Читать книгу Хроники загадочного Острова, или Файолеана - Мария Голикова - Страница 5

Наступило жаркое лето. Гайстун затих и разомлел под палящим солнцем, многие горожане уехали за город. Обычных заказов в лавке стало меньше – зато мазь от солнечных ожогов и два крема, для загара и от загара, пользовались таким спросом, что Фредек Подер работал не покладая рук. Эльта иногда разносила заказы, но ничего необычного больше не встречала, из дома № 18 по Терновой улице ничего не заказывали. Как-то раз Эльта спросила у Греты про этот дом. Та удивилась:

– А разве там кто-то живёт? Этот дом такой большой, но пустует – так я слышала… У папы есть знакомый архитектор – вот он приходил к нам и что-то говорил об этом доме, что хорошо бы им кто-нибудь занялся – его можно перестроить, и получится отличный особняк…

И сыщика с Острова Эльта больше ни разу не видела. Жизнь вошла в привычную колею – по крайней мере, Эльте так казалось. Она привыкла к присутствию Эймера в лавке, но общались они редко – он ничего не рассказывал, ни о чём не спрашивал и не обсуждал с ней новости. Эльта замечала, что каждый выходной – а выходной ему, как всей гайстунской прислуге, полагался раз в месяц – Эймер уходил в порт и возвращался хмурый и ещё более молчаливый, чем обычно. Он покупал газеты и просматривал их на досуге, но по его лицу Эльта понимала, что он не находил того, что искал.

В середине лета Эльта с матерью ездили к родственникам за город. Когда проезжали через порт, Эльта разглядывала корабли, высматривая «Альбатрос», – на всякий случай она разыскала в энциклопедии статью про корабли и теперь знала, что у брига две мачты и все паруса прямые, только на второй внизу ставится большой косой парус. Но таких судов в порту не было. Она прислушивалась к разговорам и ни разу не услышала название «Альбатрос». Впрочем, не только он – любые корабли теперь занимали её воображение: раньше она как-то не задумывалась, что каждый из них пришёл из других мест, которых она никогда не видела, – а сколько там, должно быть, удивительных и красивых вещей! Тюки с товарами, рулоны тканей, гомон порта, в котором можно было услышать речь на разных языках, стали для неё по-особенному притягательными, и ей даже захотелось самой отправиться в морское путешествие. Но пока никаких путешествий не ожидалось – ни морских, ни сухопутных: они с матерью месяц погостили у родственников и вернулись домой. Лето закончилось, но «Альбатрос» так и не появился.

А осень выдалась холодная и дождливая. С моря приходили низкие тяжёлые тучи и наваливались на Гайстун – вершина горы и даже сторожевая башня скрывались во мгле, и казалось, что облака ползут по самым крышам Верхнего города. Мостовые и стены домов словно навеки пропитались холодной сыростью.

В школе в этом году стало больше предметов и уроков, и домашние задания сделались сложнее и объёмнее, так что на посторонние дела у Эльты почти не оставалось времени, и она нечасто вспоминала про Эймера и Кауса. Вспомнила, когда в свой последний осенний выходной Эймер вернулся в лавку уже затемно, мрачный, как будто узнал плохую новость. Поздно вечером Эльта спустилась посмотреть, что он делает. Она тихо прошла за прилавок и остановилась в тёмном коридоре. Дверь в каморку Эймера была не заперта, а только прикрыта, и Эльта заглянула в щель. Эймер лежал ничком на своей кровати, зарывшись лицом в подушку, и трясся от беззвучных рыданий. Ему было тринадцать, а может, уже и четырнадцать зим – Эльта не знала, когда у него день рождения, но он казался Эльте совсем взрослым. Что могло так его огорчить? Чем ему помочь? Эльта постояла в нерешительности и вернулась к себе.

После затяжных дождей пришли холода. Жизнь в порту замерла. Ледяной ветер с запахом снега, предвестник близкой зимы, скрипел флюгерами, бился в окна, хлопая ставнями, и жалобно завывал в каминных трубах. Даже на самых укромных улочках и в самых уютных дворах Гайстуна было не скрыться от него – он проникал всюду, заставляя прохожих ёжиться и ускорять шаг. В «Пудре Подера» покупатели всё чаще спрашивали согревающие мази и кремы для обветренной кожи. А дни становились всё короче, и казалось, что лето было уже очень давно.

В один из таких сумрачных ноябрьских дней, когда всё в мире казалось серым и тяжёлым, а фонарщики зажигали фонари через считаные часы после того, как погасили их, Эльта возвращалась из школы и недалеко от лавки встретила Эймера, который шёл на рынок за покупками. Эймер поздоровался и сказал, с тоской взглянув на небо:

– Скорей бы уж выпал снег…

У Эльты сразу загорелись глаза.

– А что тогда?

– Каус может вернуться. Хоть бы он появился поскорее. – И зашагал дальше.

Эльта убежала домой – и не заметила, что у соседней витрины стоял Яник и слышал их разговор. А Яник покраснел до кончиков ушей и хотел взъерошить волосы, как делал всегда, когда волновался, но забыл, что на нём шапка. Кое-как поправил её и пробормотал: «Ох, какой же я дурак!» – после чего решительно направился к косметической лавке, но у крыльца его решимость куда-то исчезла. Надо было попросить у Эльты прощения, но идти прямо к ней домой оказалось страшновато. Ещё немного подумав, Яник решил подойти к ней на нейтральной территории – завтра в школе.

Но в школу Эльта не пришла – ни завтра, ни на следующий день. Спустя несколько дней Яник встревожился настолько, что спросил у Неты с Гретой, которых терпеть не мог:

– Что с Эльтой, не знаете?

– Она заболела, – сказала Грета.

– А что с ней?

– Говорят, сильно простудилась. А что?

– Ты же с ней больше не дружишь, – вставила Нета.

– Не твоё дело, – ответил Яник грубо. – А вы у неё не были?

– Нет.

– Тоже мне подруги!

– Мы навестим её на следующей неделе, если она не поправится, – сообщила Нета.

– А сейчас нас вряд ли к ней пустят, у неё лихорадка, – прибавила Грета. – А сам почему к ней не сходишь? Взял бы да навестил.

– Надо будет – и навещу, – буркнул Яник и отошёл.

Эльта почувствовала себя плохо в тот же день, когда Эймер говорил про Кауса. Голова отчего-то разболелась, цифры в задании по математике клонились и плыли куда-то… Эльта подумала, что это просто от усталости, и решила пораньше лечь спать – но никак не могла согреться и попросила у матери второе одеяло. Та ахнула:

– Ты же вся горишь!

И теперь, выплывая из забытья, она неизменно видела мать, которая спрашивала о самочувствии и трогала её лоб. Её рука всегда казалась Эльте холодной.

– Это просто трудное время, моя дорогая, но оно пройдёт, – повторяла Северина, беспокойно вглядываясь в исхудавшее лицо дочери.

Эльта закрывала глаза, ощущая себя не во сне и не наяву, а словно бы где-то между мирами. Горло будто разрывалось на части, дышать было тяжело, и всё окутывал жар, из которого возникал то снег, то всполохи огня, то лицо Эймера, то бушующие волны, то какие-то угрожающие тени. Увидев их, Эльта старалась отстраниться, не зная, как их отогнать, и приходила в себя от голоса матери, отца или доктора. За окном было то светло, то темно, она потеряла счёт времени – всё сливалось в жару и путалось в тягостных обрывочных снах.

В лавке звякнул колокольчик. Яник старательно вытер ноги о коврик и подошёл к прилавку:

– Госпожа Северина!

– Здравствуй, Яник. Что так долго не заходил?

– Да так, по глупости… Я пришёл узнать, как Эльта. Ей лучше?

Северина покачала головой.

– Доктор обнаружил воспаление лёгких. Делаем всё возможное, но жар никак не спадает… Будем надеяться…

– Так увидеть Эльту нельзя?

– Нет, милый, надо подождать. Я передам ей, что ты приходил.

– И скажите, чтобы поправлялась поскорее!

В лавку зашла покупательница, и Северина занялась ей, а Яник вышел на улицу, но не ушёл, а стал ждать, когда Эймер выглянет или пойдёт куда-нибудь.

Тот появился только через полчаса.

– П-простите, – несмело начал Яник, потом набрал воздуха и выпалил: – Вы с Острова? Мы с Эльтой видели, как вы… То есть как Каус приехал. Это ведь он вас привёз?

Эймер задумчиво кивнул.

– А вас, вероятно, зовут Яник.

– Да. А вас Эймер?

– Совершенно верно. И что вам угодно?

От взгляда его тёмных глаз и этой вежливости смутился бы любой, но Яник вообще не думал, смущается он или нет.

– Остров – это же… ну… волшебное место? Ведь так?

– В каком-то смысле да.

– Значит, и медицина у вас волшебная? – продолжал Яник. – Так, может, у вас есть что-нибудь… какое-нибудь средство для Эльты?

Эймер помолчал и сухо ответил:

– Понятно. Беги домой.

– Но вы поможете?

– Беги домой и никому ни слова.

– Ага… понял. – Яник половчее пристроил сумку на плечо и ушёл.

Эймер каждый день не по разу справлялся о здоровье Эльты у её родителей, но в этот раз решил поговорить с доктором. А доктор только покачал головой и вздохнул.

– Организм слабеет. Если бы можно было ускорить время… Завтра утром приду, – рассеянно прибавил он и ушёл.

Вечером Эймер осторожно заглянул в комнату Эльты:

– Как дела, госпожа Северина?

– Ах, Эймер, хорошо, что ты зашёл. Побудь с Эльтой немного – мне надо приготовить лекарство.

Она встала и торопливо вышла, но Эймер заметил, что она плакала.

За окном свистел тоскливый ветер. Комната была освещена только двумя свечами, и те стояли в стороне, чтобы свет не бил Эльте в глаза. Она была в забытьи. Эймер вздохнул, собираясь с силами, взял её за руку, а другой прикоснулся к часам над кроватью и тихо, но внятно произнёс:

– Отсюда до светлого утра ближе, чем кажется.

Тут с часами сделалось что-то странное: стрелки начали крутиться всё быстрее и быстрее, так, что за ними стало невозможно уследить взглядом, потом слились и как будто исчезли с циферблата – а потом вдруг остановились на том же времени, какое показывали, – и часы спокойно, как ни в чём не бывало, пошли дальше. Эймер, не отпуская руки Эльты, с заметным волнением всматривался в её лицо. Через несколько минут оно как будто просветлело. Эймер опустил её руку на одеяло, выдохнул, как после тяжёлой работы, отошёл к окну и вытер лоб рукой.

Вернулась Северина и с тревогой спросила:

– Ну как? Она не приходила в себя?

– Нет, но мне кажется, ей становится лучше, – ответил он суховато, как обычно. – Уверен, что Эльта скоро поправится.

– Ты прав… Надо верить…

– Если хотите, отдохните, а я посижу с Эльтой.

– Спасибо, но не стоит, я сама справлюсь. Всё равно не смогу спать… Иди спроси у Фредека, не нужно ли чего, и можешь отдыхать.

Эймер ушёл, но в эту ночь он тоже не спал – стоял у окна в зале или ходил взад-вперёд по нижнему коридору до тех пор, пока не наступило утро и на тёмной, ещё пустой улице не послышались шаги доктора. Увидев Эймера, он, ни слова не говоря, поспешил наверх и через четверть часа вернулся с удивлённой улыбкой.

– И пусть кто-нибудь ещё скажет мне, что чудес не бывает! – сказал он то ли Эймеру, то ли сам себе, надел шляпу и вышел.

Удивиться ему пришлось ещё не раз – он никогда прежде не видел, чтобы больные поправлялись так быстро.

Яник не сомневался, что Эльте помогло волшебство Острова, но Эймера спрашивать об этом не решился – лишь однажды, проходя мимо, сказал ему:

– Спасибо!

Тот ничего не ответил, бросил на Яника короткий внимательный взгляд и продолжил расставлять товары на витрине.

Яник напрасно боялся, что с Эльтой будет сложно помириться. Она сказала только:

– Мама говорила про тебя. Я знала, что рано или поздно ты всё поймёшь.

– А ты в курсе, кто… – Яник осёкся. – Ну, кто тебе помог?

– Конечно, – ответила Эльта тоном отличницы, но взгляд у неё был какой-то странный – как будто с ней случилось нечто удивительное и невероятное, и она раздумывала, говорить об этом или нет.

– А как это было? – спросил Яник. – Что именно он сделал, помнишь?

– Он? – удивилась Эльта. – Кто «он»? Оно – время. Это время мне помогло.

– Пф, оно всем помогает! Только не всегда.

– Нет, ты не понял… Оно как будто пошло по-другому для меня. Я даже не знала, что так бывает. Всё ещё немножко чувствую, хотя уже всё меньше и меньше. Такое интересное ощущение!

– Ну и ну, – только и произнёс Яник.