Читать книгу Лед, шоколад и горький кофе. Цветы выжженных троп - Mel RedWolf - Страница 2

Тридцать лет спустя. Что это? Пепел времен или только череда событий, которым суждено неминуемо обратить цикл вспять? Быть может, всё это не более чем стечение обстоятельств?

Многое в Империи изменилось за эти три десятка лет, а точнее, почти тридцать два года с тех пор, как был заключен контракт между Драйфорд и Цепеш. Всего через год мирного быта в союзе с королевством островной Карлии, во времена расцвета безупречного переплетения культуры и магии, величия и порока, коварства и благородства, на земли Империи ступил враг в лице Альянса. Огненным раскаленным мечом он оставил на плодородной почве болезненное клеймо, стёр с лица добродушные деревушки и целый юго-восточный форт. С этого дня в своей неумолимой жажде крови в лицо дыхнула пожарищами и пеплом война.

Последующие двадцать лет были неукротимы. Никто не желал отступать. Боевые артефакты применялись повсеместно, а каждый маг был на вес платины, но ещё выше только тот, кто мог его убить быстро, в один острый удар. В этой войне за свою сторону грызлись воины, как загнанные звери, никто не желал сделать шаг и оглянуться, хотя бы на миг осмотреться – он мог стоить жизни, а упрямая бескомпромиссная вражда не всех касалась безразлично. Для тех же, в чьих глазах отражались не только поля крови и разорванной плоти, но и рисованные карты с фигурами стратегической важности, эта боль стоила осознания того, что грядет миг, когда придётся остановиться, ведь крови пролито так много, что само море жизни окрасилось бы в алый цвет на долгие годы.

Но миг этот не настал, и в новую атаку бросались солдаты Империи – брать гряду, а за ним и родной простор. Не только воины, в том числе командиры не спешили трубить об отступлении – стальной рукой их сжимал долг и приказ, и, в свою очередь, они были покорны своей судьбе. Подобное не прошло бесследно. Ряды войск редели, состав пополнился безусыми новобранцами, которых после первого же отряда карателей было даже не опознать. Очередная папка чёрная, полная записанных размашистым почерком имён, опускалась в отчётный архив похоронного бюро. Новая работа для курьеров – доставить похоронку в ещё один осиротевший дом.

Однако меч судьбоносный разил обе стороны, и потери были существенны в чашах весов обеих держав. И ежели бились стороны, то за потери Империи в качестве земель платили жители Альянса. В каждом дворе и в каждой семье нашёлся бы тот, кого посетила властительница мёртвых Рамуш. Горе серой дымкой сдувало с лиц улыбку, а с юности – её цветущий жар красок жизни.

Но всему есть конец, и вскоре наметился переломный момент в войне. После смерти прежнего Императора и восшествия на трон Пелантея III на помощь Империи пришли знания забытого королевства – островной Карлии. По запросу его Могущества Императора Пелантея правительница Марианна выделила в войну семь сотен магов первого круга силы, три тысячи зачарованных одеяний для них и для магов Империи, а также их превосходные свитки, с которыми даже маги третьего круга становились опасными главами оппозиции карателей Альянса. Потери росли с каждым днём, и даже средства казны Альянса перестали их компенсировать. В боевой мощи начали ощущаться все укоризны и недочёты, и силы службы безопасности Империи наконец смогли пробить брешь в строю врага.

После сотни битв, истощённые и недовольные, под гранитными тучами ноябрьского неба обе стороны были вынуждены выбросить белый флаг. И только спустя столько лет кровопролития оказался составлен мирный договор, но лишь очередной. Ведь через двадцать лет вражды он был подписан, а через год вновь нарушен Альянсом. Щетинистым зверем принял удар врага оплот Империи – арсенал Цитадели. Новый договор перемирия имел срок трёх лет и по истечению своему затянул обе стороны конфликта в трясину безумия на ещё двухлетний тягостный период.

За этот период последние жаждущие крови стойкие бойцы покинули ряды, иные набрали столько ран, что и их звериный взгляд охладел, а страдания набили оскомину. Теперь же пакт составили на сто лет. Война закончилась. Только грезить оставалось ветеранам этой войны и немногим, кто может дожить до продолжения вечной вражды, что за сто лет Империя сможет оправиться и подняться на бой с прежним могуществом. Народ ведь плодится, а значит, новые надгробия будут навещать сильные юные потомки героев-родственников. Силы и Альянс восстановит, возможно, даже с помощью привлечения наемников, которых так часто они подкупали золотом в массивных столкновениях.

Много воды утекло. Время не щадит никого. Оно не пощадило главу старейшин, не пощадило и бывшую главу службы безопасности Империи. Лана собственноручно хоронила её. Элен. Лицо женщины было искажено болью, а на теле зияли слишком заметные раны. Из них сложно было понять, какая хуже: рваная полоса на бедре, рассечённый левый бок, отсутствие куска мяса на плече или же та, что свидетельствовала о ране на голове, несовместимой с жизнью даже для варга. А ведь это было тело после трудов магов школы исцеления.

Захороненная вместе с сестрой, Элен наконец избавилась от груза ответственности за многое, что тянуло её вниз, что толкало её в бой, когда Империя попала под удар. Оставалось надеяться, что там, по ту сторону жизни, она так же рядом с сестрой и уже сможет выразить ей всё, что не смогла при жизни. Хотелось бы думать, но долг живых жить во имя павших и хранить то, что они оставили всем в дар – мир, который нужно защищать.

Новая глава службы озиралась сбито в своем мрачном кабинете. Шрам рассекал ее левую бровь, задевал он и веко, растянувшись на скуле, но не опустившись ниже щеки. Один глаз, даже спустя время, был несколько светлее другого, но можно было благодарить магические дарования за спасение драгоценного органа, что позволяет созерцать картины мира и быть полезной этому месту. Стоит благодарить за это и свою суть, ведь не будь варгом, Лана не могла бы рассчитывать на дальнейшую регенерацию, что не позволила ослепнуть на него полностью. Всё те же пышные локоны гривы варга чуть спадали на плечи. Руки женщины покрывали многочисленные шрамы, а посему при стуке в дверь она поспешила надеть перчатки на белые кисти.

Послышался приглушенный голос. Ах, да. Репортер. Они завелись здесь, как крысы, во время беспорядков войны. Сперва печатали вести с фронта, пышные строки патриотического течения для оскудевшего и числом, и духом тыла. Теперь же они глазели по сторонам и пытались раскопать тайны этого здания – древнего, как Империя, верного и неприступного – как форт. Так порой их дороги сходились в одной точке, и рано или поздно они заходили в этот мрачный кабинет, чтобы написать свою очередную сенсацию. Хрустнув костяшками, варг приказала:

– Заходите.

В тихом местечке, одном из немногих. В отдалении от смуты и распрей, от придворной жизни и интриг, в одном огромном особняке, в защищенном острыми наконечниками копий и зубьев ограды, в здании, откуда начинается путь распространения правосудия по всем уголкам в Империи. В уголке, до которого не доходит шум спешных шагов наемников, но доходит о них знание, как и о действах беззакония. В месте, в которое ведут все дороги Империи, но мало – из него. В комнате, в которой покой может потревожить лишь званый гость или желанный. В богато обшитом кресле, украшенном позолотой и шёлком, имеет права быть только исключительный – лучший, опаснейший, коварный.

– Скажите, почему Вы оказались здесь? Что Вам позволило добиться таких высот за столь короткий период? – спросил, разрезая тишину, тихий робкий голос мальчишки, составителя переписи истории.

– Лёд, шоколад и горький кофе, – ответил бархатом низкий хриплый голос. Обворожительная, чарующая при первом же взгляде улыбка, неровный яркий блеск холодных, как лёд, голубых глаз и губы, нежные, мягкие, растянутые в насмешливой пленительной ухмылке. – Только три составляющих. «Лёд, шоколад и горький кофе». Впрочем, слушай внимательнее, этот рассказ будет долгим.

Вместо тёмного убийцы, вершителя правосудия и клеймителя порока, глазу открывалась обманчивая величественная фигура. Её помыслы – вуаль тайны, а речи – яд для ушей неподготовленного. Молчание было недолгим. Скрежет по бумаге дал понять, что такой ответ всё-таки приняли, а форма изложения в устах репортера – это его задача. Мысли главы службы не касались его дольше мгновения – песчинки в часах жизни варга.

Лана прикрыла глаза, наклонив голову вбок, начала своё повествование. История поведала журналисту путь, который прошла Глава Службы Империи, чтобы получить своё место. Бои, ранения, страх смерти и приятный привкус победы окрасили её жизнь в яркие, порой ужасные и мрачные краски, но всё это, как и цвета герба рода Драйфорд – часть жизни, уготованной его главе. От этого рока не уйти, не обмануть, как летящую стрелу.

– Холод оружия и здравого ума, как вы понимаете, горькая доля службы, а дальше решите сами. Если Вас интересует моя биография, то можете узнать от слуг в поместье, если в него попадёте. Но вам повезло, ведь я даю вам своё разрешение. А сейчас, прошу меня простить, но долг зовёт. Больше уделить вам времени не выйдет. Мне пора.

Взгляд бегло упал на часы, больше для жеста, нежели для того, чтобы свериться с графиком. Варг на миг вновь взглянула на репортера. Ручка спешно выводила буквы неразборчивым почерком.

– Прошу меня простить.

И с грациозностью кошки варг покинула свой рабочий стол, а вместе с тем и кабинет. Замявшийся репортер что-то ещё лепетал, но главное – покинул комнату. И варг отправилась вниз. Восемнадцать лет. Этот срок казался сейчас таким далеким, но теперь он лишь подстегивал странное предвкушение и азарт. Дочь. Лана видела её беспомощным ребёнком, получала о ней постоянно рапорты и разбиралась с наставницами по поводу её дисциплинарных нарушений, даже выбирала задания для неё, но какая же она? Какой она выросла? Так ли похожа на свою мать, как была при рождении?

Вопросы мучили, устремляясь дальше полета мысли, а сама Драйфорд не могла избавиться от желания приблизить неминуемый момент встречи. Игристый азарт ворошил волосы на затылке и прищёлкивал острые зубы от предвкушения. Только точное распоряжение было таково, что Лана поприветствует Карлин с Цепеш в родовом поместье. Это первый случай за столько времени супружеской жизни, когда они снова будут в этом здании вместе, а вместе с тем домой прибудет Карлин. Обознаться уж точно не получится, тем более в таком уютном варговском гнёздышке.

Что эти годы значили для Ирен? Похороны прошли спокойно, как это и полагалось. Впервые Ирен довелось своими глазами увидеть зал славы, в котором покоились тела лишь самых ярких фигур истории варгов. И среди них заняли место родители супруги. Их бездыханные тела с легкой тенью печали на лицах поместили в отведенные им места, где на героев Империи смогут посмотреть их потомки с гордым скорбным молчанием.

Как бы ни было велико желание в ту минуту постоять рядом с любимой, в тот важный момент взять её за руку и показать все свои чувства, она не могла. Ирен не могла пересилить себя и простить супругу за то, что именно эти сильные чувства сожгли её и она выгорела вся, словно старое высохшее дерево в пустынях, где маленькая капля воды может решить твою судьбу. Предательство горело синем пламенем, распаляя гнев и прикрытое перед остальными существами презрение. Варги.

Однако, чувства были не единственной причиной, по которой Цепеш не могла коснуться той, кого ещё совсем недавно считала своей опорой в столь нелёгкое время. Считала возлюбленной, в объятиях которой получится успокоить беспокойное сердце. Условия договора были поставлены весьма чётко и ясно, в них не было лазейки, не было смягчающих обстоятельств. Они кровью подписали этот контракт, поставив точку в отношениях в качестве любящих друг друга супругов. Или то была лишь запятая на их жизненном пути?

В тот день Лана сорвалась и убежала так быстро, что не было возможности и попрощаться до следующей встречи, которая могла произойти через сто лет, а может, и больше. Уходить после церемонии Ирен не спешила, её поддержка необходима была совершенно прозрачной от всех тех беспокойств Алиссии. Сестра умчалась к возлюбленной, оставив супругу, которую возненавидела, и сестру, о которой не подумала в спешке и жаре чувств.

С милой Алиссией Цепеш также не могла долго оставаться, шакалы только и ждали того момента, когда королева будет настолько слаба, что её трон можно будет отнять. Ирен вернулась в Вампирское королевство, повзрослев и впредь позабыв о тех беззаботных днях и забавах, что занимали её. Ирен не оставалось более ничего, как целиком принять на себя груз ответственности за земли, за их обитателей, как единственный из рода Цепеш ныне живой носитель крови и силы. Хотя, изначально Ирен прибыла к супруге, чтобы предложить ей место подле себя, своей равноправной жены, королевы, опоры, попросить о помощи и разделить с ней эту тяжкую ношу, разделить власть над всеми кровососущими и их «скотом», как аристократы называли людей, находящихся в их власти, теперь эти мысли казались дикими. Что они для варга? Ещё один ничтожный титул, который она презирает до глубины своего нутра, принадлежащего Империи и… людской женщине. Но и этой тупой боли оставалось недолго, эти десять лет она будет доживать свои последние деньки, отпущенные щедрой волей новой королевы.

В работах отца было достаточно трудно разбираться и, если бы не добрый верный друг семейства, граф Безьер, поддержавший Ирен как плечом, так и мудрым советом, то понять замыслы родителя не представлялось возможным. Однако, еще одной существенной проблемой оставались несогласные с тем, что место правителя заняла женщина, пусть и чистокровная наследница древнейшего рода Цепеш, который брал своё начало от самого прародителя. Именно в решении этих вопросов Ирен потребовалась поддержка и личного войска графа, что стало щитом и мечом для неокрепшей правительницы.

Первые неуверенные шаги единственной во всей истории рода вампирши, которая стала королевой по крови, а не по титулу своего избранника. Единственный правитель, вступивший на престол в столь юном возрасте. Бесчисленное количество раз пытались старики из Совета, сговорившись с прочими чистокровными вампирами, свергнуть девушку и возвести кого-либо другого. Того, кто будет послушно выполнять их указания. Сколько наёмников было отправлено в опочивальню Её Высочества? Ни один из них так и не смог даже царапины оставить на мертвенно-белом теле девушки так же, как и слухи, которые не сумели запятнать честь королевы. Словно кукла, она не потускнела и не изменилась в лице, продолжая труды своих родителей, внося в их планы свои коррективы, согласно своему характеру, силам и положению, работая тонко, как яд из цветов пересмешников, который единожды приняв, умрешь мучительно в течение одного года. Это в очередной раз подтверждало то, что среди всех детей последнего короля вампиров его младшая дочь оставалась самой сильной, достойной и напоминающей своего отца.

В один из редких солнечных дней Ирен приказала привести старейшин на суд, который вершила теперь сама, более не позволяя никому вмешиваться в вынесение приговора. Всё должно было быть именно так, как угодно только ей одной, потому что именно Ирен здесь королева, хозяйка, владычица по праву и самое ужасное – прекрасно понимала это, сжимая змею, именуемую «Властью», ровно настолько, насколько ей требовалось.

Старейшин обвинили в заговоре против законного наследника трона, а приговор был оглашён во всеуслышание и незамедлительно исполнен. Не остались в стороне и Империя с Альянсом, в которые пришла скорая весть о казни старых заговорщиков. Их прах развеяли по ветру, не удостоив честью оставить его в родовых усыпальницах, не говоря уже о зале славы мудрецов. Так терпение королевы лопнуло.

Следом за ними настал черед того, кто посмел убить прежних короля, королеву и их детей прямо за трапезой. Ирен нисколько не удивилась тому, кто же осмелился на такое преступление. Молодой граф, ещё каких-то три года назад попытавшийся ухаживать за цветущей розой рода Цепеш. Как раз в тот момент лепестки благоухающего цветка были в самом, казалось бы, плачевном состоянии. И он решил воспользоваться этим, чтобы подобраться ближе к власти.

Удивило королеву лишь то, что он ничего не скрывал, пусть это и было бессмысленно. Карл признался в убийстве правителя, его супруги и детей, включая первого наследника на трон, но никак не переставал твердить и о том, что он горячо любит Ирен и всё это время страдал, сходил с ума и почти лишился рассудка.

«Ваши слова мне противны. Мне противны вы, ваше лицемерие. Мне всё в вас противно. Вы смеете говорить такое, признавшись лишь пару минут назад в страшном преступлении, которое отняло у меня родителей и братьев? Вы смеете говорить мне подобные вещи, зная о том, что моё сердце принадлежит лишь супруге? Вас это не спасёт…» – именно эти слова были записаны в книгу о жизни новой правительницы. И именно после них увели графа, который сгорел в пламени ярости Её Величества прямо на площади, лишенный прежде всех дарованных ему титулов, званий и земель. Это усмирило недовольных. Они увидели, насколько сурова может быть новая правительница и как далеко она готова зайти. Всё ещё не тиран, но та, чьего гнева стоило опасаться.

Жизнь потекла своим чередом. Ирен принимала важные решения, которые не всем нравились, но и головы поднимать никто не смел. Им пришлось осознать, что не ребёнок восседает на троне, а дочь своего отца, грозного и сильного, безжалостного и кровожадного владыки, наследника крови Алукарда. На какое-то время недовольства прекратились, а все, кто имел мнение, отличное от такового у правительницы, скрылись в тени, решив дождаться того часа, когда Ирен позволит себе оступиться, и из тени ужалить, если не смертельно, то довольно болезненно.

Но что же творилось у неё внутри? Глубоко в груди у неё было спрятано сердце, которое уже нарвалось однажды на шипы, получило остроту боли и бездны отчаяния. До сих пор оно обливалось кровью, омывающей прошлое вечной юности. Лишь работа могла спасти Её Величество от ужаса одиночества, от собственных страхов.

Но и к такой жизни можно было привыкнуть, к её однообразности, к её пресности и сухости, к её без эмоциональности и редким встречам с супругой, когда того требовали обстоятельства. Всё превратилось в серую обыденность, наигранность и фальшь.

За встречами шло отчуждение и бессмысленные ритуалы, вводящие в уныние, а за ними балы, во время которых Ирен могла лишь восседать на троне, ведь только супруга могла повести её в танце. Встречи, переговоры, доклады и законы. Всё текло ленивой тягучей патокой, но всё хорошее и плохое заканчивается, и теперь можно было открывать новую страницу книги, в которой появилась маленькая и очень красивая девочка с серебристыми завитками, обещающими принять форму морских волн.

Маленькое существо, совсем не желанное вампиршей. Ещё до её появления Ирен уже успела пожалеть тысячи раз о своей глупости, потому что иначе это было не назвать. Зачем ей этот ребёнок? От детей ведь столько проблем, за ними необходимо приглядывать и тратить свое личное время. Много времени, которого не было у правителя, несущего бремя в одиночку. К тому же это был ребёнок той женщины, что увела супругу прямо из-под носа!

Немыслимо! Неужели она не могла попросить что-нибудь другое? К примеру, ту же кровь! Почему бы и нет? Пить кровь Ланы раз в три месяца, например. Чем не условие? И пользы от этого было бы больше, но теперь Цепеш столкнулась с результатом необдуманности своего капризного характера.

Варг. Да у неё это на лбу было написано. В её нежных кукольных чертах не читалось ничего сродни вампирам. Пухлое мягкое тельце, которое требовало ласки и заслуживало его. Лучистые игривые глазки, ищущие предмет для новой изобретённой забавы. Что с такими вообще делать? Как воспитывать? Нет, такого ребенка просто невозможно воспитывать вампиру. Надо просить Алиссию о помощи в этом вопросе, быть может, нанять кого-нибудь из Империи, чтобы приглядывали за этим ребёнком.

Именно так думала Ирен, которая взяла на руки малышку Карлин только при первом знакомстве, когда её передали нежные белые эльфийские руки только с рук утробной матери, и через две недели, за которые эта любопытная крошка успела округлиться и припухлеть, пусть и молоком кормилицы питалась.

Все эти две недели Цепеш только присматривалась к этому странному беспомощному существу, которое постоянно плакало, просило внимания, требовало много есть и справляло нужду, заставляя ежиться от запахов чуткий нос вампирши, да и её всю саму неестественно вздрагивать. Но с каждым днём эта непонятная кругляшка, которая уже бултыхалась из стороны в сторону, переворачиваясь на живот, и делала попытки подняться на руки, незаметно, всё сильнее проникала в сердце холодной и зачерствевшей вампирши сквозь щели в затворённых, потрепанных от осад, воротах.

В один из обычных вечеров, который по привычке аловолосая собиралась посвятить работе с бумагами, девочка решила привлечь к себе внимание своей «матери». Служанки, няньки, кормилицы. Ни одна не могла утихомирить ребёнка, что мешал сосредоточиться, даже будучи в другом конце замка.

Ирен не выдержала и с грохотом отворила двери детской. Раздраженный взгляд, тяжелое прерывистое дыхание и дергающаяся бровь говорили сами за себя.

– А ну отдай, бестолковая! Неужели нельзя успокоить этого ребёнка?

Прикрикнула королева на одну из служанок, отчего даже Мирела, стоящая позади вампирши, съежилась. Девочку передали в руки разъяренной Цепеш, между бровями которой обязательно должны были пролечь морщинки. Но то, что она увидела…

Глубокие глазки Карлин, вдумчивые и постоянно что-то ищущие, маленький кнопочный нос, пухлые губки и волосы, точно серебро, мерцающее на солнце. Она была прекрасна. Эта маленькая девочка была кровью и плотью любимой женщины, и не было секретом для некоторых служанок то, как переживала Цепеш за состояние супруги, хотя делала вид мрачный, словно совсем не интересовалась её здоровьем.

Но только стоило прийти посланию с фронта о новом ранении вернувшейся в окопы боевых действий Главы Безопасности Империи, как Ирен становилась чернее тучи, и в облике её проявлялись резкие гневные черты её собственного отца.

– Ты очень шумная… Карлин. Она не могла придумать более оригинальное что-то? Наша мама слишком занята, даже имя нормальное не придумала!

Ворчала клыкастая, укачивая девочку руках и, на удивление, услышала нелепые бурчания, поддерживающие слова самой вампирши. Так малышку Карлин и взяли снова на руки, прижав теплый, но очень зудливый комочек к сердцу, которое затрепетало, и разум более не понимал, как могла вампирша так надолго обделить малышку родительской лаской. Крохотные ручки с быстрыми пальчиками тут же поймали прядки алых волос и сжали, причиняя жалящие вспышки боли, которые приходилось терпеть, ведь это всего лишь ребёнок, и ничего тут не попишешь.

Девочка росла, окруженная заботой совершенно чужой женщины, которую после и назвала своей мамой. Её первое слово прозвучало так невинно, так по-детски, что последние врата сердца Ирен пали, даже не приняв бой. Она сдалась, проиграв в этой осаде дочери своей супруги от женщины, что украла её у Ирен, чужой смертной женщины. Именно в этот момент Цепеш совершенно точно и без сомнений для себя решила, что это только её дочь, несмотря ни на что это – её кровинка.

А пока малышка подрастала, её новой маме приходилось отбиваться от нападок аристократии. Клыкастые носители вампирской крови подняли вновь шум, и его причиной стала внезапно появившаяся наследница. Как это так получилось, что наследницей является варг? По поводу неслыханности и невозможности передавать управление вампирами носительнице «чужеродной» крови единодушно возмущались не только феодалы, но и те немногие из старых вампиров, что состояли на государственно-управленческих должностях.

Даже просвещенные видели в юной маленькой зеленоглазой девочке угрозу. Но такие громкие высказывания Ирен только смешили. С чего эти остолопы решили указывать ей? Пусть змеи продолжают шипеть из своих теней, Ирен с легкостью останавливала все их попытки нанести вред ей и её малышке.

Полное безразличие к выраженным недовольствам и подкрепление воли правительницы лишней тройкой указов о наследовании престолом Карлин в случае не рождения иной наследницы имели свой результат. Волна негодований чистокровных сошла на нет, и только стража в замке была такая же усиленная, что и до дня представления наследницы обществу. Девочку оберегали, как зеницу ока. Сама Ирен отлучалась лишь в крайних случаях, когда требовалось её личное присутствие и когда нахождение Карлин могло ей навредить. В остальное же время правительница не покидала дочь.

Чаще всего Ирен могли найти в детской, а если пропадала юная Карлин, то её обнаруживали в кабинете, ведь даже там обычно королева работала с малюткой, которая не одну важную бумагу смяла, порвала и попробовала на вкус.

Маленькие проказы добавляли хлопот. Ирен с ужасом вспоминала, чего стоило желание дочери попробовать чернила! Мурашки бегали по коже и плечи передергивало. Но на помощь здесь приходила и Мирела – когда с новой игрушкой для любопытной принцессы, а когда с занимательной книгой сказок. Тогда в комнате наступал мир, а Ирен могла разобраться с рутиной.

Видеть принцессу позволяли лишь небольшому кругу лиц, в который входил граф Безьер с его дочерью Оливией и внуками, Мирела, прислуживающая королеве, и родители луноликой красавицы. Через пару лет этот список немного расширился, и вампирша позволила детям аристократов играть с наследницей. Так девочка могла увеличить своё влияние в будущем, имея сильных соратников и друзей на своей стороне. Цепеш и не чаяла, что может появиться другой наследник её владений, а потому готовила Карлин занять её место, когда придёт время.

Но Лана нашла лазейку в договоре. Поздно Ирен узнала об одном неоспоримом условии для всех, в чьих жилах течет имперская варговская кровь. Им была предписана служба на любом посту, без ослаблений даже на титул. Так любимой дочери пришлось отправиться в Цитадель, а Ирен столкнуться с первой стеной, что не покорялась перед её величием. С этого момента и начались поездки к тётушке Алиссии, той, которая всегда согревала своей нежной улыбкой, точно прикосновением лоснящегося шелка.

Лану было не застать в фамильном поместье, и старые его своды угрюмо возвышались над правительницей и ее наследницей. Только радость ребёнка, звонкий бубенчик смеха смягчал его, как и лучики малахитовых глаз её тётушки. Договор имел свою силу, даже без знания Алиссии. Так Лана лишилась своей сестры, но много ли это значит в сыром окопе с запахом людской крови?

А пока её дочь росла, с каждым днём набираясь сил, дарованных ей от природы. Постоянные проказы даже под присмотром Алиссии не закончились, но их стало гораздо меньше, ведь девочка наконец встретилась со своими родственниками, с теми, кому она ближе по крови, и кто мог понять все тонкости характера варга и её матери в частности.

В шестнадцать лет Ирен официально представила Карлин светскому обществу на балу в честь её дня рождения. Но торжество прошло без Ланы, сейчас она была занята войной с Альянсом, который вновь нарушил мир и варварски вторгся на территории Империи, однако та не спешила просить помощи у королевства Вампиров, хоть только этого Ирен и ждала, ведь без запроса не имела права вводить свои войска в качестве подкрепления супруге.

Прошло ещё два года, и предстояло вернуться милой и ничего не подозревающей Карлин в поместье, в котором и решилась судьба девочки задолго до её появления. Четыре дня пути в карете оказались самым ужасным испытанием, которое могла себе только вообразить Ирен. Окошко постоянно было открыто, и почти весь путь королева пыталась хоть маленькое дуновение ветерка поймать. Ох уж эта Империя! Всё-то у них не так! Слишком душно, слишком сильно пекло солнце.

– Когда же в этих землях хоть немного прохладнее станет!

Ныла от настигшей её безысходности королева, чего ей делать не стоило хотя бы по столь высокому статусу, но кто об этом узнает? Тем более что рядом была только любимая дочь, а жара в землях варгов была не очень по душе грозной правительнице вампиров.

Свет и тепло дня сменялись прохладой ночи, а с первыми лучами солнца снова пробуждалась жизнь. Их путешествие подходило к концу, и вот уже вдали из маленького окошка виднелся дом некогда возлюбленной женщины. Всё те же плиты, которые были уложены на земле, создавали очень неудобную подушку для проезжающих карет.

В этот раз всё было готово к встрече с варгом. Раны, что она оставила всё ещё яркими алыми рубцами, зияли на сердце, как позорное напоминание о столь нелепом поражении. Ей, наследнице древнего рода Цепеш, чистокровной вампирше, Королеве всех вампиров предпочли простую смертную. Слишком свежи были воспоминания, слишком велика была обида преданной женщины, но это не мешало ей идти с высоко поднятой головой, эта ноша была по силам Ирен, и она хорошо справлялась со своей ролью верной жены и матери.

Карлин, юная, ещё не вкусившая ни сладости, ни горечи жизни. Эти две доли пока обходили её стороной, но долго ли они ещё будут робко выглядывать из-за угла, словно спрашивая разрешения на выполнение прямых обязанностей? Какой будет её встреча с подарившей ей жизнь матерью? Что будет, когда мать и дочь узнают друг друга? Ирен старалась об этом не думать, но на душе всё равно пролегли тучи, предвещающие бурю.

Ирен за все эти тридцать лет не изменилась внутри, что не сказать о наружности. Волосы её отросли и теперь пышным водопадом струились по спине. Цепеш казалась более женственной, так, как и фигура приобрела более пышные очертания. Больше не было того подростка-коротыша. Вампирша прибавила и в росте, но стиль остался неизменным. Шелковая белая блузка и алые, как кровь, облегающие штаны с удобного пошива кожаными ботинками.

– Госпожа Ирен, госпожа Карлин, рады приветствовать Вас в поместье Драйфордов, – поприветствовал обеих девушек дворецкий, распахнувший дверь перед гостями.

В поместье успело прибавиться слуг. Теперь Айри смиренно заменила светловолосая эльфийка, маленькая, с длинными острыми ушками. Эта улыбчивая девушка была следующим лицом, ожидавшим гостей с хозяйкой поместья в жгучем чёрном костюме, что органично подчеркивал белоснежную кожу, голубые глаза с играющим в них огоньком и алеющим от напряжения шрамом, рассекающим левую сторону лица. Баронесса Драйфорд опиралась на трость, но стояла весьма ровно и стойко.