Читать книгу Ценность всех вещей. Создание и изъятие в мировой экономике - Мариана Маццукато - Страница 12

Первые попытки отыскать формальную теорию ценности были предприняты в середине XVIII века при дворе короля Франции Людовика XV – как потом оказалось, на закате абсолютной монархии в этой стране. Франсуа Кенэ (1694–1774), которого часто называли «отцом экономической теории», был королевским лейб-медиком и советником. Свою медицинскую подготовку он использовал для понимания экономики как «метаболической» системы. Ключевой момент в данном случае заключался в том, что всё участвующее в процессе метаболизма должно откуда-то браться и куда-то направляться – и богатство, полагал Кенэ, тоже подчиняется этой логике. Этот подход привел Кенэ к формулированию первой систематической теории ценности, в которой была дана классификация производительных и непроизводительных субъектов в экономике и представлена модель того, как целая экономика может воспроизводить себя, исходя из ценности, порождаемой небольшой группой ее членов. В своей опубликованной в 1758 году новаторской работе «Экономическая таблица» (Tableau Économique) Кенэ представил систему, которая демонстрировала, каким образом в экономике создавалась и обращалась новая ценность. В своей таблице он продолжил аналогию с метаболизмом: пути входа в экономику новой ценности изображались в виде насосов, а то, как ценность покидает систему, – в виде выходящих труб.

Во времена, когда Кенэ писал свои труды, французское общество уже сталкивалось с проблемами, которые через пятнадцать лет после его смерти привели к революции. Сельское хозяйство Франции пребывало в плохом состоянии. Крестьян душили высокие налоги, установленные землевладельцами (как правило, аристократами), которым требовалось оплачивать свой расточительный образ жизни, и центральным правительством, искавшим источники финансирования войн и торговли. В дополнение к этому бремени благодаря меркантилистской политике французского правительства, столкнувшегося с агрессивной экспансией Британии, цены на сельскохозяйственную продукцию держались на низком уровне, дабы обеспечить для внутренних мануфактур дешевое сырье, которое, в свою очередь, можно было дешево обработать и затем экспортировать в обмен на исключительно желанное золото, которое по-прежнему считалось мерой национального богатства. Обратившись к рассмотрению этой ситуации, Кенэ и его последователи сформулировали сильные аргументы в пользу крестьян и против меркантилистов. И хотя в дальнейшем Кенэ и его сторонники стали известны как «физиократы» (по названию одной из работ Кенэ), сами они называли себя иначе – «экономисты» (Les Économistes).

Позиция Кенэ резко отличалась от преобладавшего меркантилистского направления мысли, ставившего в привилегированное положение золото, – Кенэ был уверен, что источником любой ценности является земля. На рисунке 2 показано, каким образом, с точки зрения Кенэ, всё, что обеспечивало людей, в конечном итоге исходило от земли. Он указывал, что, в отличие от людей, Природа действительно производила нечто новое: зерно из маленьких семян – для пропитания, деревья из саженцев и минеральную руду из почвы, а уже из деревьев и руды – дома, корабли и машины. Люди же, наоборот, не могут производить ценность, а способны лишь трансформировать ее: изготовлять хлеб из зерна, доски из древесины, сталь из железа. Поскольку сельское хозяйство, земледелие, рыбная ловля, охота и горное дело (все, что находится внутри более темного овала на рисунке 2) приносят дары Природы обществу, Кенэ относил эти виды деятельности к «производительному классу». Напротив, почти все прочие сектора экономики – домохозяйства, государство, услуги и даже промышленность (собранные вместе в более светлом овале) – Кенэ считал непроизводительными.

Рис. 2. Граница сферы производства в 1700-х годах

Классификация Кенэ была революционной. Порывая с взглядами меркантилистов, ставивших в центр процесса создания ценности торговлю и приносимую ею выгоду – золото, Кенэ теперь неразделимо связывал этот процесс с производством. Разрабатывая свою классификацию производительного и непроизводительного труда, Кенэ разделял общество на три класса. К первому из них относились крестьяне и представители близких к ним занятий, связанных с землей и водой, – согласно Кенэ, это и был единственный производительный класс. Далее шли мануфактуристы, ремесленники и связанные с ними рабочие, которые трансформируют материалы, получаемые от производительного класса: дерево и камень – в мебель и дома, овечью шерсть – в ткани, и металлы из рудников – в различные инструменты[50]. Однако, добавлял Кенэ, этот класс не добавлял никакой ценности – скорее, его деятельность заключалась просто в рециркуляции уже существующей ценности. Третьей группой был непроизводительный «собственнический», «распределительный» или «бесплодный» класс, состоявший из землевладельцев, знати и духовенства. Слово «распределительный» в данном случае имело неодобрительный смысл: этот класс перераспределяет ценность, но лишь в собственных интересах – по той единственной причине, что он владеет землей, не давая ничего взамен[51].

В таблице Кенэ производительная часть экономической системы полностью основана на крестьянах, однако прочие субъекты также играют полезную роль в обеспечении самовоспроизводства этой системы. На рисунке 3 показан детальный процесс производства, получения доходов и потребления для каждого класса или сектора экономики, а также то, как они взаимодействуют. Возможно, это была первая в истории сводная хозяйственная ведомость, а также первая последовательная абстрактная модель экономического роста.

Количественный образец для «Экономической таблицы»

Логика модели Кенэ проиллюстрирована на рисунке 3. Самое важное заключается в том, откуда проистекает изначальное богатство, как оно обращается и какая его доля реинвестируется в производство (в натуральном виде) в следующем цикле, создавая больше ценности – последнее и является сутью процесса роста. В самом простом случае нерасширяющейся экономики производительный класс обладает неким исходным количеством «продуктов земли» (produits de la terre), которое мы для дальнейшего изложения оценим в 5 млрд ливров. Они делятся на 4/5 доли продовольствия (для пропитания крестьян) и 1/5 долю, принадлежащую «бесплодному» классу. Собственники держат 2 млрд ливров в наличных деньгах, которые они собрали в виде налогов с производительного класса, а «бесплодный» класс обладает запасами в 2 млрд ливров в виде инвентаря и прочих мануфактурных товаров.

С этого момента начинается процесс обращения, каждый шаг которого соответствует передвижению от одного ряда к другому. На каждом шаге одинаковый объем ценности переходит от одного владельца к другому, подготавливая следующий цикл производства. Однако при этом не создается новой ценности. Исключением является шаг между периодами 5 и 6 в процессе обращения, на котором происходит перечисление, а не обмен 2 млрд ливров. Движутся только деньги, а не продукты[52]. В конечном итоге осуществляется производство – в производительном секторе появляется избыточная продукция в объеме 2 млрд ливров, в то время как 2 млрд ливров непроизводительно потребляются классом собственников, что запускает новый цикл обращения. Очевидно, что если этот избыток превышает потребление, то экономика будет расти от цикла к циклу.

(Все единицы даны в млрд французских ливров; сплошные стрелки обозначают потоки продукции, пунктирные – денежные потоки)[53].

Самое важное заключается в следующем: в таблице Кенэ обстоятельно, от ряда к ряду показано, что, пока объем произведенного превышает объем потребленного, получающийся остаток может быть реинвестирован, и это позволяет экономике продолжать свое воспроизводство. Если какие-либо непроизводительные элементы общества изымают слишком много, сокращая количество того, что крестьяне могут реинвестировать в производство, экономика застопорится. Иными словами, если осуществляемое непроизводительными элементами изъятие ценности превосходит объем создания ценности элементами производительными, рост экономики прекратится.

Рис. 3. Образец экономической таблицы

Хотя сам Кенэ не использовал термин «граница сферы производства», его теория ценности совершенно определенным образом эту границу предполагает, причем это был первый случай, когда она была очерчена настолько четко, что становится очевидным: излишки, производимые «производительными» секторами, обеспечивают существование всех остальных.

Классификация, предложенная Кенэ, была быстро подвергнута анализу и критике со стороны других экономистов. Основные их нападки были связаны с тем, что Кенэ отнес ремесленников и рабочих к «бесплодному» классу – подобное определение соответствовало политическим задачам Кенэ, который защищал существующий аграрный социальный порядок, но противоречило повседневному опыту огромной массы людей. Дорабатывая теорию Кенэ, его современник А.Р.Ж. Тюрго сохранил представление о том, что вся ценность проистекает из земли, но при этом отмечал ту важную роль, которую для поддержания общества на плаву играют ремесленники. Тюрго также признавал наличие иных «всеобщих потребностей», которые приходится удовлетворять тем или иным людям, таким как судьи, отправляющие правосудие, причем эти функции имеют принципиальное значение для создания ценности. Соответственно, Тюрго переименовал «бесплодный» класс Кенэ в «оплачиваемый» (stipendiary), или получающий заработную плату, класс. Что же касается богатых землевладельцев, которые могли выбирать, работать ли им самостоятельно или нанимать других людей, используя для этого свои земельные доходы, то Тюрго назвал их «бесполезным» классом. Кроме того, он уточнял, что некоторые крестьяне или ремесленники регулярно нанимают других людей и зарабатывают на этом прибыль. Когда крестьяне переходят от обработки земли к найму других работников, утверждал Тюрго, они остаются субъектами производства и получают прибыли от своего предприятия – и только когда они совсем прекращают смотреть за хозяйством и просто живут на свою ренту, они становятся «бесполезными» сборщиками рентного дохода. Таким образом, в более детальном анализе, проделанном Тюрго, акцент делался на характере выполняемой работы, а не на самой ее категории.

Уточнения Тюрго были крайне важны: в них можно заметить возникновение категорий заработных плат, прибылей и рент – явное указание на ту форму распределения богатства и доходов, которая станет одним из краеугольных камней экономической мысли последующих столетий и по-прежнему используется и сегодня при подсчете национального дохода. Однако источником ценности для Тюрго оставалась земля: те, кто не обрабатывал ее, не могли быть включены в границы сферы производства[54].

Почти полное отождествление производительности с сельскохозяйственным сектором у Кенэ и Тюрго преследовало одну главенствующую цель. Жестко очерченная ими граница сферы производства наделяла земельную аристократию оружием, которое можно было использовать против меркантилизма, благоприятствовавшего торговому классу, и лучше соответствовала аграрному, а не индустриальному обществу. Учитывая пренебрежительное отношение физиократов к промышленности, неудивительно, что наиболее существенной критике их идеи подверглись в той стране, где уже стало очевидным, что ценность производилась не только в сельском хозяйстве, но и в других развивающихся отраслях – этой страной была стремительно индустриализирующаяся Великобритания. Наиболее влиятельным из этих критиков был современник Кенэ, путешествовавший по Франции и обстоятельно с ним общавшийся, – Адам Смит.