Читать книгу Здравствуй, Аннабелль - Мари Розенберг - Страница 6

Проснувшись, Морган чувствовала себя так, словно по ней проехались автомобилем. Пустая бутылка от алкоголя напомнила ей об отвратительной ночи. Половина двенадцатого. Почти полдень. Неужели, она собирается тратить свою жизнь таким образом?

Два года назад, в Берлине, Аннабелль каждый божий день мучилась от ранних подъёмов только потому, что замотивировала себя бегать по утрам, но попытка не удалась. Бегала она только от проблем.

Аннабелль первым делом засунула своё исхудалое тело в душ. Холодная вода, струящаяся по коже, заставляла девушку вздрагивать, тем самым пробуждая её. Оперевшесь на стену, закрыв голову руками, блондинка застонала.

Согревшись, закутавшись в тёплое полотенце, Аннабелль открыла окно. Озябла до жути, зажгла изящными пальчиками первую, утреннюю сигарету и задымила.

Сколько раз Морган ставила себя на счётчик: не более трёх сигарет в день.

И этот счётчик имел дело с болью, уступая ей.

Вопреки всему тому, что думают люди – сигареты помогают пережить любую горечь. Они уносят боль вместе с дымом. Даже если убивают лёгкие. Лёгкие перестают оправдывать своё название, когда душа раскалывается на части. Стараясь не обронить пепел на красивый белый ковёр, расположенный около диванчика, на котором сидела девушка, она захихикала, и представила как эти чёрные звёздочки опадают на голову какому-нибудь бизнесмену.

Стук в дверь вернул Аннабелль в реальность. Он прочистила горло и лёгким движением руки впустила внутрь свою горничную.

– Мисс Морган, Ваш завтрак, – сказала женщина, поставив тележку с красиво оформленным угощением.

Эту прекрасную горничную звали Гретта. Аннабелль доплачивала этой женщине двадцать процентов для того, чтобы именно она обслуживала её. Гретта с мягкостью и строгостью в одном флаконе – так напоминала блондинке покойную бабушку.

Её вьющиеся волосы цвета кофе с молоком, украшенные сединой, словно снегом, благородное, вытянутое лицо, мудрые глаза, формой напоминающие миндаль – все так сильно отзывалось в душе Морган. Она не могла, до сих не могла, отпустить смерть Валери.

– Спасибо, Гретта. Я бы предпочла сегодня обойтись без еды. У меня, к сожалению, несварение, – соврала девушка, глядя на оладьи, политые черничным сиропом, чай и французские булочки.

Горничная тяжело вздохнула. Состояние постоялицы начало волновать женщину. Уже который день, Аннабелль отправляла еду назад, не притронувшись.

– Мисс Морган, это не моё дело, конечно же, я не имею права говорить Вам что-либо. Но вы выглядите нездорово.

Морган ничего не ответила. Она закрыла глаза. Вчерашнее отражение в зеркале ужасно напугало её. Видя еду, девушка едва сдерживала рвотный позыв.

– Гретта, я надеюсь, вы понимаете, что я знаю себя лучше. Благодарю вас за заботу. Позвольте мне побыть одной, – внезапно ответила она, заглядывая в изумрудные глаза женщины.

Опустив взгляд, она что-то пробормотала и вздохнув, вышла из номера. Аннабелль закрыла рот рукой.

***

Полдень.

Жёсткая ткань черного пальто Аннабель, щекотала ей подбородок. Машина, взятая в аренду, неслась по центральным улицам, заставляя отходить пешеходов в стороны. Белль водила просто отвратительно. Всегда. Она не чувствовала габариты автомобиля, тем самым пугая всех своих пассажиров.

В то утро Морган решила: она увидит своих родителей. Только увидит. Она посмотрит на них со стороны и как только найдёт в себе достаточно мужества, соберёт силы в кулак, придет к ним на разговор.

Каждая улица, по которой девушка проезжала, отзывалась у неё в сознании. Жаль, что прошлое так давно ушло. С радостью Аннабелль оказалась бы ребёнком и качалась на качелях с Уильямом в центральном парке. Она была бы намного счастливее, если бы увидела хоть кого-то из своего детства. Говорят, если хочешь найти себя – вернись в детство. Но грудь блондинки ныла каждый раз, каждый раз, когда разум делал хотя бы одну попытку раскопать давно прошедшее время.

Завернув за угол улицы, названной в честь взятия Бастилии, Морган вжалась в водительское кресло, параллельно уловив аромат прошлого владельца Фольксвагена. Вишневый аромат врезался ей в мозг.

– Какой кошмар, – тихо произнесла Белль, сама для себя.

Она испугалась увиденного, как только разглядела это ближе. Выйдя из машины, блондинка остолбенела. Её прошлое разбилось вдребезги, как разбиваются песочные замки о волны.

Дом Морганов превратился в странное строение, едва напоминающий чье-то жилище. Трёхэтажный коттедж, прежде бывший гнездом для счастья и уюта, повалился набок, протрещал по швам. Окна оказались разбитыми и силуэты камней, что сделали свою пакость, выдавали сами себя.

А о великолепном, чарующем саде, Аннабелль предпочла промолчать. Одичало каждое растение, живущее там, а то и совсем погибло.

Заметив соседку, покидавшую свой дом, Аннабелль громко окликнула её:

– Мадам Катель! – девушка помахала рукой своей старой знакомой и подоспела, пока та закрывала тяжёлую дверь на ключ.

«Настоящая удача». Жоан Катель отвлекалась от своего увлекательного занятия и прищурясь, взглянула на Морган. Девушка с ужасом отметила – прекрасная француженка потеряла свой блеск в глазах, как и свою молодость.

– Простите меня, юная леди, я не знаю Вашего имени. Вы что-то хотели? – старческим голосом произнесла Катель.

– В детстве вы кормили меня печеньем,

политым кленовым сиропом и давали попробовать сидр. Ну, Мадам Катель! Жоан! – радостно воскликнула Аннабелль. С этой соседкой их соединяла близкая дружба.

Глаза женщины просияли, наконец.

– Боже правый! Аннабель! Ты вернулась! Детка, где же ты была? – мягко произнесла женщина, оборачиваясь к своей собеседнице.

– Мадам Катель, со мной все в порядке. Скажите, как вы? Как мои родители?

Жоан покачала головой.

– Белль, твои родители здесь больше не живут. Твоему отцу предложили хорошую должность в Ванкувере. Они с матерью продали это коттедж какой-то дамочке из Парижа, а та умерла, не составив завещания. Нынче дом стоит, рушится, никому не нужный. Может ты, Белль сможешь придумать что-нибудь? У тебя голова светлая.

– Где же они, Жоан? – не унималась Морган.

– В Ванкувере, дорогая, слушай внимательнее, я уже не девочка. Только, прошу, если ты отправишься к ним на встречу, будь аккуратна. После твоего исчезновения, родители оба не в порядке. Эмметт постоянно в работе, а Лилиан часто плачет о тебе.

– Так вы напишите мне адрес родителей? – спросила Белль, не взирая на сказанное женщиной.

Соседка кивнула головой и доставая из кармана новенький смартфон, попросила девушку сказать свой номер телефона.

Через несколько минут, Аннабелль смотрела на адрес проживания и телефон своих любимых родителей, раскрыв рот. Ванкувер.

И, о боже, они все-таки вместе. Значит, Лилиан не ушла от Эммета. Неужели, отец всё-таки добился своей цели? Это девушке предстояло узнать.

Белль с трудом представляла, как она зайдет в их дом, станет говорить с ними прежним образом.

Нет. Как прежде уже не будет. Её прежней больше нет.

– Спасибо, Мадам Катель, – поблагодарила женщину блондинка и быстрым шагом отправилась к автомобилю.

– Пожалуйста, дорогая, – вежливо ответила Жоан, направляясь в противоположную сторону, – Благослови тебя, Господь.

Белль села в машину, громко включив музыку и ухмыльнулась. Её мысли не заглушились даже вокалом Джареда Лето из Thirty Seconds To Mars. Имея телефон и адрес своей семьи, у Морган не дрогнула рука для того, чтобы заказать билеты до Ванкувера или набрать номер. Почему?

Она давала себе отчёт: если бы, действительно, Лили и Эмметт нуждались в ней – перевернули бы весь мир, дабы найти свою дочь и вдохнуть в неё жизнь. Восемь лет. Ни единого звонка. Ни единого слова. И кого обвинять? Дочь, не оставившую адреса или телефона из-за спонтанности или родителей, что недостаточно заинтересованы в своей дочери.

Быть может, Морганы просто считали её взрослой, и сочли важным – отпустить свою дочь. Все может быть. Она обязательно поедет в Ванкувер в ближайшее время, но не сегодня.

Так страшно на неё смотрел кирпичный трехэтажный коттедж, окруженный сорняком. Ведь её трагедия началась в этом, теперь уже грязном, ветхом доме… Пришло время рассказать историю, забравшись в самое начало. Помните, как я сказал: «Хочешь найти исток проблем – вернись в детство!»

Добро пожаловать обратно, дорогой мой друг.

Аннабель закрыла глаза руками, пропахнувшими сигаретным дымом.

Воспоминание влетело в голову…

9 лет назад, Монреаль.

– Дороти Нуар, вас атакует Уильям Воттерс! – закричал Уилл и прицелился для того, чтобы нанести удар снежком по подруге.

Улица, на которой располагалась школа, в тот день наполнилась смехом. Выпал снег. Да, для Канады – это не так привычно, как кажется многим обывателям. Дети здесь радуются этому явлению довольно сильно, проводя большую часть дня вне дома.

– Нет, нет! Ты, что, совсем, Воттерс?!

Сейчас Аннабель придёт и будет тебе обстрел! – сердито сказала Дот, присаживаясь на скамейку.

Уилл нахмурил лоб, поправляя съехавшую на макушке шапку, по форме, напоминающую носок. Его перчатки насквозь промокли, как и ботинки, но домой мальчик не спешил. Он не ходил домой без Аннабелль Эллисон Морган, чьи оценки оставались даже выше, чем самооценка Дороти.

Во время того, как Дот и Уилл играли в снежки, точнее Уилл играл, а Дот закатывала глаза, Белль боролась за высший балл по естественным наукам, пусть и занятия давно кончились. Миссис Гордон оставила девочку после занятий, дабы та ответила на дополнительные вопросы. И никто не сомневался – Морган выйдет из здания школы с лёгкой победой в кармане.

– Да чёрт, ты обалдел! – прописклявила Нуар, отряхивая свое нежно-бежевое пальто от снежка, что всё-таки запустил в неё Воттерс. Уилл залился смехом, глядя на капризную подругу.

Нуар уже несколько месяцев перестала чувствовать себя в своей тарелке рядом с Уильямом и Аннабель. Она – высокая француженка с пухлыми губами, мягкими каштановыми волосами, совершенно очаровательным носиком и стройным, изящным телом выделялась на фоне иных ребят в классе. Ещё летом Дороти расценивала себя как девочку – подростка, но осенью судьба свела её с Моррисом Оттоном и изменила мнение девушки о себе.

Она стала взрослой. И Моррис, двадцатилетний Моррис, встречающийся с пятнадцатилетней Дот, вероятно разделял это мнение.

А Уильяма, на самом деле, Дороти жалела. Их одноклассники уже становились прекрасными принцами, привлекательными юношами с выстроенными планами на будущее. А Воттерс вел и выглядел как ребёнок. Типичный подросток. Увлекался странными рок-группами, дающими концерты где-то в сомнительных клубах, воняющих травкой, проколол сам себе нос и пулялся снежками. Кроме того длинные вьющиеся пакли, проблемная кожа и абсолютная «дрыщавость» не делали Уилла альфа-самцом, а скорее, анти-магнитом для девушек. Они предпочитали просто дружить с ним, не обижая душку-Уилла.

– Ну, прости меня, принцесса Дороти. Я совсем забыл, что ты боишься воды. Наверное, ты превращаешься в кошку, – рассмеявшись сказал мальчик и получил, наконец, от брюнетки щелбан.

Пока друзья дрались, к ним медленными шагами подкралась Аннабелль.

– Так, что вы, ребята, тут без меня делаете? Ох, бедная, он тебя опять обстрелял! – она убрала снег с пальто Нуар и обняла её.

– Ну, как, Белль, ты сдала? Место в гимназии твоё? – коварно спросил Уильям.

– Как сказать, – опустила девушка глаза в пол, – обошла тебя по баллам.

– Долбанные сверхразумы, – выругалась Дот, взявшись за голову.

Ещё одна причина, по которой Дороти чувствовала себя, как не в своей тарелке – оценки друзей. Морган и Воттерс – две фамилии, идущих одна за другой по очереди. Эти двое соревновались между собой за лучшие баллы. Дело все крылось в том, что тот год – последний в курсе средней школы и далее – гимназия, куда попадают только те, кто учится лучше, чем просто хорошо. У гимназистов достаточно привилегий, но Нуар училась на среднем уровне, не смея мечтать о строгой клетчатой форме. Её мало интересовало все это. Да и времени на усиленную учёбу у неё не оказывалось, поэтому девушка подобрала себе колледж, куда пойдёт в случае тотального провала экзаменов.

– Мы будем там учиться, это уже точно. Я только что спросила это у миссис Гельман. Возможно, мы будем в одном классе. Если там не будет разделения по гендерам, конечно, – уныло пробормотала Белль, зевая.

Её тело слишком устало, а мозг подобрал эстафету. Последние несколько месяцев, Морган работал на износ. Она жила схематично: школа – домашнее задание – постель – школа. Походы в кино, боулинг, просто прогулки стали для неё, своего рода, роскошью. Свободное время та ещё роскошь и его нужно верно оценивать.

– Дот, а ты, ты уже определилась? Не будешь пытаться поступить?

– Нет. Это выше моих сил, вы же знаете, я ленивая сучка. Мне бы заняться дизайном шмоток в этой академии, в Ванкувере и жизнь пойдёт в правильное русло. К тому же, Моррис планировал переехать туда, – Дот достала из сумочки крохотное зеркальце и оглядела своего милое личико вновь. Заметив, что помада на губах отсутствует, девушка нанесла новый блеск цвета «щербет», причмокнув.

Уилл и Аннабель переглянулись. Оба не одобряли легкомысленности подруги. Уильям пытался наставить девушку на путь истинный, показывая ей прелести старших классов, но гордыня вперемешку с ленью взяли над Нуар верх. И, к сожалению, друзья прекрасно видели, как ситуация разворачивается. Дот шла по своему пути, едва соприкасаемому с реальной жизнью.

– Может, нам стоит разойтись? Я голоден, девушки. Мой желудок включил звуки китов, – Уилл погладил себя по животу с недовольным лицом.

Время на часах показывало вечер. Нуар вздохнула. Для неё возражение домой стало пыткой с некоторого времени. Родители отсчитывали девушку за слишком вольное поведение. И, да, родители всегда ругают своих детей за то, что совершали много лет назад. Яблоки падают недалеко от яблонь. А как иначе Дороти могла объяснить разницу между матерью и отцом в десять лет?

– Окей, идём. Вы проводите меня? – спросила она, заглядывая Уильяму в глаза. Аннабелль пожала плечами – она и Воттерс жили на одной улице.

– Нет, оставим тебя вихрю монреальских убийц, киллеров и маньяков, – саркастично подметил юноша, и взял обеих подруг под руки.

Его раздражала излишняя, ныне приобретенная беспомощность Дот. Аннабелль, что шла и молча доверяла Воттерсу, импонировала ему куда больше.

– Спасибо, Воттерс, ты душка, – вновь прописклявила Дороти и быстрыми шагами, потащив за собой друзей, отправилась домой.

Как немногие одноклассники Аннабелль, Дороти Нуар жила в небоскрёбе, расположенном в сонном районе Монреаля. Под сонным районом подразумевался резкий переход едва отстроенных, современных высоток и частных домов. И в то время материальное положение семьи измерялось наличием квартиры в небоскрёбе.

Признаться честно, Аннабелль, заходя домой к семье Нуар, становилась заложником. Небольшое пространство, уставленное мебелью, вряд ли могло бы дать фору просторному, трёхэтажному коттеджу Морганов. Единственным преимуществом Аннабель считала панорамные окна, дарящие своей владелице великолепные виды на один самых красивых городов Канады.

Дорога от школы до квартиры Нуар занимала не более пятнадцати минут, поэтому ровно через такой период времени, Дот получила объятия и была отправлена домой.

Уильям, наконец-то расслабившись, улыбнулся. Он признавался – в последнее время Дот вечно все контролирует и это не входит ни в какие ворота.

– По-моему, она скоро перестанет с нами общаться, – тонко подметил он.

– Почему, Уилл? Она просто счастлива. Её любят. Когда тебя любят, так или иначе сходят с ума, – рассмеявшись сказала Аннабель с непосредственной уверенностью.

Морган никогда не влюблялась и давала другим советы по своим собственным представлениям. Конечно, они редко помогали кому-то, но все благодарили девушку за участливость. Аннабелль лишь поглядывала на влюблённые парочки и уходила подальше.

– Ну, ты не знаешь же, Белль. Зачем ты выгораживаешь её?

– На секунду представила себя на её месте. Любовь прекрасна, наверное.

– И как оно? Отвратительно же.

– Это восхитительно, – пролепетала девушка.

Она мечтала о любви уже очень давно. Как и многие девчонки, Морган мечтала стать принцессой, чьей-нибудь принцессой.

На секунду, остановившись около особняка мадам Катель, Уилл решил признаться Аннабель кое в чем. И не в любви.

Воттерс опустил глаза, словно стыдясь чего-то.

– Мне нужно сказать тебе кое- что, Белль.

– Говори, Уилл, – растерянно попросила Аннабелль.

– Отец заберёт меня в Нью-Йорк, к себе, на каникулы, через месяц. Мать убедила меня в том, что его новая жена – неплохая женщина. По крайней мере, её словам можно верить, – вяло сказал Воттерс.

Его родители развелись ещё тогда, когда Уилл играл в машинки. И теперь он и отец виделись дважды в год, как бы Воттерс этого не желал.

– Нью-Йорк? Это чудесно, Уилл! Там должно быть весело.

– Но мы с тобой ведь не увидимся так долго, да? Это совсем не весело. Я буду скучать, – Уилл не взглянул подруге в глаза.

– Когда мы увидимся в новом учебном году – будем рады видеть друг друга сильнее, чем обычно, – не ожидая от себя, Морган обняла своего друга с такой неподдельной любовью, что Воттерс улыбнулся, не показывая этого.

Он улыбнулся внутри.

– Правда, не хочется, чтобы эти два года в гимназии попортили нашу дружбу. Столько всяких историй слышал от своих приятелей, о том, как лучшие друзья расходились из-за того, что их записывали в разные классы. Появляются новое окружение, мотивация и новые проблемы. Куда без них-то! С собой не возьмёшь – догонят, – Уильям не выпустил подругу из объятий.

– Куда мы денемся, мой мальчик из детского сада, – печально произнесла Белль, положивши голову на плечо к Уиллу.

Затем эти двое звонко рассмеялись.

Они и представить себе не могли, какие испытания готовит им обучение в гимназии.

Мальчик чмокнул подругу в щеку и отвел на крыльцо дома Морганов.

Глава 5

«Она была сильной, молодой леди с угольно – черным сердцем и каменно – холодной душой»

9 лет назад, Монреаль.

Аннабелль с успехом сдала все экзамены. Без особого напряжения и суеты. Они с Уильямом, в принципе, не волновались за результаты. Точнее, Воттерс волновался, умело скрывая это, а Белль действительно знала, что все пройдёт гладко. Если учиться весь курс школы, то экзамены сдать достаточно просто.

И в назначенный день – десятого июня, Аннабелль и Уильям встретились около особняка Катель, чтобы продолжить путь до школы вместе. Добрая традиция.

Тёплый ветер трепал тёмные волосы девочки, слегка собранные на затылке, а жара проникала ей в лёгкие. Июнь выдался чрезмерно горячим. Босоножки и лёгкое белое платье выглядело подходящим для такого знойного дня. Морган обожала женственную одежду, хотя и стеснялась носить открытые вещи.

Уильям спешил к подруге, подозревая, что та его уже ждёт. Воттерс, в детстве и подростковом возрасте, почти не отличался особой пунктуальностью, а в этой суете, и вовсе, растерял всю свою скорость. Жалуясь на свою одышку, которая появилась у него из-за лишних крылышек в остром соусе, юноша признавал себя слабым и каждый раз, проходя мимо местного спортивного зала, заглядывал в его окна. Наконец, увидев Аннабель, Уилл набрал скорость и добежал до своей подруги с лихвой.

– Привет, – сказал он, поправляя черный рюкзак с эмблемой Fall out boy.

– Привет, Уилл! Ну и погода сегодня! Может устроим пикник потом? – рассмеялась брюнетка и взяв своего друга под руку, пошла в сторону их школы.

Путь к школе, на самом деле, являлся одной из составляющих любви девочки к обучению. Маленький пролесок среди бетонных джунглей, закрытый от солнечных, хитрых лучей вел подростков к зданию, где они получали знания.

Крепкие сосны, сочная, яркая трава, прохлада – все это сопровождало Аннабелль, её спокойствие и дрожащего Воттерса. Морган шла по дорожке, смеясь над своим другом по-доброму.

– Уилл, что же так волнуешься? Будь уверен – ты поступил. Это же не университет, так ведь? Ты приложил много усилий.

Воттерс издал звук, похожий на нервный смешок.

Они пришли к доске, где висели списки поступивших и жадно пытаясь выхватить свои фамилии, потерпели крушение. Вернее, выразиться, они оба, конечно, поступили, но классы отчего-то оказались разными.

Аннабелль грустно взглянула на листок бумаги ещё один раз, контрольный, прошлась по каждой буковке, но нет, глаза не могли обманывать её.

В классе, куда попала девочка, не было ни одного человека, какого Аннабелль бы знала. Лишь двадцать имён и фамилий, совершенно незнакомые двадцать имён и фамилий. И посредине всех этих незнакомцев написано её имя. Она поймала на себе высокомерный взгляд статной девушки с длинными, тёмными волосами и кукольным личиком. Вслед за взглядом – послышался сдавленный смешок.

Морган закрыла лицо руками. Они до сих пор пахли маминой шарлоткой. И тепло рук Уильяма, оказавшихся у девушки на плечах, заставили её повернуться к нему.

– Аннабелль, все в порядке. Мы будем видеться так, как и раньше. Это все фигня, понимаешь? – пытался подбодрить друг.

Уильям знал свою подругу целую вечность и, к сожалению, ранимость её души знал также.

Именно поэтому, придя домой к Уильяму, она около часа лежала на его коленях, утирая крошечные слёзы, где они столпились и ждали своей очереди, чтобы побыстрее разбиться.

– Они будут меня унижать. Ты видел этих девушек? – произнесла Аннабель сиплым от слез голосом, осматривая стены, увешанные плакатами. С правой стены на девочку смотрел Курт Кобейн, прижавший к себе котёнка.

Несмотря на некую слабохарактерность Уилла, с ним Белль чувствовала себя уверенной. Воттерс покачал головой и тёмные волосы закрыли лицо ему.

– Ничего не случится, если ты не будешь давать себя в обиду. Эй, кто они такие, эти накрашенные сучки? Наверняка, их папаши заплатили, чтобы они попали в эту гимназию. А из-за них плачут умные и красивые девчонки.

Морган почувствовала, как румянец пришёл на её лицо и поселился на ближайшие десять минут. Уильям назвал ее красивой.

– Ты будешь приходить ко мне? – тихо спросила Белль, подняв взгляд на своего друга.

– Спрашиваешь! Я же говорю, у нас будет много сводных уроков.

В дверь комнаты Уилла постучали. Лёгким движением руки, Воттерс толкнул её и в комнату вошёл высокий, подтянутый парень в спортивных штанах. С его кожи стекали капли пота, которые он вытирал своей футболкой, обнажая прокаченный торс.

– Салют, ребята. Что за настрой? – мягко сказал он, присаживаясь на диван рядом с Белль и Воттерсом.

Этим парнем оказался брат Уильяма по имени Ронан. Рон – сын матери от другого мужчины, нынешнего отчима Уильяма – Фила. Братья с самого детства росли вместе, но о разных отцах узнали только тогда, когда подросли. Ронан, обожая своего отца, присоединил ещё одну фамилию и с того момента его звали Ронан Воттерс-Кляйн. Он занимался баскетболом с достаточно юного возраста и к двадцати годам был одним из лучших нападающих Монреаля. Ему прочили путь в национальную сборную и хорошую карьеру.

– Рони, нас зачислили в разные классы. А Белль боится своих новых одноклассников.

Ронан слегка улыбнулся. Он закончил школу пару лет назад и проблемы подростков, казались ему сущими пустяками. Жаль, что мы понимаем всю «сложность» наших пустяков только спустя время. Старший жил по-иному: любимая девушка, квартира в центре Монреаля и игра, приносящая удовольствие и деньги.

– И все? – насмехнувшись сказал парень, – Не верю. Просто проводите больше времени вне школы вместе. Не нужно париться так сильно – нервные клетки не восстанавливаются. Иди сюда, малышка Аннабелль, я тебя обниму.

Крепкими руками Воттерс – старший прижал Аннабель к себе и прошептал на ухо то, как сильно он её любит. Действительно, Ронан никогда не жалел на Морган ничего: будь то моральные силы или подарки. Он считал Уильяма везунчиком, ибо такая прекрасная девушка – его подруга, лучшая подруга. Аннабелль могла поддержать любую беседу, начиная с футбола, заканчивая вязанием и оставалась самой интересной девушкой в окружении Ронана, хотя в его окружении часто бывали различные светские львицы и самые красивые модели Канады.

– Спасибо, Рон. Ты всегда говоришь нужные вещи. Я тоже люблю тебя, – шмыгая носом, произнесла девушка.

– Вот и славно. И Уилл, мама просила передать – отец прислал тебе билет на послезавтра. Оттенитесь завтра как следует!

– Мы устроим вечеринку! Позовём Дороти, тебя, Тома и Сару, Рон обязательно пойдёт с нами, – весело сказал Уильям и подарил тёплые объятия Аннабель. Тепло осушило слёзы девушки.

И когда слёзы перестали бежать по щекам, голова брюнетки явно дала сбой. Все пространство вокруг сжималось. Все внутри сжималось. Дыхание стало тяжёлым, словно в лёгкие вложили пуд железа. Грудь Аннабель поднялась ещё один раз и глаза, полные слез и страха, закрылись. Аннабель Морган потеряла сознание. Впервые в жизни.

Наше время, Монреаль.

Музыка в местном баре ходила по голове Аннабелль уже целый час. Уильям не звонил вторые сутки. Должно быть, он, действительно отвернулся от девушки всей душой.

Все времяпрепровождение Морган заключалось в деградации. Выпивка, сигареты и сон – все дела двадцатипятилетней, претендующей на степень доктора наук, девушки. И, пожалуй, в её жизни нужен был лишь один доктор – хороший друг, принимающий со всеми недостатками. Как раньше.

Хотя порой, Аннабель казалось, что раньше недостатки в её душе выветривались, проживались и вылюбливались. Сейчас – гниют и горят синим пламенем.