Читать книгу Низкий вид литературы - Михаил Гарцев - Страница 3

Ведь это точно когда-то было…

Рисунок серый – в карандаше…

Утла подвода, худа кобыла —

в тумана кашице, густыше.

В телеге той я лежал, колышим,

в сенные вдавленный вороха,

осенним паром, в жавель закисшим,

забит по самые потроха.

Возница – дедушка однорукий

спокойно правил сквозь ветровал,

он был недвижимый и беззвукий —

клубы табачные выдувал.

Плыл скрип колес, тишину тревожа,

тягуче-медленно, как в клею,

и дым с туманом по конской коже

стекали в черную колею.

Так мы катили, не шибко ходко

(для нашей клячи – во весь опор)…

Я думал: «Дедушке надо б лодку,

а мне, любезному, – в рот обол».

И вспоминался недавний сон мой —

душа болела во сне, хоть в крик.

И шли ко мне эскулапов сонмы,

и говорили, что ей кирдык…

Заговорил, наконец, возница:

– Ты разумеешь, – сказал, – сынок

бывает у сырасць такую сница —

саднит клешня-то помилуй бог.

Ага отрезанная зараза

во сне-та ёсць она и болит.

Я мол до фельшера ён адразу —

атрит гутарит ци ангидрит.

Гадоу пятнацать руки не маю.

Не смог бы мабуць с двумя ужой…

Я понимаю, дед, понимаю.

Похоже, как у меня с душой…

Поговорили мы, замолчали.

За нами двигались в молоке

фантомы боли, мечты, печали

к тому кордону и к той реке…

Темно у дохтора на приеме,

вчерась, горбатясь за гумус тмящий,

перестарался, а нынче в дреме

сижу ледащий с лицом просящим.

А рядком дедка сидит безрукий

и все страдает от боли жгучей

в руке, c которой давно в разлуке,

с лицом темнее осенней тучи.

– Шо, хлопчик, скоро, нас дохтор примет?

– Хто яго знает, сих эскулапов?

Ужо онемели ужица с выей,

давненько не был в явонных лапах.

Как-то мне щупали грудь, паршивцы,

кололи и жгли, убивцы, трахею…

Искали душу в сердечных мышцах.

Видно, давно я расстался с нею.

Болела сильно, такой уж родился,

фантомы боли, сонмы печали…

Пошла уж какая, дедуля, седмица…

Пропала душа, куда-то отчалив.

Нас врач осмотрит – печать, как клякса,

в Собес с тобою сделаем ходку.

Мне б в рот – оболу, а лучше – баксы,

а ты, дедуля, проси молодку.

Пора инвалидов взять на поруки,

и поддержать нас, таких горемычных,

ты, дед – инвалид, поскольку безрукий,

и я инвалид – без души кирдычно.