Читать книгу Метроном - Михаил Дынкин - Страница 27

Авраам заносит руку с ножом, и Тетра —

грамматон отводит руку его. И словно

с четырёх сторон дуют четыре ветра,

и под крик ворон свет проникает в сон мой.

Там дрожащий отрок на каменистом ложе

смотрит на отца и видит то нимб убийцы,

то клыки святого, что часто одно и то же,

даже если оно двоится.

Я кричу во сне – это, на грудь мне Парка

сев, когтями рвёт плоть мою, а под плотью

сквозь замёрзший сад осени патриарха

с золотой трубой ангел летит Господень.

Старый Ицхак выводит ручного голема

на поводке, расписанном гексаграммами.

Старый Ицхак и голем идут по городу,

город переливается всеми гранями.

Джинны горят на площади подле ратуши;

надо бы погасить, потому как утро же.

Старый Ицхак семиполосной радугой

бровь выгибает – это ни с чем не спутаешь…

Ривка готовит завтрак. Вернётся с прогулки муж и вот

всё на столе, ешь, дорогой, и радуйся.

Хлебцы хрустят, вьётся дымок над кружками.

Благослови, Господи, нашу трапезу!

Иаков зовёт Рахиль, а приходит Лия

(может быть, и Лилит, но Иаков о том не знает).

В серых его глазах будто багровый ливень

ходит, трубя в шофар, мечется, нарезая

сумрачные круги, змий-искуситель в каждом.

Лия глядит в трюмо, видит лицо Рахили.

Дева ты или бес, старец горит от жажды:

«Дай увлажнить тобой губы мои сухие!»

Бьются они впотьмах, ангел над ними реет;

в профиль он что Рахиль, но анфас что Лия.

Иаков зовёт Лилит, а приходит время

смерти его, хвост распустив павлиний.

Иосиф стоит в снегу, но откуда здесь взяться снегу?

И жена фараона следит за ним из окна.

Как же её влечёт к этому человеку!

Чем же ей оправдаться? В чём тут её вина?

Иосиф стоит в снегу, в яблоневой метели.

Что это за страна? Как он сюда попал?

Женщина входит в сад. Женщина ждёт в постели.

Сердце её поёт. Тело её – напалм.

Ляжешь и не с такой, лишь бы скорей убраться…

Вот он стучится в дверь, руки его в крови.

Лязгнет дверной засов и побледнеют братья:

Бык, Скорпион, Стрелец,

Симон, Звулун, Леви…