Читать книгу Мои (чужие) дети, или Двойня для случайного папы - Марина Вуд - Страница 7

Диана

День сурка продолжается. У Дани начались колики, и он всю ночь проплакал у меня на руках. У мальчиков часто возникают проблемы с кишечником в первые месяцы жизни. Аня наелась и спокойно уснула, а я продолжаю битый час качать орущего, как корень мандрагоры, ребенка. Ко всему трубы в подвале прорвало, и третий день весь дом сидит без отопления. У меня есть обогреватели, но их хватает только на одну комнату. Всю квартиру ими не обогреешь. Поэтому приходится потеплее укутывать детей.

Трель звонка разносится по квартире. Я на часы – ровно девять. Подхожу к двери и смотрю в глазок. Под дверью топчутся две незнакомые мне женщин. Главное, чтобы это были не верующие, которые носят по квартирам брошюрки.

Поворачиваю замок и приоткрываю дверь, оставляя ее на цепочке: – Доброе утро! – вежливо произношу я.

– Доброе утро! – говорит худощавая женщина, напоминающая старуху Шапокляк. Вторая в смешных, грубых очках молча заглядывает мне за плечо

– Вы случайно не из ЖЭКа? – Данька снова начинает хныкать. Из-за бессонной ночи мои мозги начинают буквально плыть.

– Нет милочка, мы не из ЖЭКа, – более уверенно произносит женщина. – Мы из органов опеки. На вас поступила сигнал. Мы пришли проверить условия, в которых проживают ваши дети. Вы, Беляева Диана?

– И кто же этот добрый человек? – делаю несколько глубоких вдохов, стараясь сохранить спокойствие. Чувствую, что к этому приложила руку моя бывшая свекровь. У нее есть приятельница, которая работает в нашей местной администрации и без нее здесь явно не обошлось.

– Мы не разглашаем данную информацию, – приобретает дар речи ее коллега. – Вы пустите нас в квартиру?

– Покажите для начала ваши удостоверения или какой-нибудь другой документ, на основании чего вы будете осматривать мою квартиру. У меня двое маленьких детей и я не могу впускать сюда кого попало, –пытаюсь найти легальную причину, чтобы не впускать этих двоих.

– Сейчас, – начинает рыться в сумке первая и спустя несколько минут все же достает и показывает мне документы. – А теперь, открывайте дверь. Иначе мне придутся записать, что вы отказались впустить нас внутрь.

Делать нечего. Прикрываю дверь и снимаю цепочку. Видя, что у меня чистый ламинат, женщины нагло заходят в грязной обуви и идут вглубь квартиры. Я хочу закрыть двери, но не успеваю, потому, как следом за ними в квартиру заходит Давид: – Здравствуйте, Диана, – возбужденно говорит мужчина и вихрем влетает в квартиру.

– Вы не вовремя, – тихо произношу я, показывая жестами, что он не вовремя. Но мужчина игнорирует меня и идет следом за соцработницами.

– Доброе утро дамы, – грубый голос Давида заставляет их замереть и оглянутся.

– А вы собственно кто? – удивленно таращится на него старуха Шапокляк.

– А вы? – холодно чеканит он.

– Мы из опеки, – отвечает вторая. – У вас в квартире всегда так холодно?

– Третий день, – тихо произношу я и встречаюсь с угрюмым взглядом Давида. – Во всем доме отопление отключили. Порыв в подвале.

– Варвара Владиславовна, запишите: температура в помещении, где находятся дети ниже нормы, – уверенно говорит Шапокляк и шагает дальше по квартире оставляя грязные следы на полу. – Так, вы, мужчина, собственно кто?

– Я – друг, – стараясь быть вежливым отвечает он.

– Друг? – Варвара Владиславовна приспускает на носу очки и смотрит поверх стекол. – А может вы сожитель?

– Или того похлеще, – добавляет Шапокляк. – Родной отец. А вы у нас, милочка, числитесь, как мать-одиночка.

– У нас много таких, – поправляет очки обратно и что-то царапает ручкой в журнале.

– Каких? – рявкает Давид.

– Которые обманывают государство, чтобы незаконно социальные выплаты получать.

– Нет, – отмираю я. – Это просто друг! – пытаюсь исправить ситуацию, чтобы они действительно не подумали, что между нами, что-то есть. У меня и правда нет никакого желания ссорится с государством и что-то кому-то потом доказывать. Мне совершенно не нужны в жизни дополнительные проблемы.

– Где второй ребенок? – спрашивает так, которая худая.

– Она спит в спальне, – На данный момент э то единственная комната, в которой тепло.

– Покажите, – настаивает она.

–Может не надо туда заходить, – умоляюще произношу я. – Давайте я вам немножко дверь приоткрою, и вы просто загляните. Там чисто и тепло, поверьте на слово, – тяжко вздыхаю, понимая, что уговорить этих дамочек мне не удастся. Легче показать им спальню, чтобы они побыстрее ушли, а потом убраться после их них.

– Нам надо осмотреться, – настаивает на своем соцработница.

– Вы туда сейчас холод запустите и грязи нанесете, – с нажимом произносит Давид.

– Ладно, – сдаюсь я и впускаю их в комнату. Давид остается стоять в коридоре. В спальне тепло. Анечка спокойно посапывает в кроватке. Несмотря на это, женщины даже не пытаются вести себя тихо. Они громко переговариваются о чем-то своем, тем самым будят дочь, и она начинает хныкать.

– Так. Все. Хватит! – взрывается Давид. – На выход! – показывает рукой на дверь.

Я кладу в кроватку Даню и беру на руки Аню, чтобы успокоить.

– Что вы себе позволяете? – округляет на него глаза Шапокляк.

– Если вы сейчас же не покинете эту квартиру, то ощутите в полной мере то, что я себе позволяю, – цедит сквозь зубы мужчина.

– Ну, знаете ли, – угрожающе поднимает палец вверх та, что в очках. – Мы сейчас полицию вызовем.

– Вызывайте! Ни черта они мне не сделают! У меня сам министр внутренних дел зубы лечит, – рявкает он. Он произносит это настолько уверено, что даже я ему верю.

Женщины молча переглядываются между собой. Затем делают еще какие-то заметки и молча выходят из квартиры. Бросив напоследок, что возьмут нашу семью на контроль. Мужчина закрывает за ними двери и возвращается к нам.

– Значит так, Диана, – переводит сбившееся дыхание. – Собирайся. И детей собирай. Поедете ко мне.

– Зачем? – внутренне настораживаюсь я.

– Затем. Как врач я не могу позволить детям находится в этом холоде. А у меня дом с автономным отоплением. Я тебе комнату большую выделю. Поживете там до тех пор, пока у вас отопление не сделают.

– Ты не врач. Ты стоматолог, – поднимаю на него глаза. В душе я, понимая, что надо соглашаться на его щедрое предложение, но мой мозг ищет какой-то подвох в его словах.

– Если быть точным, то я ортодонт, – вздыхает он. – Впереди выходные. Вряд ли в ближайшие два дня что-то изменится в лучшую сторону.

– И то правда, – сдаюсь я, трезво оценивая перспективу быстрой замены труб. – Мне надо время, чтобы собраться.

– Не спеши. Спокойно собирайся. Я подожду тебя в прихожей, – говорит Давид и выходит из спальни.

Достаю из шкафа большой чемодан и бросаю в него нужные мне вещи – нижнее белье, носки, домашнюю одежду, несколько свитеров и джинсы. Косметичку и ванные принадлежности. Стараюсь мыслить практически, чтобы бело побольше места для детских вещей. Стараюсь выбирать нейтральных цветов, чтобы подходила сразу для двоих – мальчика и девочки. Не знаю, влезет ли коляска в багажник. Она двойная. Снимаю с каркаса люльки, которые могут использоваться, как автокресла. На автомате одеваюсь первой. Закрываю чемодан и вывожу его в коридор. Давид берет чемодан и спускает его к машине. Затем возвращаюсь и одеваю детей. Надо делать все максимально быстро, чтобы они не успели перегреться. На скорую руку расчесываюсь и закручиваю небрежный пучок. Волосы у меня длинные и очень тяжелые. Мимолетно смотрю на себя в зеркало. Вроде и не страшненькая, но замученная ужасно. Зато фигура стройная как никогда. С лоском пока проблематично, да и глаз давно уже не горит. Уставшая молодая женщина. Беру переноски с детьми в две руки и выхожу из спальни. Внутри поваляется волнение. Правильно ли я все делаю? Давид возвращается в квартиру и забирает у меня детей. Я проверяю все ли выключила и закрываю дверь на замок.

– Давай, может, я одну понесу, – говорю, спускаясь по ступенькам следом за Давидом.

– Мне не тяжело, – отвечает, глядя перед собой. Мужчина хорошей спортивной комплекции. Я заметила это еще в прошлый раз. С самого начала Давид произвел на меня впечатление доброго и порядочного человека. И тут надо отдать должное его родителям, потому как сразу чувствуется воспитание.

Выходим из подъезда и двигаемся к большому темному автомобилю, который запаркован недалеко от дома. На нас тут же налетает, вихрь морозного ветра, который чуть ли не сбивает меня с ног.

– Достань, пожалуйста, в боковом кармане ключи.

– Пальто? – уточняю.

– Нет. Джинс, ‒ поворачивается ко мне правым боком. Смущенно сглатываю, опуская глаза на его крепкие бедра. Это, кажется, нарушение личных границ. Ведь, так? Прикрыв глаза и перед этим, тяжело выдохнув, запускаю свои пальчики в карман и ловко выхватываю электронный ключ.

– Открывай машину, – командует мужчина, глядя на меня в упор, и я послушно нажимаю кнопку с открытым замком. Мужчина сзади устанавливает переноски и фиксирует их ремнями безопасности.

Проверяю малышей и поправляю им пустышки. Щечки у них тепленький.

– Машина сейчас быстро прогреется, – говорит Давид, открывая для меня пассажирскую дверь.

Из-за начавшегося снегопада, наш путь проходит в тишине. Так, как обстановка на дороге требует максимального внимания со стороны водителя. В салоне тепло и лишь тихонько играет радио. Я снимаю с себя куртку и немного расстёгиваю детские комбинезоны. От хронического недосыпа и последней полностью бессонной ночи меня укачивает. Веки постепенно тяжелеют и медленно закрываются. При этом кажется, что они закрылись буквально на секунду и в следующее мгновение я слышу насыщенный мужской голос: – Диана, просыпайся! Приехали.

С трудом открываю глаза и не сразу соображаю, где я нахожусь. Через минуту вспоминаю подробности сегодняшнего утра и делаю глубокий вдох.

– Ты в порядке? – в голосе Давида появляется тревога.

– Да, – киваю я. Мужчина подает мне руку и помогает выбраться из авто. Осматриваюсь и понимаю, что мы находимся в подземном гараже.

– Гараж соединен с домом, – мужчина отвечает на мои мысли. – Я уже отнес внутрь ваши вещи. Осталось только детей перенести.

Как не удивительно, но дети все еще сладко сопят в люльках. Сколько времени прошло?

– Долго я спала? – отстёгиваю одну из переносок, в которой спит Даня и беру ее на руки.

– Минут сорок. Не больше, – Давид забирает Аню и ведет меня в дом.

Мужчина с грацией крупного хищника, семейства кошачьих идет впереди. А я, как зашуганный опоссум беспрекословно следую за ним. Мы проходим через небольшой коридор и попадаем в большую светлую комнату – это гостиная, которая соединена со столовой. Я осматриваюсь, чтобы узнать и понять нет ли здесь еще кого-нибудь кроме нас.

– Ваша спальня наверху, – сообщает Давид. – Ваш чемодан уже там. Вы, располагайтесь. И чуть позже я тебе здесь все покажу.

– Спасибо, – тихонько произношу, стараясь не разбудить детей, но Аня тут же заходится криком. – Ну вот – выдыхаю. – Пора кормить.

Мы быстро поднимается по лестнице на второй этаж. Давид обгоняет меня в коридоре и подходит к белой двери. Толкает ее вперед, и мы оказываемся в огромной спальне. В центре которой стоит огромная кровать, а слева от нее большое, панорамное окно в пол. Справа у стены шкаф.

– Пока в вашем распоряжении это ложе, а к вечеру я организую детские кроватки, – сообщает мужчина. – Постель чистая. Ванная комната – соседняя дверь, напротив.

Глядя на кровать в голову начинаю лезть самые пошлые и ужасные мысли. Господи, что я наделала?! Приехала Бог знает куда, к совершенно незнакомому человеку домой. А вдруг он начнет приставать? Или того хуже?

– Давид… Я могу чувствовать себя в безопасности здесь? – с трудом выдавливаю из себя максимально вежливые формулировки.

– Я не собираюсь к тебе приставать, если ты об этом, – усмехается он. – У меня все в порядке с личной жизнью.

Какой ужас! Как стыдно, что я даже допустила мысль об этом.

– Извини, – виновато опускаю глаза. И принимаюсь за распаковку своих детенышей.

– Все нормально. Ты тут, пока располагайся и делай все, что тебе надо. Я буду внизу, – Давид выходит, прикрывая за собой дверь. Я, наконец-то, раздеваю детей. Мою руки и принимаюсь их кормить. Хорошо, что они еще совсем малюсенькие и ничего не понимают. Им главное, чтобы я и грудь всегда были рядом.