Читать книгу Нолин. Фарилэйн - Майкл Салливан - Страница 9

Мовиндьюле хлопнул себя по шее и прибил очередное чудовищное насекомое, намеревавшееся высосать из него всю кровь. Потом, уставившись на собственную руку, не без удовольствия растер крошечного жучка пальцем. Как же его все доконало: отвратительный гнус, безумная жара и чудовищная влажность. Каждый день шел дождь. Даже когда его не было, казалось, что унылое, серое небо готово обрушить потоки воды в любую минуту. Он чувствовал себя в ловушке, в пасти какого-то мерзкого зверя, отравлявшего его своим горячим влажным дыханием. Разгоряченные желанием видеть то, что им хотелось, имперцы назвали свой новый город Урлинеем, что означало «жемчужина джунглей». С этим Мовиндьюле мог согласиться только при условии, что жемчужину засунули в кабанью задницу.

«Проклятый Феррол! Как же я ненавижу этот город», – подумал он, отскочив от колесницы, из-под которой летели брызги грязи, и едва не свалившись в лужу размером с озеро. Прошло столько лет, а Мовиндьюле по-прежнему нравилось произносить имя бога фрэев всуе. В юности он содрогался, если кто-то позволял себе это; теперь же считал это своим личным правом. Он больше не считает Феррола своим богом. Мовиндьюле стал настоящим безбожником.

Пробираясь сквозь шумную городскую стройку, Мовиндьюле в оцепенении замер. В город с востока вошли восемь человек в форме вспомогательного эскадрона. В рваных плащах, помятых шлемах, с небритыми лицами, покрытыми грязью и кровью, они выглядели так, словно их волокли за собой лошади. Их окружали десятки легионеров с различными знаками отличия. Те тоже только что вышли из чащи, но выглядели менее избитыми, и все они – особенно те восемь – улыбались и смеялись на ходу.

«Нет, не восемь человек, – поправил себя Мовиндьюле. – Семь человек и полукровка. Принц еще жив!»

Он вгляделся в молочно-белую дымку, которая, как ему казалось, представляла собой солнце.

«Только наступил полдень, а я уже потерпел вторую крупную неудачу. Один провал – это невезение, но два за одно утро? Трилос говорил, сработает. Наверное, он ошибался. Надо было это учесть. Если я скажу, что завтра пойдет дождь, и так и будет, значит ли это, что я провидец или просто угадал? Ладно, плохой пример: тут каждый день льет дождь. Но дело в том, что предсказания Трилоса не всегда сбываются. И он не всегда говорит правду. В конце концов, Трилос – демон».

Мовиндьюле стоял посреди улицы, предаваясь размышлениям. Вид ничуть не пострадавшего принца рассердил его, и это еще мягко сказано. Поэтому, когда к нему устремилась очередная колесница, он хлопнул в ладоши, и ноги тащивших ее лошадей разом подкосились. Кони с ржанием рухнули, утянув за собой хомут и валек, отчего колесница перевернулась и выбросила седоков.

Под громкие крики Мовиндьюле перешел на другую сторону улицы и, не оглядываясь, проворчал себе под нос:

– Не стоило этого делать.

Не то чтобы он жалел седоков или лошадей, но для исполнения плана ему требовалось сохранять невидимость. Главное – держаться в тени и действовать скрытно. Он постарался успокоиться, напомнив себе, что никто из рхунов не сумеет сложить два и два. За одним значительным исключением этот народ был слишком примитивен, чтобы обучиться Искусству, значит, они не распознают магию, даже увидев ее.

Настроение испортилось еще больше.

«Два провала за один день? Странно, что я не взорвал какое-нибудь здание. Сначала эта бесполезная идиотка Сефрин не сумела добыть рог, а теперь принц – чья печень уже должна была превратиться в объедки с тарелки гхазла – спокойно явился в Урлиней».

Мовиндьюле прошел дальше по улице, оставив позади вызванный им хаос, и остановился подумать.

«Что теперь делать?»

На протяжении многих столетий Мовиндьюле прилежно трудился, чтобы осуществить мечту. Некоторое время он провел в уродливом замке на Зеленом море, пожил в Персепликвисе, а потом надолго поселился в южной провинции Маранония. Но в последнее время он был поглощен джунглями Калинии, поскольку готовил первый акт своего Большого представления. Наконец-то он приступил к воплощению великого плана… у которого тут же отвалились колеса.

«Тебя ждет успех, – однажды предсказал Трилос тонкими губами молодой женщины, очевидно скончавшейся от голода. – По крайней мере, ты осуществишь свою месть».

Мовиндьюле по-своему скучал по старому наставнику, но в то же время постоянное присутствие Трилоса слегка тяготило его. За восемьсот лет, что они провели вместе, Мовиндьюле узнал от Трилоса об Искусстве больше, чем кто-либо за всю историю мира. Создание клубники из воздуха было лишь первым из всех чудес, которыми он овладел, и развитие магических способностей было одной из двух причин, по которым Мовиндьюле так долго оставался с демоном.

«Наверняка он демон. Кто же еще?»

Мовиндьюле до сих пор мучили кошмары при воспоминании о Трилосе, вернувшемся в теле изуродованного ребенка. Тот объяснил это срочной необходимостью. Вскоре после этого демон поселился в недавно покинутом теле красавицы-фрэя. Мовиндьюле казалось, что Трилос в некотором роде пытался загладить вину за прошлый выбор, но это тело по-своему оказалось еще хуже. Мовиндьюле обнаружил, что находит Трилоса – вернее, труп, в котором тот обитал, – привлекательным. Все это запутало и очень обеспокоило его.

Освободившись наконец от наставника, Мовиндьюле неожиданно для себя испытал чувство одиночества, тревоги и даже некоторого страха. Он столько лет и даже веков ждал, пока все рхуны, которым было известно о той роли, которую он сыграл в Великой войне, обратятся в прах. Он подозревал, что о нем забыли даже многие фрэи. Мовиндьюле был наследным принцем фрэев, однако не пользовался у них популярностью. Он убил родного отца, стал изгоем и был забыт. Возможно, его даже считали мертвым. Более восьмисот лет спустя никто не стал бы его опасаться.

Только что вернувшиеся к цивилизации солдаты остановились перекусить. На какое-то время они задержатся в столовой, а затем, скорее всего, отмоются, переоденутся и напьются.

«У меня еще есть время».

Он посмотрел на единственное приличное строение во всей провинции, венчавшее холм. Город Персепликвис, признанный совершенством, служил образцом для всех городов империи. Как дворец был сердцем столицы, так центром Урлинея однажды станет резиденция губернатора – когда у города наконец появится губернатор. Пока что там располагалась приемная легата, командира Седьмого легиона, которому было поручено отстроить город и укрепить границу.

«Может, оставаться невидимкой – все-таки неверный подход?»

Очередная муха укусила его за ухом.

Прихлопнуть ее не удалось: он промахнулся.

Когда Мовиндьюле вошел в штаб командования, человек, сидевший за столом, перевязывал свитки, скрученные аккуратными трубочками, и убирал их во встроенные в стены ячейки. В представлении Мовиндьюле именно такими делами занимались рабочие пчелы в глубине улья. Для этого требовалась примерно такая же острота ума.

– Чем могу помочь? – Штабной офицер, исполнявший обязанности секретаря, известный как палат, не столько задал простой вопрос, сколько намекнул, что Мовиндьюле незачем здесь находиться.

Это создание, по сути, прислуга легата, подай-принеси. Тощий, унылый человечишка с бледной кожей, маленькими глазками и острым носом.

Будь этот мелкий палат мертвецом, его тело как раз подошло бы Трилосу, чтобы действовать Мовиндьюле на нервы. «Как тебе этот, Мовиндьюле? Смотри, у него все зубы на месте. Погляди! Разве тебе не нравится его занудный голос? Напоминает цикад поздним летом. Хочешь, спою? Как насчет “Братьев-пиратов”? Тебе же нравится эта песенка, да?»

Наверняка Трилос – демон. Кто еще жил дольше фрэев, селился в мертвых телах и знал об Искусстве больше, чем все миралииты, вместе взятые?

Палат наклонился вперед, не вставая из-за стола.

– Я спросил, чем могу…

Мовиндьюле не ответил, как не стал бы вступать в беседу с собакой, лающей на крыльце доходного дома, когда пришла пора платить за аренду. Широким шагом он пересек комнату и прошел по коридору. По легкому взмаху его руки дверь в кабинет легата распахнулась и с грохотом врезалась в стену.

– Деметрий! Что… – Легат Линч, командир легиона и исполняющий обязанности губернатора имперской провинции Калиния, замер, увидев Мовиндьюле. Они были едва знакомы, но Мовиндьюле явно произвел на него впечатление.

– Прошу прощения, сэр! – прокричал прибежавший следом Деметрий.

Мовиндьюле захлопнул дверь так же, как открыл ее, надеясь ударить ею штабного офицера. Увы, он плохо рассчитал время и промахнулся, но удовлетворился приятным стуком, раздавшимся, когда не сумевший вовремя замедлить шаг Деметрий врезался в дверь.

– Он еще жив, – заявил Мовиндьюле, однако, проследив за взглядом Линча, недовольно нахмурился. – Да не палат, а принц.

Словно в подтверждение его слов, дверь задрожала. Деметрий безуспешно пытался открыть ее.

– Опять вы, – пробормотал Линч, выказав куда меньше уважения, чем Мовиндьюле, по собственному мнению, заслуживал. Если учитывать его мнение, Линч должен был по меньшей мере пасть ниц.

– Да. А вы полагали, я не останусь здесь, чтобы проверить, как выполнено задание? – огрызнулся Мовиндьюле. – Я отдал… император отдал строгий приказ – подстроить смерть его сына. Нифрон не хотел, чтобы Нолин вернулся с задания, однако принц жив. Вы что, забыли?

– Я назначил принца Нолина старшиной крошечного разведывательного отряда, – ответил Линч, – и приказал им отправиться в ущелье в глубине гоблинских земель, откуда нет выхода. Он никак не мог выжить.

Линч был самым отвратительным типом рхунов, или людей, как их теперь называли: старым, обрюзгшим, седовласым и обессиленным. Сморщенная кожа лица напоминала корку гниющей тыквы. Мовиндьюле пришло в голову, что рассудок легата тоже повредился.

«Если его голова так прогнила снаружи, какова же она изнутри?»

– И тем не менее он жив.

– Именно. И как вы это объясните? – Легат откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди, выражая чрезмерную самоуверенность.

Мовиндьюле поразило, что этот шут задает ему вопрос, на который он сам требовал ответа.

– Очевидно, вы ни на что не годны.

– Будь я некомпетентен, никогда не стал бы легатом.

– Да ну? Тогда чем вы это объясните?

– Провидением, – заявил командир легиона с такой интонацией, будто это слово обладало волшебной силой. – Это был дурной приказ. Негоже императору убивать собственное дитя, особенно без повода и столь трусливым способом. Возможно, император желает сыну смерти, но боги явно не согласны с таким раскладом. Другого объяснения и быть не может.

Некоторое время Мовиндьюле смотрел на дурака, обдумывая его глупость.

– А вы боитесь богов сильнее, чем императора?

– Как и любой здравомыслящий человек.

– Ха! – Мовиндьюле кивнул, отметив про себя, что в сознании людей боги стояли выше императоров.

Поначалу Мовиндьюле намеревался всего лишь еще раз пригрозить Линчу. Будучи командиром Нолина, легат мог бы дать принцу новое смертельное задание. Однако теперь у него появилась совершенно другая идея – великолепная поэтичная расплата, перед которой невозможно было устоять.

«Если здесь действует Провидение, то мне впервые выпали настолько удачные карты».

– Хорошо, но что если я скажу, что я вовсе не посол императора? Что я подкупил солдат, сопровождавших меня в прошлый раз, чтобы они предоставили фальшивые документы, а сам я украл эту форму и подделал имперскую печать на представленной мною бумаге? Что если я скажу, что планировал это десятилетиями, поэтому знаю все протоколы, нужные имена и правильную терминологию?

– Меня это не удивит. – Линч встал, и на губах его заиграла улыбка.

«Потому что он больше меня, а я безоружен, вот он и не боится. Под его командованием чуть больше пяти тысяч солдат, и он ошибочно полагает, что у него все под контролем».

Мовиндьюле кивнул.

– А если я открою вам правду о том, что я бог? Похоже, вы верите, что они превосходят императоров.

Линч рассмеялся.

– Должен признать, наглости вам не занимать.

– Ах, вижу, вы мне не верите. Вам нужно доказательство. – Мовиндьюле позвал Деметрия, после чего щеколда наконец заработала, а дверь распахнулась.

За ней стоял штабной офицер, с подозрением глядя на нее.

Мовиндьюле поманил Деметрия в кабинет.

Легат сделал еще шаг вперед и сильнее выпрямился, выгнув спину и выпятив грудь. Вместо формы он был одет в облачение, напоминавшее имперский вариант древней фрэйской ассики. Подобной моды Мовиндьюле не одобрял. Похоже, Линч слишком привык к роли губернатора.

– Деметрий, этот глупец только что сознался в государственной измене. Приведи стражу, – скомандовал Линч.

Палат бодро кивнул и развернулся к выходу. Он сделал всего шаг перед тем, как дверь вновь захлопнулась.

– Как она это делает? – спросил Деметрий себе под нос и огляделся. – Сквозняк?

– Нет, – ответил Линч. – Этот самозванец показывает какой-то фокус. Пытается произвести впечатление, заставить нас поверить, что он бог. – Он с отвращением покачал головой. – В этих местах для такого требуется нечто большее, чем игра с дверями.

– Ладно. Вам нужна демонстрация. – Обратившись к клерку, Мовиндьюле сказал: – Деметрий, пройдись для меня по кругу, хорошо?

– Что? – Палат с изумлением повернулся и посмотрел на обоих.

– Моя ошибка, – признал Мовиндьюле. – Я не собирался просить. Выполняй. Сейчас же!

Палат начал обходить кабинет по кругу. Он тоже был одет в паллий, но не столь хорошо сшитый, как у легата, и не имевший золотой каймы. Он шагал, болтая висевшими вдоль тела руками.

«Хм, у него короткий шаг, и он просто переступает с мыска на пятку».

– Деметрий, я отдал приказ! – рявкнул Линч.

– Простите, сэр. Я… Я не знаю, что происходит. Не могу остановиться.

Мовиндьюле поднял руку, и палат замер.

– Посмотри налево, – сказал он, и Деметрий повернул голову. Мовиндьюле некоторое время разглядывал его профиль. – Теперь направо.

Линч в ярости подошел к двери и сам дернул за ручку, но дверь все так же не поддалась.

– У тебя очень напряженная осанка, и ходишь ты немного вразвалку, – сообщил палату Мовиндьюле. – Так, теперь мне нужно послушать, как ты разговариваешь. Пары слов недостаточно. Я хочу, чтобы ты… о, знаю, давай-ка ты продекламируешь этот ужасный стишок, который так популярен среди солдат. Про братьев-пиратов. Наверняка ты его знаешь. Похоже, нынче его все знают.

Корчась, Деметрий сделал глубокий вдох и начал:

– Деметрий, что ты делаешь? – возмутился Линч. – Прекрати немедленно, иди сюда и помоги мне управиться с этой дурацкой дверью!

Деметрий продолжал:

Мовиндьюле обошел вокруг Деметрия, изучая его, прислушиваясь к тому, как он выговаривает слова, какой у него акцент, тембр голоса и интонация. Вряд ли Мовиндьюле придется подражать ему с точностью, но он хотел более-менее разобраться в том, как палат в принципе разговаривает. Усвоить стиль поведения было проще, чем манеру речи.

Деметрий продолжал:

– Во имя всех богов, заткнись! – вскричал Линч.

– Да, достаточно. – Мовиндьюле поднял палец, и Деметрий еще раз вдохнул, но замолчал. Повернувшись к Линчу, Мовиндьюле прибавил: – А теперь доказательство. Смотрите внимательно, а не то упустите.

Мовиндьюле щелкнул пальцами, и палат взорвался.