Читать книгу Скиталец - Майкл Стенли - Страница 11

Солнце уже вовсю светило над холмами. Сойдя с парома и расплатившись, двое из его пассажиров продолжили путь пешком, вниз по течению. В ближайшей запруде у них были оставлены снасти. Мэт, Зеф и его сыновья уселись в повозку. Пятеро других пассажиров парома тоже распределились по двум повозкам, и все вместе тронулись в путь.

Дорога постепенно, под острым углом, уводила от реки. Внизу, слева, между дорогой и рекой, которой уже не было видно, простиралась пойма. Справа – невысокие холмы, с пологими склонами. Вокруг было тихо. Даже слабый ветерок не тревожил местами еще сохранившиеся на ветках листья. Птицы, видимо, уже улетели на юг, а остальные живые существа попрятались в укромных, теплых местах. Только скрип повозки и хруст гравия под колесами нарушали тишину. Мэт не замечал, или не хотел замечать, необычности растении. Ему было хорошо. Чистый воздух, приятная прохлада, красивая природа. Если бы его не мучило любопытство и неугасаемое желание вспомнить кто и откуда он, можно было бы и остаться здесь.

Повозки ехали на некоторой дистанции друг от друга. Хотя прошлым вечером они изрядно повеселились, сегодня у всех были свои заботы и темы для разговора. На повозке Зефа, братья обсуждали предстоящие приключения в городе, а Мэт просто наслаждался природой. Через два с лишним часа все остановились у развилки, чтобы отдохнуть, и заодно попрощаться. Оказалось, что две другие повозки сворачивали направо, в сторону холмов, и дальше, к пастушьим хижинам. Путь в деревню лежал в другом направлении.

В маленькой роще, у ручья стояла крытая беседка со столом и скамьями. Место, где, вероятно, останавливались отдохнуть и перекусить. Все достали еду и пиво в бурдюке, прихваченные из трактира.

Говорили в основном об овцах, пастбищах, ежегодном кочевании с севера на юг, и обратно. Мэту особого внимания никто не уделял. Так как он не знал, как долго здесь останется, ему самому было интересно узнать об особенностях пастушьей жизни.

Закончив трапезу, все подняли кружки пива, чтобы пожелать друг другу доброго пути, здоровья, сохранности отар, и разошлись. Надо было торопиться. Поздней осенью дни становились короче, а до наступления ночи надо было быть в деревне.

Предстоявшие несколько часов тряски на повозке никому не портили хорошего настроения. Даже Зеф, несмотря на утренний спор, обращался с Мэтом доброжелательно. Тот, в свою очередь, старался излишне не досаждать главе семьи, но время от времени ему все же хотелось с кем-то поговорить.

– Можно мне к вам? Не помешаю? – обратился Мэт к парням, сидящим на задке повозки.

– Конечно можно, садись! – подвинулся Валла, уступив место рядом. – Скучаешь?

– Помнил бы по кому скучать, может быть, и скучал бы. Меня интересуют те пастухи, которые поехали дальше по другой дороге. Точнее, интересно, куда они поехали. На холмах есть другое селение?

– А… Те пятеро – наемные пастухи. Летом поработали здесь, осенью наймутся к кому-то другому, на юге. Они едут забирать свои пожитки. Там нет поселений. Там хижины – у пары сотен с лишним пастушьих семей. Они живут на таком расстоянии друг от друга, чтобы вечером сходить в гости было неохота, а позвать на помощь было не далеко.

– Почему они не селятся вместе, или в вашей деревне?

– Так дешевле. Содержание одновременно дома в деревне и хижины на пастбищах требует больших расходов. К тому же, так они ближе к парому. Если мы забираем все нужное с собой, то они могут ходить в трактир для пополнения запасов почти каждый день. Вместе они не селятся, чтобы не мешать друг другу пасти отары. Наемных это не касается, им пастбища не выделяются. Их хижины временные. Поработают, сколотят небольшое состояние, чтобы обзавестись семей, и начнут оседлую жизнь где-нибудь еще.

– Понятно. Значит, в деревне живут сравнительно зажиточные пастушьи семьи.

– Не только. Есть там и те, кто работает в домах, прислугой. У нас прислуги нет, мы сами справляемся. Но за то у нас есть хижина на пастбищах, в горах над обителью.

– И вы проделывайте такой долгий путь до горных пастбищ и обратно?

– Там трава лучше. Овцы быстрее прибавляют в весе. И приплод больше. А еще туда не всех пускают. Дорога проходит рядом с обителью, и попасть туда можно только с благословления Магона. Поэтому там и пастбищных просторов больше.

– Стало быть, на этих холмах пастбища не такие хорошие? – Мэт пальцем указал в сторону близлежащих холмов.

Валла утвердительно кивнул головой:

– На этих холмах, до самих Каменных Стражей, много пастухов и отар. Мест всем не хватает. Приходится ограничивать поголовье. А еще, когда настает время гнать скот на юг, нам не нужно переправлять его на пароме. Другим приходится тратить на это время, становиться в очередь на переправе и расплачиваться с паромщиком овцами. Мы же гоним отару с горных пастбищ прямо на юг и успеваем занять лучшие места.

Полученный ответ вполне удовлетворил его любопытство, и Мэт решил сменить тему:

– В деревне у вас, наверное, хорошо…

– Да! – решил поучаствовать в разговоре Борк, который сидел по другую сторону от Валлы. – Там весело, много народа. Конечно, не так, как в городе, но общения более чем достаточно. Особенно летом, на пляже вообще рай, много красивых девушек.

Борк был младше Валлы, и после религиозных учений, самой интересной темой для него были девушки. Как сочетались эти два интереса, Мэт пока не понимал. Возможно, в их вере это не считалось пороком. А может, молодой парень просто не обращал внимания на запреты.

В сознании Мэта всплыли отрывки воспоминании. «С чего я взял, что вера в бога и интерес к женскому полу противоречат друг другу? Наверняка это связанно с моей верой, или с обычаями, по которым я был воспитан. Может, таковы общественные нравы там, откуда я родом? Интересно то, что есть вещи и явления, которые я воспринимаю как естественные. И есть вещи, которые я не могу вспомнить, хотя они кажутся очевидными».

Дальше разговор продолжился между братьями. Каждый расхваливал разных красоток, утверждая, что у второго нет вкуса и понятия о красоте. Мэт только слушал. Время от времени, при взгляде на молодых, по его лицу пробегала улыбка. Все было так знакомо, так естественно. Но, к сожалению, ничего конкретного не припоминалось.