Читать книгу Парк юрского периода - Майкл Крайтон - Страница 24

Они шли к главному корпусу для посетителей по живому зеленому тоннелю из пальм, изогнувшихся над дорожкой наподобие декоративных арок. Гостей парка окружали целые заросли буйной тропической растительности, впрочем, размещенные в строгом, тщательно продуманном порядке – так, чтобы у всех, кто сюда попадал, создавалось стойкое впечатление, что они вступили в совершенно новый мир доисторических тропических лесов, оставив весь обычный мир где-то далеко позади.

Элли сказала Гранту:

– Они выглядят совсем неплохо.

– Да, – кивнул Алан. – Но мне бы хотелось рассмотреть их поближе. Я хочу потрогать подушечки их лап, осмотреть когти, своими руками ощупать их шкуру, открыть им челюсти и взглянуть на зубы. Пока я этого не сделаю, я не смогу до конца в них поверить. Но – да, согласен, выглядят они вполне прилично.

– Наверное, это несколько изменит вашу науку? – спросил Малкольм.

Грант покачал головой и сказал:

– Это изменит буквально всё.

Все сто пятьдесят лет, сколько существует палеонтология – с тех пор как в Европе обнаружили кости гигантских доисторических животных, – изучение динозавров основывалось исключительно на методе научной дедукции. Палеонтологи могли только строить догадки и предположения. Палеонтология была почти детективной наукой – ученые выискивали вещественные доказательства своих предположений в окаменевших костных останках и следах гигантских животных, исчезнувших с лица земли много миллионов лет назад. И самыми лучшими палеонтологами считались те, кто умел на основе имеющихся свидетельств делать самые логичные умозаключения.

Все жаркие споры ученых по поводу динозавров основывались исключительно на логических предположениях – в том числе и горячее обсуждение вопроса о том, были ли динозавры теплокровными животными. Одним из самых активных участников этого обсуждения был профессор Алан Грант.

В научном мире принято было считать динозавров рептилиями, холоднокровными животными, которые получают тепло, необходимое для жизни, непосредственно из окружающей среды. Млекопитающие поддерживают постоянную температуру тела, извлекая энергию за счет переработки съеденной пищи. А пресмыкающиеся – или рептилии – этого не могут. И вот несколько палеонтологов, которых возглавили Джон Остром[12] и Роберт Беккер[13] из Йельского университета, высказали предположение, что концепция динозавров как медлительных холоднокровных существ не в состоянии объяснить некоторые особенности их костных останков. Эти ученые, пользуясь классическим дедуктивным методом, сделали ряд выводов на основании нескольких цепочек доказательств.

Во-первых, динозавры были преимущественно прямоходячими животными, в то время как подавляющее большинство современных ящериц и другие пресмыкающиеся передвигаются почти ползком, на четырех коротких, изогнутых ногах, прижимаясь к земле в поисках тепла. У ящерицы хватит энергии, чтобы пробежать выпрямившись, на задних лапах, лишь в течение нескольких секунд. Но у динозавров все конечности довольно длинные и прямые, а многие из древних ящеров вообще ходили только на мощных задних лапах. Среди современных животных только некоторые теплокровные млекопитающие и птицы могут передвигаться выпрямившись. Следовательно, типичная поза динозавров свидетельствует в пользу того, что они были теплокровными животными.

Потом Остром и Беккер занялись изучением обмена веществ в организме динозавров. Они подсчитали величину кровяного давления, необходимую для того, чтобы протолкнуть кровь, например, в шею брахиозавра, длина которой достигала шести метров. И на основании полученной цифры пришли к выводу, что такое давление может создать только мощное четырехкамерное сердце, какое свойственно только теплокровным животным.

Изучив отпечатки следов динозавров, сохранившиеся в окаменевшей грязи, эти ученые высчитали, что динозавры передвигались примерно с такой же скоростью, как человек. А для подобной физической активности необходимо поддерживать постоянную температуру тела.

Окаменевшие останки динозавров были обнаружены в арктической природной зоне, за Северным полярным кругом, – просто невозможно представить, что пресмыкающиеся могли жить в таком холодном климате. А последние работы по изучению группового поведения динозавров, основанные во многом на открытиях самого Алана Гранта, свидетельствуют о том, что у динозавров существовали сложные социальные взаимоотношения и древние ящеры совместно заботились о потомстве. А это совершенно нехарактерно для пресмыкающихся. Черепахи откладывают яйца, после чего теряют к ним всякий интерес. У динозавров же, очевидно, все обстояло совсем иначе.

Споры о теплокровной природе динозавров не утихали последние пятнадцать лет, и в конце концов новое представление о них как о быстрых, физически активных животных получило признание в научном мире. И все равно у этой концепции до сих пор находились ярые противники. Некоторые палеонтологи из-за этого вообще перестали разговаривать друг с другом.

Но теперь, когда с помощью клонирования наконец удалось вырастить живых динозавров – если, конечно, это действительно так, – вся палеонтология коренным образом переменится. Изучение динозавров по ископаемым останкам потеряет всякий смысл. Всем достижениям, которыми так гордились палеонтологи – музейным залам с огромными скелетами, вызывавшими такое восхищение у любопытных школьников, университетским лабораториям, заставленным стеллажами с препаратами ископаемых костей, исследовательским диссертациям, научным журналам, – всему этому придет конец.

– А вы не очень-то взволнованы, – заметил Малкольм.

– Это уже обсуждалось в среде моих коллег. Многие считали, что такое возможно. Правда, вряд ли кто ожидал, что это произойдет так скоро, – ответил Грант.

– Обычная история, – рассмеялся Малкольм. – Все знают, что что-то обязательно случится, и все уверены, что это будет не скоро.

Проходя по дорожке, они больше не видели динозавров, но зато слышали их рев, доносившийся издали.

Грант сказал:

– Единственный вопрос, который меня занимает, – это откуда они взяли ДНК динозавров?

Грант знал, что уже не один год в генетических лабораториях Беркли, Токио и Лондона обсуждается возможность вырастить путем клонирования каких-нибудь исчезнувших животных – хоть тех же динозавров. И специалисты считают, что в принципе это вполне реально, – если только удастся добыть исходный материал – динозавровую ДНК. Проблема состоит в том, что все известные останки динозавров – окаменевшие, а в процессе окаменения ДНК разрушается, всю органику замещают неорганические соединения. Конечно, если бы удалось найти замороженного динозавра, или законсервированного в глубине торфяного болота, или мумифицированного в условиях жаркой пустыни – в таком случае вполне могла бы сохраниться ДНК, пригодная для генетических экспериментов.

Но никто и никогда еще не находил замороженных или мумифицированных динозавров. Соответственно, уже по одной этой причине клонирование динозавров считалось невозможным. Потому что клонировать просто нечего. И все самые современные генетические технологии ничего не могут с этим поделать. Это все равно что иметь в распоряжении ксерокопировальный аппарат, но не иметь оригинала, с которого можно делать копии.

Элли сказала:

– Воспроизвести настоящего динозавра невозможно, потому что невозможно получить настоящую динозавровую ДНК.

– А вдруг существует способ, о котором мы просто не подумали? – возразил Грант.

– Какой это? – спросила девушка.

– Пока не знаю.

Они прошли за изгородь и увидели плавательный бассейн с проточной водой, которая выливалась из него несколькими небольшими водопадами в более мелкие каменные бассейны. Вокруг водоема росли огромные папоротники.

– Разве это не чудесно? – спросил Регис. – Эти растения воссоздают истинную атмосферу юрского периода, особенно в такие пасмурные дни. Это, конечно же, настоящие доисторические папоротники.

Элли ненадолго задержалась возле папоротников, чтобы рассмотреть их получше. Да, Регис сказал чистую правду – это действительно были древние папоротники вида Serenna veriformans, растения, окаменевшие остатки которых в изобилии находили в геологических формациях возрастом примерно в двести миллионов лет. Сейчас такие растения встречаются в основном только во влажных тропических лесах Бразилии и Колумбии. Но тот, кто разместил именно эти папоротники вокруг плавательного бассейна, наверняка ничего не смыслил в растениях и, конечно же, не знал, что споры этих папоротников содержат смертельно ядовитый алкалоид бета-карболин. Даже одного прикосновения к красивым, кружевным зеленым листьям достаточно, чтобы человек отравился и почувствовал себя дурно. А если вдруг какой-нибудь ребенок возьмет листья в рот, он почти наверняка погибнет – алкалоид, содержащийся в папоротнике, в пятнадцать раз ядовитее олеандра.

«Люди иногда так легкомысленно относятся к растениям, – подумала Элли. – Они выбирают растения только по внешнему виду, как будто это картинка, которой собираются украсить стену. Им даже в голову не приходит, что растения – это живые создания, в которых интенсивно исполняются все жизненные функции: дыхание, питание, выделение, размножение – и защита».

Но Элли, как никто другой, знала, что в процессе эволюции между растениями постоянно происходила борьба за выживание, такая же, как в животном мире, а иногда и более жестокая. И ядовитые споры Serenna veriformans – далеко не самое изощренное средство из химического арсенала, выработанного растениями. Существуют растения, которые разбрызгивают вокруг себя ядовитый сок, отравляющий почву и подавляющий рост растений-конкурентов. У других растений стебель и листья напитаны алкалоидом, который делает их неприятными на вкус для насекомых и травоядных животных (и детей). Растения испускают особые феромоны – для общения друг с другом. Когда на одну дугласию – гигантскую пихту, произрастающую на Тихоокеанском побережье США и Канады, – нападают жуки-короеды, она выпускает особые фитонциды, отпугивающие насекомых, и почти сразу то же самое делают другие дугласии, даже в очень отдаленных районах леса. Это происходит под воздействием предупредительного аллеохимиката – его выделяет растение, подвергшееся нападению.

Люди, которым жизнь дикой природы на Земле представляется в виде животных, привольно разгуливающих на фоне зелени, очень сильно ошибаются – они совсем не видят того, на что смотрят. Потому что этот «зеленый фон» тоже очень даже живой. Растения живут своей собственной жизнью – растут, перемещаются, извиваются, поворачиваются и тянутся к солнцу. И они непрерывно взаимодействуют с животными – защищаются от них толстой корой и колючками, отравляют их своими алкалоидами или, наоборот, служат пищей, чтобы обеспечить собственное размножение, разнести как можно дальше с помощью животных свои споры и семена. Жизнь растений – это сложный динамический процесс, которому Элли никогда не переставала изумляться. Однако, как ни прискорбно, большинство людей этого просто не понимают.

Вот и создатели парка юрского периода высадили ядовитые папоротники возле плавательного бассейна… Такая неосторожность – очень тревожный признак, который заставляет задуматься – действительно ли они здесь так тщательно все продумали, как желают показать? Весьма сомнительно.

– Ведь это просто великолепно, не правда ли? – продолжал Эд Регис. – А если взглянуть вверх, то перед вами предстанет наш охотничий домик. – Элли подняла голову и увидела необычное, несколько картинное приземистое здание с рядами стеклянных пирамидок на крыше. – Именно в нем вы остановитесь, пока будете гостить в нашем парке.

Комнаты, которые выделили Алану Гранту, были выполнены в бежевых тонах, с мебелью из ротанга (особого вида пальмового дерева), покрытой темно-зеленым растительным орнаментом. Отделка номера была еще не совсем закончена – в чулане валялись какие-то доски, а на полу обрезки электрических проводов. В углу стоял телевизор, на котором лежал листок бумаги с программой:

2-й канал: «Гипсилофодоны в высокогорье».

3-й канал: «Земли трицератопсов».

4-й канал: «Динозавры болот».

5-й канал: «Страна хищников».

6-й канал: «Стегозавры юга».

7-й канал: «Долина велоцирапторов».

8-й канал: «Пик птерозавров».

Названия показались Алану чересчур завлекательными и напыщенными. Он включил телевизор, но на экране появились только черно-белые полосы. Алан выключил его, пошел в спальню и бросил чемодан на кровать. Над самой кроватью в потолке имелось большое окно с пирамидальным стеклянным колпаком, через которое ночью виднелось звездное небо. Это должно было вызывать довольно волнующее ощущение – как будто ты спишь прямо под звездами. Но прозрачный колпак был защищен прочными металлическими решетками, и небо получалось в клеточку, как в тюрьме. И днем на кровать падали перекрещенные полоски тени. В общем, из-за этих решеток портилось все впечатление.

Грант задумался. Он хорошо помнил планы Охотничьего домика, и никаких решеток на стеклянных пирамидках в планах не было. При внимательном осмотре он обнаружил, что решетки были добавлены позже – черную стальную раму закрепили снаружи стеклянных стен пирамидки, а потом к этой раме приварили прутья.

Несколько озадаченный, Грант перешел из спальни в гостиную. Из окна его гостиной был виден плавательный бассейн.

Тут в его номер вошла Элли и сказала:

– Кстати, Алан, ты в курсе, что эти папоротники ядовиты? И ты заметил, что-то не так с этими комнатами?

– Они изменили планы.

– Мне тоже так показалось. – Девушка осмотрела комнату. – Окна слишком маленькие. И стекло явно повышенной прочности, небьющееся. А рамы – стальные. Интересно, зачем такие предосторожности? Между прочим, ты хорошо рассмотрел изгородь, когда мы сюда шли?

Грант кивнул. Все здание окружала решетчатая изгородь из стали толщиной в два с половиной сантиметра. Изгородь была умело декорирована растительностью и выкрашена в неброский темный цвет, но никакие косметические эффекты не могли скрыть толщину железных прутьев и трехметровую высоту ограждения.

– По-моему, этой ограды на плане тоже не было, – заметила Элли. – Создается впечатление, будто им почему-то пришлось превращать это место в неприступную крепость.

Гран посмотрел на часы.

– Нужно окончательно все проверить, а потом только спрашивать – почему? – сказал он. – Кстати, экскурсия начинается через двадцать минут.