Читать книгу О котах и людях: о ястребинке и розах - Марина Аницкая - Страница 3

Утром Керидвен проснулась от того, что Блейз поругался с Джимми.

Точнее, Джимми невнятно орал про «Что, самый умный!..», «Да все я могу!..», а что в ответ бубнил Блейз было не разобрать – Блейз всегда понижал голос в таких случаях.

Керидвен застонала и накрыла голову подушкой. Вопли стали еще невнятнее. Керидвен вздохнула и подумала, что надо встать и навести порядок, но, пока она натянула одежду и спустилась вниз, все уже утряслось и даже завтрак был уже готов. Блейз сунул ей тарелку с картофельной запеканкой, заставил Джимми поклясться, что он не будет встревать ни в какие драки хотя бы день ради восстановления спортивной формы, пожелал ей приятного аппетита и убежал по каким-то делам. Джимми выпросил у нее адрес аптеки и тоже убежал, насвистывая на губе какой-то бодрый марш. Керидвен даже опомниться не успела.

Перекинула косу через плечо, взяла тарелку с внезапно возникшим завтраком и поняла, что улыбается.

После завтрака Керидвен убрала все со стола на кухне и пристроилась поближе к свету рисовать этикетки. Сестре Фионе оказалось некогда, а дело делать было нужно. Керидвен вздохнула и принялась копировать образец.

Первая этикетка вышла ничего так, и Керидвен было воспряла духом. Но на пятой пальцы начали ныть, на шестой она посадила кляксу и пришлось начинать заново, а на девятой случайно своротила чернильницу локтем и залила все уже готовое.

– Бога вашу душу мать! – рявкнула Керидвен.

Пока она ругательски ругала чернила, тушь, этикетки, стол, погоду, природу, свою проклятую удачу, и все на свете – просто потому что надо было проораться – дверь скрипнула. Керидвен развернулась на пятках, набирая в грудь воздуха, чтоб обложить того, кто впирается без приглашения – и обнаружила вернувшегося Джимми.

Джимми сделал большие глаза и быстро-быстро замахал руками, всем собой изображая желание помочь:

– Тихо-тихо-тихо! Что случилось? Жертвы? Разрушения? Труп, который нужно спрятать?

Тьфу!

– Чернила пролила, – буркнула Керидвен.

Джимми вытянул длинную шею, разглядывая этикетки.

– О! – просиял он. – Много надо?

– Ну… штук двадцать хотя бы, – хмуро сказала Керидвен.

Джимми взмахнул руками, как фокусник.

– Тю! Это мы сей секунд! Что ж ты молчала, мы как раз собирались с Блейзом объявления печатать! Противень есть?

– В шкафу, – непонимающе ответила Керидвен.

Джимми просиял. Выгрузил из карманов пару аптечных склянок – Керидвен узнала канавановский почерк – и принялся химичить.

Вскоре Керидвен с удивлением смотрела, как он заливает противень желатином и кладет на него готовую этикетку картинкой вниз. Вид у Джимми был загадочный, как у фокусника.

Вот клоун, подумала Керидвен.

Джимми сделал несколько таинственных пассов и объявил:

– Абра-кадабра!

Керидвен прикусила губу, чтобы не засмеяться.

Джимми аккуратно подцепил бумагу. Керидвен заглянула ему через плечо – на желатине осталась чернильная надпись.

– Тепееерь, дамы и господа, кладем бумагу… – Он приложил сверху чистый листок и принялся осторожно разглаживать его скалкой. – И – вуаля!

На листке оказался отпечаток, такой же, только чуть бледнее.

– Ух ты, – невольно выдохнула Керидвен.

Джимми ухмыльнулся:

– Штук на сто хватит!

– Ого, – уважительно протянула Керидвен. – Много.

Джимми отмахнулся:

– Да это разве много! Вот мы, помнится, к королевскому дню рождения листовки печатали… всю ночь возились! – Он засмеялся. – А Блейз нас на колокольню собора протащил, и мы сверху потом на шествие разбрасывали, вот шуму было-то!

– Листовки? – удивилась Керидвен.

Джимми захихикал:

– «Восемь часов на работу, восемь часов на сон! Всем, по короля – пусть отдохнет и он!» И картинка – король в кроватке. Вот шуму-то было – то ли считать оскорблением величества, то ли не считать.

Керидвен хмыкнула. Вот же проблемы у людей в столицах, оказывается. Джимми посерьезнел.

– А как дошло дело до серьезных стачек – так, конечно, веселье кончилось. – Он почесал в затылке. – Ладно, давай сначала тебе сделаем, а потом я за свое возьмусь, – он ухмыльнулся. – Дамы вперед!

Керидвен хмыкнула – дама из нее – но по существу возразить было нечего.

Какое-то время они работали бок о бок – Джимми «печатал» этикетки, насвистывая под нос какую-то песенку и притопывая носком о пол, а Керидвен раскладывала их на подоконнике, чтобы подсохли и нарезала бумагу.

– А ты ничего, нормальная, – вдруг сказал Джимми. – Блейз мне про тебя все уши прожужжал. Я уж думал, что сестра у него такая же… Феями укушенная.

Керидвен замерла над бумажным листом. Щелк, сказали железные ножницы, щелк. Блик прошел по металлу. Странно, что у Эльфина в доме всегда были хорошие ножницы – и ножи тоже, хотя говорят, что феи не любят холодного железа и серебра.

Она попыталась вспомнить что-нибудь, что Эльфин не любил. Себя, сказал в голове прохладный голос. Себя, в этом-то все и дело.

– Эй, ты что, обиделась? – донесся откуда-то снаружи голос Джимми.

Керидвен встряхнулась.

– Нет, – коротко сказала она.

– Да ты не думай, я не со зла же. Блейз мне вообще как брат… Дались ему только эти феи, – продолжал трещать Джимми. – Ну, даже есть такие. Ну, живут себе. Сами они со своим спасением разберутся, коли нужно, не маленькие. И что там за красота такая, что после нее в монастырь сразу уходить, раз не задалось, тоже я не понимаю. Вот ты мне хоть расскажи, а?

Керидвен отложила ножницы, сложила нарезанные этикетки стопкой, сунула в карман передника и поднялась.

– Некогда мне, – сказала она. – Дела надо делать.

Тем более, что это была совершеннейшая правда.

Блейз, пришедший вечером, нашел ее в сарае, ожесточенно бьющей вальком по простыни.

– Ты, это… Ужинать-то будешь?

– Ешьте без меня, – буркнула Керидвен.

Блейз вместо этого протиснулся внутрь и затворил за собой дверь.

– Керри, ну… извини ты его. Ну, брякнул что-нибудь, не со зла же.

Керидвен выпрямилась и уставилась на Блейза.

– За что извинить?

Блейз вздохнул.

– Я ему про тебя и, ну… – он отвел глаза. – Не рассказывал, в общем.

Керидвен поджала губы.

– И на том спасибо, братичек. – Она перехватила валек покрепче. – Иди тогда, расскажи своему Джимми, с чего ты после Талло в монастырь ушел. Очень твой дружок интересуется.

Блейз вздохнул и пожал плечами.

– Я пытался. Да он и в Бога-то не верит.

Керидвен хмыкнула и принялась выжимать простынь.

– И как вы с ним спелись, ума не приложу.

Блейз подхватил простынь с другого края, помогая ей.

– Не знаю, – сказал он. – Иногда мне кажется, что я ему просто завидую.

– Эй! – раздалось снаружи. – Вы там где? Картошка стынет, между прочим!

Брат с сестрой переглянулись. Керидвен фыркнула.

– А кота ты не пробовал завести? Проще было бы.

– Коты готовить не умеют, – глубокомысленно заметил Блейз.

Это смотря какие, ляпнула было Керидвен, но прикусила язык, и вместо этого крикнула:

– Идем!

Ужин прошел нормально. То есть, Джимми что-то молол с набитым ртом, Блейз время от времени толкал его локтем, но в целом… В целом, было хорошо, и от этого «хорошо» как-то непонятно сжимало сердце. В кои-то веки дом выглядел как нормальный дом, в кои-то веки ужин выглядел как нормальный ужин… и это само по себе царапало. Не к добру.

Потом она осталась мыть посуду, прислушиваясь краем уха к невнятной болтовне за стеной («Давай сейчас!» – «Да может потом…» – «Ну договорились же…» – «А точно?..» – «Да я тебе говорю!»). Вспомнила, как в углу за шкафом сидел Эльфин, и вздохнула.

Джимми, в общем-то, спросил правильно. Что бы ни было раньше, с чего себя хоронить?

Самое обидное, что и феи ничего другого ей не говорили. Да и сам Эльфин…

Сам чертов Эльфин говорил ей тоже самое.

От этой мысли стало еще обидней.

Керидвен прикусила губу и принялась вытирать ложки – так, что ткань заскрипела.

– Кхе-кхе, – сказали за спиной.

Керидвен стиснула зубы и обернулась. Чего им еще надо?!

– Мэм, – Джимми приложил ладонь к груди. Керидвен подняла бровь. – Мисс! – тут же поправился он. – Мы с вашим достойным всяческого уважения братом, как вы уже, наверное, поняли, решили нести свет просвещения в эту местность, которая так давно подобного заслуживает!

Ишь ты, хмыкнула Керидвен.

– Устраивая бои? – сказала она вслух.

– Это только начало! – уверил ее Джимми, и вдруг вытащил из-за спины коробку.

– Это тебе, – сказал Блейз.

– Мне? – удивилась Керидвен. Обтерла руки полотенцем и развернула подарок.

Внутри оказалось платье – красивого зеленого цвета, с короткими рукавами и с широченной юбкой совершенно непристойной длины до середины икры.

– Детское, что ли? – хмыкнула Керидвен.

– В Камелоте сейчас все так ходят, – сказал Блейз.

Платье переливалось и шуршало. Керидвен подавила желание скомкать его и закинуть в угол.

– Молодцы, – сказала она. – А мне-то в таком куда? Огород копать?

– Вот! – Джимми воздел палец. – Разве это не драма, что молодой, прекрасной женщине некуда сходить в красивом?

– Мы хотим танцевальный клуб сделать, – сказал Блейз. – Джимми вон танцы знает.

– Но не одному же мне плясать? – подхватил Джимми.

Да они сговорились, поняла Керидвен.

– Вы сначала решите, чем музыкантам платить будете, умники, – сказала она.

Джимми просиял, будто ждал этого вопроса:

– У нас есть граммофон!

– Что есть?

Вместо ответа он указал на ящик, из которого торчал металлический раструб. Правду сказать, Керидвен его уже видела, но решила, что это для каких-нибудь химических опытов. Джимми с видом фокусника вытащил из бумажного пакета плоский черный блин, Блейз начал крутить ручку у ящика сбоку – и из раструба полилась мелодия.

Керидвен моргнула. Ей казалось, такое только у фей бывает.

– Чудо техники! – гордо объявил Джимми.

– Чудо, – пробормотала Керидвен, стискивая в руках платье. – Пойду примерю, – буркнула она и спаслась бегством в спальню.

В спину ей неслась бравурная музыка.

Керидвен захлопнула дверь, швырнула платье на постель и вцепилась зубами в кулак. Сердце бешено стучало.

Это не как в прошлый раз. Это не как в прошлый раз, это не считается. Это просто Блейз и Джимми. Им просто нужна шумиха для клуба, вот и все. Ничего плохого из этого не выйдет.

Ведь не выйдет? Ведь правда?

Да что со мной, обозлилась Керидвен. Что, черт побери, со мной может случиться? Задницу в новом платье отморожу? Соседки оборжут? Травилась – не боялась, с гарпией воевала – не боялась, Эльфина, чтоб ему икнулось на том свете, на горбу тащила – и то не боялась. А тут поджилки трясутся, как у зайца. Тьфу!

Она прикусила губу и принялась стаскивать платье. Полезла в шкаф за чистой сорочкой – наткнулась глазами на старую муслиновую блузку, ту самую, из-за которой, сбежав из дома, рыдала когда-то в сарае у старухи Элисон.

Страшно, когда слишком хорошо. Потому что потом становится слишком плохо.

Как вышло с Авалоном. Как вышло с Эльфином.

Керидвен закусила губу и со всей силы хлопнула дверцей шкафа. А ну и пусть!

Натянула обновку и полезла в шкаф за шелковыми чулками. Без них такое чудо носить было невозможно.

Расправила юбку и пошла вниз.

Джимми присвистнул.

– Очень красиво, – сказал Блейз.

Керидвен зыркнула на них исподлобья – издеваются или нет?

Джимми немедленно задрал руки:

– Честно-честно!

Зря я на это согласилась, мрачно подумала Керидвен.

– Керри, только ты… это… – неловко промямлил Блейз. – Лицо попроще сделай, а?

– Какое есть, – огрызнулась Керидвен.

Джимми поскреб щеку.

– А что, может, и правда? Может, нам женские бои лучше начать устраивать? – Он мечтательно закатил глаза. – Небось, народ валом повалит…

Керидвен представила себя прыгающей с кулаками вокруг Магды-молочницы, и фыркнула.

Джимми сделал невинные глаза:

– Что, нет? Ну вот, а я уже размечтался!

Керидвен подавила желание отвесить ему подзатыльник, а вслух сказала:

– Чего делать-то надо? Давай показывай.

– Есть, мэм! – Джимми отсалютовал ей двумя пальцами, повернулся к Блейзу, изображавшему зрителей и отвесил в его сторону глубокий поклон. – Почтеннейшая публика, дамы и господа! Наимоднейший, наисовременнейший, привезенный из-за моря, популярнейший в столице хай-бразильский танец шим-шем!

И тут Джимми подпрыгнул на месте, притопнул пятками и завилял бедрами так, что Керидвен аж поперхнулась.

Она обернулась к Блейзу. Блейз по-прежнему сидел с безмятежным видом, сложив руки на коленях.

– В Камелоте, что правда так пляшут?!

– Правда, – подтвердил Блейз. – Это хай-бразильская мода такая.

Керидвен обернулась к Джимми. Джимми скроил честную физиономию. Керидвен глубоко вздохнула.

– Ладно. Зря меня, что ли, папенька, блудницей вавилонскою честил. Надо, что ли, соответствовать.

– Керри, ну не надо так! – запротестовал Блейз. – Ну это правда весело! И вообще, хай-бразильские танцы, которые неприличные, они другие совсем!

Керидвен уперла руки в боки:

– А ты-то, братичек, откуда знаешь?!

Блейз моргнул.

– Я диссертацию писал, по Оригену, а у хай-бразильцев же своя традиция, они и в церковь ходят, но и с духами общаются… некоторые… Я там с одним шаманом познакомился… – Блейз погрустнел.

– Ага, – оживился Джимми. – Я его тоже знаю, он в клубе барабанщиком работал. А то жить на что-то надо, а церковь наша конкурентов не любит, и шаманов как колдунов гоняет. А по мне все одно, надо мне будет зеленых чертей увидеть – так я лучше пойду напьюсь! Хотя идеи у них веселые, – он обернулся к Керидвен. – Вот, например, что шаману нужно одну жену из людей, а другую из духов брать. Мол, чтоб между мирами ходить сподручней было, – Джимми заржал.

– Ах-ха, – пробормотала Керидвен.

Блейз за спиной Джимми сделал умоляющее лицо. «Не слушай его, он идиот», – прочла Керидвен по губам. Вздохнула и разгладила подол.

– Ну что, плясать-то будем? Или мне тут всю ночь торчать, как имениннице?

– Да, – посерьезнел Джимми. – Точно.

Он поставил ее посреди комнаты и сам встал рядом, чуть поодаль.

– Колени присогни, – он показал, как. – Руками машешь, будто пытаешься взлететь. – Керидвен повторила. – А теперь, – Джимми ухмыльнулся, – представь, что все, что ниже пояса, пытается из-под тебя ускакать, а ты пытаешься вернуть это обратно.

Керидвен фыркнула.

– Что ха-ха, – оскорбился Джимми. – Драма всей моей жизни, между прочим! – Он шаркнул ногами вперед-назад. – Ну-ка, повтори!

Блейз включил пластинку, и низкий женский голос запел:

Было мне три годика или где-то столько,

Мама позвала меня, научила толку,

Мама мне сказала – ну-ка, доча, слушай,

Тебя такому в школе не научат.

Это точно, мелькнуло у Керидвен.

Блейз принялся прихлопывать в ладоши, Джимми прищелкивал пальцами, Керидвен быстро приноровилась шаркать подошвой по полу, подпрыгивать и выбивать дробь каблуками.

Не важно, что, а важно как,

Не важно, что, а важно как,

Не важно, что, а важно как,

Как – это не пустяк!

Неведомые хай-бразильцы знали свое дело – встряхивая плечами, стуча ногами, мотая юбкой – шим-шем! – невозможно было кукситься. Невозможно было бояться.

Блеснули белые зубы на темном лице – Джимми вдруг оказался совсем близко, на талию легла горячая ладонь, замелькали вокруг стены и полки, сливаясь в круговерть, как на карусели.

Неважно, что, а важно, с кем —

Шим! Шем!

Вот и нет проблем!

Ухх! – их разнесло в стороны и швырнуло обратно. Х-ха! – Джимми шаркнул по полу, оказываясь на одном колене. Уфф! – Керидвен обнаружила, что стоит, упираясь руками в ноги, как после долгого бега, пытаясь перевести дух. Блейз зааплодировал. Джимми тоже, и Керидвен вспомнила, что вырез у нового платья глубже, чем она привыкла.

Шаль надо будет завести, мимоходом подумала она, выпрямляясь, но, черт подери, ей было приятно.

Невидимая женщина, спрятанная в граммофоне, вывела руладу и засмеялась низким грудным голосом.