Читать книгу Она и её Он - Марина Зайцева - Страница 8

Когда тебе пятнадцать, совсем скоро предстоит умирать, так что все не имеет особой ценности, и все очень значительно. И так должно быть. Ты состоишь из грусти, тоски по тому, чего не было, но что могло бы быть, вспоминаешь прошлые жизни или придумываешь их, продумывая до мелочей.

Когда тебе несколько больше, и ты уже умерла, ты понимаешь, что жить еще очень долго, и ничто не собирается заканчиваться, а многое, очень и очень многое, предстоит еще только начинать. И вот тогда ты захлебываешься одновременно – от восторга и страха – а хватит ли сил? А будешь ли успевать за световой день нафотосинтезировать себе не темную ночь?

Вчера у меня включили фонарь.

Моя ночь в самом разгаре, раз появилась люминесценция. Я больше не падаю на дно, я перестала задыхаться от ощущения, что так просто нельзя со мной. Я поймала себя на том, что не могу вспоминать и опираться на воспоминания – это так больно, таким способом, что никаких сил, вообще ничего эта боль не дает. Я экспериментирую. Мне жить долго, во всяком случае, по моим представлениям о времени и себе. Раза в четыре больше, чем прошло. А жизнь, как известно, надо наполнять событиями, как и время, которое, будучи наполненным, летит незаметно.

Я вчера была звана на свидание. Сегодня я на него пойду. Собственно, вот сам тот факт, что я что-то тут пишу, посвящен этому свиданию. Кто позвал – да практически никто, дистанционный знакомый, хороший и интересный мужчина, друг по переписке. Чего я жду? А черт его знает. Если честно, больше всего я волнуюсь о том, как буду есть в присутствии незнакомого мне, по сути-то, человека. Я очень стесняюсь при ком-то есть вообще. А особенно что-то откусывать. Хлеб отламываю, остальное – отрезаю или отщипываю, превращая в порционное. Куда мы идем, я не знаю. Но я ему доверяю. Его зовут Зеркало. В том смысле, что это его никнейм. Мне сейчас зеркало очень нужно – посмотреть на себя, глубоко охренеть от увиденного, какая-то объективность насущна как воздух. Что-то перегорело и расплавилось. Когда я смотрю на себя в стеклянное зеркало, я каждый раз немного успокаиваю выпученные глаза, отпускаю брови и выпрямляю коромысло нижней губы. Выражение у меня такое, словно я вдохнула невыносимую гадость и поперхнулась до невозможности дышать. Это так вижу я. А что увидит он? Вот это очень интересно знать.

Следующий вопрос – а что я хочу увидеть в отражении, в «полном брюнете», как он себя описал. Так что сейчас я формирую образ из одежды и самоощущения. Я хочу увидеть, что со мною не так, почему меня не любят. От него я любви не хочу совершенно точно. Время сейчас уже в долгом цикле, а его цикл слишком сильно старше моего – нам не по пути. Осталась одежда. Мучусь между черными брюками и коричнево-серо-бежевым свитером – эдакий гаражный стиль, только уж очень крутого качества, чтобы быть одеваемым в настоящий гараж менять масло. Либо – цвета топленого молока пуловер и зеленая юбка-шотландка очень грубого и крупного тканья. Поскольку по погоде сейчас мне предстоит черное пальто в пол, глубокий вырез, кружевной длинный драпированный шарф – что лучше положить внутрь? – девочку, вышедшую из галереи современного искусства или из кембриджского студгородка? А остановлюсь-ка я на студгородке. Я же именно из него и выйду – в мир больших, взрослых людей, пробежавших без страховки уже две четверти пути. Посмотрим, не буду я прятаться ни за простоту в стиле товарища Карениной, ни за утонченность натуры.

Вот. Готово.

Знаете, это так странно – легкое возбуждение, взбудораженность. Я снова разговариваю синонимами, да? Да. Я так привыкла к необходимости перемешаться с тем, что есть, что чувствовать что-то, кроме испепеляющей пустоты, прямо-таки неловко. Это хорошо. Это, наверное, выздоровление.

Что же я вижу в зеркале?

Молодая, достаточно красивая, не ангельски бестелесная, грустная женщина. Черное пальто, черные высокие сапоги с классическим носком – кожаное кружево. Рюкзак. Аккуратный, в образ вписывается хорошо, сбивает, сглаживает выверенность. Молочный кружевной шарф. Драпировала хитро, с выдумкой – будет тепло.

Что я чувствую? Убейте меня. Это основное. Я ничего этого не хочу. Я хочу другого. А придется вот это, поскольку для того самого другого, реально – другого, надо начинать вот с этого.

О чем я думаю? О том, что сейчас мне предстоит знакомство. Как же я их не люблю – знакомства. Особенно те, что никуда не ведут. Еще я думаю о том, что мне придется при ком-то есть, эту самую еду заказывать, интересоваться ею. А самое важное, о чем я думаю, что сейчас я буду играть роль другого человека. Того, который не лежит, оцепенев, на кровати, укрыв одеялом голову, стараясь дышать очень тихо и просто перетерпливать одиночество и свободу от дел светового дня. Я буду человеком, который знакомится в интернете с людьми, переписывается с ними, читает, комментирует, которого читают. Человеком, который ходит на свидания с совсем чужими ему людьми, уверен в себе.

А еще я думаю о том, что эта часть – тоже моя часть, а значит, не так уж я и играю, не так сильно вру, как кажется.

Пора выходить. В следующий раз обещаю написать прямо сегодня вечером, пока все свежее и не сложилось в удобненькую целостность. Обещаю написать впечатления и ершистость – потом прочитаю и увижу то самое, что на самом деле есть.