Читать книгу Наследник рода. Том второй - Михаил Щербенко - Страница 1

– Он должен отдать мне меч. Этот клинок принадлежит мне по праву, так заповедали боги, – Келагаст смотрел на Чёрную Змею в руках Доброслава. – Это оружие Руяничей.

Они сидели во внутреннем дворе загородной усадьбы Дира, преславского боярина, ещё не успели отряхнуть дорожную пыль и впервые со дня бегства вкушали домашние яства, осознавая, что все опасности позади. Над миром разлился вечер, что принёс прохладу, и цепные псы навострили уши в предчувствии дурманящей ночи. Все ждали хозяина поместья и самого князя, который много готов был отдать ради этой встречи. Закутанный в тёмный плащ Куница, княжеский человек, поспешил сообщить новость об их приходе в город, пообещав, что скоро они получат должный приём. Оставшиеся в строю после долгого похода члены отряда полулежали на мешках, передавая друг другу чашу с медовухой. Они уже были вполне довольны жизнью, и лишь Дарена стояла посреди двора как чёрная тень.

– Давай же. Я хочу предстать перед князем со своим мечом, – повторил Келагаст.

– Мне не так легко это сделать, – у старшего перехватило дыхание, за всё время похода он ещё не расставался со Змеёй. Было что-то в этом клинке, что не давало велиградцу спокойно смотреть, когда его касался кто-то другой, словно они сроднились, ведь сталь Круко вкусила и кровь Доброслава. Временами на старшего накатывала тягучая головная боль, но, прижимая холодный клинок к виску, он чувствовал себя лучше. Несколько раз наследник тёмного рода пытался забрать оружие, но уговорить старшего ему так и не удалось.

– Пусть уже отдаст. Скажи ему, – Келагаст обратился к сестре. – Ты же сама говорила, что меч предназначен мне богами.

– Всё не так просто, братец, – ответила она. – Доброслав взял волшебный клинок с боя, и это даёт ему священное право владения. Сама сталь и дух, что заключён в ней, полагает теперь именно его своим господином. Если я что-то понимаю в колдовстве и силе великих мечей, то могу сказать, что для Добра расстаться с ним смерти подобно. Однако это не значит, что пророчество не сбылось – этот клинок отныне в твоей руке, и он будет разить по твоему приказу. Верно я говорю, Добр?

– Верно, – кивнул велиградец.

– Ты – клинок Руяничей, ты будешь поражать врагов во имя славы нашего рода, – женщина взяла старшего за руку и поставила его посреди двора. – Подойди, брат. Пусть наш воин принесёт тебе свою клятву. Коснись стали.

Келагаст взялся ладонью за чёрный металл, Доброслав же, не выпуская Змеи из рук, встал на одно колено и произнёс заветные слова. Он был готов на всё, чтобы сохранить столь желанное оружие за собой, он был готов служить Дарене, ещё не веря до конца, что она может стать ему супругой. Остальные члены отряда смотрели на всё это с опаской, ибо не забыли кровавой волошбы женщины, но, если подумать, в дела сильных мира сего им встревать не следовало.

– Теперь всё решено, – кивнула колдунья. – Старые пророчества исполняются. Глава нашего рода вновь владеет Чёрной Змеёй, и она будет сокрушать врагов по его приказу. Скоро и золотой престол, наследие предков, вернётся к нам.

– Мне кажется, это должно быть не совсем так, – всё ещё не верил Келагаст, поглядывая на клинок в руках велиградца.

– Не сомневайся, брат. Всё случится по моим словам. Ты безраздельный владелец этого меча, но ты можешь передать его тому, кто будет исполнять твою волю, ибо наш род щедр и всегда вознаграждает верных людей. Ты же согласен передать его? Верно? – она жёстко отчеканила последнее слово.

– Верно… – после некоторого усилия произнёс тот.

Они ждали ещё какое-то время, и ночь уже воцарилась над миром, когда властитель Преславы появился в загородной усадьбе. Первым, впрочем, вошёл Дир, который бросился к Доброславу и обнял его, сразу же заметив, что из посланных людей вернулись далеко не все.

– Так мало? А Рорик? Эвре? – спросил он.

– Мы шли к одной лишь цели, преодолевая все опасности, что вставали на пути. Это давалось нелёгкой ценой, – ответил старший. – Многие пали, дабы исполнить волю князя.

– Могучие боги, я не мог подумать, что вам придётся испытать столько невзгод, – прошептал боярин. – Надеюсь, что оно того стоило. Ты стал спасением всего предприятия… Я этого не забуду.

Валамир оставил своих телохранителей за воротами, с ним вошёл только Куница, осторожно прислонившийся к стене, дабы не привлекать излишнего внимания. Правитель скинул плащ, под которым обнажилась великолепная свита с золотыми львами, на поясе у него висел короткий меч, тёмные волосы разметались на ветру, на лице читалось нетерпение. Келагаст шагнул ему навстречу, сопровождаемый одобрительным взглядом сестры. Бледный молодой человек казался очень хрупким на фоне могучего князя, однако он не склонил головы и не отвёл взгляда, кровь давала ему право чувствовать себя не ниже любого из владык. В отсутствии меча, он взялся ладонью за рукоять кинжала и сказал, не выказывая страха:

– Приветствую тебя, могучий Валамир. Мы прослышали о том, что ты желаешь увидеть наследников старого рода. Я Келагаст, сын Братослава, потомок богорожденного Руяна.

– Да, я хотел увидеть тебя, – кивнул правитель. – Мы можем быть полезны друг другу. Я обещаю, что скоро мы поговорим о многом, теперь же отдохните с дороги, перемените свои одежды и вкусите пищи. Вы будете почётными гостями в моём городе.

Валамир быстро совладал с собой и не стал сразу начинать важный разговор, как бы ему этого ни хотелось, он показывал пришедшим, что знает себе цену. Князь повернулся к велиградцу и взял его за плечо, коротко сказав:

– Ты выполнил моё повеление, хотя это было не просто, и многие пали. Я не забуду этого. Ты получишь награду, и отныне войдёшь в число близких мне людей. Иные вернувшиеся также будут награждены.

Дарена молчала, как и подобало женщине, но глаза её не отрывались от Валамира, словно она хотела за короткое время понять его суть, его слабые стороны, стремления и затаённые желания. Лёгкая улыбка на её лице говорила, что она нашла то, что искала.

Доброслав ещё в дороге почти перестал общаться с остальными членами отряда, всё время проводя рядом с колдуньей, и теперь он легко расстался с воинами, получив право занять комнату в городском доме Дира. Князь всё ещё желал скрыть прибытие путников, поэтому запретил им появляться в своих палатах, да и вообще советовал на улицу лишний раз не выходить. Старший помнил, что здесь опасались предательства, поэтому не протестовал, скупо отвечая на расспросы воеводы о путешествии, но даже этих его ответов хватило, чтобы немало удивить боярина. Он заказал ножны к Змее, ибо родные были потеряны, и обнажённый клинок почти физически мучил его своим блеском. Так прошло три дня, которые он провёл в неведении, и лишь на четвёртый правитель призвал его к себе.

В городе царил весёлый день, однако княжеские палаты были окутаны прохладной тенью, и слуги проводили его сквозь тишину коридоров в большой зал. Велиградцу никогда не доводилось бывать здесь, но он не обращал внимания на украшения, ибо перед ним стояла облачённая в чёрное с золотом платье Дарена. Там же находились и Валамир с Диром, отстранённо сидевший в углу Келагаст, ещё несколько ближайших соратников князя. Свет проникал сквозь высокие и узкие окна длинными ножами, однако не способен был выхватить из сумрака всё пространство, расчертив зал на неровные квадраты.

– Он должен знать всю нашу историю, как я и сказала, – женщина приблизилась к Доброславу и взяла его за руку, коротко коснувшись меча, с которым тот не мог расстаться. Стража пропустила его с оружием, ибо имела на это особое распоряжение.

– Хорошо, пусть будет с нами, – кивнул князь. – Он мне почти как сын, ибо принёс клятву и исполнил всё наилучшим образом.

– Мы тут обсуждаем важный вопрос. Говорим о восшествии Руяничей на престол Арсы, – вновь взяла слово колдунья. Было видно, что она медленно, но неуклонно прибирала решения семейных вопросов в свои руки, и даже правитель был почти готов с этим смириться.

– Я должен вернуть себе престол. Это очевидно, – вставил из своего угла Келагаст.

– Да, но многие опасаются, что возвращение нашего рода повлечёт за собой возрождение проклятия, – заметила Дарена. – Старые суеверия не оставляют людей, даже тех, кто хорошо знаком с преданием.

– Старыми пророчествами не стоит пренебрегать, – проворчал Дир.

– Я хочу рассказать вам, почему не стоит бояться перемен в нашем мире, – предложила она. – Это знание тайное, и немногие ведают…

– Расскажи, – согласился Валамир. – Вы правили землями за много поколений до нас, и я готов поверить, что ваше родовое предание богаче любого другого.

Женщина лишь улыбнулась и отступила к окну, в золотом свете её фигура очертилась как жало копья. Она полуприкрыла глаза и неспешно повела свой рассказ.

– Люди говорят, что мир – это огромный остров посреди Окияна, и где-то в основании его поднимается Великое древо, осеняющее кроной всю землю. Будто остров этот возник из яйца, снесённого небесной птицей, или же поднялся из глубин, как рыба из пучины морской. Это не правда. На самом деле всё началось с убийства, – голос Дарены струился по залу как холодный ручей, обжигая, заставляя забыть обо всём. – Сначала не было ничего – ни тверди, ни неба, ни дня, ни ночи, были лишь Кернун и Арса, два великих божества, никем не рождённые, никем не изведанные, не имеющие начала и конца. Кернун возвышался в бездне как великая гора, Арса же окружала его как бездонная пучина, непроницаемая тьма, бурлящие, неисчислимые воды. Они были лишь двое, тёплое и холодное, прочное и податливое, стойкое и изменчивое, живое и мёртвое. Они порождали, извергали из себя многочисленных детей, поколения беспокойных существ.

Первыми были великаны и чудовища, что покрыли своих прародителей, как белые личинки покрывают разлагающуюся плоть. Потом появились боги, и они устрашились окружающей тьмы, но самые смелые из них, трое братьев, обратили свой страх в гнев, открыто выступив против владык бездны. Были это Пирас, Велу и Свар, иные же лишь взирали на них, охваченные ужасом, и добровольно отдали им первенство среди всех порождённых. Троица обрушилась на Кернуна как сверкающие молнии, они разодрали его тело на части, расчленили его и низвергли в воды. Они вспороли Арсу как гигантскую змею и выпустили кровь её, затопив мир. Из плоти божества они создали земную твердь, из крови образовались источники вод, кожа стала небесами, кости – горными массивами, вырванные сердца первых из всех сущих были заброшены на небо, превратившись в солнце и луну.

Великаны же, узрев прекрасный теперь мир, не пожелали подчиняться новым владыкам и подняли восстание, тогда юные боги вступили с ними в битву, и большинство чудовищ были истреблены, лишь немногие спаслись на окраинах земли. Так новый род воцарился над миром, они воздвигли Ирий и небесный город в нём, утвердили закон для всех живых существ. Братья должны были разделить свои владения, и тут Велу был жестоко обманут. Он помогал Пирасу во всех делах – низверг Кернуна, истребил великанов, но обладатель молота не дал ему властвовать на земле, заставив спуститься во тьму нижнего мира, что лежит за холодными водами. Тогда между Пирасом и Вельном разразилась война, тёмный владыка хотел лишь забрать то, что принадлежит ему по праву, но был побеждён и с тех пор никогда больше не поднимался в верхние пределы.

– Никогда прежде не слышал этой истории в таком виде, – сказал Валамир.

– Власть Пираса родилась через кровь, но придёт день, когда она поколеблется, ибо нет в этом мире ничего извечного. Владыка богов низверг своего отца, но и он сам будет низвергнут по закону справедливости, и тот, кто заслужил, воцарится в Ирии. Война Богов – это не конец для людей, но лишь новое начало, очистительный огонь, после которого мир будет обновлён, и те, кто не изменил своему служению, получат великие награды. Новый правитель будет щедр к тем, кто поддержит его. Это я говорю для тех, кто ещё опасается старого пророчества. Не гибель, но необозримое могущество ждёт нас.

– К чему всё это? – спросил Дир. – Мне казалось, что мы просто хотим дать Арсе, князя, которого поддержит народ, а не сдвинуть основы мира.

– Ваши желания мне понятны, – кивнула женщина, – но, даже без нашего стремления, мы можем запустить силы, над которыми не властны. Не мудр тот правитель, который не думает обо всех последствиях.

– Она хочет сказать, что, после моего восшествия на престол, мир начнёт меняться, – вставил Келагаст, – ибо я не какой-то самозванец, но наследник божественного рода, предназначенного властвовать самой судьбой.

– Так может случиться, – согласилась Дарена.

– Я понял твои слова, – Валамир вышел в центр зала. – Однако не будем сейчас заглядывать так далеко вперёд, так как у нас сегодня много и земных трудностей. Люди готовы принять Руяничей, ибо истосковались по счастливым временам, когда священный город сиял среди склавских земель, но гордецы из княжеских родов не желают склонять головы перед старшим родом. Они нарушают завет, ибо издавна заповедано, что правитель Арсы – это старший брат среди всех князей. Более того, они не пожелают даже возвращения Руянича на престол и будут сопротивляться этому всеми силами.

– Тогда нам придётся их заставить, – самонадеянно сказал Келагаст.

– Да, придётся. Однако для этого потребуется разгромить их силой оружия, и нас ждёт тяжёлая война, что охватит все народы.

– Это означает войну со всеми княжествами? Как может одна Преслава выстоять против объединённой мощи шести стольных городов? – спросил Доброслав. – Мне сложно даже представить, чем всё это обернётся.

– Я понимаю, как для тебя всё это выглядит, – подошёл к велиградцу Валамир, – да и не только для тебя. Много людей будут охвачены страхом, когда увидят могущественные армии под стенами своих городов, но они не понимают, что эта война необходима ради будущего всех склавов. Вы все здесь – люди, для меня близкие, лишь Драгомира нет, моего верного сына, но он выполняет важное поручение. Поэтому я буду говорить открыто, раскрою вам тот замысел, что давно уже занимает мой разум.

– Это мечта всех, кто думает о благе склавов, – сказал Дир, подойдя к столику, где была разложена большая карта.

– Да, ты прав, – князь остановился рядом. – Любой может увидеть, что наши земли слишком разобщены, и это не даёт нам достичь былого величия. Враги становятся всё сильнее, и скоро разделённые города уже не смогут сдержать их натиска. Мы принимаем на себя все удары, Преслава словно щит, что сдерживает уаров и скиров, смиряет волохов, не даёт левкам забраться слишком далеко в наши земли, но другие не оказывают нам никакой помощи. Они думают, что можно отсиживаться за нашим щитом и драться друг с другом за жирные куски, более того, они нападают даже на нас. Весемир, мой родич, законно занимал престол Арсы, но они напали на него, захватили священный город, бросили его в темницу. Что может быть беззаконнее?

– Он занимал моё место, но теперь пришло время восстановить справедливость, – вставил Келагаст, не испытывая никакого уважения к несчастному узнику.

– Никто не обрёл счастья от этого разделения, – продолжал Валамир, проигнорировав слова наследника Руяна. – Склавы забыли владычество на Янтарном море, теснимые гариями, и велиградцы вынуждены пробираться вдоль берегов как трусливые воры. Стародубцы, того и гляди, исчезнут в глухих лесах, атакуемые дикарями, и туровцы не оказывают им никакой помощи. Плесковцы едва держатся под натиском врагов, у них уже нет сил решать собственную судьбу, и только Преслава ещё даёт им какую-то надежду. Белоградцы хуже всех, ибо готовы сражаться с собратьями ради власти над Арсой, они водят дружбу с хвалиссами, кочевыми разбойниками, что нападают на наши земли. Сама же Арса лежит бесплодной, никого больше не вдохновляя, никого не восхищая.

Я хочу всё изменить. Хочу, чтобы все народы трепетали перед склавами, чтобы степи очистились от хищников, чтобы богатства левков пали к нашим ногам, и моря покорились нашим парусам. Однако это возможно лишь в одном случае – все земли должны сплотиться под началом одного города. Большинство людей не могут даже поверить в это, но я знаю, что это возможно воплотить в жизнь, изменить наш мир навсегда.

– Под началом Преславы? – спросил Доброслав.

– Мы заслужили это по праву, ибо больше остальных проливали кровь за общее дело. Нам удалось поставить надёжный заслон уарам, усмирить скиров и заслужить уважение у волохов, которые готовы сражаться под нашими знамёнами. Пока другие тешили себя глупостями, мы подчиняли огонь и воду, ковали оружие, крепили наши полки, что сегодня сильнее любого из княжеских воинств. Наш флот больше, чем у всех прочих городов вместе взятых, и только мы готовы властвовать над морями. Мы хорошо изучили коварство левков, поэтому лишь нас одних они боятся, тогда как белоградцы склоняют перед ними головы. Посмотри на Преславу, она величественнее всех прочих крепостей. Другие племена получат от нас больше знаний и богатств, чем от кого-либо иного. Наконец, именно наш род всегда умел видеть дальше других, созидая и покоряя, сами боги предназначили нас к властвованию.

– И мы выстоим против всех них? – усомнился Келагаст. – Я не сомневаюсь, конечно, в силе Преславы, но там же шесть княжеств…

– Они разрознены, они как пальцы руки, что не сжаты в кулак. Я знаю, как одолеть их – мы сожмём их в тиски враждебных народов, запугаем набегами чудовищ, потом же нанесём удар в самое сердце. Под наши знамёна встанут волохи, отряды гариев, мне удалось договориться и с кабарами, хотя это было не легко. Мой сын сейчас ищет новых союзников, что склонят чашу весов в нашу пользу. Когда люди узнают, что на нашей стороне великий род, престолы под князьями, что не встанут под наши знамёна, зашатаются.

– Мы сами призовём хищников на склавские земли? Это отвратит от нас людей, – сказал старший.

– Ты должен понять, что всё это нужно для блага склавов, для окончательной победы. Один пожар, чтобы больше не было пожаров, одна война, чтобы потом наши земли были избавлены от набегов. Я готов пожертвовать многим ради этого. Пусть люди не поймут сейчас, но позже они прославят нас как спасителей. Я верю, что так будет.

– Другие повинны в тех же делах, только призывали иноземцев ради обычных склок, – заметил Дир, – мы же творим нечто великое.

– Да, ты прав, – кивнул князь. – Впрочем, это пока лишь мечты, а у нас есть куда более насущные заботы, ведь даже в преславских землях не все верны своему правителю.

– О чём это ты? – спросил Келагаст.

– Наместник Черна в сговоре с нашими врагами. Мне приходилось терпеть предательство, ибо внутренняя война губительна, но теперь пришло время отплатить за всё. Асень сидит за крепостным частоколом, однако это ему не поможет…

– Нужна какая-то помощь? – спросил старший.

– Нет, я уже нашёл людей для этого дела. Вы прошли тяжёлый путь, поэтому отдыхайте сейчас, набирайтесь сил. До начала зимы мы будем собирать войска, да и всю снежную пору просидим тихо, чтобы не привлекать излишнего внимания, а весной уже весь мир сдвинется с места…

На следующий день Доброслав сидел во дворе княжеских палат, получив, наконец, разрешение занять комнату в высоком здании, где проживали дружинники. Дарена подолгу пропадала с братом, и он не мешал ей, понимая, что вернуть себе престол священного города – дело не простое. Змея покоилась в новых ножнах, и он лишь изредка частично обнажал сталь, чтобы поймать на неё солнечный блик и ещё раз увидеть, как она поглощает свет своей чернотой. Он почти не расставался с мечом, чувствуя в нём поддержку, словно какая-то уверенность разливалась по телу, когда пальцы касались перевитой рукояти. Боли, которые, как он думал, были связаны с казавшейся совсем маленькой раной на виске, что оставила Змея, теперь совсем отступили. Он не хотел тревожить этим Дарену, поэтому ничего ей не говорил.

– Убирайся! – услышал старший грубоватый голос, принадлежавший, впрочем, женщине. Он поднялся со ступеней и увидел, что во двор вошли четверо, все в боевом облачении и с оружием. Светлые волосы мужчин, их бороды и косы не оставляли сомнений – это были гарии, нанятые князем на службу. Предводительницей их оказалась женщина, высокая и сильная, с двумя продольными шрамами на лице, что свидетельствовали об участии в сражениях. Её золотистые волосы были стянуты в три косы, кольчуга поблёскивала под плащом, а на поясе висели красные ножны.

– Прочь, – вновь сказала она, оттолкнув княжеского слугу, который пытался забрать её оружие. – Отстань, ты его не получишь. Этот меч ты не достоин даже держать.

– Мне приказано следить, чтобы с мечами никто чужой не ходил, – настаивал челядин.

– Мы не чужой, мы наняты твоим хозяином для важного дела. В этом доме ещё не было таких хороших воинов, – ответила северянка. Она прилично говорила на языке склавов, хотя и несколько тяжеловато.

– О вас говорил Куница? – догадался слуга. – Где остальные? Вы должны быть на постоялом дворе.

– У нас не так много денег, чтобы платить за кровать. Князь обещал кров и пищу всем, не говоря уже о серебре, – она наступала на собеседника так, что тому приходилось прижиматься к ограде. – Наши люди за воротами, они ждут должного обращения.

Доброслав поднялся со ступеней и сказал пришедшим:

– И сколько же стоит ныне услуга лучших воинов? Да и с каких это пор гарии стали лучшими бойцами в семи княжествах?

– С тех пор как одолели своих врагов, обратили в бегство и истребили снежных чудищ с берегов ледяного моря, – сразу же повернулась к нему женщина. – С тех пор, как Валамир предпочёл нас всем другим, желая поручить нам важное дело.

– Я, кажется, знаю, о каком деле ты говоришь. Мы могли бы справиться и своими силами. Нет нужды тратить лишние деньги, – старший откровенно дразнил её. Сжимая в руках Змею, он чувствовал себя готовым к любому спору, даже хотел соперничества, почти веря в свою непобедимость.

– Берегись бросаться словами, – процедила северянка, выйдя чуть вперёд и частично обнажив меч.

– Да, я мог бы поберечься, если бы верил, что твой клинок хоть на что-то способен, – усмехнулся Доброслав, вытянув чёрный металл на два пальца.

– Знаком с нашим народом? Откуда ты? – она держала себя в руках и не кидалась в бой, хотя и была вся напряжена, готовая к мгновенному действию.

– Из Велиграда, – он тоже никуда не спешил, держа ножны на уровне пояса. – Не так далеко от вас.

– Да, могла догадаться, – кивнула северянка. – Мы неплохо вас погоняли в свои времена.

– Однако же в сражении при Волчьей горе мы вас разбили, и даже ваш эрл бежал, потеряв сапоги.

– Море наше, и ты сам это знаешь, – женщина одним движением сбросила с плеч свой плащ. – Я хочу проучить тебя. Вижу, что ты служишь князю, поэтому предлагаю лишь доброе состязание. Посмотрим, кто из нас может гордиться умением. До первой крови. Никто другой вмешиваться не будет.

– Согласен, – Доброслав окончательно ступил на землю. Он видел подвох в предложении наёмницы, ибо в запале схватки легко можно было и голову снести, сославшись потом на простую случайность, однако не отказывался, желая рискнуть и чувствуя уверенность в своих силах.

Северянка мрачно улыбнулась, мотнула головой своим людям и легко выхватила клинок, сталь которого имела узор из тёмных и красных полос. Велиградец обнажил Змею, её металл пока словно затаился и едва теплился своим огнём. Они изготовились и медленно двинулись по кругу, старший атаковал первым, легко послав клинок ей в плечо, она отбила своим мечом, немного отпрыгнув назад. Металл их оружия породил массу искр, куда большую, чем бывает обычно, словно клинки не желали уступать друг другу. Женщина очень быстро ответила своим нападением, её лезвие пронеслось рядом с головой Доброслава, но он успел отвести удар своим оружием. Сталь клинков начала разгораться, почувствовался жар как от открытого огня, полосы оружия северянки ярко алели, Змея клубилась тёмным пламенем.

– Держи-ка! – крикнула наёмница и запустила меч уже со всей силы, явно не сдерживая себя. Старший едва смог подставить лезвие, столкновение вновь породило взрыв искр, что ослепил противников. Велиградец почувствовал спиной опорный столб высокого крыльца, он видел, как детище Круко трепещет в его руке, словно рвётся в сражение. Клинок северянки пылал как раскалённый в печи брус, и было уже понятно, что его изготовил не обычный кузнец. Она схватила оружие обеими руками и ринулась вперёд с ударом, Доброслав парировал снизу, погасив энергию выпада, и они на какое-то время замерли со скрещёнными мечами, пытаясь пересилить друг друга. Воздух вокруг поплыл маревом от жара, металл вспыхнул открытым огнём, и даже деревянная крыша над ними начала трещать и дымиться.

– Хватит! Вы спалите дом! – на крыльце появилась Дарена, её властный голос заставил противников разойтись. – Гарии пусть идут к конюшням, там их ждут слуги, что накормят и разместят! Вам предстоит важное дело, а вы ведёте себя как дикари! Добр, идём со мной, нужно поговорить.

– Что у тебя за меч? – спросил старший, когда женщина отступила на несколько шагов, не вкладывая пока раскалённую сталь в ножны.

– Рауд, – ответила она. – Сделан не простыми смертными, никогда не уступает.

– Ты билась с Доброславом Жизномировичем, дева, и это был хороший бой.

– Гудрун, дочь Рагнара, – кивнула она. – Увидимся ещё, если боги будут благостны.

Велиградец медленно отходил от горячки боя, вокруг был уже полумрак комнаты, а он всё ещё тяжело дышал, и кровь стучала в висках, Змея постепенно остывала, мерцая призрачным светом. Колдунья налила ему воды в кубок и присела в резное кресло, она была спокойна, и весь мир вокруг словно замедлялся, не хотелось ничего, кроме как забыться в тишине. Старший поддался этому настроению и тоже сел. Перед ним находился небольшой столик с тавлеями, старинной игрой, на расчерченной клетками доске стояли костяные фигурки воинов.

– Валамир любит эту игру, оттачивает на ней своё мастерство тактики, строит планы… а, вот, мой брат подобным не увлекается, – сказала Дарена. – Мне всегда приходилось вести его… похоже, что остался лишь один шаг.

– Ты доверяешь князю? Мне показалось, что всех новых правителей ты считаешь самозванцами, которые лишили власти Руяничей, – спросил Доброслав.

– Знаешь, он не сразу поверил, что мы те, за кого себя выдаём. Он хотел устроить нам проверку, и мне пришлось продемонстрировать свои умения. Мне показалось, что он сразу понял происхождение этой древней силы, когда увидел мою волошбу. Он весьма умён.

– Однако умный может быть ещё опаснее.

– Он нужен нам, ибо он – путь, что приведёт нас к цели. Я хорошо понимаю, что нужно смирять гордыню, когда речь идёт о важных вещах. Валамир самый сильный из семерых, и его желание совпадает с нашим. Я знаю, что ты принёс ему клятву верности, и хочу сказать, что тебе нет нужды тревожиться, ибо его победа и в наших интересах. Сейчас нужно сделать всё, чтобы препятствия исчезли с его пути.

– Ты говоришь об этом предателе? Я предложу князю свой меч в этом деле.

– Нет особой нужды, он уже нашёл людей для истребления Асеня. Ты встретился с ними на дворе, – слегка улыбнулась она.

– Да, гарии… У этой воительницы интересный меч, он явно сработан не простым кузнецом. Откуда она взялась?

– В мире есть немало волшебных клинков, и не только склавы ими владеют. Гудрун весьма прославлена на Скандзе, и правитель не упустил случая нанять её отряд. Уверена, что она справится с делом.

– Мне всё же хочется поучаствовать, надоело уже сидеть без занятия. Мой собственный меч требует пустить его в ход, да и мне негоже отвыкать от военной жизни, ведь нам предстоят тяжёлые сражения.

– Да, этот меч… Признаю, что мне стоило немалого труда уговорить Келагаста, дабы клинок остался у тебя, но я уверена, что так будет правильно. Твоя судьба накрепко связана с судьбой этого меча, твоя клятва же делает и пророчество исполненным.

– И я не хочу, чтобы Змея скучала в ножнах.

– Ладно, ты прав. Мужчина должен не забывать, как выглядит кровь. Я поговорю с Валамиром, чтобы он призвал тебя к походу на Черн, – согласилась женщина. – Однако я позвала тебя для беседы о другом. Ты всё ещё желаешь супружества со мной?

– Конечно. Это всё, чего я хочу, – старший даже вскочил от внезапности её вопроса. – Я сказал тебе своё слово, и оно прочно, ничто его не изменит.

– Мне показалось, что тебя испугало то, что случилось на ладье. Могу понять, ибо это было прикосновение к тёмной стороне нашего мира… вынужденное прикосновение. С того дня мы никогда не говорили об этом… слишком много дел, но теперь уже нельзя молчать. Что ты думаешь обо мне, кровавой колдунье? – Дарена оставалась спокойной и смотрела на него, облокотившись на столик.

– Это было… непривычно. Я ужаснулся, признаю, но потом понял, что ты сделала это ради всех нас, ведь ты спасла нас. Ты обратилась к тёмному богу?

– Я говорила о своём господине, когда стояла перед Валамиром. Да, я почитаю Вельна, как делал и мой предок Солимир, божество помогает мне, даёт силу и власть над многим. Всё ещё хочешь быть моим мужем?

– Да, я твёрд в своём решении. Меня не страшит ни Велу, ни кто иной, – он встал перед ней на одно колено. – Я сделал свой выбор и готов принять судьбу.

– Нас ждёт великая судьба, – улыбнулась она. – Будем же готовиться к свадьбе. Ты хочешь спросить мнение своего отца? Показать меня ему?

– Могу и показать. По зимнику мы могли бы съездить в Велиград, проведать родителей.

– Возможно. Однако лишь после того, как брат заполучит престол. Раньше этого времени мне нельзя оставлять его одного, нельзя допустить, чтобы всё рухнуло из-за случайности, – Дарена провела рукой по волосам Доброслава. В это время маленькая чёрная змея выползла из угла и обвила ножку её кресла, блестящая головка существа поднялась до уровня столика.

– Опять твои питомцы? – вздрогнул старший.

– Змеи – наши друзья, я уже говорила, – женщина осторожно погладила лоснящуюся чешую. – Их яд не только убивает врагов, но и помогает тем, кто умеет его использовать. Они видят и слышат многое, пробираются в тайные места…

– Я понял. Есть ещё одно, что меня тревожит.

– Что же? – она смотрела, как змея струится у неё на коленях.

– Мой брат должен быть где-то в Арсе, и возможно, что он присоединился к туровцам или белоградцам, дабы проникнуть в город. Мне хотелось бы найти его. Нельзя допустить, чтобы он оказался в лагере наших врагов.

– Судя по твоим словам, этот выбор для него случаен, и он легко вернётся к тебе, когда узнает, каких ты достиг высот. Не беспокойся, мы отыщем его. Младший должен следовать за старшим, так заповедано издревле.

– Да, он удивится, когда узнает, с каким родом я породнюсь, и как быстро я стал ближним человеком великого правителя. Он сам увидит, что ошибся, когда отказался идти со мной…

– Нужно идти к Келагасту, – она резко встала, – у нас ещё много дел. А ты готовься к походу, ибо к Черну отряд выступит уже завтра. Обещаю, что Валамир включит тебя в число бойцов. Пусть твой клинок насытится кровью. Не ссорься с гариями, ибо нам нужны сейчас все люди.

Солнце уже низко висело над горизонтом, когда отряд в тридцать человек скрытно выступил из Преславы и двинулся на юг. Воины скрыли головы капюшонами, они держались вдали от тракта, следуя по тропинкам и окраинам рощ, дабы лишние глаза не обнаружили их тёмных силуэтов. Доброслав не отставал от проводника из числа склавов, большинство же группы составляли гарии северной воительницы, они тихо переговаривались на своём языке. Уже недалеко от города их встретил молодой человек в чёрном плаще. Он подошёл именно к велиградцу, ибо того рекомендовал князь, к тому же островитяне, плохо знавшие язык, могли и не понять его.

– Я наблюдал за крепостью, – сказал он. – Там всё тихо, и мы можем подобраться вплотную к стенам. Меня зовут Годослав по прозвищу Куница.

– У нас всё необходимое, – кивнул старший. – Надеюсь, что крючьям будет где зацепиться, и верёвки выдержат нас.

– Выдержат. Я их опробовал. Признаться, этот план был моей идеей, – разведчик перекинул через плечо свой мешок и приготовился вести их.

– Глупо лазать как козы по стенам. Нужно было открыто ударить с большими силами, – подала голос Гудрун, откинув с головы капюшон.

– Нет, нельзя, – возразил Куница. – Большая война с собственным городом меньше всего нам нужна. Ценные воины полягут, время потеряем, а враги наши будут радоваться. Поэтому нужно истребить предателя тайным ударом, поразить их страхом, тогда уже двухтысячное войско и ворвётся в крепость. Дир скрывает их до времени в лесу севернее Черна, они выступят по нашему сигналу. Всё я помыслил. Поднимемся на верёвках на стену, прокрадёмся к дому боярскому и захватим его. Пожар будет знаком для главных сил. Идёмте же, нет времени ждать.

Отряд двинулся в сумерках, но проводники знали дорогу, поэтому не снижали скорости, намереваясь достигнуть города к середине ночи. Фонарей или факелов не зажигали, ориентируясь лишь на спину идущего впереди, темнота постепенно сгущалась, и уже за тридцать шагов людей было не разглядеть. Доброслав приблизился к разведчику, спросив у него:

– Не ты ли был ранен людьми Асеня в Преславе, когда вы вдвоём были атакованы близ крепостных стен? Мне кажется, я узнал тебя.

– Да, ты прав, – удивился Куница. – Откуда ты знаешь?

– Я был тем, кто помог вам, хотя и сам получил удар от врагов.

– Да, припоминаю… Добрый горожанин сражался там. Что ж, это можно назвать судьбой, – усмехнулся человек князя. – Выходит, что я у тебя в долгу.

– Тогда мы бились с гариями, что служили наместнику Черна. Валамир не боится нанимать других гариев против этих? Кто подтвердит их верность?

– В этом нет опасности. Северяне разбиты на множество родов, ты и сам знаешь, они готовы проливать кровь друг друга и не питают к соплеменникам особой жалости. Гудрун известна тем, что держит своё слово. К тому же, привлечь к делу гариев было важно ещё по одной причине.

– Какой же? – спросил велиградец.

– Видишь ли, среди преславцев сложно найти тех, кто согласится поднять руку на Асеня. Люди считают его защитником бедных и добрым градоправителем, им бесполезно рассказывать о его предательстве, ибо простолюдинам нет дела до судеб княжеств. Северяне же убьют его, как и любого другого, им всё равно.

– Почему Асень хотел убить тебя в тот день, отправив своих наёмников?

– Мне удалось достать важные сведения о замыслах этого предателя, и ему очень не хотелось, чтобы они попали в руки князя. Именно в тот день мы узнали, что он тайно связывался через своих гонцов с белоградцами, раскрывая им наши замыслы, – Куница, очевидно, был хорошо осведомлён обо всех делах в княжестве, являясь не просто слугой, но важным помощником правителя.

– Его люди ранили и меня, а это значит, что я имею право поквитаться…

– Тот дар, о котором мне сказал Валамир, при тебе? – спросил разведчик. – Наш правитель во всём старается видеть веление судьбы. Даже уничтожение простого вредителя он желает представить как воздаяние по делам.

– Да, он со мной, – кивнул велирадец. – Когда будет нужно, я одарю им Асеня, как и велел мне правитель.

Черн, принимавший за массивными деревянными стенами до восьми тысяч жителей, уже спал, и лишь редкие огоньки двигались в темноте. С юга внешние укрепления города, размещавшегося на небольших холмах, охватывал посад, с севера же к ним примыкала роща. Маленькая речка, приток Гебра, была не видна, но люди слышали плеск воды, тревожимой игривыми рыбами. Именно со стороны рощи отряд приблизился к стенам, найдя там прикрытые ветками лестницы, что разведчики заготовили заранее.

Куница вышел первым, пригнулся у массивного земляного вала и долго слушал, замерев будто камень. Вдали лаяли собаки, шелестела листва, но не раздавалось ни человеческого голоса, ни шагов стражи. Через некоторое время он поднялся и прошептал ближним воинам:

– Ставим лестницы. На этом участке стража не ходит. Всё так, как и обещал Крив, наш человек внутри. Только не шумите.

Когда всё было готово, разведчик первым начал подниматься, проверяя перекладины на прочность. Лестницы хватало до середины стены, далее же Куница закинул на верхнюю площадку верёвку с крюком, зацепив его за деревянный зубец. Он легко вскарабкался, не отягощённый доспехами, остальным было куда сложнее, но он упорно тянул их наверх, совсем запыхавшись, когда последний ступил на мостки галереи.

– Куда теперь? – спросила воительница.

– Если удача будет наша, то доберёмся до палат без драк и прочих глупостей. Идите за мной, оружия пока не вынимайте. Стражники тут обленились, ибо война давно не приходила, поэтому мы можем проскользнуть незаметно.

Разведчик выбрал тёмный участок стены, где они спустили верёвки и начали осторожно сползать, отталкиваясь ногами. Изредка звенел металл, но город спал и не слышал опасности, поэтому они спокойно собрались внизу. Куница уверенно повёл их, держа в памяти лабиринт улиц, мимо проплывали тёмные дома и массивные башни хранилищ. В отличии от стольных городов, ночная жизнь здесь почти не велась, поэтому им не встречалось ни единой живой души. Даже у ворот большого дома, где жил наместник, не было часовых, и гарии, подсаживая друг друга, перемахнули во двор. Их заметили только собаки, высунув головы из будок и тревожно зарычав. Металл обнажённого оружия блеснул в свете одинокого фонаря.

– Кто тут? – на крыльце возникла фигура слуги.

– Раста! – закричала Гудрун на своём языке, и северяне бросились вперёд. Они смели холопа, пронзив его многими ударами, ворвались в сени, где заметались в полумраке какие-то люди, что, впрочем, не пытались сопротивляться, но лишь бежать.

– Не тратьте на них время! – приказал Куница. – Идём дальше!

В первом зале их встретили вооружённые боярские слуги, что спали там на длинных лавках. Гудрун налетела на них прежде остальных, её кольчуга давала хорошую защиту, и она крутилась среди одетых в одни лишь рубахи противников как волк, ворвавшийся в загон с овцами. Разгоравшийся Рауд находил свою добычу, не замедляясь и при встрече с костью, легко проходя сквозь рёбра, стремительно рассекая черепа. Чёрная Змея, впрочем, не уступала красному клинку, и у велиградца не было сомнений, что любая преграда на пути будет разрублена, даже толстое древко топора разлеталось в щепы. Гарии быстро смели поражённых защитников, прижали их к стенам, прокалывая быстрыми выпадами, однако группе холопов удалось укрепиться в дверях, что вели в следующий зал.

– Отбросьте их! – велел Куница. – Нам нужно наверх!

– Сам бы попробовал, – сказала воительница, но всё же бросилась вперёд, прикрыв голову рукой. Старший ещё раз поразился её силе, ибо ей удалось, действуя плечом как тараном, проломить семерых врагов. Оружие царапало её по кольчуге, проскальзывало над головой, но она не останавливалась, уверенно работая мечом. Северяне навалились сзади, общей массой выдавив склавов из прохода, и бой разгорелся уже во втором зале, где стояли у стен массивные столы и длинные лавки. Лампы были погашены, поэтому глаза едва выхватывали очертания предметов из темноты, луна, заглядывавшая в окна, серебрила стены.

Сложно было сказать, сколько боярских людей противостоит нападавшим, они видели около десятка фигур, однако наверху имелось ещё два этажа, деревянная лестница туда как раз поднималась в правом углу комнаты. Загрохотали сдвинутые сундуки, коротко закричали люди, и началась упорная работа почти вплотную, где не всегда можно было отличить своих от чужих. Наверху замелькал свет – там жильцы зажигали лампы и светильники, разбуженные шумом борьбы. Гудрун увидела перед собой крупного мужика, сжимавшего в руках булаву, подсела на ногах и сделала стремительный выпад, легко пронзив его широкий живот. Слева на неё накинулся второй противник, ближний гарий принял удар на себя и перелетел через скамью, она вновь оказалась открытой, и холоп замахнулся топором. В последний момент Доброслав успел перехватить его и отбросить на пол.

– Отвёл от меня напасть. Не забуду, – кивнула северянка.

В другом месте боярских слуг прижали к стене, мечи нескольких гариев глубоко засели в досках, но они выхватили кинжалы. Куница метался среди них, пытаясь сохранить контроль в этом хаосе и направить отряд к заветной цели, он хватал воинов за одежду, указывая им на лестницу. Крови было уже так много, что ноги скользили на ней, тела лежали вповалку, и люди запинались за них в полутьме.

– Сражайтесь, братцы! Кто бы ни напал на нас, они получат достойный отпор! – сверху спустился высокий человек, в левой руке у него был горящий факел, в правой же – меч. Его властный голос не оставлял сомнений – это был один из хозяев дома. Первый северянин, что встретился с ним, упал, поражённый точным ударом в горло поверх кольчуги. Велиградец зашёл сбоку и рассёк противнику бедро, в этот же момент женщина обрушила Рауд ему на голову.

– Это старший из сыновей Асеня, – сказал разведчик, заглянув в лицо павшему. – Быстрее, поднимаемся наверх.

Сопротивление в зале было сломлено, и наёмники хлынули по лестнице, на втором этаже их пытались остановить метательными копьями, однако защитников было уже слишком мало. Прорвавшись ещё через одни двери, голова отряда оказалась в небольшой комнате, перегороженной баррикадой из столов. За ней стояли всего трое, что готовы были оборонять проход на третий, последний этаж. В центре находился уже поседевший мужчина в алой рубахе, весь мир его рушился на глазах, но даже в таких обстоятельствах он сохранял достоинство, и страха не было заметно на его лице. Справа стоял рыжеволосый волох, верный слуга, готовый разделить участь с господином, слева же – совсем юный отрок, лет пятнадцати, однако он отчаянно сжимал в ладони короткий меч.

– Ты ещё не понял, кто пришёл за твоей жалкой жизнью? Теперь видишь? – Куница продрался вперёд и остановился перед обречённой троицей. Гарии не нападали, поняв, что человек Валамира не хочет пока спешить.

– Я мог бы догадаться, – сказал Асень. – Князь готов устранить все препятствия, что мешают ему в его безумном замысле…

– Ты предал нас и теперь заплатишь за всё, – улыбнулся разведчик, который явно считал эту победу и собственным торжеством.

– Я сделал всё, что должен был. Ваш замысел теперь известен правителям других земель, они знают, что вы задумали развязать великую войну. Есть вещи поважнее, чем верность одному человеку…

– Преслава будет торжествовать. Ни тебе, ни прочим ублюдкам этого не отвратить, – Куница прижал к поясу свой клинок.

– Послушай, – Асень бросил короткий взгляд на юношу. – Я готов принять свою судьбу, но отпустите сына, и не трогайте женщин, которые наверху. Они вам не нужны. Так положено поступать тем, кто почитает закон чести.

На мгновение боярин открыл свои чувства, ибо слабая надежда всё ещё тлела в его сердце, да и было уже не важно, что о нём подумают другие. Однако помощник Валамира лишь мрачно оскалился, сказав:

– Ты думал, плата твоя будет малой? Нет, мы дорого берём за предательство, настолько дорого, чтобы всем надолго запомнился этот урок. Ты станешь устрашением других…

В этот момент Гудрун выкрикнула на своём языке, видя, что разговаривать более не о чем, да и терпение её подходило к концу. Гарии рванулись через столы, двух из них защитники удачно встретили мечами и повергли на землю, но остальные опрокинули склавов, поражая беспорядочными ударами. Верный волох успел закрыть телом господина, поэтому Асень не погиб сразу, но ещё ворочался, пытаясь нащупать пальцами выбитый клинок. Куница подбежал к нему и оттолкнул ближних северян, приказав:

– Всё, оставьте его! Наверх! Поджигайте кровлю! Дайте сигнал войску!

Наёмники загрохотали по лестнице, боярина же, пронзённого в нескольких местах, вытащили на открытое пространство. Посланник князя встал над ним, указал рукой на юношу, что погиб мгновенно, ибо Рауд рассёк его от шеи до паха, и произнёс:

– Вот, всё свершается. Посмотри на своего сына, второй также пал, и сейчас ты присоединишься к ним. Справедливый правитель послал тебе свой дар. Доброслав, дар у тебя?

– Да, – старший отложил Змею и вынул из ножен на поясе тот короткий меч, что когда-то Валамир преподнёс ему в знак заключения договора. – Жало отмщения у меня.

– Дай ему то, что он заслужил.

Велиградец нагнулся над раненым и всадил ему клинок под ключицу, утопив почти до самой рукояти, тот лишь раз вздохнул, дабы замереть навсегда. Сверху раздались женские крики, там кто-то метался, падали вещи, почувствовался лёгкий запах дыма. Гудрун сбежала с лестницы, крикнув:

– Там всё! Мы запалили крышу! Нужно будет поскорее идти к воротам!

– Да, пока они ещё не поняли, что к чему, – кивнул Куница.

– Моё! Не трожь! – спорил за добычу один из гариев с другим, стягивая сапоги с убитого. Северяне спешили, срывая одежду и забирая оружие, ибо хорошо знали, что искателям удачи глупо полагаться лишь на плату от нанимателя.

– Сейчас мы идём, – сказала воительница. – Мои люди должны взять то, что им причитается по праву победителей.

Доброслав протирал от крови Змею, когда внезапно почувствовал, как пелена застилает глаза, его охватила слабость, голова налилась болью. Он прислонился к стене, не понимая, чем вызван приступ, меч в руках словно горел, даже держать его было трудно, ибо ладони обжигало. Он вытер взмокший лоб, перед глазами несколько прояснилось, но озноб не проходил.

– Ты идёшь? – спросил его Куница. – Нужно к воротам спешить.

– Я ещё тут посмотрю… – велиградец не подал вида, что ему плохо, но и не хотел в таком состоянии вступать в новый бой.

– Мы идём, – Гудрун положила меч на плечо. – Где стоят гарии, которых нанял Асень? Я могу перетянуть их на нашу сторону…

По зареву пожара двухтысячное войско узнало, что отряд достиг успеха. Дир стремительно повёл своих людей к крепости, и они сходу ворвались в ворота, начался хаос, однако организованного сопротивления уже не было. Дом весь превратился в огромный факел, и лишь широкое пространство внутреннего двора не давало огню перекинуться на другие постройки. Гарии рыскали в поисках добычи, засовывая в мешки сапоги и дорогие рубахи, кинжалы с резными рукоятями и нашейные гривны. Старший не стал наблюдать за всем этим, от мерцания пламени у него только кружилась голова, поэтому он оставил отряд и поспешил назад, в Преславу, где можно было надеяться получить избавление от боли.

Дорога предстояла долгая, но ночная прохлада несколько успокоила его жар, да и шум встревоженного города остался позади. Теперь он не сходил с тракта, ни от кого не прячась, но мир вокруг был пустынен и тих, лишь птицы перекликались вдали. Поэтому, когда Доброслав увидел впереди цепь всадников, ему показалось, что это тени или ночные духи парят над землёй. Процессия приблизилась, и он понял, что это сам Валамир в окружении своей дружины шествует в Черн. Владыка пожелал своими глазами узреть падение врага и показать горожанам, что вернулась истинная власть, и пора оставить надежды на мятежного боярина.

Кмети узнали велиградца и приветствовали его, князь же проехал молча, лишь коротко кивнув, он был слишком погружён в свои мысли. От группы отделился один всадник, что остановился прямо перед одиноким путником, капюшон упал с его головы, открыв длинные волосы.

– С тобой всё хорошо? – сразу спросила Дарена, заметив неладное. Доброслав почти не удивился, увидев её здесь, ибо уже хорошо знал её неспокойный нрав.

– Нет, не всё, – он не стал скрывать. – Меня охватил какой-то жар, хотя я не ранен, да и Змея всё не остывает, я чувствую её тепло даже сейчас. Ты сведуща в тайных умениях. Я надеялся, что ты сможешь помочь мне.

– Я подозревала, что это может случиться, – женщина спрыгнула с коня и коснулась его лба своей холодной рукой. – Старые проклятья нельзя обойти… Ты был ранен Чёрной Змеёй, когда сражался против вождя диких, всего одна царапина, но всё же. Этот клинок искупался в крови великого змея, и яд его всегда губителен. Он не убьёт тебя быстро, но может отравлять, забирая жизнь.

– Что ты такое говоришь? – старший осел на землю. – Я должен умереть? Почему ты мне раньше не сказала?

– Нет, ты не умрёшь, – Дарена схватила его за голову, и он почувствовал, словно ледяная вода вливается в тело. – Не забывай, что в моих жилах течёт кровь божественного рода. У меня есть средство даже от яда Змеи. Я не была уверена прежде, как он подействует на тебя, но теперь всё стало ясно. Насмешка богов в том, что дух этого меча подчиняется тебе как господину, но он же и убивает тебя. Мы сделаем так, что проклятье замрёт надолго. Оно никогда не покинет тебя, но мы усыпим его…

– Моя колдунья знает лекарство даже от смерти, – прошептал Доброслав.

– Я – твоя жена, и я спасу тебя. Ты многим пожертвовал ради меня, но теперь ты узнаешь, насколько велики мои силы. Ничто не помешает нам узреть великую судьбу. Ни змеиные жала, ни старые проклятья, ни враждебные города. Ничто…