Читать книгу О котах и людях: о ястребинке и розах - Марина Аницкая - Страница 4

– Какой еще «святой Георгий»?! Красил, значит, ты, щели конопатил, значит, я, а называться все будет в честь какого-то хмыря, которого, может, и на свете никогда не было?!

– Как это – не было?!

– Да вот так!

Голоса было слышно издалека. Керидвен хмыкнула и поправила на локте корзинку с обедом.

Прямо скажем, ей просто было интересно, что эти два обормота затеяли – но не тащиться же с пустыми руками!

За поворотом, как раз на том клочке, который Мак-Манусы все не могли отсудить у О’Доннелов, стояла старая конюшня. Пользоваться ей никто не пользовался с тех пор, как стоявшая там лошадь лягнула Старого Мак-Мануса – да так, что он уже не встал. Молодой Мак-Манус, которому в прошлом году исполнилось восемьдесят семь, твердил, что это все из-за Эбигайл, которая его сглазила – все знают, что у всех женщин О’Доннелов черный глаз – и все ради того, чтобы Старый Мак-Манус не смел ездить мимо их поля да похваляться выправкой, которой у О’Доннелов в жизни не было!

О«Доннелы же твердили, что все дело в том, что Старый Мак-Манус построил свою конюшню не там, где надо – все знают, что надо было ставить на два ярда левее, потому что испокон веков межа была именно такая, а что никто этого не помнит, так это потому что Старый Мак-Манус из ума выжил, а соседей, как водится, подкупил, пообещав, что замолвит перед ними слово перед святым Колленом – а какой святой Коллен, когда все знают, что Мак-Манус после смерти пойдет прямиком в ад, как все Мак-Манусы!

В общем, тяжба эта тянулась уже полвека, конюшня простаивала, так что, когда к Мак-Манусам явился Джимми и, всячески расшаркиваясь, стал выпрашивать развалюху («Хотите, мы приглядим, чтоб она точно никому не досталась, кому не надо? Подновим да подлатаем, мы и так хотели сделать, да как же хозяев-то не спросить, как не спросить-то хозяев, а?» – Молодой Мак-Манус погладил седую бороду, крякнул и махнул рукой – пользуйтесь!).

Понятно, что ровно в то же самое время примерно теми же словами Блейз обхаживал О’Доннелов. Пока он рассказывал, насколько нести свет знаний и здоровый образ жизни – богоугодное дело, из кухни выглянула старуха Эбигайл, зыркнула на него одним глазом (второй был утерян лет тридцать назад, когда из печки неудачно вылетела искра – впрочем, кое-кто поговаривал, что не из печки, а прямо из адского котла, да-да!), спросила – «А ты, небось, О’Флаерти-то братом приходишься?» – «Ага», – сказал Блейз. – «Забирай», – каркнула старуха – и вопрос решился.

Керидвен, услышав историю, не удивилась. Пижменная настойка и от ревматизма помогала замечательно, даже и такой старой карге, как Эбигайл О’Доннел, от которой первые лет шестьдесят всякая хвороба убегала в ужасе.

Дорога свернула, и глазам открылась развалюха. Выглядела она, впрочем, вполне достойно – Блейз и Джимми ее подновили, и прямо сейчас Блейз, стоя на стремянке над входом, что-то объяснял, роняя капли краски с кисти и едва балансируя на ступеньке, а Джимми, сбив кепку на затылок, голосил снизу и махал руками как мельница.

– Ты… ты еще скажи, что драконов не бывает!

– А может, и не бывает! Я сам ни одного не видел!

– Да ты просто не знаешь, какой святой Георгий был человек! – продолжал кипятиться Блейз. – Нет, ты послушай!

Ууу, подумала Керидвен, это надолго.

Села на траву и поставила корзинку рядом.

Издали раздалось тарахтение и ругательства – и из-за поворота вывернула щеголеватая компания на самобеглой безлошадной повозке – Финн О’Рурк в очках-консервах, сестра его Ора О’Рурк – как всегда, в мужском платье, и компания прихвостней, все, как один, с оружием на поясе. Керидвен поморщилась. Наследнички.

Клан О’Рурков исстари держал серебряный рудник, и нос задирал по этому поводу нещадно.

Повозка чихнула и остановилась.

– Что, опять заглохло? – вопросила в воздух Ора.

– Не заглохло ничего! – огрызнулся Финн. – Я, может, специально остановился! Посмотреть хочу, что тут за стройка!

Он перепрыгнул через дверку наружу и, изо всех сил делая независимый вид, пошаркал к сараю. Остальные переглянулись и двинулись за ним.

Блейзу с Джимми, правда, было не до этого.

– …И тогда император решил, что святой Георгий мертв! – Продолжал махать руками Блейз. – Но на самом деле нет! На самом деле святой Георгий в это время увидел ангела, и приветствовал его военным салютом! И так все поняли, что он еще жив!

– Да вранье это все! Не может такого быть, чтоб в пыточной живого от мертвого не отличили! – возмущался Джимми.

– Да может, в обморок упал, – встрял кто-то из финновой компании.

– Точно, вот в шахте так запросто можно угореть.

– Чтоб святой и угорел? Да ни в жисть!

– Небось, просто императору наврали, чтоб отстал от человека.

Блейз оглянулся, увидал поддержку и набрал в грудь воздуха побольше.

– А потом император потребовал, чтоб святой Георгий отрекся от Господа! А святой Георгий в ответ потребовал, чтоб его отнесли в храм Аполлона!

– Кого-кого?

– Мужик такой, в веночке, – неохотно пояснил Джимми.

– Из фир болг?

– Ну.

– И святого Георгия туда отнесли! Потому что ему перед этим перебили ноги и сам он дойти не мог! Но в храме он все равно встал перед статуей в полный рост! И каак осенит ее крестным знамением! И все статуи в храме попадали!

– Ого!

– Ничего себе!

– Молодец мужик, – зашумели о’рурковские. Джимми сплюнул.

Блейз торжествующе оглядел своих слушателей.

– Но это не самое главное чудо святого Георгия! Самое главное было, когда он уговорил дракона раскаяться… – Блейз набрал было в грудь воздуха, но продолжить ему не дали.

– Ты ври да не завирайся! – возмутился Финн. – Нет такого слова, чтоб фир болг смирился да исправился! Если б было, наши знали бы уже!

– Сколько лет мы рудники охраняем!

– Их только серебряная пуля и берет! Больше никак!

Блейз выпрямился. Глаза у него загорелись. Ах ты ж етить, подумала Керидвен.

– А я говорю – нет! – провозгласил Блейз. – И для фир болг спасение возможно!

– Врешь! – Финн взвился и залепил Блейзу в глаз.

Точнее, попытался – Блейз на удивленье быстро присел и ткнул Финна кулаком в живот. Финн взвыл. Кто-то из его подручных ринулся вперед и напоролся на Джимми. Закипела драчка.

Керидвен вскочила на ноги, готовая вмешаться – но помощь не требовалась. Девица О’Рурк, опираясь о самоходную повозку, грызла травинку, отвернувшись, и вмешиваться не собиралась. Ну вот и ладно, подумала Керидвен и начала высматривать под ногами подорожник побольше. Против девчонки Блейз, конечно, не полез бы – а мальчики и сами разберутся.

Закончилось все очень быстро. Кто валялся на травке, кто, согнувшись, пытался продышаться. Блейз, целый, но оскорбленный в лучших чувствах, сопел носом, ни на кого не глядя. Джимми, заломав Финна в три погибели, радостно объяснял:

– А вот этот прием называется «нельсон»! А если кому интересно, приходите, мы вас научим!

Он выпустил Финна. Финн закряхтел и с трудом распрямился. Джимми хлопнул его по плечу:

– Парень, все понимаю, мне самому святошеньке хочется врезать каждый раз, как он начинает чушь нести. Но у нас борцовский клуб, а не богословский!

Керидвен принялась раздавать пострадавшим подорожник от синяков и царапин. Джимми все-таки ссадил себе костяшки о чью-то физиономию, и его пришлось перевязывать платком.

Девица О’Рурк отлепилась от своей таратайки и мрачно спросила:

– Ну, а с драконом-то чем закончилось?

Самобеглую повозку удалось завести только с третьего раза, и только после того, как Блейз что-то подкрутил в моторе.

Джимми до самого вечера зудел, что Блейзу нужно меньше читать про великомучеников.

Назавтра история ходила по округе уже в десяти вариантах: О’Рурки побили Блейза, Блейз побил О’Рурков, Джимми Коллинз знает волшебный прием, от которого все сами собой падают на землю, ведьма Керидвен заколдовала машину О’Рурков, и она сломалась, посреди поля явился святой Георгий лично и сразил всех, кто посмел в нем усомниться, и, наконец – что О’Рурки сражались с драконом и победили, потому что это же О’Рурки!

Клуб назвали «Святой Георгий и дракон». «Святой Георгий» – потому что Джимми сказал, что раз слухи уже пошли, ими надо пользоваться. А «дракон» – чтобы Блейзу, радевшему за фир болг, было не так обидно.

На открытие явились, прежде всего, Мак-Манусы с О’Доннелами – конечно, чтоб проверить, как используется сарай, О’Рурки во главе с Финном, и даже Канаван.

Керидвен запаслась свинцовыми примочками и мысленно приготовилась перевязывать ссадины, подвязывать шатающиеся зубы и, с шансами, гипсовать переломы, но оказалось еще веселее – половина явившихся хотели не столько махать кулаками, сколько спорить с Блейзом.

Джимми мгновенно развернулся по ветру и объявил, что кто подерется друг с другом и выиграет, тот сможет добраться до святошеньки – но поставил условием, чтоб или драться, или спорить – только одно зараз.

Блейз вздохнул, но возражать не стал. Керидвен только диву давалась.

После того, как Блейз три раза побил Падди О’Доннела, авторитет его возрос до самого потолка, и ему удалось целых три минуты проповедовать всеобщее спасение, пока Падди не взревел «Как все спасутся? Что, и Мак-Манусы, что ли, тоже?!» – и его пришлось оттаскивать.

Джимми учел произошедшее и завел бочку с водой, чтобы обливать из ведра самых буйных.

«Георгий и дракон» немедленно сделался чрезвычайно популярным местом.

Отец Джозеф воспринял происходящее как личное оскорбление, и принялся читать проповеди об «обители разврата». Джимми пришел в восторг. Блейз возмутился, что их всех не так поняли, и сочинил длинную лекцию о том, что такое разврат на самом деле – с упоминанием Давида, Соломеи, Соломона и разных других древних деятелей. Побить его не побили, но Блейз в таких красках расписал танец семи покрывал, что в следующий раз послушать народу набилось вдвое больше. Джимми почесал в затылке, и решил, что и правда, стоит переходить к танцулькам, и объявил, что в воскресенье будет большой бал. Вход свободный!

Холл к празднику украсили венками и гирляндами – и развалюха засияла, что твой дворец, Керидвен аж сама поразилась.

К вечеру начали собираться гости. Подкатила финнова таратайка и остановилась, выплюнув клуб жирного дыма. Наружу вылез Финн в полосатых брюках. С другой стороны из машины выбралась Ора О’Рурк – в новеньком розовом платье, хоть и по-прежнему с кобурой на поясе. За ними высыпались все остальные. Не начали бы палить, поморщился Джимми. Да ладно, успокоила его Керидвен. Это ж стрелки О’Рурковские, они всегда так. Рудник охраняют против нечисти, и пули у них серебряные. В людей они из своих пушек не стреляют, мол, это оскорбление оружию. Удача отвернется. Ну, будем надеяться, пробормотал Джимми, одновременно расплываясь в улыбке и подавая Оре руку кренделем.

– Финн О’Рурк! – раздался громкий голос. – Как ты можешь?!

Керидвен оглянулась и вздохнула. Отец Джозеф вышагивал по дороге, потрясая в воздухе посохом.

– В то время, когда твои собратья отдали жизнь, охраняя тебя и тебе подобных! Ты, забыв свой долг, не ведешь праведную жизнь, а погрязаешь в разгуле! Позор! Позор своего рода!

Финн втянул голову в плечи и шмыгнул внутрь. Отец Джозеф стукнул палкой по земле и обратил свой взор на Ору.

– А ты, Ора! Что ты делаешь, вместо того, чтобы вести себя пристойно, как положено юной девице?! Тешишь свое тщеславие, наряжаясь в непристойные наряды?! Разве такое тебе пристало?! Перед парнями подолом крутить?!

Обычно острая на язык Ора отчего-то покраснела и закусила губу. Так, подумала Керидвен и шагнула вперед.

– А что это вы, святой отец, из пушки-то по воробьям? – Керидвен подхватила подол – тот самый, у короткого столичного платья. – Что это вы про мое платье ничего не скажете?

Отец Джозеф начал багроветь.

– А я-то старалась, наряжалась! Думаю, а ну, явится отец Джозеф, а ну начнет плясать, как царь Давид перед ковчегом, чтоб мне лицом в грязь-то не ударить!

– Ведьма! Отца в могилу свела, и меня тоже хочешь?!

Керидвен одним шагом подлетела к преподобному и схватила его за воротник.

– А что же вы, смерти боитесь, отец Джозеф? – почти пропела она. – Разве ж вас не должны на небо вживую взять за праведность? Арфу выдать, чтоб с ангелами петь? Хотите, устрою?! Я могу! – Керидвен залилась смехом, и вдруг поняла, что ее оттаскивают.

– Керри, Керри, Керри, – зашептал голос ей на ухо. Она обернулась и увидела очень обеспокоенного Блейза. – Тише, тише, успокойся…

– Ага, давай полегче, – Джимми сунул ей в руки кружку. Керидвен отхлебнула и поморщилась – сидр оказался слишком кислый.

– Да чего я такого сказала-то… – буркнула она.

Блейз вздохнул. Джимми почесал в затылке.

– Пошли, что ли, танцевать? – спросил он.

Керидвен отхлебнула еще сидра и сунула кружку Блейзу.

– Пошли.