Читать книгу Я здесь живу - Евгения Басова, Мария Ботева - Страница 26
Евгения Басова
Открытые окна
25. Любовь
ОглавлениеВот и поговори с нердом. Или с нёрдом.
Тем более Анна Ивановна вышла в огород.
Она мельком глянула на нас, сказала каким-то своим мыслям «угу» – и принялась полоть соседнюю грядку.
Дело у неё двигалось быстро. Гораздо быстрее, чем у нас. Ей не надо было смотреть, что́ дёргаешь. Пальцы находили сорную траву сами, без помощи глаз. Точно её руки живут сами по себе.
Тут я подумала, что руки у неё, как ни посмотришь, всегда грязные. Вымоет их иногда – например, чтобы на стол накрыть, – а после обеда бегом снова пачкать в земле.
Наверно, так будет, пока на землю не ляжет снег. Снег белый, руки от него не грязные…
Я спросила:
– Анна Ивановна, а что вы станете делать зимой?
Думала, она ответит:
– Зимой я читаю книжки. Вышиваю салфетки. Выпиливаю лобзиком.
Но она сказала:
– Это ты угадала. Скучно зимой в деревне.
И стала жаловаться на своих внуков, что они ни разу не приезжали на зимние каникулы. А ведь какие горки у них здесь и какой чистый снег…
А после сказала, что их и летом к себе не дозовёшься. Вот мы, спасибо, приехали.
Так и сказала – спасибо.
Когда мы сели обедать, залаяла Пальма. Анна Ивановна выскочила во двор, а после вернулась и говорит:
– Ленка, выйди давай. Только смотри – недолго. Я мамке обещала, что не пущу к Лёнчику, если придёт он…
Лёнчик топтался у забора. Я подошла – он достал из кармана что-то белое, смятое. Ворох искусственных блестящих кружев. И этот ворох в его руках распался надвое и оказался бантами, какие бывают у первоклассниц. Теми бантами, про которые его мама говорила, что их никто не купит. И их засидят мухи.
– Это тебе на память, – сказал Лёнчик.
И больше он не знал, что говорить. И я не знала.
Мы постояли ещё, потом я спрашиваю:
– Ну, я пойду? А то мне велели, чтоб недолго…
Он протянул руку и схватил меня за край футболки. И, запинаясь, стал говорить, что если бы он стал играть в тазоголовых под своим именем, то мы бы смогли сразу его найти.
– Нет, правда, – доказывает. – Вам любой в деревне сказал бы, где живёт Лёня Светиков.
Я плечами пожала. Это же здорово, когда можешь назваться, как захочешь! А он стоял и оправдывался.
– Я ведь однажды чуть не рассказал… Мало ли, ведь друзья. Думаю: возьму вот и скажу – давай уже, мол, настоящими именами друг друга называть!
– Вот и сказал бы! – отвечаю.
А Лёнчик:
– Я подумал, а вдруг он спросит, отчего я сперва Макаром-то назвался. Как объяснишь? А после ещё он говорит: «Ты, Макарон!» И меня тут обида взяла. Это отец, что ли, Макароном был?
Тут он вздыхает:
– Я не знал, кем записаться в игре, и у меня само получилось. Я первое время думал, как же странно – что отца теперь нет. Велосипед разобранный остался, мы вместе разбирали… Я его собрал, потом.