что Эль отвечала, что люди обречены проигрывать в сравнении с книгами, особенно если это люди из их деревеньки. Потом появилась Адриана – не книга, но и не живой человек. Нечто гораздо лучше и того, и другого. А потом начались сны.

Эти сны, пропитанные запахом рябины, внушили ей страстную любовь к этому дереву, что не укрылось от ее матери. Однажды, когда Эль в очередной раз стояла под раскидистыми ветвями, подняв голову вверх и любуясь ягодами, мать смотрела на нее пристальным взглядом, который девушка не замечала. Лицо Эль озаряла неземная улыбка, словно она была не на этой грешной земле, а где-то в других мирах, наполненных чудесами.

– Знаешь, – сказала дочери Катрин, – рябина отгоняет злых духов.

Это была полноватая женщина с простым, но приятным лицом, на котором особенно выделялись большие голубые глаза, хранившие выражение детской наивности и в то же время затаенной печали.

– Правда? – откликнулась через некоторое время Эль, когда мать уже не ждала от нее ответа. Ее голос звучал так, словно она очнулась от тяжелого забытья.

– Да, разве я тебе не рассказывала?

Катрин оставила свое занятие – она собирала ягоды боярышника, которыми была усыпана земля под соседним деревом, – и повернулась к дочери.

– Конечно, нет. Ты не любишь разговоры про духов, – вздохнула девушка.

– А ты любишь, правда?

– Ну, это интереснее, чем рассуждения о том, почему один сорт моркови лучше, чем другой.

Катрин подошла к дочери, подняла голову и посмотрела на рябиновые гроздья так, будто видела их впервые.

– Я знаю, ты не такая, как мы, – заговорила она каким-то отрешенным голосом, которого Эль у нее никогда не слышала. – И папа знает. И каждый человек в этой деревне от мала до велика. Наверняка, тебе с нами смертельно скучно.

– Что ты, мама, что за глупости? – искренне возмутилась дочь. – Скучно мне только со сверстниками, а вы у меня самые лучшие и добрые родители в мире.

– Но мы не можем заменить тебе весь мир. Заменить других людей, – покачала головой женщина.

– Мне не нужны другие люди, – быстро сказала Эль, и в ее голосе от матери не утаилась горечь.

– Иногда я слышу, как ты с кем-то разговариваешь по ночам.

Это было настолько неожиданно, что в первые секунды Эль едва не задохнулась от удивления. Но она постаралась взять себя в руки. Сделав вид, что ее особенно заинтересовала нижняя ветка, она повернулась к ней и начала задумчиво поглаживать оранжево-красные ягоды, напоминавшие старые бусы. Стараясь, чтобы голос звучал непринужденно, дочь заговорила:

– Правда? Наверное, я разговариваю во сне… Иногда мне снятся очень яркие сны.

– Расскажи мне о них, Эль.

Мать снова встала рядом с ней и попыталась поймать ее взгляд. Но девушка не сводила глаз с ягод-бусин, что перекатывались в ее ладони.

– Зачем?.. Это же просто сны…

– Это твои сны. Кто тебе снится?

– Девушка… Очень красивая. Она очень добра ко мне, прямо, как ты.

Эль по-прежнему смотрела на рябину, поэтому не заметила, как при этих ее словах по лицу матери пробежала такая мрачная тень, при виде которой она бы наверняка содрогнулась. Окончательно успокоившись, Эль продолжила:

– Она тоже говорит, что я особенная. Поэтому она ко мне и приходит. Она рассказывает много удивительного, правда, на утро я почти все забываю. Но не ее саму, нет. Это лицо невозможно забыть.

– Как давно она тебе снится? – осторожно спросила Катрин.

– Чуть больше года.

– Как ее зовут?

– Адриана.

– Доченька, скажи… она мертва?

Голос Катрин дрожал, но она заставила себя произнести это.

Эль резко выпустила из ладони будто набухавшую в ней прохладную гроздь, и колючая ветка острым когтем скользнула по щеке. Она охнула от боли и неожиданности. Прижав к лицу руку, которая секунду назад сжимала податливые ягоды-бусины, она стояла, не в силах говорить. Вопрос казался таким же хлестким, как удар.

– Ты сказала, что она красива и разговаривает с тобой. Но она ведь не живая, правда? – не унималась Катрин.

Женщина чувствовала, что к глазам подступали слезы. В этом она была не одинока. Эль тоже усиленно моргала.

– С чего ты взяла? – ломающимся голосом вымолвила, наконец, Эль.

– Материнское чутье.

– Может, тогда ты знаешь, почему она выбрала меня? – спросила девушка, стремясь уйти от ответа.

– Не представляю. Хотя… Может, дело в том, что ты очень умная и… красивая?

Теперь Эль хотелось закидать мать вопросами, потому что она чувствовала себя загнанной в угол. Удар ветки будто пробудил ее.

– Я другая, и ты сама это знаешь. Я не понимаю, как это возможно? Как так?..

– …могло случиться, что у таких заурядных родителей родился такой исключительный ребенок? – печально закончила Катрин.

– Вы не заурядные, мама. Заурядные здесь все, кроме вас.

– Но все же ты не такая, как мы. Я думаю, что Бог послал тебя нам, чтобы мы вырастили из тебя хорошего человека. Тебя ждет великое будущее, это я знаю наверняка. Вот только… я боюсь за тебя. Прости меня за это, но я и правда напугана до смерти… Сорви побольше веток рябины и поставь на подоконник в своей комнате.

– Чего ты боишься, мама? Адриана не причинит мне зла, – сказала Эль, и открытая улыбка осветила ее лицо.

– Ты не знаешь, что такое зло. Иногда оно прячется под маской искушающей красоты, но от чистого сердца не утаиться то, что красота эта изъедена изнутри червями, и стоит направить на нее луч света, она рассыплется в прах.

Эль не нашлась, что ответить. Печаль и тревога, словно металлическими тисками, сдавили ее испуганное сердце…

Вместе они собрали рябиновый букет. Эль прижимала его к груди, когда они в полном молчании шли домой. А на рябиновом дереве в закатных лучах сверкала, словно крошечный рубин, капля крови. Осенний ветер налетел на тонкие ветви, смахнул каплю, и та упала на красные ягоды.