Читать книгу Лед, шоколад и горький кофе. Цветы выжженных троп - Mel RedWolf - Страница 3

Столько лет… Дочь была у вампиров, а потом в Цитадели, но что же меняло положение, когда её мать была на передовой вместе с многими, кто сложил свои головы ради Империи? Лана помнила её маленькой, припадавшей к её груди, беспомощной, нуждающейся в любви и тепле матери, как в молоке. И той, когда она только научилась ходить, а Лана цеплялась за трость, когда дочь хваталась за её ногу, чтобы удержаться на маленьких неловких ножках. И эти упрямые глаза, глаза со знакомым непреклонным выражением, смышлёные, но живые и яркие, как у её матери, как у дорогой матери Алиссии и Ланы.

– Добро пожаловать домой, – отозвалась Лана, шагнув навстречу.

Ястребиный, острый взгляд остановился на второй девушке, юной, цветущей, от которой чувствовалось родство. То самое, которое связывало мать и дочь, зверя со зверем. Глава службы, не задумываясь, обняла молодого варга, юную Драйфорд, позабыв о трости. Жаркие объятия, родной поток бурных чувств, тех самых, что всегда ощущались от матери. Как мягких и нежных, так и гневно-яростных, стоило только скользнуть взглядом на Ирен. Причина подобного всегда вызывала недоумение у Карлин. Девушке всегда хотелось спросить, почему так, почему она злится, но не решалась. Прежде, ведь настало время прекратить это.

– Я рада тебя видеть, мама! – неловко отозвалась девушка щекочущим низким голосом, повыше, чем в годы юности Ланы. Черты лица Карлин оказались тоже мягче, чем у Ланы, особенно сейчас, когда варг активно играла желваками, когда её лицо пересек острый боевой шрам. Её же дочь обладала такими же вьющимися непослушными локонами, которые вились сильнее из-за короткой стрижки, что едва прикрывала её аккуратные ушки и полностью оголяла тонкую красивую шею.

– Ты выросла красавицей, непоседливой, насколько мне дают понять преподаватели Цитадели, но весьма талантливой, – с всё той же чарующей улыбкой отозвалась Лана. Более мягкой улыбкой, благодаря материнству. Варг отстранилась и благодарно приняла трость от служанки Фаиль, что подняла её и держала на вытянутых руках. Взгляд варга перетек в сторону Ирен, и в глубине голубых глаз взыграл колкий поток затаенной ярости.

– Прошу. Гостевая комната готова. Карлин, твоя комната, как и прежде, в твоём распоряжении. Она обогрета и приведена в порядок. Ужин подадут через пару минут.

Развернувшись, с военной вышколенностью Лана направилась к комнате обширной, просторной, в которой подавали ужин. Там уже была Алиссия. Девушка не спешила вступать в брак, как, впрочем, и просто не успела попасть в такой переплет – переговоры все были на ней, а тут сложно подумать о чем-то ином, кроме как о редких часах отдыха и беспросветной службе.

Вот она – мать. Та, о которой шептались мельком вампиры, та, о которой говорили в голос в новостях с линии обороны, а ещё та, которой восхищались поголовно девочки в Цитадели и из-за которой с завистью недовольно зыкали в сторону Карлин. Но что же могла поделать со своим происхождением она? Отвечала бурными выходками, то умудряясь стащить руну и высечь из нее огонь, то вооружиться настоящим клинком и изобразить бой с наставницами. Конечно, за подобное девочку наказывали, но и долго не держали её под арестом по той же причине – страшась вызвать гнев у Главы Службы Безопасности Империи.

Но в Цитадели девочке было интересно. Здесь не только было все иначе, чем у вампиров, не только насыщенно настолько, что знания приходилось впитывать, как губка, а иные вырывать с трудом и потом, но здесь было всё породному, будто Карлин тут уже была, будто это место было создано специально для неё. А ещё здесь была мать. Карлин с детства рассказывали историю варгов, а также их роли в Империи. Так и в семь своих лет юная наследница Цепеш и Драйфорд узнала свою историю от первого колена – каждый род варгов отслеживался, и в архивах до сих пор сохранились древние письма в книгах из кожи убиенных врагов. Защищённые от разложения заклинаниями магов древностей, подкреплённые новыми, они хранили строки о прошлом и несли ростки будущего.

С каждым днём Карлин крепла, становилась сильнее и быстрее, и теперь наконец-то настал тот момент, когда она, дочь Главы Службы, смогла встретить живую историю. Этот момент девушка прокручивала в своей голове миллионы раз, представляла её по рассказам окружающих. Девушка знала, что у её матери – такие же вьющиеся волосы, а ещё мельком помнила с детства, что они длинными волнами струились с плеч и были очень мягкими на ощупь.

Знала, что её глаза голубые, как небо, а ещё выразительный взгляд. Ещё, что мать стала прихрамывать после одного из этапов войны, ведь один раз ей удалось увидеть её, сбежав с этажа младших воительниц. Тогда мать выглядела очень хрупкой, а рука её сжималась на трости, что всё равно почему-то заставляло её пошатываться.

И теперь эта суровая женщина, чьи губы были несколько тоньше губ самой Карлин, смотрела так нежно и трепетно, но и с неразделённой болью в глазах. Их неровный блеск действительно делал взгляд выразительным, один глаз из двоих был почти синим, а другой голубым, как небо. Изысканная линия бровей подчёркивала волевой характер Главы Службы, острый подбородок очертила ямочка, которая, если присмотреться, была от мелкого шрама, но он не заливался краской, в отличие от шрама, рассекшего скулу, бровь и даже веко женщины.

И почему же взгляд этих глаз, нежный, любящий, становился чудовищно-гневным, когда переходил на лицо её матери? Что между ними? Неужели поэтому Ирен и Лана так редко виделись прежде? И что же должно было произойти, чтобы так сильно возненавидеть собственную жену? Карлин было невдомёк. Но первый момент непонимания сошел на нет. Рука девушки нашла руку своей аловолосой матери, сжав её крепким пожатием.

– Пойдем, мама, мы дома.

Поджав свои яркие нежные губы, пухлые почти по-детски, Карлин шагнула за уходящей вперед, чуть придерживающейся за трость главой рода Драйфорд.

Ирен улыбнулась уже знакомому по череде гостевых посещений поместья дворецкому и служанке, проходя вместе с девочкой… Хотя какая это была девочка? Карлин уже давно перестала быть ребёнком, но как возможно понять это родительскому сердцу? Ирен до сих пор не теряла возможности проводить с ней всё свое свободное время. Уделять ей внимание, дарить тепло и материнскую любовь, ту самую, которую она могла получить от своей настоящей матери, от Ланы. Но была ли это её вина? Нет. Ирен ведь не запрещала присутствовать в жизни дочери, но ценой этого присутствия выступило одиночество Мари.

Теперь же они пришли к этому дню. Долгие годы, проведенные вместе, могут быть перечеркнуты одним этим ужином. Ирен внимательно осмотрела женщину, с которой их до сих пор связывали узы брака, но ничего более. Любовь. Когда-то давно клыкастая испытывала что-то такое странное. То, что заставляло её постоянно думать о Лане. Мечтать о чем-то. Да, даже Цепеш мечтала.

Но ещё тогда, после заключения договора, Ирен спихнула всё на простой интерес и решила более не акцентировать на подобном своего внимания, оставаясь в одиночестве всего каких-то десять лет. А потом ей просто не до любви было. Первое время Ирен ужасно ревновала, метала стулья, вазы, бумаги, чернильницы и столы, но потом хлопоты о ребёнке заменили всё: грусть, ревность, одиночество… Но теперь она не чувствовала к супруге ничего, кроме благодарности за столь дивное дитя.

Сейчас рядом с Ирен стояла взрослая девушка. Так волнительно. Что же скажет Лана? Расскажет ей всё сегодня? А есть ли смысл скрывать дальше? Тут, конечно, был и очень злой взгляд варга. Рассеченное веко, бровь и скула – умудрилась же. Вампирша в тайне ото всех иногда посылала кого-нибудь, чтобы узнать о состоянии Главы Службы, пусть постоянно и твердила себе о том, что она более не испытывает к жене ничего тёплого. А все эти беспокойства связаны лишь с Карлин, ведь ей будет больно, если с матерью что-либо случится.

– И ты здравствуй, дорогая, – очень даже приветливо произнесла эти слова Ирен, сжимая руку своего ребёнка, которого желала защитить от всех этих скандалов любой ценой. Карлин всегда была очень чуткой и переживала сильно, хоть и не говорила о том. Но могла ли она спрятать тусклый свет печали в своих глазах от той, что заботилась о ней с самых пелёнок?

– Я тоже очень рада встрече с тобой после такой длительной разлуки.

Ирен никогда не показывала Карлин ничего, кроме любви со своей стороны, так что и тут была весьма мила и добра к супруге, которая, тем не менее, продолжала раздражать своей заносчивостью. Лана строила из себя пострадавшую, что злило Цепеш ещё сильнее, и тонкая бровь давно бы начала выбивать дробь, если бы за эти долгие годы жизни с маленьким варгом Ирен не научилась бы контролировать свои чувства.

Проблемы королевства. Их решение требовало не одной встречи с аристократами, которые частенько выводили клыкастую из себя. Но Цепеш не могла себе позволить приходить к малышке Карлин с теми же эмоциями. Лишь однажды она запамятовала о том, что это не простой ребёнок. Благо, юная Драйфорд, и сама всё уже понимала, пусть и испугалась матери сильно.

– Да, милая, пойдем. Мы дома.

Каждое слово Ирен, да одно её присутствие так злило Лану. Она считала её той, кто отнял у неё драгоценность, хотя совсем забыла, что ради этой драгоценности она сначала вонзила нож предательства в сердце чистокровной.

– Что бы сегодня ни случилось, знай, я люблю тебя, – Ирен улыбнулась Карлин, погладив её по тыльной стороне ладони. Волнение, страх, что обычно проявились бы и очень открыто. Женщина старалась скрыть всё это от своего ребёнка, надеясь лишь на то, что девочка поймёт всё и простит вампиршу.

– Тебе это не поможет, – достаточно резко оборвал голос спереди вместе с открывшейся дверью. Светловолосая бестия стояла в дверях, опираясь на трость сильнее прежнего, будто желала сломать этот предмет, а возможно, им ударить.

– Вот так, значит… после такой длительной разлуки даже обнять не хочешь? – как-то обиженно произнесла вампирша, не от того, что забыла условия договора, который и по сей день носила в пространственном кармане. Ирен старалась сглаживать острые углы, хотя иногда и сама не могла сдержаться и резковато отвечала жене.

– Ох, прости мне мою штабную грубость. Я бы и поцеловала, но не при других. Ты же сама понимаешь. Столько лет прошло… – мечтательно закончила варг, видно, решив взаимно уколоть супругу. Голос не поменял своей колкости, хотя хриплое его звучание делало иронию крайне едкой. Вот только почему он так хрипел? Травма? Возраст? Или же что-то другое? Гадать приходилось с трудом. Варг оставалась всё прежней со своим пряным парфюмом, резким терпким набором тональностей и тонким запахом роз. Как же жаль, что её натура не столь нежна.

Карлин дрогнула от столь непривычного резкого звучания голоса и вспышки гнева, но и успокоения. Что это значило? Подобные мысли дочь этого брака не желала даже держать в голове, попытавшись скрыть хотя бы от Ирен свое волнение, одарив вторую мать решительным взглядом. Столкновение двух пронзительностей, в которой, впрочем, Карлин пришлось опустить взгляд. Слишком страшно было смотреть в такие глаза, которые не были злыми, но всё равно пугали, будто готовили к чему-то ужасному. Почему-то складывалось мнение, что эта женщина не солжет, но и не пощадит, если будет даже такая возможность. В комнату дочь пропустила аловолосую, а после вошла за ней. Улыбка Алиссии была пусть и виноватой, но самым лучшим явлением этого вечера.

– Как ты выросла, племянница! – восторженно отозвалась зеленоглазка, раскрыв свои объятия, в которые, не в силах удержаться, нырнула Карлин, прикрыв глаза, приятно до дрожи зажмурившись.

– Давно не виделись, тётушка Алиссия. Как приятно видеть тебя в здравии, – ответила своим мелодичным мурчанием варг, встретив веселую улыбку Алиссии и заговорческий взгляд. Всегда она так – ориентировалась на чувства, а на слова смотрела так, будто её обманули. Но сейчас Карлин была уверена в своих словах и вскоре добилась своего. Алиссия коснулась её вздернутого вверх кончика носика и улыбнулась мягче.

– Садись. Пообщаемся позже. А то твоя мать съест нас взглядом, – усмехнулась своей сестре варг, на что, впрочем, Лана прошла до своего места с чудесно хладнокровным видом. Ни одного лишнего взгляда не позволила себе женщина, пока не устроилась во главе длинного стола, отставив небрежно трость в сторону. Только тогда льдистые кусочки синей смеси огня, стали и хлада обратились к дочери, изучающе, но одобряюще.

Весь стол оказался щедро накрыт. Из блюд многие из острых, как индюшка, так и жаркое, лагман с доброй порцией специй и соли. Не острым оказался разве что только сырный суп и желе, что шло в сей раз как десерт. А закуски отличались той же пикантностью, особенно с устрицами и осьминогами. Видно, ориентировались на вкусы хозяйки.

– Как прошла дорога? Слышала, к вампирам уже нет прежних гонений, но если такие есть, то ты только скажи, дорогая. Мне небезразлична твоя судьба,

Произнесла негромко Глава Службы, настроив голос на нужный лад. Мускул на скуле подернулся, и варгу пришлось улыбнуться, чтобы скрыть такой печальный и дискомфортный дефект внешности, что пусть и не был так ужасен, как могло быть, если бы не умела Лана пользоваться магией и осталась без глаза, но и не красил в достаточной мере, подчеркивая иной раз суровость и статус.

Алиссию встретили объятия ещё одной благоухающей девушки. Разве можно было даже подумать о том, что у Ирен есть столь взрослая дочь, когда она выглядела почти так же, как и Карлин? Но вскоре и вампирша заняла положенное ей место, за которым сидела вот уже больше тридцати лет. С высоты прожитой жизни прошлые обиды казались глупостями и всего лишь детской влюбленностью.

– Здравствуй, Алиссия, как ты поживала? У нас совсем не было времени заглянуть к тебе. Дела словно копились и навалились на голову в заранее подобранный момент. Я уже боялась, что мы не успеем и приедем на пару дней позже. Наша работа всегда мешала счастью и лишала Карлин семейного тепла, – как-то виновато произнесла клыкастая и мельком глянула на Лану.

Неужели она всё же расскажет обо всём Карлин? Она хочет разрушить их безмятежную жизнь. Хочет отомстить, но за что? Таков был уговор, который она лично подписала. Лана не осознавала того, что одним лишь тем, что запретила к себе прикасаться, уже нанесла рану, кровоточащую в десять раз сильнее. Руки вампирши, до сих пор лежащие на коленях, сжались в кулаки, а напряжение немного спало с мертвенно-бледного тела. Тяжелый вздох и надежда на то, что голос не дрогнет и не подведёт свою хозяйку в столь ответственный момент.

– Как ты и сказала, прежних гонений к вампирам нет, а если и будут, то я обязательно обращусь к тебе за помощью, ты ведь у нас глава службы безопасности, да и глава семьи. Это я так. Играю на досуге в королей и феодалов, – специально выделив слова о главенстве в семье, произнесла вампирша и похлопала длинными ресничками, словно ничего такого и не сделала вовсе, хотя нарочно напоминала о том, почему они пришли к таким натянутым отношениям. Но ничего более, ведь очень скоро она снова отвлеклась на милую Алиссию, что была приятнее своей сестры раз в десять как минимум.

– Ничего страшного, Ирен, у меня тоже были дела, – многозначительно скользнув взглядом по фигуре сестры, Алиссия вдруг сделала удивленный вид и перевела взгляд на вампиршу.

– Ты ведь знаешь, что Империя была в военном положении? Так что времени у всех не было, тем более у варгов дипломатической миссии. Впрочем, и людей, не только нас, порой пытались отравить, а порой и подчиненных, так что хлопот было много не только у Ланы. Я бы с радостью побыла рядом с племянницей, но нужно было выиграть время для сражающихся на фронте, – объяснилась вновь сестра главы службы, это воплощение тепла, искренности и добра.

Даже спустя столько лет Алиссия казалась всё той же нежной юной девушкой, чьи глаза никогда не выражали остроты, а обволакивали бархатом. Впрочем, этим теплом варг не спешила делиться в больших количествах, ведь нисколько не задумывалась о том, чтобы завести свою собственную семью. Быть может, это проклятье её дара? Ведь, насколько известно, самая остро чувствующая других варг так и не продолжила свой род. Её подстрелили в этой войне чуть раньше Скьелда, открыв тем самым траурный сезон смертей старейших и лучших.

Немного подумав, вампирша всё же ответила Алиссии. Как же она, королева всех вампиров, могла не знать о военном положении Империи? Не раз Цепеш надеялась получить запрос о подкреплении. Но его не было, и руки Ирен были связаны, даже учитывая то, что её супруга и дочь принадлежали Империи. Она не могла ввести свои войска на чужие территории, ведь это могло вызвать войну не только с Альянсом, но и с самой Империей.

– Да, эта война оказалась затяжнее, чем я ожидала. Она унесла с собой слишком многих, кого теперь можно лишь с грустью и теплом вспоминать, но не за столом об этом.

На миг аловолосая показалась более серьезной, об этом говорили её поджатые губы и опущенный взгляд, в котором абсолютно точно читалась скорбь по ушедшей Элен и её муже. Они не были хорошими друзьями и точно не стали родственниками, но Цепеш до глубины своей тёмной души уважала бывшую главу службы и Скьелда. Но после такой минутки грусти она вновь приложила усилия и улыбнулась, поднося вино к губам и сделав пару глотков. Бокал отставили обратно на стол, а в руках оказались вилка и нож, которым разрезан был кусок индюшки.

Слуги налили красное вино. Кажется, никто даже не вспомнил о том, что вампирам нужна свежая кровь, а Лана и бровью не повела, вдохнув фруктовый букет темного напитка. Лишь усладив рецепторы тональностями аромата, варг припала губами к стеклу бокала, впрочем, вино лишь пригубили. Разум требовался весьма проницательный, особенно сейчас.

– Конечно, дорогая. Я рада осознавать, что между нами нет прежних ссор на почве сложного разделения ролей. И подобное мне дарит непомерное счастье, ведь ты моя верная, дражайшая, покорная супруга, – промурлыкала варг, играя шершавыми нотами своего голоса и рассматривая жену. Из-за полуприкрытых глаз можно было даже предположить, что это нежные чувства, вот только ярость так клокотала внутри, что обмануть можно было лишь слуг.

– Конечно же, ведь я храню верность лишь одной тебе. В моем сердце нет более места. Его занимаешь ты и наша дорогая дочь, боюсь, что даже нашим подданным я не могу выкроить самого маленького кусочка, – Ирен вздохнула страдальчески и прикрыла глаза, как не раз это делали артисты во время театральных представлений, которые они смотрели с Карлин. Преданная жена и неверный муж. Кажется, так называлась пьеса их жизни. – Как же невыносимо было так долго быть в разлуке

Карлин вновь видела эти гневные вспышки, впрочем, укорять девушка могла лишь обеих матерей, ведь ощущала уколы с обеих сторон. Что это? Такая прелюдия брачной жизни взрослого варга? И именно в этом союзе родился ребенок, что появляется при крайней степени любви?

Карлин могла только гадать, однако от напряжения между этими двумя уже начинали нервно стучать зубы, а ладони потеть. Девушка едва сдержала подступающую к лицу краску.

– Как мило, что вы до сих пор так неровно дышите друг к другу, матушки. Ваш союз можно считать триумфальным, – сморозила Карлин, довольно ярко осознав, что перегнула палку. Даже порезанная бровь варга подскочила вверх, хотя Лана поджала губы в недовольстве, а Алиссия едва удержалась от приступа навязчивого смеха. На щеках играли очаровательные ямочки, губы растянулись в широкой выразительной улыбке, а во взгляде плескался тот же красноречивый огонек смешка.

– Пожалуй, ты права. Такими темпами мы скоро обзаведемся сестренкой, – буркнула Лана, в один залп осушив свой бокал. Дворецкий поспешил наполнить его снова, пока варг присматривалась к стейку, который был в тарелке.

Но и их игре кто-то должен был помешать. Этим кем-то оказалась Карлин, на которую вскоре вопросительно посмотрели, а после виновато опустили взгляд. Правильно. Вампирша позволила себе больше дозволенного.

– Ты права, милая. Если бы не наша странная любовь… Я даже не знаю, что делала бы, если бы её не было. Моя частичка, тебя бы не было… И это не даёт мне покоя, – за всю долгую язвительную беседу это было первое, что слетело с уст вампирши очень тоскливо и искренне. В один миг сердце больно кольнуло, а осознание того, что сегодня девочка узнает всю правду, ещё больнее сделало, но слезам пролиться не позволили.

Что тогда случилось бы? Если бы они с Ланой любили друг друга? Возможно, у них был бы совместный ребёнок, но Карлин тогда не было бы. Той, которая вывела уже очерствевшую вампиршу состояния одиночества. Но тут, как гром среди ясного неба, до ушей чистокровной добрались слова Ланы, вызвав взметнувшуюся вместе с алыми глазами бурю волнения.

– С-сестрёнку? Л-Лана, не при ребёнке же! Э-это так неожиданно, и что скажут окружающие? Нам уже давно не двадцать и даже не тридцать. Карлин сама скоро найдёт свою вторую половинку, а ты о таком… – Ирен покраснела и отвела взгляд в сторону, замявшись. Картина для варга должна была быть знакомой. Как тогда, когда они были близки впервые и, кажется, в последний раз.

Ох, уж этот язвительный тон вампирши. Если бы никого не было, Ирен бы не была столь разговорчива, потому что её бы уже разорвали. Варг мысленно прокручивала такие сюжеты, отчего на губах показалась улыбка, хоть удивление не сошло с лица. А вот Алиссия успела побледнеть. Девушка спешно стала заниматься своим мясом, рассекая его ножиком. Уж больно знакомый бурный поток растекался от эмоций вокруг, который был не по душе варгу.

– О, да брось, дорогая, мы давно не дети. И обе знаем, что жизненных сил вампиров и варгов столько, что и в две долгих сотни лет от роду мы можем породить тридцатого наследника. Тем более, когда ты так сильно скучала… Ах, жаль, что вампиры не склонны отвечать на любовь наследниками, тогда у нас была бы не одна прелестная дочь, а восемь или десять, – продемонстрировала свои сорок ровных белоснежных зубов варг, заставив и дочь нервно подернуть бровью.

Что это такое было? Очень близко к страсти, вот только радоваться их дочери или же плакать от столь странных отношений матерей, решить Карлин вовсе не могла. Каким же необъяснимо-жутким делом было ощущать весь этот противоречивый шквал, как странно было видеть, как на юных смягченных чертах вырисовывается знакомый конфуз. Ну ничего. Пусть привыкает. Она уже не ребенок.

– Тем более, Карлин наследница Драйфорд. Очень жаль, что она пошла только в мою родню, и я желаю исправить это. Ты ведь не против, дорогая? – промурлыкала Лана, с той же улыбкой буравя взглядом Ирен, будто разрывая её глазами. Впрочем, ещё чуть-чуть, и так, и будет. – Прошу, не распаляй мой нрав смущением, иначе нам придется прервать этот чудесный ужин, и я не успею пообщаться с дочерью этим вечером, – добавила Лана, опустив голову вбок, вновь приблизив бокал вина к губам. Что это с варгом? Она настолько готова пойти в ва-банк?

Вампирша и сама чувствовала то, что скоро доиграется, и приведет это не к самым хорошим последствиям, а потому больше язвить не стала, лишь обиженно добавила:

– Вот всегда ты так. Заставляешь краснеть… Как мне теперь дочери в глаза смотреть? Да и потом, ты ведь знаешь, что Карлин было тяжело со мной. Тебя мне не заменить. Я не хотела бы, чтобы и другие наши дети так же скучали по тебе. Тем более, если они унаследуют только мою кровь, то и в Цитадели им будет не очень комфортно, даже если это будет возможностью видеться с тобой.

Ирен продолжила есть, в этот раз постаравшись доесть всё, что было в её тарелке. Щеки всё ещё пылали румянцем, который попытались скрыть алыми волосами. Взгляд на Лану больше не поднимали. Карлин могла быть удивлена таким поведением матери. Всё-таки до этого увидеть клыкастую в таком неловком положении не удавалось. Она никогда до этого не краснела и не отводила так старательно от кого-то взгляда. За время разлуки сила варга возросла, и Цепеш чувствовала это всем нутром, но старалась не показывать этого.

– Но я рада, что Карлин так похожа на тебя. Холодными вечерами, когда мне было одиноко, я прижимала её к себе и вспоминала о тебе. Мне сразу же становилось так тепло на душе. Говорят, же, что ребёнок похож на того, кого любишь больше всего. И наша девочка не дала мне овдоветь при живой супруге, – снова болезненный укол. Сердце разрывалось так, словно кусок мяса, который терзали волки. Ирен помрачнела и положила столовые приборы. Ненужные чувства вновь вспыхнули, и это совсем не радовало обладательницу алых глаз. Её губы сомкнулись в тонкую линию, и кусок больше в горло не лез.

– Верно. Ребенок похож на того, кого любишь, – тихо отозвалась Лана, сиротливо подняв взгляд на дочь. Её мягкие черты лица, её менее суровый, чувствительный нрав и пылкие пышные губы. Как же она была похожа на свою мать. Лана сжала руку, непроизвольно разбив бокал. Осколки вонзились в кожу, отчего дрогнули длинные ресницы. Дворецкий поспешил помочь Лане, а варг откинулась на спинку стула, странно отрешенно наблюдая за его осторожными действиями.

Второй прислуживающий поспешил выйти из комнаты, а вернулся с бинтами тогда, когда они уже не понадобились – раны затягивались удивительно быстро. Видно, это свойство древних варгов, близкое к действию регенерации вампиров. Когда же рука полностью зажила, слуга отошел, поспешно откланявшись. Карлин ошеломленно наблюдала за такими действиями, не сводя глаз с матери. Лана уже начала отсекать кусочки мяса и, прожевав один, взглянула на дочь, что до сих пор не сводила с неё глаз.

– Ничего страшного, родная, моя рука слишком долго сжимала клинок и огрубела настолько, что позабыла, как это – держать хрупкий хрусталь, – промурлыкала варг так, будто ничего не произошло. Но в груди щемило и терзало. Ребёнок, что вырос в таком союзе, беспомощно опустил глаза от пытливых голубых глаз матери, что сейчас смотрела так грустно и мучительно, что хотелось закричать.

Взгляд поднялся на желтые глаза Ирен, такие яркие, такие спокойные. Они часто бывали грустными, но грусть из них быстро убегала, и сейчас Карлин нуждалась в поддержке их, в поддержке Ирен, которая помогала уснуть ночью в детстве, в её ласковом взгляде, даже если дочь нашкодила и рассердила свою учительницу.

– Ты очень похожа на бабушку, Карлин, – пришла на помощь сестре Алиссия. Ещё бы, как бы ей было не знать, если, собственно, сама Алиссия напоминала свою мать весьма неплохо, но ей недоставало этой вьющейся структуры волос, не хватало чего-то неуловимого, что присутствовало в Лане от матери, что присутствовало теперь и в Карлин в более мягкой, размытой форме. Глава службы Империи усмехнулась, взглянув косо на сестру, что вновь была примирителем враждующих сторон семейства.

– Как жаль, что ты можешь на неё взглянуть лишь по портретам, а также в зале героев Империи. Но ты действительно на неё очень похожа. Можешь гордиться исключительной красотой рода Драйфорд, моя прекрасная племянница, – отозвалась тетушка, на которую Карлин воззрилась с удивлением и неприкрытым любопытством. Из истории девушка знала, что это была одна из быстрейших варгов, но в то время её рекорд скорости смогла побить Лана в этой войне, а значит, это была прежняя быстрейшая варг, одна из тех немногих, кто долго сохранял чистоту рода среди этого вида. Но никто из матерей никогда не рассказывал о ней. Какая же она была? Почему же мать так реагировала? Карлин замялась спрашивать, совсем тихо уточнив.

– А какой она была, тетушка Алиссия? – неловко прозвучал красивый голос, но встречен он был со вздохом Ланы. Вновь бурлящее жерло чувств выплеснуло поток, и дочь робко взглянула в сторону голубых глаз, что испытывающе воззрились на неё.

– Внешне она была почти такой, как ты сейчас. Но прожила она совсем недолго, Карлин. Твоя бабушка погибла вместе с дедом в один день в одном древнем Анклаве, куда их отправил Совет Старейшин во благо Империи. Она была… Была прекрасной матерью, Карлин, хоть не могла быть со мной и Алиссией, как я с тобой, по долгу службы.

Ирен вздрогнула от звука падающих осколков. Её взгляд пал на руку Ланы. Появилась навязчивая мысль побежать и самой помочь. Она даже встала со стула, однако потом села и залпом осушила бокал вина, недовольно сдвинув брови. Но взгляд дочери заставил её немного успокоиться. Карлин сидела рядом, а потому вампирша сжала слегка её руку так, словно говорила ей, что всё будет хорошо и ей не стоит так беспокоиться.

Взгляд её стал более мягким, любящим и очень нежным. Таким, каким она смотрела на девочку ночью, когда рассказывала сказки, укладывая спать маленькую проказницу. Ирен не ругала, никогда не наказывала. Лишь проводила воспитательные беседы, чтобы Карлин больше не шалила и слушала учителя. У клыкастой сердце разрывалось, когда девочка падала или получала ранения на тренировках или на службе. Каждый раз аловолосая аккуратно обрабатывала раны, обнимала, прижимая к своей груди маленькое создание. Но время так быстро шло, и девочка выросла, многим напоминая свою мать, когда Ирен с ней впервые встретилась.

Слова Алиссии разрушили эту неудобную паузу. Этим и хороша была тетушка Карлин. Всегда находила выход. Ирен бы добавила что-нибудь, но не стала этого делать, хоть и помнила тот день, когда встретилась с супругой после долгой разлуки. Она сидела рядом с телами родителей.

Объяснения матери не сильно умерили пыл дочери, но что-то в страдающем выражении лица говорило о том, что не следует бередить рану, а ещё что-то внутри настолько глодало, что, казалось, есть что-то ещё. Как же совет старейшин мог так поступить с её бабушкой? Она умерла совсем молодой?

Мысли роились в голове юной Драйфорд таким несносным потоком, что Карлин пришлось сделать усилие над собой и опустить свой взгляд на тарелку.

Верно, ты уже далеко не ребенок, Карлин, чтобы срывать ужины и обеды своими детскими расспросами. Теперь ты успеешь задать вопросы потом. Теперь, когда ты достаточно взрослая, чтобы посвятить себя всецело службе, как твоя мать, и, возможно, когда-нибудь о тебе будут говорить с таким же восхищением, возможно, когда-нибудь ты станешь столь сильной.

Девушка настолько погрузилась в свои мысли, что в кои-то веке не заметила взгляда голубых глаз на себе. Задумчивый взгляд скользил по всей фигуре девушки, что была похожа на мать, похожа не потому, что росла так же, а потому, что была рождена такой. Лана мысленно и радовалась подобному сочетанию качеств, и горевала. Она могла так же рисковать, как Лана в юности, быть столь же горячей, как её мать, но если повезет, то будет достаточно холодной, как варг до встречи с вампиршей, что успевала колоть каждую встречу с того самого дня, как они познакомились.

Взгляд голубых глаз обвел комнату и остановился на той руке, которой прежде они единили кровь, которой прежде они заключили контракт, которую только недавно Лана ранила. Почему было так? Совпадение? Или скрытый гнев даже на то малое, что соединилось вместе с узами брака? Последующее время ужина прошло в молчании. Лана первой отложила салфетку, для вида ей воспользовавшись, тем самым показывая завершение трапезы.

– Карлин, пойдем за мной в кабинет. Есть дело, которое мне нужно с тобой обсудить, – коротко бросила Глава Службы, вновь оперевшись на трость, держась ладно, не без изящности. Остатки боли всё еще сквозили в последней полученной на ноге серьёзной ране, но варг уже почти оправилась. Она всегда так оправлялась, даже после магического исцеления конечностей училась вновь ими обладать, как прежними. Так и сейчас незавершенная изящность движений главы службы казалась даже органичной. Когда Лана дошла до дочери, Карлин поспешно воспользовалась по её примеру салфеткой и поспешила направиться за матерью.

Алиссия подняла бокал вина, улыбнувшись Ирен мягкой улыбкой.

– За воссоединение семьи, – предложила тост зеленоглазка, чьи глаза напоминали самый красивый изумруд.

Ирен отпустила руку дочери, улыбнувшись и кивком намекнув на еду. Словно то заботливое: «Покушай, Карлин. Если ты съешь это, то будешь такой же сильной, как мама Лана!». Да… На что только ни шла клыкастая, чтобы накормить непоседу. Сначала с бутылочки, потом с ложечки, а после и просто словом звала к завтраку, обеду или ужину. Вампирша стала медленно поедать то, что было в тарелке, но в ней оказалось слишком много, и она не доела, следом за Ланой вытерев аккуратно губы. Взгляд с варга, встающего со стула, перешел на её дочь, которая поспешила за матерью.

Ирен испуганно взглянула на супругу и прикусила губу, но потом встряхнула головой, отгоняя лишние мысли. Но если Карлин сейчас всё расскажут? Как же она отреагирует на это? Станет ли потом так же ласково называть Ирен матерью, даже если та утаила подобное? Или же бросит её? Разлюбит и уйдет, оставив совсем одну? Мириадами мрачных мыслей одна за другой заполнилось сознание Цепеш, давая ей четко понять, что сейчас и решится судьба не только отношений с любимой дочерью, но и её самой.

Но, может, Лана не расскажет? Подняла полная сомнений свою голову надежда, но очень скоро растаяла без следа. Образ заключения контракта ожил перед глазами в глазах, полных старых отголосков ненависти. Лане нет смысла смягчать суровые условия соглашения. Она сделает то, что желает.

Из бурного потока размышлений её вырвал такой милый и нежный голосок Алиссии, который оставался неизменным за всё это время. Ирен подняла бокал, недавно наполненный дворецким, и улыбнулась ей, хотя внутри всё словно перевернулось. Это Алиссия и сама могла почувствовать.

– За воссоединение! – ответила вампирша и пригубила вино.