Читать книгу Здравствуй, Аннабелль - Мари Розенберг - Страница 5

Она полураздетая, в одном чёрном кружевном пеньюаре стояла, опираясь на стол, держа в руке стопку, наполненную алкоголем.

Вид на ночной Монреаль держал разум в порядке.

В тот вечер, плавно перетекший в бессонную ночь, Уильяму Воттерсу не суждено оказалось выспаться. Аннабелль. Она нарезала круги в его голове. И Уильям, как проклятый, звонил ей сотню раз. Аннабелль периодически смотрела на вибрирующий смартфон и запивала свою горечь, свою заботу ядом.

Привычный способ действия.

Ей безразличен Уилл. Ей безразличен весь мир. Ей, пожалуй, безразлична и собственная персона. Спустя столько лет любви к себе, она обнулилась.

Белль предпочитала давать своему телу свободу, находясь в полном одиночестве. Аннабель больше не носила купальники и не ходила на пляжи. Её тело перестало быть шедевром. Спину, подобно снегу зимой на земле, усеивали шрамы. Красные линии, напоминающие о жутком, но таком притягательном прошлом. Ирония всей жизни: Аннабелль Морган притягивало к тому, что должно стать для неё запретным плодом.

Девушка так старалась найти в себе силы рассказать Уильяму все о себе, произнести эту исповедь, но не могла. Морган стремилась найти путь к самой себе, но каждый раз, будто и прежде… её поиски прерывались. Убежала от Уильяма, заставив его страдать. За что он страдает? За чистую непорочную любовь к порочной девушке.

Аннабелль, словно проснулась, когда в дверь её номера постучали. Часы, висящие на стене, показывали позднее время. Но в этот вечер, пожалуй, спали только счастливые люди.

Открыв дверь, Белль увидела перед собой горничную. Она вежливо извинилась и шепотом начала разговор с постоялицей:

– Мисс Морган, добрый вечер. Прошу прощения за позднее беспокойство. Вам звонил мужчина, представился как Уильям Воттерс и просил перезвонить Вас, убеждая меня в важности этого.

Две минуты разговора. Глупое окончание. И девушка вновь одна. Она, к счастью, всегда оставалась той, что не боялась одиночества.

Аннабель посмотрела на пустую бутылку от Мартини. Тонкие пальцы коснулись экрана смартфона, мгновенно на нем высветилось имя – Уильям.

– Зачем ты звонил в отель? – Морган начала этот разговор более, чем грубо.

– Аннабелль, не нужно вести себя со мной этим образом, пожалуйста. Я волнуюсь за тебя. В городе сейчас не самое спокойное время, – отозвался Воттерс нежно.

– Тебе нужно тщательнее следить за языком, приятель.

– Благодарю за совет, – саркастически ответил парень, вздыхая, – я хочу увидеть тебя до того, чем ты снова куда-нибудь денешься, Белль.

Морган громко рассмеялась. Уильям напоминал ей маленького ребёнка, потерявшего своего друга.

– Послушай, Уилл, хватит, не ломай комедию. Тебе всегда было плевать на меня. Прошло уже очень много лет, и я не собираюсь заглядывать в прошлое. Там много непонятного, да и не к чему. Прошлое от слова «прошло», так ведь?

– Мы увидимся ещё раз? – не сдавался Уилл.

– А вот, – прошептала Белль, почти соблазнительно, – я подумаю над этим. Моя очередь играть. Если захочу встретимся, если ретроградный Меркурий будет, то нет. Извини. Твои игрушки слишком много доставили неприятностей.

На другом конце провода что-то сломалось. Аннабель предположила – это сердце Уилла дало трещину. Сердца трещат тихо, еле-еле слышно. Они умирают в стонах и шепоте.

Минуя гордость, в которую Уильям был окутан с ног до головы, он спросил надломившимся голосом.

– Когда же мы забудем об этом?

– Уилл, неужели, ты думал, что не будет ничего в ответ за твои действия? Однажды ты напакостил кому-то, будь готов получить что-нибудь, – вспылила в ответ девушка.

Зеркало, расположенное на идеально голубой стене номера, заставило её посмотреть себе в глаза. Прежде чистые, как океанские глубины, превратились в два страшных ледника. Взгляд оказался самым страшным явлением для самого главного человека – самой себя. Два страшных, бездонных голубых ледника излучали пустоту.

– Белль, ты слышишь меня? – кричал Уилл в трубку.

И Морган встрепенулась: она не слышала своего друга уже, как минимум, несколько минут.

– Я люблю тебя, Уилл, – коротко произнесла Аннабель.

И неважно, что Воттерс говорил до этого. Он говорил о любви, ненависти и чувстве, живущем посередине. Неравнодушие. Любовь и ненависть ходят по тонким его нитям. Иногда сталкиваются. Например, как у Уильяма Воттерса.

– Святой Кобейн, ты ходячая катастрофа! Ты не слушала меня! Зачем я с тобой говорю! Тебе ничего не надо.

Уильям, в момент разговора стоял около окна, прислонивши к нему лоб. Парень мог бы принять верное решение: сказать подруге не «до свидания», а «прощай» и больше никогда не знать, кто такая эта Аннабель Эллисон Морган, но Воттерс уклонился. В его груди билось сердце и билось оно учащенно: так трепеталась вера, возможность все исправить.

– Такая, какая есть, Уилл, – сказала Белль, тем самым подводя разговор к концу, – Прощай.

Она кинула смартфон на кровать и скорее отправилась в уборную. Как же Аннабелль выворачивало от себя! Она, хрупкая и болезненная, как бабочка, сидела на холодном полу, склонившись над унитазом. Каждый орган, будто скручивали и выжимали. Морган наказывала себя подобным образом: вливать в себя ненавистную жидкость, а позже – мучиться от болей, сковывающих тело. Пьяна. Чертовски пьяна. Но и в этом, до жути разбитом состоянии, блондинка не теряла холодного рассудка.

Это возвращение в прошлое дарило девушке двоякие чувства. С одной стороны, приятная часть её жизни: когда-то в Монреале Морган сияла солнцем, но затем начался дождь, смывший с девушки все улыбки. С другой, Монреаль – лишь последний причал. Она пришла сюда, чтобы найти свою тихую гавань и остаться навечно.

В груди каждый раз барахтались волны.

До прибытия в Монреаль, Аннабель Морган вкушала жизнь, а здесь в Канаде, будто ожидало угасание.

И что предстояло ей дальше?

Неужели, она вновь соберёт свои чемоданы, доверху наполненные чёрными вещами, купит красные оригинальные Мальборо и пройдёт посадку на очередной рейс, соединяющий её со всем миром?

Нет. Аннабелль с горечью вспоминала о том, как мечтала оказаться в тёплой постели, с чашкой чая в руках и быть дома, здесь, в Монреале.

Она вновь взяла телефон в руки. Вновь набрала номер, отмеченный категорией «часто вызываемые» и погрузилась в ожидание. Тридцать пять секунд. Все-таки в ней жила любовь.

– И тебе, доброй ночи, Аннабелль, – говорил Уилл заспанным голосом.

– Уилл… – тихо произнесла девушка, подавляя в себе стеснение.

– Мне нужно на работу в девять. Сейчас – четыре часа утра. Предлагаешь мне не спать вовсе?

Уильям нагло лгал. Он сидел на восточном крыльце своего коттеджа, накрывшись клетчатым пледом. На безоблачном небе танцевали звезды, собранные в созвездия. Воттерс устремил взгляд наверх, разглядывая крошечные мерцающие плевочки. Около его ног внезапно стало тепло.

– Бургер, старик, надо спать, – он погладил пса по спине, отвлекшись от разговора.

Бургер – золотистый лабрадор, большой и верный пёс. Лучший друг Аннабелль и Уильяма тихо поскуливал, пытаясь погрузиться в сон около своего любимого хозяина. Аннабелль предпочла не заметить старика, который раньше был её любимцем. Просто прошло мимо него.

Когда Уильям посмотрел Бургеру в глаза, ему на долю секунд показалось, будто в них есть частичка боль. Боль оставила себя и в нем.

– Пожалуйста, приезжай ко мне, – прошептала Аннабель едва слышно.

Уильям, отчего-то зажмурился и буквально, раздирая себя изнутри, произнёс фразу, заставившую собеседницу спустить пар.

– Аннабелль, бога ради. Нет, нет, мне нужен отдых.

Ради ответа, ошарашенная блондинка, встала с пола, всего на несколько секунд и взглянула наружу.

– Я пришлю тебе адрес в заметках. Вдруг я сейчас скончаюсь, и никто не будет знать где.

– Пожалуйста, если ты немного, хоть на самую малость способна к состраданию, любви и заботе – уложи меня спать и иди сама в постель. Пожалуйста, – Уильям взмолился к ней.

– Вали. Вали спать, вали куда-угодно. Только, знаешь, Уильям Воттерс, иногда в жизни приходит момент возвращаться. Если не боишься его наступления – делай, что хочешь, – закричала Морган, сорванным голосом.

– Вали? Отлично. Тебе не хватит и целой жизни понять, прочувствовать как я в тебе разочарован, Белль, – произнес Уилл и нажал на кнопку сброса вызова.

Он бесшумно прошёл в дом, пропитанный одиночеством от потолка до пола. Подавленное состояние парня сказалось на его теле: голова шла кругом. Воттерс лёг на кровать, но теперь его отдых не имел никакого смысла. Уильям закрывал глаза. Не для сна. Для того, чтобы облегчить боль.

Он смотрел в темноту. И в этой темноте являлись проблески, вспышки света, подобно грозе, поражающей небо в дождливый день.

Инстинктивно оглянувшись по сторонам, Уилл достал из шкафа фотографию, вставленную в рамку из чёрного дерева. Смахнул с неё пыль. Он убрал эту фотографию, когда готовился к приезду Белль. Чувство стыда оказалось погашено.

Вдруг она, эта глупая девчонка, сделает вывод о том, что Уилл скучал! Ведь Уилл старательно делал вид, будто он камень. У него нет сердца, только разум, всегда делающий правильные решения.

Говорят, даже камни способны сломаться.

Воттерс взглянул на фотографию. День рождения его брата. Стены дома девушки, увешенные поздравительными гирляндами – так старались родители! Аннабелль здесь совсем юная, кажется, ей тринадцать. Сколько лет прошло с момента, когда ничего их не волновало? Время изрядно потрудилось.

Аннабелль всегда оставалась для Уилла кем-то, вроде принцессы. Ее растили в любви и материалом достатке, хранили, как зеницу ока.

Принцесса.

Принцесса, похищенная наглым королём.

Современная сказка, переполненная пороками и демонами, началась прямо у него на глазах. Уильям выдохнул. Его лицо покрылось алыми пятнами от гнева, а кулак влетел в стол, что есть мочи.

– Боже, боже, боже, – прошептал Уилл так тихо, как мог.

На минуту, а может и на несколько, Уильям замер. В его голове всплыл новый игрок – наглый игрок с безупречно красивым именем – Адам Клэман.

Утомившись в конец, Воттерс вновь вернулся в кровать и теперь, провалился в сон. Завершенный утром.

Аннабель не сомкнула глаз. Она мечтала подружиться с рассветом. Её ждал долгий день, едва принимающий в свои объятия.