Читать книгу Незнакомка - Марин Кэлш - Страница 6

Фелисити

Десять лет назад

– Кидай!

Я подбросила воланчик в воздух и со всех сил ударила по нему ракеткой.

– Черт, Флисс, во время удара нужно направлять ракетку вверх, а не вниз. – Лиззи указала на воланчик, который оказался на земле уже в метре от меня.

– Прости, – раздосадованно выдохнула я, зная, как сестра хочет поиграть сегодня, и наклонилась за упавшим воланом. Обычно она играет в бадминтон с Тори, нашей соседкой, но вчера ее на все лето отправили к матери в Лондон. Здесь, в Колумбусе, она живет с отцом. – Сейчас точно получится.

Сосредоточившись на планируемой траектории удара и не отрывая взгляда от ракетки, я попыталась вывернуть руку так, чтобы сетка ракетки смотрела точно вверх. Перебирая в левой руке порванный воланчик из дешевого синего пластика, попыталась рассчитать момент и силу удара, чтобы вновь не разочаровать сестру.

– Ну же, – подзадоривала она, наблюдая за тем, как я медлю.

Набрав в легкие немного воздуха, я подбросила воланчик вверх, ударила по нему и с радостным ликованием наблюдала за тем, как он летит в сторону сестры. Идеальная дуга, выверенная с практически математической точностью, вызвала во мне прилив гордости.

– Неплохо! – выкрикнула Лиззи, когда ловко поймала подачу и отправила обратно мне. – Но можно было и лучше.

Я стиснула зубы, но улыбнулась. Проигнорировала тот укол обиды, что пронзил меня где-то под сердцем. Моя старшая сестра всегда была прямолинейна, а перечить ей и спорить с ней мне запрещено – родители считают, что у нее слишком чувствительная и хрупкая психика, поэтому ее всячески необходимо оберегать от любых конфликтов.

– Лайза! Фелисити! – голос папы заставил нас обеих повернуть головы в сторону скамеек. Мы играли в парке, на небольшой оборудованной площадке для занятий спортом. – Нам нужно ехать домой.

Папа выглядел уставшим: белая рубашка на нем потрепана, галстук на шее ослаб, а волосы, приоткрывая мрачное лицо, торчали в разные стороны.

– Что случилось? – хором спросили мы, когда подошли к отцу.

– Все в порядке, но ваша мама хочет видеть вас.

Он отвернулся и направился к парковке, где был припаркован его «Додж».

– Может, мы поиграем еще полчасика, пап? – спросила Лиззи елейным голоском. На этот раз я даже не была против его услышать: мне тоже хотелось еще немного погулять на свежем воздухе.

– Девочки, простите, но мы едем прямо сейчас,

Папа подошел к машине и открыл нам заднюю дверь, чтобы мы незамедлительно залезли вовнутрь.

– Пап! – вскрикнула моя сестра. – Что это?

Я подбежала к машине и тоже заглянула внутрь.

– Попугай? – Лиззи хлопнула в ладоши и просияла. – Он будет жить у нас?

В машине стояла клетка высотой с половину метра, а внутри сидела белоснежная птица с оранжевым хохолком.

– Это подарок вашей маме. – Папа устало улыбнулся. – Хочу порадовать ее.

– Мама дома? – В изумлении я посмотрела на отца, но он отвел глаза.

Последние пару месяцев мама плавала в каком-то круизе по Средиземноморью со своей лучшей подругой. Мы периодически созванивались, и я с нетерпением ждала, когда же она наконец вернется домой и покажет мне фотографии из своего удивительного путешествия. Я тоже мечтаю когда-нибудь объездить весь мир, попутешествовать и изучить хотя бы треть из тех замечательных мест, которые сохранила на доску в «Пинтерест».

– А он разговаривает? – Лиззи забралась в машину и водрузила огромную клетку себе на колени. – Скажи «Привет», – с энтузиазмом обратилась она к попугаю.

– Поставь клетку на сиденье, Лиззи. Попугай не игрушка, – предупредил папа, усаживаясь за руль. – Это ваше первое домашнее животное, и я хочу, чтобы вы вместе ухаживали за ним. Маме это понравится.

Папа завел машину, и мы направились к нашему дому. Ехать от парка до дома не больше десяти минут. Все это время Лиззи не отрывала взгляда от сидевшей в клетке птицы, а я смотрела на нашего отца в зеркало заднего вида. Папа выглядел очень необычно. Понурые плечи и тусклый взгляд его голубых глаз никак не сочетались с его привычным образом. Обычно он всегда веселый и улыбается нам своей красивой улыбкой, будто бы актер из голливудского кино. Сегодня же он грустил – может быть, у него проблемы на работе? Надеюсь, что он со всем справится.

– – О-о-о, – вырвалось у меня, когда я увидела на улице перед нашим домом с десяток разных машин. Некоторых людей я знала, а некоторые были мне совершенно незнакомы.

– О, милая! – Ко мне подбежала мамина подруга, с которой мама была в круизе. Она одета в элегантный черный костюм: приталенный блейзер, надетый поверх белого топа, и прямые классические брюки. Похоже, ее только что вырвали с работы. Взглянув на ее кожу, ожидая увидеть на ней красивый загар, я разочарованно покачала головой.

– Как ваш круиз? – спросила я, когда она крепко обняла меня, прижав к себе.

Я смотрела на нее в ожидании, но она молчала. До тех пор, пока к нам не подошел отец.

– Привет, Хельга, – мимолетом поприветствовал он женщину, чьи теплые ладони все еще покоились на моей макушке. Я часто видела тетю Хельгу, когда она ходила со мной и мамой на шопинг в наш любимый торговый центр. – Флисс, идем в дом.

Папа взял меня и мою сестру за руки и повел к крыльцу.

– Папа, почему к нам пришло столько гостей? – голос Лиззи дрогнул, когда мы обе заметили на диване в гостиной наших дядю и тетю. Тетя Эбби плакала, а дядя Оливер заботливо обнимал ее за плечи. Увидев нас, он нахмурился и кивнул нашему папе, что-то прошептав своей жене на ухо. Бросив на нас полный печали взгляд, она заплакала еще сильнее, чем прежде. Ее глаза были красные, а щеки мокрые, будто она пролила уже целый океан слез.

За барной стойкой, разделявшей гостиную и кухню, сидел кузен Алекс и его мама Кэролайн. Алекс был на три года младше меня и жил в соседнем городе, а сейчас, кажется, должен был находиться в школе – мы часто переписываемся с ним на «Фейсбуке», но в жизни видимся не чаще, чем по праздникам.

Еще несколько человек, которые, кажется, работают с мамой в агентстве недвижимости, стояли около двери в комнату наших родителей.

– Девочки, – папа строго посмотрел на нас и, положив свои ладони на наши плечи, продолжил, – ваша мама в комнате. Она заболела и чувствует себя не очень хорошо. Сейчас она хочет увидеть вас. Пожалуйста, будьте умницами. – Папа перевел взгляд на женщину около двери. – Она готова? – Женщина кивнула, и папа открыл дверь, подтолкнув нас с сестрой вперед.

– Мама! – радостно взвизгнула Лиззи и подбежала к маме, рядом с которой стояла капельница.

На стуле рядом сидела какая-то незнакомая девушка в голубом халате, но Лиззи даже не заметила ее, потому что со всего размаху бросилась обнимать приехавшую домой маму.

– Это Дороти, моя медсестра и ангел-хранитель, – слабым голосом представила ее мама, все еще находясь в крепких объятиях своей старшей дочери. От тоскливых ноток в ее голосе, которые она пыталась изо всех сил скрыть, по позвоночнику пробежал озноб.

Увидев Лиззи и улыбнувшись нам с сестрой, Дороти услужливо отошла в сторону.

– Мамочка! – Лиззи вновь крепко обняла маму, обхватив ее, лежащую на кровати и накрытую простыней. На ее голове надета белая косынка. – Ты подстриглась? – Раньше у мамы были густые каштановые волосы длинной до середины спины, сейчас же их почему-то не было.

– Сменила прическу. – Мама едва заметно улыбнулась и положила тонкую руку на плечо Лиззи. Она заметно похудела, а ее кожа выглядела бледной. Ни следа загара. – Как твои успехи, милая?

Лиззи тут же расцвела и начала с азартом рассказывать маме о подготовке к соревнованиям, о том, сколько отличных оценок получила за прошедшие месяцы и, конечно, не забыла упомянуть об отъезде Тори в Лондон. Подозреваю, Лиззи таким образом намекала родителям, что и сама была бы не прочь отправиться в путешествие по Европе. Будто бы сейчас для этого было походящее время и место.

Я крепко сжала зубы, чтобы не оттащить сестру в сторону, но сдержалась. Мне часто приходилось так делать, чтобы не обращать внимание на то, как она старательно пыталась выделиться на фоне меня и остальных. Порой слишком агрессивно и нелепо. Но, в отличие от нее, я понимала, что сейчас не время закатывать скандалы. Поэтому продолжила молча наблюдать за ее торжественной речью. К тому же, у меня были и другие причины быть к ней снисходительной. Например, тот факт, что Лиззи были необходимы еженедельные визиты к психотерапевту.

– Дорогая, – мама перебила мою сестру. – Фелисити, милая, подойди к нам.

Мама говорила тихо. Остальные присутствующие в комнате не издавали не звуки. Все наблюдали за мамой, а медсестра перебирала в руках какие-то ампулы.

– Девочки. – Мама взяла наши руки в свои и слабо сжала их. – Последние месяцы я была не в круизе. Простите, что мы с папой скрывали это от вас. Мы хотели уберечь вас. – Она посмотрела на отца, ища в нем поддержку. Он кивнул, стоя у окна. В его взгляде застыла безумная тоска, от которой у меня к горлу неожиданно подступил непроходимый ком… – Вы обе уже такие взрослые, и сейчас, глядя на вас, на своих чудесных дочерей, мне кажется, что я должна была рассказать вам раньше. Мне жаль, очень жаль, что у нас осталось совсем мало времени. – У нее на глаза навернулись слезы. – Как бы я хотела быть с вами рядом, когда вы закончите школу, выйдите замуж, родите своих детей. Но…

– Мама, ты что, снова уезжаешь? – послышался настороженный голос Лиззи. Кажется, она еще не догадывалась, что происходит… А вот я запомнила слова папы о том, что мама больна… И, кажется, больна намного серьезнее, чем он нам сказал.

– Да. Но оттуда, куда я еду, я смогу постоянно смотреть на вас, каждую минуту наблюдать за вами. Когда вы спите, когда плачете и когда веселитесь. На небесах меня ждут ваши бабушка с дедушкой – я слышу, как они уже зовут меня. Обещаю, что душой я всегда буду рядом с вами. – Мама положила руку мне на грудь. Ее рука не была такой же теплой, как обычно. Бледные пальцы похолодели. – Обещаю, что всегда буду рядом. И хочу, чтобы вы обе дали мне одно маленькое обещание. Пообещайте мне, что сдержите его, хорошо?

– Конечно, – прошептала я, наблюдая за сестрой, которая лишь кивнула, не отрывая глаз от мамы. Она сжала пальцы в кулаки. Так, как делала всегда, когда боялась, что ее вызовут к директору или поставят за контрольную оценку ниже, чем она ожидает. Я знала, что после этого на ее ладонях останутся маленькие ранки. Кровавые полукруги. Из-за этого наши родители каждую неделю возили Лиззи на сеансы к психологу и заставляли пить какие-то таблетки.

Мама притронулась к сжатым пальцам Лиззи и медленно разогнула их.

– Что бы ни случилось, держитесь друг друга и будьте друг другу опорой. Берегите друг друга и будьте готовы отдать жизнь друг за друга. Будьте единым целым. А глаза этой птицы, – мама указала на клетку, которую мы принесли. Я только сейчас заметила, что она все это время стояла на прикроватной тумбочке, – будут моими глазами. Заботьтесь об этой птице и любите ее так, как любили бы меня. Ее зовут Эмили.

– Как тебя? – слабый голос Лиззи заставил меня вздрогнуть. Из глаз мамы потекли слезы.

– Как меня, дорогая. Мое сердце остановится, остановится сегодня.

– Мама, нет! – Лиззи вцепилась в маму мертвой хваткой. Ее глаза наполнились ужасом.

– Милая, милая! – Мама провела рукой по ее щеке. – Мое сердце остановится сегодня, – повторила мама твердым голосом. – Я это чувствую. Я чувствую, как меня зовут ангелы и мои родные. Мое время пришло. – На мгновение она замолчала, а меня охватил страх. Но она моргнула и продолжила: – Мое сердце будет биться в теле этой птицы. Вы же помните, что я всю жизнь чувствовала себя птицей и хотела летать? Так вот, моя мечта сбывается.

Мама улыбнулась нам обеим.

– Тебе не страшно? – прошептала Лиззи, не отпуская маму. – Тебя же не станет.

– Ничуть. – Мама посмотрела ей в глаза и смахнула кончиком пальца одинокую слезинку, стекавшую по ее щеке. – Я никуда не исчезну, я лишь уйду в другой мир. Время на Земле – всего лишь короткий этап в нашем существовании. Это часть большого пути. Но те, кого мы любим здесь, – это частички нашей же души, единого целого, которое неразделимо. Я обрету покой и рано или поздно окажусь там с вами обеими. И с вашим папой. Мы все снова будем вместе. Как и сейчас.

Папа отвернулся и смотрел на небо. Я знала, что он плакал, но не показывал своей слабости ради нас и мамы.

– Лиззи, оставь нас на минутку с Фелисити одних. – Мама перевела взгляд на меня.

– Да, мам. Но ты же пока никуда не уйдешь? – Лиззи не хотела уходить, но она всегда слушалась родителей, не смела им перечить, ведь хорошей дочке полагается во всем быть послушной.

– Обязательно, дорогая, – в знак подтверждения своих слов она мягко сжала ладонь Лиззи в своей. Так, словно прощалась с ней. Но моя сестра этого не понимала. – Мы еще увидимся.

Лиззи улыбнулась и вышла из комнаты вместе с папой.

– Фелисити. – Я повернулась к маме. – Ты младшая, но твоя сестра слабее тебя.

– Но… – тут же запротестовала я.

– Нет, не перебивай. – Мама сжала мои пальцы в своей ладони. – Твоя сестра гонится за идеалом, стремится во всем быть лучшей. Но чем выше поднимаешься, тем больнее падать. Она перфекционист. Но есть такая штука как заблуждение перфекционизма. Идеал не приносит счастья, но она зависима от своих стремлений. Ты же реалист, ты справишься с любым горем, пройдешь любой путь и выберешься из любого болота. Я взяла с вас обеих обещание отдать друг за друга жизнь, но тебя я прошу поклясться, что ты будешь беречь свою сестру, оберегать ее от ее собственных демонов и не позволишь ей погубить себя из-за них. Пообещай мне это.

– Я не смогу, – вытекшая из моих слеза капнула на мою дрожащую руку.

Я даже не замечала, что плачу.

– Ты сможешь, – настояла мама и накрыла наши сплетенные пальцы второй рукой. – Поклянись.

– Клянусь, – прошептала я, глядя на то, как ее взгляд пустеет. Будто бы мир останавливается, замирая. Но нет, вокруг я услышала шорох, сообщавший о том, что время остановилось лишь для конкретного человека. Для лежавшей передом мной неподвижно женщины. Женщины, которая подарила мне жизнь, а теперь расставалась со своей.

– Мама, – прошептала я осторожно, будто бы этим могла заставить ее вернуться. Тонкие изящные пальцы мамы ослабли и перестали сжимать мои. – Мама! Мама!

Мой крик пронзил комнату. В глазах все почернело, я не могла прикоснуться к маме, мое тело словно одеревенело, ноги отказывались слушаться, в легких зажгло.

Нет. Не может этого быть. Нет. Но что-то далекое, что-то внутри подсказывало, что это все происходит наяву.

– Дорогая, не надо, – вслед за скрипом двери послышался сдавленный голос папы.

В следующую секунду дверь за моей спиной распахнулась, к кровати подлетела Лиззи, а за ней и наш отец. Его лицо не отражало никаких эмоций, но красные глаза и отрешенный взгляд выдавали то, что на самом деле творилось у него на душе. Он пытался отгородиться от боли, которая сжимала его грудь в тиски. Я испытывала то же самое.

– Мамочка! Не уходи! Нет! – Лиззи начала трясти ее обмякшее тело. Люди в комнате смотрели на нас с сочувствием. В комнату вошла тетя Эбби и дядя Оливер.

– Лиззи, отпусти маму. Она ушла. – Папа взял ее за плечи, но она ударила его локтем, заставив отойти.

– Мама! Пожалуйста! Вернись! – Лицо Лиззи покрылось красными пятнами, а слезы ручьями стекали по ее розовым щекам, падая на мамину ночную рубашку.

– Лиззи, прошу, давай выйдем.

Папа заставил ее подняться. Но через секунду она бросилась на меня с кулаками.

– Это ты, – она указала на меня пальцем, а в ее помутневшем взгляде бушевал неумолимый гнев, – виновата в том, что я не простилась с ней! Она захотела попрощаться с тобой одной! Ты и она предали меня! – Из ее глаз брызнули слезы. – Она оставила меня, а ты отобрала у меня последнее мгновение! Я имела право находиться с ней! – Лиззи колотила меня в грудь, в то время как отец пытался оттащить ее от меня.

– Прости меня, прости, – шептала я, как одержимая, позволяя ей бить меня. Внутри меня что-то оборвалось. Чувство вины за то, что я отобрала у сестры последние минуты, которые мы должны были разделить все вместе, прочно засело где-то под сердцем. – Прости.

Когда Лиззи кое-как пришла в себя и мы обе отошли от кровати, нас, не говоря ни слова, забрала и вывела из комнаты тетя Эбби. Последнее, что я увидела: наш отец сел на краешек кровати и закрыл маме глаза, после чего накрыл ее тело и голову белой простыней.

Мамы больше нет. Мы остались одни. Одни в целом огромном мире, который подготовил для нас бесконечные дороги боли на пути к сущему аду. Если бы мама знала, что будет дальше, она бы ни за что не смогла бы так спокойно уйти из этой жизни – она бы изо всех сил старалась задержаться.