Читать книгу Ломбард Проклятых душ. Шрам-жизнь - Мария Кавыева - Страница 15

Когда только-только рассвело, Люда имела смелость набрать номер Анджея. Юноша ответил сердито – кому понравится, что тебя подняли в такую рань, но голос девушки звучал взволнованно. Подруга жутко извинялась и просила – нет, умоляла! – встретиться с ней в «их садике».

Молодой человек всё же согласился, но если та по какой-то ерунде ни свет ни заря посмела ему позвонить, то он ей всё выскажет!

За стеклянными дверями в том самом парке, где совсем недавно напилась, Люда, взволнованно меря шагами тропинки, ждала Анджея. Сердитый юноша, закутанный наспех в летнее пальто, появился скоро. Девушка кинулась к любимому.

– Андрей! Послушай! Не сердись, пожалуйста! Просто я не могла уехать, не увидев тебя и не… И не попытав счастья…

– О чём ты? – юноша вырвал свои ладони из её рук, его взгляд упал на чемодан, что стоял у скамьи. – Ты… ты покидаешь Арвиан? – голос сорвался с губ грустным шёпотом.

– Да, мой милый. Да. Не могу я больше. Хочется поскорее вдохнуть полной грудью родной воздух! И как жаль, что Даша со мной не согласна.

– Ну, как хочешь, – неуверенно пролепетал Анджей, – а если рассердится администрация? Всё-таки ты воспитанница прию…

– Вот именно! Вот именно! Воспитанница, а не пленница! Я хочу домой! Андрей…

– Анджей!

– Да, прости… Анджей, бежим со мной! Мы увидим нашу Родину, ступим на Землю – великую планету, чья слава ничем не уступает Новой Венере, не говоря уж о гадкой Эккене! Бежим! – Люда опустилась перед юношей на одно колено и с мольбой взглянула прямо в глаза. – Бежим!

– Нет. Прости. Но моя Родина тут.

– Но ты ведь родился на Земле.

– Люд, знаешь такое выражение: «Не тот отец, от которого родился ребёнок, а тот, кто воспитал»? – горько усмехнулся юноша. – То же самое я могу сказать и о планете. Я вырос здесь – меня воспитали не земляне, а эккеняне. И пусть культура Эккены так и не смогла меня изменить, но её я люблю. А земные – биологические – родители меня бросили!

– Я понимаю. У меня тоже не всё так просто. Я была дочерью мэра Эльмирграда, но однажды в страшном пожаре практически выгорел целый район. Ведь помнишь, да? Ведь ты из того же города?

– Не помню. Но мне рассказывали, – сухо сказал Анджей.

– В общем, и наш особняк сгорел дотла. И я видела. Вернее, не видела, а только слышала – но слышала отчётливо! – голоса каких-то людей. Они искали меня.

– Тебя?! Может быть, тебе и подавно туда не ехать?! Не иначе как тебя Господь пытается спасти.

– Да нет никакого Господа, – улыбнулась Люда. Она не в силах была сердиться на этого юношу. – Не верю я в эти сказки. Тех людей, которые искали меня, может быть, нет давным-давно в живых. Тем более я выросла, изменилась – меня вряд ли кто узнает. Да и фамилия моей матери была Петрова, и я была Петрова… – горько улыбнулась девушка. – А теперь я – Арвианова. А Дашка – Арвианская. В общем, не суть важно. Я люблю нашу общую Родину, а вы с Дашкой, судя по всему, нет.

– Люда, не говори, что Земля – наша общая Родина. Я рад за тебя, что ты так любишь её. Но я её отчизной не считаю. Я люблю Арвиан. Я – арвианец.

– Да такой национальности даже нет. Это искусственная база, построенная Эккеной.

– Есть, – обиделся Анджей, – теперь есть. И я – арвианец. И пока мы живы, те, кто считает Арвиан своей Родиной, он будет жить.

– «Пока мы живы». Ты никогда, кажется, не поймёшь меня, Андрей.

– Анджей! – поправил подругу юноша с нетерпением в голосе. – Меня так всегда звали, я не изменил себе имя. Меня и на Земле так звали!

Люда неожиданно вместо ответа обняла парня.

– Прощай, Анджей. И будь счастлив. А я лечу на Землю догонять своё прошлое. Сейчас я направляюсь к одному вещуну, а потом сразу же в Эльмирград.

– Прощай… – на глазах юноши выступили слёзы. – Ты на чём? На такси?

Подруга кивнула, и Анджей попросил разрешения проводить девушку до ворот. Людмила почувствовала горечь в душе. Стало тяжело и больно, словно близилась не разлука, а утрата. Петрова тихо ответила:

– Не надо. Тогда я вряд ли смогу расстаться с тобой… – взяла свой чемодан и зашагала к выходу из парка.

– Прощай… – по щекам юноши катились слёзы.

Анджей сел на скамью и, уткнувшись в её спинку, горько заплакал. Только теперь он понял, что сладостное томление в душе, возникающее при одном только взгляде на эту девушку, называется любовь. А ведь совсем недавно они сидели с Людой на этой же скамейке, под ней же она и напилась, как теперь он понимал, из-за тоски по Родине. И ведь совсем недавно Анджей тонул в глазах Людмилы, как в омуте, совсем недавно, словно случайно услышав грустные мелодии её гитары, сердце юноши трепетало в сладостном волнении в надежде на то, что все романтические песни Петровой о любви, что лились из открытого окна, посвящены ему, и только ему.

Внезапно кто-то ласково позвал парня по имени, заставив его вздрогнуть и обернуться. К Анджею шла Даша. Юноша вежливо улыбнулся и спросил девушку, почему не спит в такую рань.

– Да я нашу общую подружку провожала. А ты?

– А я… А я не знаю.

– Ты плачешь? – девушка взволнованно бросилась к другу. – Она тебя обидела? Как всегда в своём репертуаре!

Какое-то время Анджей растерянно смотрел на подругу блестевшими от слёз глазами, а Дарья невольно любовалась золотом волос любимого юноши. Ночные фиалки всё ещё источали нежный аромат, и девушка почувствовала себя как в раю: цветы и этот ангел. Наконец-то молодой человек растерянно покачал головой – никто его не обижал. Девушка вздрогнула и спросила:

– А почему у тебя слёзы в глазах?

– Не судьба, Даша. Не судьба.

– Не понимаю. О чём ты?

– О том, что не суждено мне, видимо, счастье. Господь наказывает меня за то, что душа моя очерствела, что сердце окаменело, что прощать не желаю.

– Господь? – Даша хотела сказать, что Бога нет, но не стала. Раз верит Анджей, путь верит. – Но, наверное… Наверное… – девушка не знала что сказать, лихорадочно вспоминая, что слышала о Боге от эккенян, – но, наверное, это какое-то испытание.

– Нет, наказание. Нет у меня патриотических чувств.

Дарья удивилась: как так нет? Юноша же любит Арвиан. И тот с виной и раскаянием в голосе напомнил, что родился на Земле.

– Анджей, что подсказывают тебе сердце и совесть? – девушка взяла его за руку. – Если тебе хорошо тут, если ты любишь приёмных родителей как родных, то здесь твоя Родина.

– Ты думаешь? – сквозь слёзы улыбнулся юноша.

– Ну конечно, – девушка ласково смотрела в глаза другу, – и никого не слушай. А мне вон, может быть, тоже Новая Венера подарит счастье, и я сочту, что заново родилась именно там. И она станет моей Родиной. Дай я тебя обниму.

Анджей позволил подруге сделать это, и на душе отчего-то потеплело.

– Спасибо тебе, Даша… Ты так понимаешь меня.

Евгения Александровна Стрижевая, известный продюсер, только что дала интервью и возвращалась в звукозаписывающую студию. Ещё нужно позвонить композитору Веславе, с которой они вместе учились. Она по просьбе подруги уже написала для Димы нэо-бардовскую песню. Этот стиль сейчас набирает популярность, и подопечный Евгении – тоже. Стрижевая мечтала воспитать звезду. Суперзвезду, мегазвезду вселенского масштаба, чтобы каждая собака, чтобы каждый муравей на каждой планете знал, кто этот исполнитель. И Женщина верила, что из Дмитрия может «что-то получиться». У парня и внешность красивая, и голос, и талант, и стремление, и желание, и упорство. Да, из Митеньки получится! Конечно же, нужно работать для этого – одного таланта мало, нужно ещё трудолюбие, а его у подопечного Стрижевой хоть отбавляй. Сейчас нужно готовиться к концерту, и Евгения была почти уверена, что всё пройдёт просто потрясающе!

Диму Евгения Александровна застала в студии с Наилем – педагогом по вокалу, они распевались. Старые добрые слова песни «Мой милый маг, моя Мария» лились по комнате.

– Как чувствует себя Дмитрий Криленков?! – весело спросила продюсер, влетая в комнату.

– Отлично чувствует, – торопливо ответил за юношу Наиль. – Не мешай нам, Жень.

– Хорошо-хорошо! Я побегу к себе – мне Веслава, должно быть, уже перекинула новую песню.

С виноватым видом, потому что потревожила их, продюсер отошла в сторону и начала тихо разбирать свой рюкзак. Наиль периодически бросал на коллегу отнюдь не ласковые взгляды, и Женщине пришлось удалиться, чтобы не мешать уроку.

У Димы зазвенел телефон – пришла эсэмэска. Педагог велел не отвлекаться, и ученик пропел дальше: «…мечты мерцающей маяк…»

Закончив занятие минуты через три, юноша открыл в смартфоне сообщение. «Дим, у меня проблемы. На Эккене осталась без родителей маленькая родственница. Попала в приют. Её к нам отправляют. Я даже отказаться не могу, не имею права. Не по закону, видите ли! А как хочется послать этих предателей-эмигрантов хреновых! Как что – так мы сразу земные родственники, а как грязью поливать – так всегда пожалуйста!» – такие эмоциональные строки прислала Стеша.

– «Родственница маленькая»… – задумчиво произнёс Дима. – Насколько маленькая, интересно?

Наиль, услышав волнение в интонации, тоже обеспокоился и спросил, что случилось. И в этот момент в комнату зашла Евгения. Услышав голос педагога, продюсер тоже встревожилась.

– Насколько я понял, у моей девушки осиротела на Эккене маленькая родственница, и девочку хотят прислать сюда, а моя Стеша этого не желает, но изменить ничего не может, так как закон не позволяет.

– Странно. Пусть поговорит с хорошим юристом. Не должно быть такого. Эккена – это Эккена. Земля – это Земля. У нас разные законы. Наверняка навяжут им девочку не по закону, – задумчиво произнесла Евгения Александровна.

– Но она же осиротела! – возразил Дима. – Бедняжка!

Наиль согласно кивнул.

– Бедняжка – не бедняжка, – возмутилась продюсер, – а нам до неё какое дело?! Она – дочь эккенян, так? Так. Так пусть Эккена ею и занимается: детдома, опека, попечительства и тому подобная хрень.

– Жень, ну как можно быть такой холодной?! – возмутился Наиль. – Ребёнок лишился родителей!

– Нам нет до неё дела! – по слогам отчеканила Евгения Александровна. – На крайний случай пусть ею Стеша занимается, раз девочка её родственница. А теперь займёмся нашими, – Стрижевая сделала ударение на слове «нашими», – делами. Следуйте за мной. Я песню получила по электронке. Нужно попробовать спеть.

– Хорошо-хорошо! Но ребёнка жалко! Пошли, Дима!

Юноша только кивнул. И поспешно, на ходу отвечая возлюбленной, прося не беспокоиться, обещая, что обязательно поддержит, пошёл за продюсером и педагогом.