Читать книгу Вечерний день - Михаил Климман - Страница 11

Можно конечно же было захлопнуть дверь перед носом незваного гостя, как только он произнес свою нелепую фразу про отца, но известно, что стукача лучше знать в лицо и беречь, а также правильно говорить при нем правильные слова. А если его выгнать, пришлют или завербуют нового, и придется напряженно искать, кто он, ошибаясь и попадая в неприятные ситуации по неведению.

Владимир Павлович рассудил здраво, что если бы его хотели убить или ограбить, могли бы это сделать быстрее и проще – приставить нож к горлу, и он отдал бы все как миленький, или просто можно было дать по голове чем-нибудь тяжелым, поймав на лестничной площадке.

А тут все было гораздо интереснее, тот, кто разрабатывал этот сценарий, неплохо знал жизнь Платонова и, видимо, не первый день им заинтересовался. О встрече с Машей, кроме двоих участников, знал Поздняк и его подружка да еще двое приятелей в Москве, которым молодой и глупый Володька Платонов рассказал о своем подвиге по возвращении из армии.

Ни того, ни другого Палыч не встречал больше тридцати лет, они не ссорились, просто их пути разошлись. Он даже фамилий их сегодня не вспомнит, кажется, одного звали Юрой, а второго – Валерой. По слухам, Валера умер лет восемь назад от инфаркта, а Юра эмигрировал и живет где-то на Западе.

Оставались только две жительницы Северодвинска и Генка, который был родом откуда-то из Сибири. Единственное письмо от него Платонов получил через пару месяцев после дембеля и с тех пор ничего о нем не слышал. О своей жизни до и после армии он с Машей тогда не говорил, она даже не могла знать, что он москвич.

– А как вы меня нашли? – прервал Платонов «сына», который рассказывал что-то бесконечное из своей провинциальной жизни, поминая дядю Спиридона, какую-то Виолу и тупого Ивана Рябикова.

– А я по профессии – мент, – ответил Сергей, как будто это все объясняло. – Это мое основное занятие и хлеб – искать.

Он открыл рот и снова завел бесконечную бодягу про Виолу и тупого Ивана. А Владимир Павлович опять отключился и погрузился в свои мысли. На мента «сын» был одновременно похож и не похож. Никакой философской глубины, хорошая житейская сметка, привычка общаться с людьми без смущения и комплексов, руки, знающие скорее шариковую ручку, чем молоток или лопату. Это – за.

А несколько литературная речь, спокойный не рыскающий взгляд, да и те же самые руки – скорее против. Ну не может сегодня семья в небольшом городке, а «сын» ни разу не упомянул, что они живут сейчас где-то в другом месте, просуществовать без своего хозяйства, значит, руки должны быть все-таки натруженными. Да и говор у него скорее волжский, там «окают», а на севере скорее «цокают», вместо звука «ч», говорят «ц» – Цереповец, Палыц, цто-цто.

К тому же был он неуловимо, но все-таки слишком интеллигентен для провинциального мента, как будто дома он читает Акунина, а не Корецкого. Как сказал однажды Плющ, увидев у Палыча по телевизору сцену из какого-то сериала:

– Ментов с такими хвостами не бывает…

Герой фильма, майор милиции, действительно носил длинные волосы, перехваченные резинкой.

– Что, выгоняют из органов за неуставную форму одежды? – ехидно спросил тогда Платонов.

– Нет, просто те, кто носит такую прическу, не идут туда работать, – спокойно парировал Плющ.

Вот и сейчас что-то неясное мешало Владимиру Павловичу поверить своему вновь обретенному родственнику, как будто сзади у того виднелась косичка до пояса. Платонов даже покосился на собеседника, желая удостовериться, так ли это.

– А вы меня навестить приехали, Сергей, или по своим делам каким-то? – вдруг спросил он.

Но «сын» был или настоящим ментом, или очень хорошо подготовленным человеком.

– Я должен допросить тут одного персонажа, – без паузы ответил он, – по факту хищения на строительстве. Конечно, можно было прислать «отдельное поручение», но я попросил Кузьмича, это наш полковник, направить меня сюда – хотел с вами встретиться. Дорога и гостиница за казенный кошт, а питаться на свои.

«Гостиница? – обрадовался в душе Владимир Павлович. – Это хорошо. Ночевать я его теперь не оставлю и совесть будет чиста – не на вокзале придется жить. А вообще мент, хороший сыскарь мне бы сейчас пригодился. С другой стороны, не сдавать же ему племянника? А впрочем, почему и нет? Если он пришел ко мне и все про меня знает, значит, я давно у них в разработке. Отложим в сторону вопрос, кто они и зачем я им понадобился, просто признаем, что знают они про меня немало, может быть, пасут, слушают телефон. И про мой интерес к Лериной и ее племяннику должны быть в курсе».

– Так у вас здесь знакомые коллеги должны быть? – то ли спросил, то ли сказал утвердительно Платонов.

– Конечно, и немало, – немедленно согласился Сергей, – я же здесь не в первый раз… А вам какая-то помощь требуется?

«Была не была…»

– Мне хотелось бы найти одного человека, – медленно начал Владимир Павлович, – а я не понимаю, как это сделать.

– Что мы про него знаем? – «сын» достал из кармана потрепанную записную книжку и дешевую ручку. – Имя, фамилия, отчество, место жительства, дату рождения? Он москвич?

– Если бы я знал все это, – саркастически сказал Платонов, сомнения все еще жили в нем, – зачем бы я к вам обращался?

– Но если мы не знаем о нем ничего, – почти обиделся Сергей, – то мы ничего о нем не узнаем.

Сраженный таким, совершенно в духе Козьмы Пруткова, афоризмом, Владимир Павлович решился.

– Его зовут Руслан, – Платонов вспомнил словоохотливых кумушек, – ему, я думаю, около двадцати лет, и я знаю, где он жил около года назад.

– Это уже лучше, – Сергей старательно записывал. – Можете дать словесный портрет разыскиваемого?

«Все-таки – мент, – решил Платонов. – Может, я напрасно на него грешу? Почему у его матери не мог быть другой мужчина, она от него родила, а сыну сказала, что папа живет в Москве?»

– Никогда в жизни его не видел, но приблизительно знаю, где живет человек, который смог бы его опознать.

– Что-нибудь еще про родственников или знакомых? – «сын» явно очень хотел понравиться «отцу».

– Единственная его родственница, – Платонов вздохнул, – о которой я знаю, сегодня погибла.

Пока он не сказал ничего, что вывело бы их на конкретного человека, но надо было решиться и идти до конца и рассказывать все или почти все, хуже будет, если Сергей узнает о смерти старухи сам.

Тот отложил ручку и блокнот и уставился на «папу». Что-то даже в его посадке изменилось.

– Не уверен, что там был криминал, – как ни в чем не бывало сказал Владимир Павлович, – Скорее взрыв бытового газа.

– А вы не хотите мне рассказать все? – фальшиво дружелюбно спросил Сергей.

– Нет, не хочу, – жестко сказал Платонов. Он вдруг понял, что его смущало – «сын» пришел всухую, без водки. То, что Палыч не пьет уже много лет, мог знать человек, который занимался его персоной какое-то время, но не явившийся с поезда прямо к нему гость. А представить себе непьющего мента мог только человек, который никогда не был в России. Противоречие в понятиях, все равно что неграмотный библиотекарь.

Выходит, он все зря рассказал про Руслана? С теми данными, которые он предоставил, найти парня теперь не составит труда.

– Может, выпьем? – Владимир Павлович резко встал из-за стола. – За встречу, за знакомство.

– Рад бы… – смутился Сергей, – только я десять дней как из больницы, операцию по поводу язвы желудка делали. Тридцать пять дней еще потерпеть осталось.