Читать книгу Проклятие Крылатых. Начало Пути - Mel RedWolf - Страница 4

Хоронили многих. Из Скрытых Клинков ушли на встречу с Богинями такие воительницы, как Гинко – Правая рука Скрытых Клинков. Когда ее нашла Аэль, та была с отсеченной рукой ниже подмышечной ямки. Скорее всего она умерла сразу. Глаза ее выглядели, как два кусочка стекла – застывшие и безжизненные. Цвет лица стал таким мертвенно бело-серым, что сине-голубой цвет ее волос только добавлял зловещести. Ушли на встречу с богинями и совсем молодые, среди них новобранки: Анет, Лувзар и даже Марла. Все они были прекрасными фехтовальщицами, на них возлагали большие надежды, но Великие предпочитают себе лучших из лучших.

Сердце болезненно сжалось у Аэль, отчего девушка сжала губы в тонкую нить и нервно поозиралась. Тела перестали заносить из леса несколько часов назад, еще раньше закончили в городе. Среди них Левая Рука Скрытых Клинков не нашла командующую и в сердце еще теплилась надежда, что она среди раненных.

Площадь озарилась в сей вечер десятками одинаковых, равномерно расположенных, погребальных огней. По городу, особенно возле площади стоял плач. Итак выжатые досуха лечением раненных, ведуньи понуро стояли в стороне. Дышащие Пламенем напротив руководили всей церемонией прощания.

В стороне остатков Скрытых Клинков рыдала возлюбленная Гинко, что еще днем тренировалась с девушкой, а утром обнимала ее в постели. Большинство воинов не позволяли себе слез, но не от того, что их не разрешали, а от того, что возможно уже завтра будет новый бой и они окажутся на их месте, от того, что было принято представлять, что бы желали почившие и конечно же, как говорили служащие богиням – что погибшие теперь были вместе с Великими, за одним столом и праздновали победу, а значит и живым следовало радоваться за победу и за них.

И в этот час, когда Аэль вела свой дозор с высоты стены, к ней подошла Ноэль. Девушка выглядела очень напряженной, а ее зеленые волосы вымокли от ливня и с кончиков стекали крупные капли.

– Царицы зовут на Совет. Будет решаться дальнейший план действий и тебе нужно идти, – тихо произнесла девушка. В голосе ее сквозила дрожь, то ли от холода, то ли от слез.

– Хорошо. Я сейчас приду.

Аэль поднялась на ноги и прошла мимо подруги, хлопнув ее по плечу, а после уже скрылась, быстрой поступью убежав на лестницу, что вела вниз.

У Царицы Огня было много дел после возвращения в крепость. Как и Царица Земли, обе они несли ответственность за вверенные им судьбы воинов и мирных жителей этого города. Этот груз был не только моральным, не только сакральным, но и физически ощутимым. Любая нехватка должна быть компенсирована, любая перебранка успокоена и очень немногие такие проблемы решали подчинённые сами – чаще прибегали на суд более мудрых сестер, что вели их за собой, коим вверяли они свои жизни.

– Сегодня мы потеряли три десятка сильных воинов. Это были лучшие из лучших, первые номера подразделений. Но мы захватили представительницу правящего рода дурф, – поведала царица, когда в комнате совещаний собрались все представители тех самых подразделений на равных с царицами.

Аэль мрачно стояла, представляя от своего лица клан Воздуха и дочерей Скрытых Клинков. Но такая ситуация, когда за первую стоит номер ниже рангом, была не только у этого подразделения дочерей Воздуха, от чего чувство дискомфорта незначительно уменьшилось. Прежде, девушка почти не присутствовала на таких собраниях, только на меньших, что проводила Ириль, но теперь вспоминать об этом было до воя больно. Воительница приложила руку к груди, потерев чуть левее солнечного сплетения.

– Ты полностью в этом уверена, Фаврир? – обратилась к огненно-волосой царица Земли.

В ответ рыжие, как языки пламени, глаза устремили на собеседницу взор прожигающий, но уверенный. Царица подошла к столу, где были фигурки, которыми с утра еще обозначались войска и тактика баргустов.

– Абсолютно, Банре. На своем веку правления кланом Огня, я повидала сражения, в которых участвовал этот род. Только он обладает некими магическими навыками, которые продемонстрировала эта дурфа. Только поэтому ей сохранили жизнь, – объяснила Огненная, на что одна из представительниц, по одежде из Клинков Смерти, сглотнула.

Как поговаривали, царицам Великие дают вечную жизнь, пока они не призовут их к себе, решив, что есть более сильная царица для будущего их клана. Похоже, Огненная была именно таким примером, бесподобным в своем роде.

Но именно в этот момент царица клана Огня решила бросить свой прожигающий взгляд на Аэль и девушке тут же стало вновь не по себе. Задержавшись на представительнице клана воздуха длительным изучающим взглядом, Огненная пошла в другую сторону, взяв палку, коей ворочили вместо кочерги поленья в камине, с которой вернулась к столу.

– Скорее всего, победа этого дня была только началом для нескольких битв. Если нам повезет, подкрепление дурф придет через пару дней, если нет – уже завтра. Нам нужно завтра же выделить представительниц Скрытых Клинков на разведку или Орлиных Сестер. Лучше последних. Среди них нет раненых и потерь, а всем подразделениям я даю право восстановить позиции утраченных постов на свое усмотрение. Все выжившие Вторые, Третьи, занимают пост выше, заменяя наставниц и соратниц, которых в свои объятия приняла Великая, – подытожила царица Огня, опустив взгляд вновь на карту.

Банок скользнула по собравшимся лицам взглядом, на этот немой вопрос не нашлось слов, но все кивнули, выражая понимание приказа. Похоже, на том все закончилось.

– Да хранят Вас Великие. – Попрощались каждая по очереди из участниц совета.

Аэль с грустью осознала, что теперь можно не рассчитывать вновь увидеть улыбку главы Скрытых Клинков, что больше не получится увидеть ее глаз. И все из-за чего? Из-за того, что Аэль не отступила от молнии, а Первая ее спасла. Драгха! Как же ты глупа!

Укоряла себя девушка, идя понурив голову. Эту ночь Аэль провела рядом с телом Первой, которое нашло приют в северной части площади, где погибших уложили для прощания сестры.

Лицо ее выглядело до боли спокойно. Губы очертила мягкая улыбка. Глаза на половину приоткрытые, имели теперь тускло желтый цвет, как лучи солнца, пробивающиеся сквозь вату белого облака. Кожа побелела, а на груди в доспехе, покрытом черной сажей, зияла ярко алая рана, очертание которой напоминал удар ладонью.

Теперь было понятно почему ведуны Богини не смогли ей ничем помочь – какой бы не была Ириль сильной, выносливой, а удар был лишь немногим смещен вправо от сердца. От такого разряда оно бы просто не выдержало и, возможно, даже разорвалось.

Подобные мысли вовсе не красили участи Аэль, а напротив заставили девушку сжаться всем существом в клубок неприметливый, обдуваемый ветром и промокаемый под дождем. Холод хоть немного успокаивал, но все равно девушку порывало разрыдаться навзрыд.

Тем временем вести дошли и до семьи Дорэль. Она никогда не разочаровывала родителей и от неё ожидали победу, так что подобное известие стало шоком для них. Как же такое могло произойти?! Но что важнее: как сейчас Дорэль?

Темноволосая была не единственной наследницей, но главной, завоевавшей свой титул по праву. Помимо неё у Рефаль и Анор были ещё две дочери, самая младшая из которых давно отказалась от всех званий и титулов.

Женщины сильно удивились, когда на свой пятнадцатый день рождения юная Лора попросила у них возможность путешествовать по миру, а взамен отказалась от своего права наследования. Родители дали своё разрешение.

Дорэль в Лоре души не чаяла. Младшая сестра, теперь уже бескрылая, была воплощением женственности, что граничила порой с детскими капризами и любопытством. Она всегда со всеми была мила, не причиняя вреда даже самой маленькой букашке. Любила читать книги. Точнее сказки про дальние страны и разрушенные королевства, а Дорэль находила удовольствие в том, чтобы вечерами после тренировок слушать её рассказы и есть сладкие финики.

Небольшая ростом и хрупкая Лора, которую всегда спешила оберегать старшая сестра. У неё были белоснежные волосы и такая же кожа. Длинные ресницы были настолько белыми, что иногда казалось будто на них снежинки. А глаза. Её добрые черные глаза, в глубине своей отражающие не ночи мрак, а надежду, что скрывается в ней. С теплотой смотрела младшая дурфа на весь этот жестокий мир. Именно такой запомнила её Дорэль. Точнее, помнила до определенного момента.

Но вторую дочь Рефаль нельзя было назвать воплощением нежности. Ларвэль не была жестокой и кровожадной, но была хитрой и хладнокровной. Она знала себе цену, порой заступая за линию высокомерия. Такая же темноволосая как Дорэль, которую люто ненавидела.

Ларвэль всегда чувствовала себя лишь второй и теперь у неё появилась возможность показать всем, что она лучше. Потому и вызвалась идти спасать старшую из наследниц. Но ей отказали.

Операция по спасению первой в рядах дурф после цариц. Ларвэль предложила завоевать баргустов и таким способом освободить Дорэль. Этот план откинули далеко в сторону, ведь жизнь бескрылой дочери тогда бы уже не была в безопасности.

Лишение одной принцессы можно было бы пережить, но не двух и даже одной царицы. Их смерть поставила бы под удар весь народ крылатых, так что и родители гута не могли вступить в этот бой.

Совет, созванный царицей Рефаль, от которой детям и достались столь темные волосы и светлые глаза, и её супругой Анор, девушки с белоснежными волосами и черными глазами, не заканчивался на протяжении суток. Обсуждение заняло гораздо больше времени, чем рассчитывалось. Но решение всё-таки принято было. На спасение принцессы должны были быть высланы еще войска, которые перегруппируются с теми, что отступили дальше. Небольшой отряд должен был проникнуть в город и спасти Дорэль, пока все остальное войско отвлекало бескрылых.

***

Всю ночь Аэль мокла под дождем, который закончился только, когда настало время диску светила щита Яростной проводить ночь. Девушка удивлялась порой тому, почему же не гаснут огни кострищ и, сперва думала, что о них заботятся Дышащие Пламенем, а после уже, когда все они ушли, девушка для себя поняла, что это Великая предводительница Огненного клана хранит тела героев, встречая их на пути в вечность.

Утром тела предали огню и это был последний миг, когда Аэль видела Ириль. Ее бесподобные глаза, в которых было все тепло солнца, ее нежные губы – цвета спелого персика, а также ее светлые локоны, что были светлее самой нежной полевки. Слишком светлые даже для того, чтобы назвать их золотистыми. Ее улыбка застыла в памяти новой Первой среди Скрытых Клинков, вместе с одинокой слезой, что так не покинула предела глаза Рыжего Беса.

И все же долг звал Аэль заняться делами. Новый пост обязывал и первым делом надо было подобрать новые второй и третий номер. Лучшим кандидатом стала подруга детских лет – Ноэль, которую звали в честь одной из древних цариц, но точно сейчас воительница все равно не смогла бы сказать, что с той было связано.

Зеленовласая девушка сдержанно приняла свое назначение на пост левой руки Скрытых Клинков, а значит и второго номера. Разобраться с одним номером Аэль смогла почти без проблем, что, в прочем, абсолютно не означало того, что с другим номером будет проще. Учитывая существенные потери на третий номер могли претендовать только две девушки, опытные и проверенные в бою. Вот только обе были с проблемами и, вспоминая историю с Гинко, Аэль решила, что лучше пока будет остаться без третьего номера, чем терпеть стыд за весьма неудачный состав.

Время ожидания нападения затягивалось. И это не столько беспокоило Царицу Земли, сколько Царицу Огня. Все же Царица Земли правила каких-то три десятка лет, а за плечами Огненной было более двух сотен лет правления и этого было достаточно для того, чтобы женщина для себя четко уяснила, что дурфы просто так никогда не сдаются. Тем более, если это касалось кого-то из их рода. Они-то и пленных, если узнавали о них, пытались вернуть силой, а что в данном случае говорить о представительнице правящего рода?

Поэтому Огненная тратила все свое время на построение новой стратегии, регулярно сверялась с результатами разведки, периодически вызывала к себе каждую дежурящую девушку, чтобы она ей докладывала, что видела, как и с разведчицами. В один из дней Царица клана Огня написала весть другим царицам, обратившись и к Верховной, с прошением, дабы выслали еще воинов к ним, в том числе, чтобы собрались другие Царицы и объединили свои силы, дарованные им Великими, дабы спасти их народ от гибели.

И если Царица Земли, прочитав, решила бы, что это чрезмерные опасения, то Верховной было достаточно такого запроса, дабы послать на помощь подкрепление. Однако, Верховная Царица обладала большей мудростью, чем Огненная и не была готова, в случае чего, пожертвовать всеми царицами своего народа, отправив к ним одну из лучших, но, при этом, и одну из самых пространных цариц из всех семи. А, учитывая то, что письма были отправлены так же царице Воздуха и царице Воды лично, они то действовали без указки Верховной Царицы, что приводило хоть к какому-то облегчению для удерживающих дурфу.

Почти тогда же, когда пришли ответы цариц о подкреплении, Огненная позвала к себе Аэль, доверительно, осторожно, направившись с ней, по ее прибытии сразу вниз, туда, где скрывалась пленница дурф.

– У меня к тебе особенное поручение, Первая Скрытых Клинков, Аэль. Тебе нужно будет взять под свою защиту эту девушку, а также, будет лучше, если ты не проболтаешься о ней даже Царице Воздуха. Это в твоих же интересах, ведь Великие предпочитают сильных, а не слабых ласкать в лучах славы и в собственных объятиях. Ты поняла меня? – уточнила Царица клана Огня, говоря вновь слишком настойчиво и непреклонно, чтобы возражать.

Аэль получив такое распоряжение, в голове судорожно обдумывала возможные последствия, но, когда дело дошло до прожигающего насквозь взгляда царицы, лишь рвано кивнула ей в ответ в знак согласия.

– Я не подведу Вас, царица, – поклонившись, произнесла Аэль, в другой миг дверь в темницу открылась.

Здесь было мало камер, но и узницей была только темноволосая дурфа. С ней Первая Скрытых Клинков виделась второй раз и, хоть не особо к ней приглядывалась, могла точно сказать, что она сильно изменилась. Осторожно, девушка приблизилась к узнице, будто боялась, что она на нее нападет, и когда опустилась на колени около нее, услышала звук падения тяжелого металлического предмета.

– Держи. Теперь ее зовут Ириль. Оставь ее, как новобранку, однако в бой не советую включать. Будет числиться, как раненая и непригодная к бою, однако способная уносить раненых с поля боя, – бросила Огненная, развернувшись чтобы уйти.

– Береги себя, Первая, я на тебя рассчитываю.

Последнее что послышалось, вместе с звуком отдаляющихся шагов.

Аэль подняла ключ, который оказался под ногами после броска царицы. Подняв его, девушка нехотя вставила ключ в замочную скважину и провернула. Сперва, заевший механизм не поддавался, но все-таки сдался с третьей попытки. Кандалы упали с глухим звуком, и Первая Скрытый Клинок подхватила на руки безвольное тело, направившись с ней наверх. На душе скреблись кошки, еще и имя, что дали этой дхарге было не ее именем, а именем Ириль – прежнего первого клинка, самого доблестного воина, что знала Аэль, самой умной и самой выносливой, а еще невообразимо доброй и самой достойной. И ведь именно этой дурфе она обязана смертью.

Воительница зажмурилась, вяло передвигая ватными ногами. С глаз все-таки сорвалась непрошенная слеза.

***

Крылья, оторванные Огненной, были не просто важны для дурф, от них зависела их жизнь и чудом было то, что принцесса выжила. Даже сами дурфы, наказывая за самые страшные преступления, не трогали крылья, ведь каждый знал, что чувствует лишь поранивший их.

Тело Дорэль было мертвенно бледным, но даже сейчас жизнь не покидала её. Она висела на волосок от смерти, но всё ещё была жива, хватаясь за последнюю возможность. Муки не прекращались ни на секунду и, даже потеряв сознание, она отчетливо чувствовала боль, что разъедала изнутри. Подобная боль ни с чем не сравнима, а потому дурфы и запечатывали крылья детей, пока те не окрепнут и не поймут всего сказанного родителями. Дорэль чувствовала лишь боль, всё это время блуждая во мраке. А в голове её звучал лишь один вопрос: «кто я?».

Девушка очнулась примерно за пару часов до прихода Аэль и Фаврир. Сначала она испуганно осматривала темницу и плакала лишь потому, что ничего не помнила, а вокруг никого не было. Не понимала она и того, где находится, кто она и что происходит.

Но к приходу Огненной и Аэль темноволосая уже сладко спала, словно и позабыла обо всем, что недавно душу терзало и беспокоило, подвергая ее огромному стрессу.

Теплые руки подняли её. От подобного на лице дурфы, за столь долгое время, появилась нежная улыбка. К теплой груди прижались сильнее. Инстинкт и ничего большего.

Дорэль мерно дышала, изредка посапывая и бормоча что-то совершенно непонятное, на незнакомом языке, а не том, который и дурфы, и баргусты использовали в повседневной речи. Так бы всё спокойно и продолжалось, если бы не теплая слеза, упавшая на щеку темноволосой. Она раскрыла свои большие глаза, удивленно встретив такое новое положение на руках и стала внимательно рассматривать Аэль.

Она защищает? Именно такой была первая мысль бескрылой дурфы. В глазах отразился блеск восхищения, но почему-то на неё не обращали внимания и способом привлечь его оказался не зов. Дорэль решила пальцем потыкать в щеку воительницы.

– Сиди смирно, Ириль! – неожиданно для самой себя редким командирским тоном обратилась Аэль к девушке, что сперва любопытно изучала несущую ее баргустку, а потом и начавшую вредно тыкать пальцем в щеку.

Видно раздражение сказалось и, поджав свои губы, воительница мрачно зыркнула на дурфу своими голубыми глазами, будто желала ее скинуть в ведро с ледяной водой, но после только отвернулась.

Взгляд девушки блуждал по окружающим строениям, окрашенных яркими красками заката. Вышедших на свет из крепости ожидала вечерняя прохлада.

И, не смотря на любопытных караульных на входе, Аэль все так же несла девушку на руках, смотря себе под ноги. Все что и знала сейчас Первая Скрытых Клинков, так это то, что надо было поскорее добраться до квартир Скрытых Клинков, а там можно было бы поселить девушку в прежнюю свою комнату, где ныне никто кроме Ноэль и не проживал. А так как третьего номера не было, то и вряд ли были бы какие – либо проблемы. Только вновь воительница вспомнила о причинах своего повышения и тяжко вздохнула.

Наконец Рыжий бес оказалась на нужной улице и, ускорив шаг, направилась скорее к принадлежащему их касте зданию. Располагались комнаты Аэль и Ириль теперь очень близко, через стенку. Раньше такое условие радовало Аэль, ведь тогда можно было слышать передвижения по комнате Первой и можно было даже выучить ее распорядок дня, что в общем-то и сделала Аэль. Вот только сейчас это казалось таким глупым, бесполезным, бессмысленным, ведь каждое такое воспоминание терзало сильнее, чем плети, сильнее, чем лезвие по плоти.

В горестных мыслях Первая Скрытых Клинков ворвалась в комнату нового второго номера клинков, уложив на соседнюю койку девушку.

– Ноэль, это – Ириль, – позаботься о ней. В бою ее сильно ранило, а еще она ударилась головой, так что за ней нужно присматривать, – произнесла тем же строгим угрюмым голосом девушка, направившись к двери, пока не остановилась в дверном проеме, задумчиво осмотрев Ириль.

– Постриги ее волосы, а остальные в косы, как у всех Скрытых Клинков. Пусть понимает, что она часть нас. Как закончишь, отдыхай. Завтра я загляну. В случае чего – ко мне.

Девушка вышла и с тяжелым сердцем отправилась в свою комнату. Здесь все еще были вещи прошлого Первого номера, выкинуть которые у Аэль не поднималась рука. К тому же порой воительнице казалось, что не вещи здесь лишние, а она сама. Аэль с трудом сохраняла самообладание при других, но сейчас, под действием накативших воспоминаний того, как впервые вступила в Скрытые Клинки, того, как вместе воевала с Ириль до ее назначения на пост Первой, того, как они были близки…

От этого у девушки появился горький привкус во рту, а в руках, сама того не осознавая, Аэль уже держала амулет Ириль, тот, который она носила, когда была еще только третьей, тот самый, который некогда для нее сделала Аэль в знак восхищения. Он впитал ее запах, но гораздо больше впитал непреодолимой горечи утраты. И в этот раз Первая Скрытых Клинков позволила себе действительно заплакать.

Дурфа испуганно отстранила пальчик от щеки баргустки и обиженно надула губы. Но не так уж и долго девушка обижалась, потому что вскоре она начала с интересом разглядывать всё, что встречалось им по пути. Про эту детскую обиду забыли вместе с дуновением ветерка, который вынудил поморщиться и прижаться к Аэль сильнее.

Они пришли в какое-то здание, а после и в комнату, где Дорэль уложили на кровать, но она болезненно сморщилась и перевернулась на бок. Что-то сильно жгло на спине, так что она начала ощупывать её, но ничего особенного не нашла, поэтому лишь сильно удивилась. Все раны зажили, а основания крыльев пропали. На руках красовались метки, что исцеляли тело, но не дух. Скорее всего, неосознанно она запечатала свои силы.

Речь баргустов для неё была такой интересной, но знакомой, так что слушала слова своей спасительницы уже сидя. Темноволосая хлопала глазками и осматривала ещё одну девушку, более занимательную, чем Аэль. Но потом она быстро отвлеклась и стала раскачиваться на месте из стороны в сторону, пока не упала на бок и не начала смеяться.

У Ноэль итак был очень насыщенный день. Разобраться с тем, что осталось после погибших в подразделении было не так уж и сложно, ведь те девушки, что не воевали, но были связаны с воинами отношениями во многом, сами пришли еще до наступления церемонии прощания. Ноэль даже не желала думать о том, что кто-то возьмет чужое без особенной личной причины, ведь вещи умерших хранили лишь в память о них и не использовали.

Это был такой земной мемориал для тех, кому Великие сотворят более подобающие одежды, для тех, кому не будет дела до живых, ведь они окружены невероятнейшими красками и живописными видами, ведь там, в обители Великих, у них праздная охота, много выпивки и более интересных вещей, чем наблюдать за теми, кто остался внизу.

Вот только это была всего лишь часть работы. Несколько часов подряд новая Левая Рука Скрытых Клинков истирала ноги в кровь, ища тех, кто бы пожелал присоединиться к клинкам. Значительное уменьшение боеспособности подразделения сейчас было губительно и, даже без объяснения причин, Ноэль это понимала и сама.

Вот только где взяться здесь воинам, в крепости, где остались только кузнецы и ткачи, а еще горстка пекарей, что никогда не были в бою? И если мастера кузнечного дела держали еще в руках оружие, то остальные точно нет. Но даже кузнецы, те, что решили себя посвятить посильной помощи воинам, но не проливать кровь врага, смотрели на прибывшую зеленоволосую воительницу, как на безумца.

В итоге время было проведено впустую и с этим пришлось мириться и Аэль, рассчитывавшей подтянуть боеспособность Скрытых Клинков пополнением, а в итоге – подтягивать пришлось боевым учением тех, кто имелся.

Поэтому, когда Ноэль добралась до кровати, у зеленовласой уже не было никаких сил, чтобы даже думать о чем-то кроме сна. Девушка шлепнулась лицом в подушку, как прежде делала только во времена юности, когда наставница клана Воздуха гоняла маленьких баргустов по всему периметру города, а после заставляла вытаптывать ногами траву в спаррингах. На месте постоянных тренировок итак уже не виднелось ни одного живого места, но наставница, каким-то таинственным образом, всегда видела его там.

И вот теплая уютная пелена сна в один миг откинулась в сторону, испуганно покинув вторую среди Скрытых Клинков. Девушка уже собралась заворчать, поднявшись на вытянутых руках. Зеленые волосы лезли в лицо, мешали обзору. Положение оказалось по-волчьи на четвереньках, но даже в таком положении девушка шаталась после сна, отчего Ноэль напоминала сейчас недовольного щенка, братьям и сестрам которого дали кость, а ему нет.

– Я сказала меня не беспокоить!

Была готова воскликнуть свою рьяную эмоцию зеленовласая, но, как только обернулась в сторону Первой, тут же заткнулась. Поспешно поднявшись на ноги Ноэль вытянулась по-солдатски перед Аэль, коснувшись рукой грудной клетки, кулаком закрывала область чуть выше и левее солнечного сплетения.

– Так точно! – Одним рывком гаркнула девушка своему командиру, дождавшись, когда же она уйдет.

Только тогда зеленовласая зашевелилась, будто ожившая статуя, стала морщиться и тереть больную поясницу. Резкие движения перетруждённая спина не любила. А приказ есть приказ. Не обошлось и без любопытных взглядов на подозрительное новое пополнение Скрытых Клинков, но все сомнения, даже самые сильные, быстро развеял беспричинный смех девушки.

Ноэль даже передернуло, Вторая стала быстро, на ощупь, искать нужный нож, которым собиралась постричь обладательницу столь черных густых волос.

Ноэль встречала уже такие печальные последствия – как в качестве основательно проделанной работы лекаря, ведуна, но и врагов на поле битвы. Такие результаты, когда физические раны и травмы исчезали, а разум оставался травмирован. Это было воистину ужасным последствием битв. То ли под действием магии проклятых дурф, то ли от травмы, которая должна была принести смерть, поговаривали в таких случаях, что это так ведет себя душа, которую выдернули из обители Великих.

Почему-то сейчас Ноэль была готова в это поверить всей душой. «Вот так только голову ее Великие себе прибрали полностью и оставили нам, дуракам дхаргским, радоваться тому, что мы зазря отняли от Вас пустую оболочку и частично функционирующее тело.»

Дорэль удивленно вздернула бровь и вскочила на кровать, увидев нож. Она не сильно понимала, что собирается делать девушка, но что-то внутри подсказывало, что ей это не нравится.

У дурф всё было немного иначе и волосы считались большой ценностью. Конечно же об этом она не помнила, но вид ножа пугал не меньше.

Темноволосая хлопала глазками, вжимаясь в стену так, словно пыталась пройти сквозь неё. Ириль стала медленно двигаться в сторону двери, собираясь бежать дальше от той зеленоволосой воительницы. Тело двигалось так, словно то была проворная хищница, готовящаяся к прыжку, но далеко не на жертву, а от неё. Все движения были неосознанными. Мышечная память и инстинкты повелевали ею, сама то она дикий страх испытывала, как маленький гут, которого вот-вот родители должны были поймать после того, как тот нашкодил.

– Стоять. Не рыпаться.

Наконец обнаружив нужный ножик, воинственно произнесла Ноэль, будто не нож нашла, а в плен брала целый отряд вражеский. На тонких губах девушки возникла выраженная удовлетворенная улыбка, а вместе с тем и насмешка мелькнула во взгляде.

– Ты конечно не помнишь и, стало быть, туго соображаешь после, но я тебе подскажу, что так нужно сделать. Подойди ко мне, Ириль, а потом стой спокойно и не крутись, чтобы я тебя не поранила.

Зеленовласая девушка прокралась к своей новой соседке и по мелькнувшему фанатизму в глазах можно было понять, что гоняться за другими она редкостный любитель. Тем хуже для новенькой, если решит сопротивляться.

Дорэль дала деру. Да так, что пятки сверкали. Аэль могла слышать топот пробегающей мимо её двери дурфы. Куда несли ноги? Она не знала, но бежала туда, куда глаза глядят. Улыбка Ноэль не внушала доверие, а даже напугала сильнее, о послушании речи и не шло. Темноволосая бежала по коридорам казармы, пока не добежала до лестницы. Сердце бешено колотилось, но назад поглядывать она не забывала, чтобы, в случае чего, бежать быстрее. Но тут, конечно, первое невезение встретило девушку. Из-за долгого просиживания в темнице ноги ещё не очень хорошо слушались и были ватными.

Она запнулась о свою же ногу, так что по лестнице она буквально слетела, почувствовав каждую ступеньку своим телом. Грохот был обеспечен, но зато спустилась быстро. Вскочив вновь на босые ножки, Ириль побежала дальше в поисках выхода и спасения от страшной Ноэль. Тогда и начались крики. Она носилась туда-сюда, пока не решила выскользнуть в открытое окно, продолжая марафон уже по улице с громкими криками, точно её убивали. Сейчас дурфа выглядела более чем смешно, так как размахивала руками и бежала, вскрикивая каждый раз, когда ранила ножки. Но страх перед Ноэль был больше, а потому и останавлиться даже в мыслях у бескрылой не было.

Но в какой-то момент дурфу переклинило и вместо недавних криков послышался смех. Страх ещё был, но вот веселье. Ей это казалось очень забавным.

Казармы Скрытых Клинков сегодня не будут знать покоя. Проклиная всех вокруг, в особенности дурф, Аэль расслышала шум и неразборчивый оклик Ноэль. Ну, конечно, мисс Первый Скрытый Клинок, ты додумалась доверить дурфу подчиненному! И не оправдывайся, что она твоя левая рука – она еще и недели не провела на этом посту.

Рыжий Бес оскалилась и вылетела из комнаты, как самый настоящий черт выскакивает из табакерки. Несколько дверей в коридоре оказались настежь распахнуты, похоже, что те, кто не спал, не удержались от погони в первом ряду.

Выругавшись еще более грязно не только в мыслях, но и вслух, Аэль отперла ставни окна и вылетела вниз, совсем озверев, чтобы прыгать с высоты птичьего полета.

Ноэль точно не рассчитывала на то, что в первый же день исполнения своих новых обязанностей завалит абсолютно все поручения Первой. Уж не мечтала даже воительница о том, что когда-нибудь ее оценят по достоинству и будут гордо называть вторым клинком спец. подразделения Скрытых Клинков Воздуха. Тьфу. Да с такими темпами из-за нее будут краснеть так же ярко, как от Гинко. Драгхова Ириль!

Теперь за беглой новоиспеченной части Скрытых Клинков бегали почти все, кто состоял в этом подразделении. Вояки самых разных мастей вылетали из здания сперва толпой, а после рассредоточились и оцепили беглянку, став сжимать острое кольцо боевого строя. И самое страшное это то, что сквозь строй негодующих, частично смеющихся взглядами вояк, прорвалась остервеневшая соседка по комнате брюнетки, держа ножик для стрижки ее волос так, будто была маньяком, жаждущим распороть ее живот и посмотреть, что внутри.

Ко всему прочему, из окон стали выглядывать любопытные воительницы из подразделений Танцующих Смерти и Копьеносцев Третьего Знамени. Но самое страшное было впереди, когда прямо над головой Ириль свистнул ветер, и ее схватила за волосы чья-то грозная ручища.

Ириль не ожидала подобного. Ну да, где там ей с её то знаниями ожидать такого, если сейчас они были возможно меньше, чем у пятилетнего гута.

Окружили! Да она сейчас даже слов таких не знала, какая там стратегия, когда дурфа бежала вперед, не думая о возможных последствиях. Тут выскочила Ноэль, из-за которой девушка испугалась пуще прежнего, а после и за волосы кто-то схватил, заставив болезненно стиснуть белоснежные зубки.

Правой рукой она схватилась за руку, которая так сильно вцепилась в волосы, а вот левой схватилась за одежду, перекидывая ту через себя, прежде выбив из цепких рук свою завидную шевелюру, что было не так уж и легко, так что клок волос всё-таки покинул её голову.

Дорэль действовала по наитию, совсем от себя подобного не ожидая, быстро и ловко, но потом лишь глазками похлопала, совсем не осознавая того, что сделала.

Приложившись хорошенько к земле после столкновения с проклятущей дурфой, Аэль не собиралась ей уступать и так же быстро, под действием ударной волны от напряжения из-за столь сложного приема от новенькой из клинков, Первая легко ее потянула на себя, вот только никто не ожидал того, что итогом их потасовки окажется весьма интересна поза.

В глазах еще все плыло от удара о землю, но тяжесть на своих боках рыжеволосая почувствовала почти сразу. Однако самые пряники ожидали Аэль только впереди, когда ошалевшие воины начали смеяться итак припеченные комичностью ситуации, а со стороны зрительниц из других отрядов послышалось бурное улюлюканье.

Разум новой главы Скрытых Клинков уже предвещал только что-то весьма ужасное, взглядом обнаружив мельком вытянутое по-дурацки лицо Ноэль, воительница приподняла голову и обнаружила, что вверенная ей дурф сидит прямо на бедрах и удивленно мигает своими бесстыже непонимающими глазами.

У Рыжего Беса теперь был воистину бесовский взгляд, будто прямо сейчас девушку разорвут на клочья и примутся жрать ее печень у всех на глазах, а по-звериному ошалелый и озлобленный оскал вояки добавлял страху всем, кто его видел. В один миг девушка заломила руки еще не опомнившейся брюнетке и приложила ее о землю также, как недавно ее Ириль, вот только отличием было то, что Аэль то спокойно поднялась при этом, потом за руки, что ужасно сильно сжимали заломанные запястья, волоком потащила за собой новенькую отряда.

– Всем разойтись. И чтоб больше такого не допускала, Вторая, – прорычала с нотками металла девушка, отправившись обратно к квартирам Скрытых Клинков.

Еще долго у Аэль в ушах стояло это вульгарное улюлюканье и шуточки насчет двоих девушек, еще дольше из головы не желал уходить гнев, хотя выглядела Первая так, будто из ее ушей скоро пойдет дым. По крайней мере ноздри ее бурно трепетали при вдохах и выдохах, будто она была взбешенным степным овцебыком.

Виновницу произошедшего бесцеремонно заковали в новые наручники и прикрепили к тяжелой койке в комнате главы. А потом еще более бесцеремонно обстригли, оставив ей волосы, длиной чуть больше, чем у только прошедшего инициацию воина. А после всего произошедшего еще и завалились спать на койку, отвернувшись к стене, оставив девушке только шерстяное одеяло, бросив, как какому-то блохастому псу.

А вот Дорэль совсем не ожидала увидеть ту, что спасла её однажды, но потом оставила на эту страшную Ноэль. Аэль была тем, кто вынес её из той темной комнаты, так что была определенно симпатична этому гуту. Она совсем не осознавала всю ту ситуацию, в которую попала, да и в позе ничего такого не видела, а потому радостно просияла и собиралась броситься обнимать бескрылую, но ей заломили так жестоко руки и потащили куда-то как мешок картошки. Темноволосая стала вырываться и плакать от боли, совсем не желая её терпеть.

Но вот и расплата настигла беглянку. Её остригли, чем вызвали горькие рыдания. Большего она и не могла. Всю ночь Дорэль не давала нормально выспаться и тем, кто жил по соседству и самой своей главной соседке, проливая слёзы по остриженным волосам. Первую теперь люто ненавидели, потому что та не оправдала детских ожиданий дурфы, которая видела в воительнице только хорошее, думала, что сейчас её спасут, а тут её предали и так жестоко, что в сердце щемило от боли.

По утру Аэль так рано встала, что могла не удивлять только наставницу, вот только ее здесь не было и девушка с горем пополам умылась ледяной водой из кастрюли, в которой ее и хранили с самого вечера. После этого гневная рыжуха ушла по добру по здорову, даже беглого взгляда, не бросив на свою соседку.

В воздухе витала влага, терпкий, бьющий в нос, запах горелой хвои и запах золы. Последнее быстро напомнило Рыжему бесу, чем она обязана своему статусу, как в прочем и этому мигу, когда воительница вдыхала полной грудью влажных прохладный воздух и жмурилась от первых лучиков солнца.

Ириль, она была где-то там высоко, скрывалась за глубиной голубизны неба и, возможно, хотя бы мельком смотрела вниз, на оставшихся здесь на земле, соратниц.

Аэль непроизвольно сжала сильнее задрожавшие губы и помотала головой, отбрасывая подальше печальные мысли. В воздух с порывом свежего ветра включился приятный аромат свежего хлеба, и девушка наконец вспомнила, что следовало сделать. Ноги сами повели рыжеволосую в сторону пекарни, где с самого утра заботливые руки ремесленниц баюкали хлеба, формировали их аккуратную нежную форму и отправляли в печь, а потом покрывали слоем золотистого масла или муки, в зависимости от смены и вкусов чудесных спасительниц голодных вояк.

На удивление рыжеволосой, та оказалась отнюдь не первой желающей вкусить самый свежий хлеб и его горячий, тающий кусочек во рту. Ее опередила особа в серой рубахе и расхлябанных, болтающихся на фигуре штанах. Какое же удивление было на лице Аэль, когда в обернувшейся под ее любопытным взглядом, та узнала Царицу Огненную.

– Ясного утра тебе, Первый Скрытый Клинок, – обратилась смешливо Огненная.

Аэль прекрасно осознавала в этот момент, что рот ее распахнулся от искреннего шока, но глаз не могла отвести. Сейчас царица к тому же ходила с одной тугой косой, будто простая работница кузницы и такое ее отношение к внешнему виду ни мало добавляло того самого удивления, что и застыло на лице дочери клана Воздуха.

Послышался глухой смешок, и, наконец, рыжеволосая смогла взять себя в руки, стряхнувшись, как мокрый волк.

– Ясного утра Вам, Царица Огненная, – благоговейно отозвалась Аэль, поклонившись, исправляя свое неподобающее поведение.

В ответ же собеседница отмахнулась, как конь хвостом от мухи, недовольно поморщившись.

– Царица я после обеда, на совещании. А еще в броне и когда моя голова лохматая, будто я только что свалилась с сеновала. Пошли. Потолкуем немного.

Сказано – сделано. И Первая Скрытых Клинков кивнула царице, которая недалеко отошла, подождав, пока и пришедшей подадут хлеба, которого Аэль взяла на двоих – прикованная к постели явно на своих двоих сюда не придет. Приблизившись к царице, девушка воззрилась на нее своими небесно-голубыми глазами, задавая вопрос без слов. Тяжелая крупная пятерня царицы легла на плечи Первой Скрытых Клинков, поведя ее вдоль тихой улочки размеренным шагом. Такой путь рыжеволосая видела в первый раз, хоть в городе уже который день пребывала с своим отрядом, еще до начала ведения боевых действий.

– Я слышала, что вчера Вы успели немного пошуметь вместе с Ириль. Говорят, что девчонка совсем безумна и ведет себя как те, кого должна была забрать богиня к себе, но их вернули на бренную землю. Пожалуй, это не так страшно, что она вырвалась, но что сама скажешь? От нее… не осталось ничего от дурфа?

Доверительным тоном заговорила Огненная, ведя девушку, по-соратнически обнимая за плечи своей лапой, впрочем, имея возможность так же быстро сжать плечо девушки в любой момент, как только взбредет в голову.

Аэль прокрутив в голове вчерашние события, недовольно поджала губы и нахмурила красивые брови, подтверждающим слова царицы кивком ответила.

– Она ничего не помнит, а еще что-то не поделила с Второй Скрытых Клинков и убежала из ее комнаты, теперь то я уже поняла, что не имеет смысла ее держать за пусть и обузу, но хотя бы свободную единицу отряда. Она достаточно безумно смеялась, чтобы никто из увидевших ее не засомневался, что это последствия каких-то травмирующих событий ее прошлого. Что же касается ее внешнего вида…

Девушка выдохнула, позволив себе провести языком по пересохшим губам и вдохнуть побольше воздуха в легкие, ведь речь обещала быть долгой.

– Что же касается ее волос, то я их остригла, так что теперь она выглядит чуть старше прошедших посвящения, неоперившихся птенцов. Сейчас она пребывает в моей комнате, в казармах Скрытых Клинков, и я позаботилась о том, чтобы она точно больше никуда не сбежала.

Немного подумав, Аэль взглянула в глаза царицы Огненной, в чьих глубинах, как ни странно, сейчас витало нечто теплое и умиротворенное, а в выражении взгляда было одобрение. Кивнув, огненно-волосая убрала руку с плеча Первого Скрытого Клинка, отдалившись от нее по мере движения на два шага. Удивительно, но сейчас обе находились на расстоянии всего десяти метров от штаба Аэль и осознав это, воительница подняла брови в непонимании, встретившись с хищной двусмысленной улыбкой царицы.

– В таком случае я продолжу доверять каждому твоему решению, Первая Скрытых Клинков, и надеюсь на то, что ты оправдаешь каждую надежду. Продолжай в том же духе, а если понадобится совет, то ты всегда можешь наведаться к своей Огненной царице. Только прошу не распространяться об этом царице Воздуха.

Улыбка Огненной на миг стала еще более хищной и даже пугающей, но в другой миг ее силуэт поглотил мрак узкого переулка, и та скрылась.

Аэль постояла на месте совсем не долго, посмотрев туда, где прежде была собеседница, направилась обратно в штаб Скрытых Клинков.

Мысли закрутились в голове, словно рассерженный улей пчел. Шаг за шагом глухо отдавался ритм прежде сказанных царицей слов.

Отворив дверь своей комнаты, Аэль машинально бросила девушке на полу одну из еще горячих лепешек белого ароматного хлеба, а сама прошла к своей постели. Перед глазами вновь горели глаза, полные пламени Гневной, опасные, властные, а ещё эта зловещая улыбка.

Баргустка хлопнулась на скрипнувшую под тяжестью постель и принялась осторожно поедать по маленькому кусочку свой завтрак, размышляя о столь странном поведении чужой царицы.

Дорэль всё то время, пока Аэль не было пыталась выбраться из удержания оков, положение было не самое удобное. Только попытки освободиться прекратились с появлением Первой, которую встретили надутыми губами. На хлеб даже не взглянули, отвернувшись от той, всем своим видом показывая то, что своими действиями баргустка ранила чувства темноволосой

Теперь дурфе было непривычно легко, и она чувствовала себя лысым новорожденным кроликом, но и тут были оговорки в виде заботящегося. Слишком уж не похожа была рыжая на заботливую мать, скорее на злую мачеху.

Ириль на пару мгновений повернулась к той и высунула язык, отвернувшись и буркнув что-то себе под нос и снова ведь на каком-то совершенно непонятном языке. Учитывая то, что её громкие приказы на поле боя отчетливо могли услышать, как соратники, так и враги, то сомнений в том, что она разговаривает на общепринятом языке не было, но сейчас, даже слушая речь баргустов и понимая её, она не могла говорить.

Аэль вполне могла подумать, что это что-то вроде специального способа связи при скрытии какой-либо важной информации, но вскоре должна была понять, что в таком случае и в бою он бы тоже использовался.

А все же почему она молчала?

Просто потому, что забыла его. Этот язык был для неё вторым, хоть и основным. Ведь почти всё своё детство она провела далеко от замка и прочих дурф, проживая у давней подруги своей хар Рефаль.

Подруга была далеко не дурфой, но, хоть и прекрасно знала общепринятый, разговаривала с девочкой на древнем языке, на котором и писались первые книги.

Теперь же обиженная дурфа дула щеки, продолжая что-то лепетать возбужденно и с недовольством иногда бросала косые взгляды на Первую Скрытых Клинков. Она почему-то вновь коснулась спины после долгих недовольных нотаций и потерла её чуть выше поясницы, где и были прежде черные как ночь крылья.

– Твоя моя не понимать, а я не понимать твой лепет, – проговорила Аэль, наигранно ломая звучание своего языка, да еще и выговаривая слова долго и тщательно.

Милым поведение Первого Скрытого Клинка уж точно не назовешь. Глаза ее хоть и были голубыми, но горели они драгхским пламенем. И чем такую ненависть вызывала к себе дурф, гадать той пришлось бы долго, но бесполезно. Девушка уминала свою порцию хлеба со здоровым аппетитом, хоть делала очень аккуратно, отщипывая небольшой кусочек, прожевывая и вновь по кругу. Так и не скажешь, что это бравая неотесанная вояка.

Но все же все Ириль уже прекрасно знала, что эта диковатая воительница могла быть грубой. Что и говорить о том, как вчера она варварски схватила за волосы и о том, с какой болью дурф осталась без клока волос. Вот только Аэль не сильно концентрировала на этом свое внимание. Девушку до скрежета зубов раздражало присутствие этой темноволосой чужеземки, тем более кровного врага всех баргустов! А ведь предстояло с ней жить, заботиться о ней, пока Огненная не решит, что же с ней делать. И только мысленно Первая могла молить о том, чтобы эту дурфу поскорее решили прикончить или отправить с шеи рыжеволосой куда подальше. Ее голос начинал раздражать еще больше.

Воительница отложила половину буханки на подушку и резко встала на ноги, направившись к Ириль. Одним резким движением рыжеволосая стянула с девушки кофту, достаточно непривычную для баргустов, разглядывая ее спину, но так и не найдя ничего подозрительного в виде нарывов или же воспаления, девушка так же быстро опустила на руки дурфы предмет гардероба, отдалившись обратно к постели.

– Там ничего нет, чтобы тому болеть! Хватит лепетать, как птенец новорожденный. Привыкай уже и вспоминай, как с нами общаться надо. А еще ешь, иначе сил не будет. Ты можешь конечно ползать и по комнате в области постели, но сама посуди, будет гораздо лучше, если мы научимся друг друга понимать и не будем друг другу создавать проблем. Как только этот момент настанет, я больше не буду тебя сковывать. Слово Первой, – отчеканила свою бравую речь Аэль, в конце все же впав в уныние.

Первая… лучше бы Ириль не спасала рыжеволосую дуру, что так старательно пыталась нейтрализовать сильных врагов, лучше бы левая рука Скрытых Клинков не была так близко к ней, чтобы та могла ее спасти, лучше бы Ириль была первой, а Аэль как-нибудь обошлась бы там, наверху, а не здесь. Губы девушки вновь оказались поджаты, а нижняя больно закушена. Боль все еще была лучшим лекарством. Рыжий бес отвернулась теперь, нехотя вернувшись к своему мягкому пусть и остывшему хлебу, зубами вгрызшись в золотистую корочку.

«Не понимает? Она меня не понимает?» – пронеслось в голове дурфы. От осознания подобного, она удивленно захлопала глазами, ведь совершенно уверена была, что говорит также, как и воительница. Так что к пониманию подобного ещё надо было прийти и всё-таки попробовать хоть что-то сказать на языке той, что показалась хорошей, а оказалась совсем не такой, какой она себе уже её представила.

Ириль развернулась к воительнице и долго буравила её взглядом, сжимая колени. Но стоило Аэль встать с места, как Дорэль зажмурилась и уже готовилась к чему-то более страшному, чем снятие кофты.

Но почему же на щечках дурфа возник румянец, который даже при сидении на бедрах рыжей не проявился? Девушка была очень фигуристой. Пышная грудь и тонкая талия, а к тому ещё выступающие слегка ключицы. Ириль схватила кофту и всячески пыталась надеть её, но никак не могла попасть в нужные дырки, так что мучилась очень долго с этим элементом одежды, надеясь, как можно скорее скрыть всё.

Она прикусила нижнюю губу и как-то сердито посмотрела на Аэль, протянув руку с кофтой к ней, намекая на то, чтобы та вернула всё на места. А румянец не спешил сходить с щечек темноволосой. Удивительно. Она смогла завалить Первую на землю, но никак не могла надеть свою кофту обратно на тело. Недовольство так и мелькало в туманно-серых глазах, которые как-то очень странно блеснули.

– Дхарга, ну что теперь? – возмутилась Аэль, с трудом, наскоро проглотив плотный кусок пищи, от чего было весьма неприятное ощущение в горле. Глаза увлажнились, но девушка сказала себе не обращать внимание на такие мелочи.

– Ириль, ты знаешь, что большая заноза, чем маленький шкодливый гут для хаты? – спросила рыжеволосая воительница, отложив вновь свой хлеб, на сей раз завернув его предварительно в полотенце.

Девушка взглянула мельком на лицо дурфа и хмыкнув, отвернулась.

– Хотя смысл? Ты все равно ничего не понимаешь, как и все вы. У Вас, наверное, и нет никаких хат, – в сердцах проскрежетала Аэль, опустившись рядом с Ириль.

Взяла из ее рук кофту, которую выправив, начала одевать на тело девушки. Руки действовали осторожно и мягко, будто действительно обращались не с врагом, а с маленьким ребенком.

Девушка удивленно стала смотреть на Аэль. Очень странные вещи та говорила. Точно не для понимания Дорэль.

«У вас? Как и все вы?» – мелькали мысли в голове темноволосой, но потом она тряхнула головой, отгоняя их, а локоны бы сейчас красиво развивались, словно ночные волны, не освещаемые луной и звездами. Но, увы, их не было, что огорчало девушку каждый раз, как она вспоминала об этом.

Определенно ее не устраивал такой порядок вещей. Она что-то вновь пролепетала, слегка погрустнев и опустив взгляд. Но даже скорбь по отрезанным густым локонам не могла затмить размышления о сказанных баргусткой вещах.

О чем таком она говорила? Разве она не одна из них? А кто она вообще такая? Дурфа с ужасом осознала, что ничегошеньки не помнит. Пока Первая одевала её, мысли развивались в ужасно быстром темпе, далеко не в лучшую сторону, ведь именно сейчас до неё дошло, что она ничего не может и ничего не знает. Хорошо хоть вспомнила, как думать и размышлять не как пятилетний ребёнок.

Когда Аэль закончила такое на удивление Дорэль нежное занятие, последняя поймала руки рыжей и испуганно заглянула в её глаза. Она даже не понимала, с какой силой сжимает руки своей няньки, а удерживала она их очень сильно из-за напряженности и беспокойства. Туманно-серые глазки наполнились слезами. Складывалось впечатление, что это небо, затянутое дождевыми облаками и вот-вот начнется ливень. Плечики уже начали вздрагивать от накатывающих слез.

－ Ириль, пусти, – попросила сдержанно Аэль.

Но что-то было в этой девушке, что-то, что болезненно отозвалось на тревогу в глазах дурфы, отчего рыжеволосая вновь отвела взгляд в сторону, попробовав выдернуть руки из таких цепких оков брюнетки.

– Ты вспомнишь со временем и все поймешь. А пока что поешь. Если даже не знала, как, то сейчас уже знаешь. Уж учить этому тебя не буду. Потом принесу тебе попить, – прозвучал хмуро голос девушки, натянутый, как тетива лука, от чего казалось, что даже кожа на горле девушки была заметно напряжена.

Головой понимая, что ненавистью ничего не изменишь, Аэль подавляла приступ боли, приступ странного, но жуткого и невыносимого желания уйти и побыть одной, и, хотя бы раз, хотя бы еще раз услышать и увидеть ту Ириль, что уже не было, ту из-за которой звать девушку по имени было горче, чем пить зелье на основе мумие.