Читать книгу Парк юрского периода - Майкл Крайтон - Страница 10

Чуть позже, немного успокоившись, Элена Моралес решила никуда не сообщать о нападении ящериц. Невзирая на тот ужас, который она только что испытала, Элена Моралес забеспокоилась, как бы в случившемся не обвинили ее саму – за то, что оставила младенца без присмотра. Поэтому повитуха сказала молодой матери, что младенчик поперхнулся и задохнулся до смерти. А в определенную графу статистической медицинской карты, которую потом отослали в Сан-Хосе, Элена записала: «Синдром внезапной смерти новорожденных». Так обычно регистрировались все смерти очень маленьких детей, произошедшие от необъяснимых причин. Подобное случалось не то чтобы очень редко, и рапорт Элены Моралес приняли.

В университетской лаборатории в Сан-Хосе при исследовании образцов слюны ящерицы, покусавшей Тину Боумен, было сделано несколько примечательных открытий. В слюне, как и ожидалось, было обнаружено высокое содержание серотонина. Но среди белков этой слюны оказался настоящий монстр: один из самых огромных среди известных протеинов, с молекулярной массой почти в два миллиона. Его биологическую активность еще до конца не исследовали, но уже было ясно, что это сильный нервно-паралитический токсин, родственный яду кобры, но с более примитивной внутренней структурой.

А еще в лаборатории обнаружили, что в образце слюны содержатся следы гамма-аминометионингидролазы. Поскольку этот фермент является маркером продуктов генной инженерии и никогда не встречается у диких животных, техники лаборатории решили, что вещество попало в исследуемый образец случайно, уже здесь, в лаборатории, и не стали упоминать об этом в отчете, который потом переслали в Пунтаренас, доктору Крузу – врачу, который прислал образец слюны на исследование.

Останки зеленой ящерицы благополучно лежали в морозильной камере Лаборатории тропических болезней Колумбийского университета – до возвращения из экспедиции профессора Симпсона, которого ждали не раньше чем через месяц. Так бы все и оставалось, если бы в Лабораторию тропических болезней не заглянула лаборантка по имени Элис Левин, которой случайно попался на глаза рисунок Тины Боумен. Едва увидев этот рисунок, Элис сказала:

– О, чей это ребенок нарисовал динозаврика?

– Что-что нарисовал? – переспросил Ричард Стоун, медленно обернувшись к ней.

– Динозавра. Вот это, смотрите. Мои малыши все время их рисуют.

– Это просто ящерица, – сказал Стоун. – Ящерица из Коста-Рики. Ее нарисовала какая-то местная девчушка.

– Да нет же! – Элис упрямо покачала головой. – Вы только посмотрите – все нарисовано правильно. Большая голова, длинная шея, стоит на толстых задних ногах, хвост – толстый и длинный. Это типичный динозавр!

– Этого не может быть. Ящерица всего тридцати сантиметров в высоту.

– Да? Так ведь были и маленькие динозавры, – не отступала Элис. – Поверьте, уж я-то знаю. У меня двое мальчиков, так что я в этом деле настоящий эксперт. Самые маленькие динозавры были размером даже меньше тридцати сантиметров. Микрозавры или как их там – точно не помню. Эти названия просто невыносимы. Запомнить их совершенно невозможно, если только тебе не десять лет от роду.

– Вы не понимаете, – сказал Ричард Стоун. – Здесь нарисовано современное животное, не ископаемое. Нам прислали кусок такой ящерицы – он в морозилке. – Стоун даже пошел к морозильнику, достал фрагмент ящерицы и вытряхнул на стол перед Элис Левин.

Элис посмотрела на замороженный кусок тушки, на этот длинный хвост и трехпалые задние лапы и пожала плечами. Трогать тушку она не стала.

– Не знаю, – сказала Элис. – Но я бы сказала, что это и есть динозавр.

Стоун покачал головой:

– Это невозможно.

– Почему бы и нет? Это может быть какой-нибудь остаток или пережиток – или как там их называют?

Стоун снова покачал головой. Элис трудно было назвать специалистом в таких сложных научных вопросах – она была всего лишь техником из бактериологической лаборатории, расположенной в том же корпусе, только этажом ниже. И у нее определенно богатое воображение. Стоун припомнил случай, когда Элис казалось, что ее упорно преследует один из санитаров хирургического отделения…

– Знаете, Ричард, а ведь если это действительно динозавр, то у кого-то могут возникнуть бо-ольшие проблемы.

– Это не динозавр.

– А это кто-нибудь проверял?

– Нет, – признался Стоун.

– Вот видите! Ну, так отошлите это в Музей Естественной Истории или еще куда-нибудь, – предложила Элис. – Нет, правда, лучше бы вам это сделать.

– Мне будет стыдно, если я такое вытворю.

– Хотите, Ричард, я сделаю это для вас? – предложила Элис.

– Нет, не надо.

– Так что, вы совсем ничего не собираетесь с этим делать?

– Ничегошеньки! – Стоун положил тушку ящерицы обратно в морозильник и захлопнул дверцу. – Это не динозавр. Это ящерица. И вообще, чем бы она ни была, эта зверюшка вполне может подождать, пока профессор Симпсон вернется из Борнео и опознает ее. Все, Элис, решено – эту ящерицу мы никуда не станем отсылать.