Читать книгу Чары зла и любви. Легенды Пурпурного Города - Маргарита Кристэль - Страница 8

ЛЕГЕНДЫ ПУРПУРНОГО ГОРОДА
Глава 5

Оглавление

Рябиновое сердце

«Если ты исчадие ада, я последую за тобой. Я все для этого совершил. Тот ад, в котором будешь ты, – мой рай».

В. Гюго «Собор Парижской Богоматери»

Как и велела мать, она поставила букет рябины на подоконник в своей комнате. Но сделала это не для того, чтобы «отпугнуть злых духов». При всем желании это не сработало бы. Ее дух не был злым – по крайней мере, на нее он зла не держал. Да и рябина не могла отпугнуть Адриану или причинить ей вред. Эль знала это из своих снов.

…Девушка с черными волосами, одетая в узкие брюки с прорезями и балахон с перевернутой звездой на груди… Почерневшие руины церкви… Пурпурные сумерки, пронзенные кровавыми лучами умирающего солнца… Грозди красных ягод, словно пятна крови… Все эти образы грезилась ей десятки раз. Они были пронзительно реалистичными, и Эль знала, что между ними существует неразрывная связь; вот только не могла понять, какая. Подсознание выхватывало эти разрозненные картинки, похожие на фрагменты пазла, который она никак не могла сложить воедино, как ни старалась. Безусловно, ключевым был образ Адрианы, а все остальное было фрагментами из ее предыдущих жизней.

Главным из них была рябина. Она значила нечто важное для Адрианы. Дерево с огнистыми ягодами благоволило и помогало девушке. Видимо, эта благосклонность не была утрачена даже тогда, когда она сменила свой любимый черный балахон на белые прозрачные одежды, которые, наверняка, были лишь иллюзией – такой же, как и она сама…

Быть может, давно нужно было поставить рябину на подоконник. Но случаю было угодно, чтобы эту идею ей подала мать, которая сделала это с совершенно противоположной целью. Однако теперь это уже неважно, лишь бы сработало. При мысли о том, как мучается эта неупокоенная душа, попав в свой личный ад, созданный из бесконечных воспоминаний, сердце Эль обливалось кровью. Каких, должно быть, усилий стоило призраку вырваться оттуда, чтобы предстать перед Эль, чтобы полнолуние за полнолунием показывать ей этот ад, вновь и вновь прокручивая бесконечную цепь воспоминаний.

А она просто сидела в своей мягкой постели и, пригвожденная собственным бессилием, слушала пропитанные кровью и мраком истории, наутро забывая их, как люди забывают свои нелепые сны. Но ее сны не были нелепы. Хорошо, что они снились намного чаще, чем наносила свои визиты Адриана, а потому запоминались больше, чем ее слова. И во всех сновидениях кровавыми каплями поблескивали ягоды рябины…

Рябина простояла в комнате две ночи, а на третью выпало полнолуние. Эль волновалась как никогда прежде. Это был первый раз, когда она и впрямь не уснула. Пять часов кряду лежала она с воспаленными глазами, пылающим лицом и тревожно бившимся сердцем, гулкие удары которого попадали в такт тиканью настенных часов. И вот, когда часы пробили три часа ночи, а сердце Эль подпрыгнуло так, что заглушило их, в воздухе появились первые бледные тени, из которых складывался облик призрака. Впервые Эль удалось рассмотреть, как тонкой паутинкой, которую ткал луч лунного сияния, они сплетались меж собой. Когда мимолетные штрихи лунной краски сложились в целостный образ, Эль заметила, что через прозрачно-белую субстанцию ярким пятном просвечивали кровавые ягоды, – как раз в том месте, где у Андрианы должно было бы быть сердце, будь та человеком.

Эта картина была так же ужасающа, как и маняща – полупрозрачная дева в белой одежде, которую пронзало красное пятно на груди слева. Его легко можно было бы принять за кровь. В голове у Эль появилась шальная мысль, что она могла бы встать, подойти к окну и достать букет из белого керамического кувшина с пасторальным рисунком, протянув руку прямо сквозь тело Адрианы. Конечно же, она этого не сделала хотя бы потому, что не могла. Но она знала, что не сделала бы в любом случае – это было бы оскорбительно по отношению к Адриане.

Зачем нужны ей рябиновые ветки, с которых закапала бы холодная вода? Это были всего лишь отростки старого дерева, которые не могли творить чудеса и оживлять мертвецов… Но откуда взялась эта дикая мысль – оживлять мертвецов? Неужели это то, чего она действительно хотела, – оживить Адриану, облечь духа в плоть и кровь, чтобы прикоснуться, наконец, к белоснежной коже?

Боже, откуда у нее в голове эти образы? Неужели их вызвал вид рябиновой грозди на месте сердца в прозрачном теле духа?.. Вид рябинового сердца… Рябиновое сердце… Как необычно звучит и как прекрасно… Внезапно у Эль возникло другое желание (другое ли?) – просунуть руки сквозь тело Адрианы, сжать в ладонях оранжево-красные грозди и раздавить их. Почувствовать, как густая алая кровь сочится из рябинового сердца меж пальцев, заливая руки до локтей. А потом этими окровавленными руками прикоснуться к Адриане. Аккуратно, словно перед ней фарфоровая статуэтка, она коснулась бы бледных щек, лба и, наконец, до вишневых губ, окрасив их в теплый оттенок раздавленной в пальцах рябины.

На этом она не остановилась бы, нет. Своими теплыми руками Эль осторожно сжала бы тонкую шею. А потом она начала бы натирать рябиновым соком руки, спину и грудь. Прямо через тонкую ткань, которая не помешала бы ей, потому что была лишь иллюзией. Адриана могла явиться к ней полностью обнаженной, но, видимо, она не утратила нормы человеческой морали, как не утратила много чего человеческого. Она целомудренно прикрыла свою чистую наготу этой белой пеленой, сотканной ее сознанием из пепельных сумерек. Должно быть, при жизни она где-то видела подобную картинку, и в ее голове укоренилась мысль, что привидения должны выглядеть именно так.

И вот тогда иллюзия одежды растаяла бы. Адриана встала бы с подоконника – пышущая красотой, из плоти и крови. Больше она не стала бы прикрывать свою наготу. Разве можно стесняться того, кто вернул тебя из мира мертвых? Того, кто пробудил тебя к жизни, натерев каждый миллиметр твоего тела целительным нектаром? Того, кто вставил в грудь новое сердце – пусть не совсем настоящее, но все же сердце?

Адриана посмотрела бы на нее тяжелым взглядом, в котором смешалось все – страсть, голод, восторг, безумие. Взглядом, в котором смешались смерть и любовь.

В гробовом молчании Эль не сводила бы глаз со своей ожившей статуи, гадая, что за этим последует. Останется ли она с ней? Или воспарит в неведомые сферы искать забытое отражение в зеркале злой королевы? Или вернется в убивший ее Город, где ее, возможно, все еще ждет призрак, что бродит меж почерневших руин и льет кровавые слезы?

Эль боялась узнать. Боялась, что эта воскресшая богиня покинет ее, едва сделав свой первый вдох. А Эль боялась бы даже дышать – лишь неподвижно стояла бы перед ожившей фарфоровой статуэткой, тело которой будто фосфоресцировало в лившемся из окна лунном свете…

– Луна и рябина усиливают наш дар и дают нам живительную энергию. Но, когда речь идет о жизни и смерти, этого недостаточно. Нужна третья составляющая, самая главная, – чистая и стремительная, словно поток водопада, бьющего из скал, безусловная любовь, которая смывает на своем пути все преграды. Ты – мой живительный источник, который исцеляет незаживающие годами раны…

Кто это сказал – оживленная ею девушка или призрак, который все еще сидел на подоконнике? Эль не знала. Наверное, вот и случилось оно – настоящее сумасшествие, – когда не можешь понять, что реально, а что нет. Может, и призрак нереален?

Тут Эль осознала, что глаза ее закрыты. Значит, это было лишь видением. Она открыла глаза и посмотрела на свои ладони – они были чистые. Быть может, это и правда был лишь сон, вызванный ее тайным желанием и недавними событиями? Неужели она уснула, когда Адриана только начала появляться или, правильнее сказать, проявляться в лунном потоке?

– И да, и нет, – услышала она знакомый голос. – У тебя есть дар видеть меня. Рябина усиливает его. Она же показала тебе эти образы. Передала их тебе через меня.

Эль повернула голову влево – на своем обычном месте сидел дух. Адриана выглядела как и всегда – лунный свет уже соткал ее тело. Но кое-что изменилось – на белом одеянии виднелось размытое красное пятно – словно сок вишни или рябины пропитал тонкую ткань.

Эль не могла понять, что это – букет рябины у Адрианы за спиной или же что-то еще?

– Не трудись, радость моя. Видение отняло у тебя слишком много сил.

– Я забуду, – со стоном вымолвила Эль, которая только сейчас поняла, насколько измотанной себя чувствует.

– Не забудешь. Ты же не забываешь свои сны. Самое главное останется. По крайней мере, ты знаешь, что теперь делать.

Чары зла и любви. Легенды Пурпурного Города

Подняться наверх