Читать книгу Глубокая тайна - Михаил Шторм - Страница 3

Детство и юность Кирунды прошли на севере страны, в маленькой деревушке племени ик, среди земледельцев и охотников, быт которых оставался неизменным на протяжении столетий, а может, и тысячелетий. Ни больниц, ни магазинов, ни школ рядом не было. Жить означало вкалывать с рассвета до заката. Кирунде не было и трех лет от роду, когда его обязанностью стало собирание дров на всю семью. Кто толок просо, кто мотыжил землю, кто охотился, а малыш таскал на спине вязанки хвороста размером с него самого. Никто этому не удивлялся, никто его не жалел. У всех хватало своих забот, а жалость – никчемное чувство, от которого никому не было легче.

Кирунда привык считать себя взрослым мужчиной еще до того, как пришло время прятать пиписку под набедренной повязкой. В девять лет ему сосватали семилетнюю девочку, семья которой уплатила родителям зерном и солью. Но очень скоро невеста умерла от многодневного поноса, так что Кирунда не успел испытать радости супружеской жизни. Сам он не болел. Хворать было нельзя, потому что лечить больных было некому. Даже когда семейство расщедривалось на дары знахарю, тот чаще всего ограничивался тем, что прогонял заклятиями злых духов, и духи, возможно, разлетались в страхе, но болезнь оставалась и приканчивала тех, к кому прицепилась. Кирунда ни на что не жаловался, даже когда чувствовал себя плохо. Он подозревал, что колдуны сами и насылают болезни, чтобы было потом кого лечить.

Читать и писать он не умел. Все учение в деревне состояло в зубрежке истории своего рода. Образованным считался тот, кто был способен без запинки произнести: «Я сын того-то, мой отец сын того-то, сына того-то, сына…» – и так до тридцатого поколения, а то и дальше. Кирунда знал имена тридцати пяти предков – и гордился этим.

Женщины, которые работали не покладая рук, таскали на себе младенцев и кормили их грудью, в племени не котировались. Кирунда презирал девчонок. С четырех лет его воспитывал дед вместе со старшими братьями и младшими дядьями. По вечерам у очага собирались все мужчины рода, от мала до велика, а женщины крутились в стороне, ожидая, пока им бросят кость или осчастливят какой-нибудь просьбой.

Кирунда относился к матери свысока. Он любил отца и хотел быть похожим на него. Отец работал в городе и редко приезжал домой, но зато, появляясь, привозил гостинцы: конфеты, печенье, фрукты и прочие удивительные кушанья в ярких обертках. Когда Кирунда стал расспрашивать, что означают надписи на картинках, отец сказал, что мужчинам знать это не обязательно. У отца в городе была белая женщина, с грудями большими и полными, как спелые тыквы, и для этого ему потребовалась не грамота, а деньги.

Кирунда не знал, как зарабатывать деньги. С семи лет он пас сельское стадо, но платили ему едой или позволяли поиметь какую-нибудь вдову, что было, конечно, приятно, но никак не обогащало. Улучив момент, когда отец находился в хорошем расположении духа, Кирунда спросил у него совета.

– Нужно работать на белых или, по крайней мере, находиться рядом с ними, – был ответ.

– А какие они, белые?

– Такие же, как и мы, только цвета не сильно прожаренной просяной лепешки.

– Возьми меня с собой, отец, – взмолился Кирунда. – Я тоже хочу денег и белую женщину с большой грудью.

На следующий день он покинул родную деревню, но время от времени возвращался туда, чтобы покрасоваться в новой одежде и раздать родичам гостинцы, чувствуя себя при этом настоящим королем. У него началась новая жизнь. Очень скоро Кирунда перестал отираться возле отца и бегать по его поручениям, поскольку сам научился зарабатывать и ладить с белыми. Поездив по разным городам, он понял, что конкуренция там слишком велика, и обосновался в Национальном парке королевы Елизаветы. На площади в две тысячи квадратных километров было где развернуться. И туристов там было не меньше, чем в Кампале или Масаке. Сначала Кирунда подрабатывал носильщиком, потом стал проводником, что сочетало первое и второе, а также оказывал множество самых разных услуг.

В заповеднике он прижился, освоился и чувствовал себя там как дома. Экспедиция Стеллы Сноуден наняла его сроком на три года, и это было огромной удачей. Кирунда очутился в том счастливом положении, когда можно было не заботиться о завтрашнем дне.

Гоня армейский джип по знакомому маршруту, он прислушивался к разговору спутников, делившихся впечатлениями, и охотно отвечал на вопросы.

Хизер ему очень понравилась. Его всегда привлекали белые женщины со светлыми волосами. Достаточно было мысленно представить свои темные руки на ее коже, чтобы Кирунда пришел в сильнейшее возбуждение. Сдерживая буйные фантазии, парень старался не пялиться на Хизер слишком откровенно, отдавая себе отчет в том, что это может вызвать недовольство ее друга.

Быков производил впечатление сильного мужчины, за добродушием которого скрывалась властная и твердая натура. В нем угадывался характер, который приходилось уважать, хотел этого Кирунда или нет. К тому же это был физически крепкий мужчина. Кирунде все это не нравилось. Он видел в Быкове соперника. Когда Быков обращался к нему, Кирунда улыбался шире обычного, чтобы не выдать своих чувств.

Он охотно рассказывал о себе, о своей жизни и работе под началом мисс Сноуден.

– Почему «мисс», а не «миссис»? – осведомился Быков, уже не в первый раз обративший внимание на эту деталь. Значит ли это, что она… она…

Вместо Кирунды, который мог не понимать таких тонкостей, ответила Хизер:

– Стелла не старая дева, Дима. Она моя ровесница, но пока что не замужем. Это ведь не преступление?

– Нет, конечно нет, – поспешил сказать Быков, коря себя за неуместное любопытство.

Ведь Хизер могла решить, что он слишком живо интересуется ее подругой, хотя на самом деле так оно и было. Уже того, что было известно ему, оказалось достаточно, чтобы вызвать любопытство. Судя по всему, Стелла Сноуден была весьма незаурядной личностью. То, чем занималась эта женщина, по праву можно было назвать научным подвигом. Она не просто посвятила жизнь изучению горилл, но занималась этим, так сказать, изнутри, находясь среди объектов своего исследования. И это не было желанием привлечь к себе внимание, вызвать сенсацию, а потом продолжать работу в более комфортабельных условиях. Мисс Сноуден избегала огласки. И она намеревалась провести в Африке всю жизнь, ибо целью ее было проследить полный жизненный цикл гориллы, от рождения до смерти, что могло занять лет сорок. Это означало, что исследование самоотверженной женщины завершится не раньше, чем она разменяет седьмой десяток, и такой подход являлся не чем иным, как самым настоящим научным подвигом.

«Наверное, бедняжке не повезло в личной жизни, – решил Быков. – Скорее всего, внешность подвела или какие-нибудь физические недостатки. Может быть, даже пережила личную драму, после которой разуверилась в людях и предпочла общество животных».

Хизер повернула к нему голову, придерживая волосы, развевающиеся на ветру, как маленькое золотистое знамя. Джип был открытый, и в уголках ее глаз успела собраться пыль, что нисколько не портило ее внешность.

– Про Стеллу думаешь? – спросила Хизер. – Пытаешься понять, что загнало ее в эту глушь?

– Ну… – протянул Быков. – Не то чтобы… но… Да, гм…

Его всегда поражала интуиция женщин. Они умели читать мысли и угадывать настроение. Какой-то внутренний радар в них встроен, что ли?

– Стеллой движут не только научный интерес и честолюбие, – сказала Хизер. – Она является основателем Исследовательского центра «Primacy Of Primates»…

«Первенство приматов», – перевел про себя Быков.

– Задача центра заключается в спасении горилл от вымирания, – продолжала Хизер. – Стелла надеется, что своим поступком она привлечет внимание к экспедиции и благодаря этому найдет спонсоров и соучредителей. Деньги, Дима. Понимаешь?

– Понимаю. Без денег ничего не работает.

– Работает. Только вхолостую. А моя подруга одержима идей сохранить популяцию обезьян Африки. Между прочим, я тоже, если ты забыл, Дима. Для этого я и снимаю фильм.

– Да, конечно, – смутился он. – Извини.

Хизер пропустила его реплику мимо ушей.

– Американская ассоциация содействия развитию науки недавно провела исследование, – продолжала она, хмурясь. – Согласно ему, в Уганде и соседних странах резко увеличилась популяция равнинных горилл.

– Увеличилась? – переспросил Быков. – Так это же хорошо.

– В Ассоциации тоже поначалу обрадовались, – мрачно произнесла американка. – Пока не выяснилось, что на равнину спустились горные гориллы.

– Между ними есть разница?

– Огромная. Горный вид очень редкий, особенно его восточная разновидность, та, что обитает в Уганде. Мало того, что за последние три года поголовье горных горилл уменьшилось на двадцать процентов, так их еще со своей территории прогнали.

– Кто? – спросил Быков, заранее зная, что речь пойдет о людях.

Так и вышло.

– Мы, – сказала Хизер. – Люди. Те, с которыми гориллы делят девяносто девять процентов своего ДНК. Можно сказать, братья по разуму. Хотя разумными нас не назовешь. Уничтожаем природу, как будто завтра возникнет другая. Такова плата за научно-технический прогресс. Знаешь, что такое колумбит-танталит? В просторечии колтан?

– К стыду своему должен признаться, что нет, – сказал Быков.

Признание развеселило Кирунду, который все это время вел машину молча, слушая разговор приезжих.

– А я знаю! – похвастался он, осклабившись. – Без колтана не сделаешь ни ноутбука, ни смартфона, ни даже простенькой игровой приставки.

– Совершенно верно, – подтвердила Хизер. – Одно из необходимых условий технологической революции двадцать первого века. Восемьдесят процентов разведанных месторождений колтана находится в Центральной Африке, а именно в Конго, Руанде и Уганде. Причем, как назло, именно на территории заповедников, где живут горные и восточные равнинные гориллы. Вот браконьеры их и уничтожают. И для еды, и чтобы не мешали, и просто для развлечения. Как правило, это самые настоящие бандиты, рыскающие в джунглях и сражающиеся между собой за месторождения колтана и золота.

– Вот так новость! – воскликнул Быков. – Почему же ты мне сразу не сказала, Хизер? Нужно было оружием обзавестись!

– Поисковики с гор не спускаются, – вставил Кирунда. – Разве что для покупки еды и патронов.

– Кто знает, что им может в голову взбрести, – пробормотал Быков.

– Совершенно верно, – кивнула Хизер, усмехаясь. – Поэтому оружие у нас припасено. И теперь есть кому стрелять из него.

– Ты меня имеешь в виду?

– Ну конечно. Наконец-то догадался!

Хизер расхохоталась, и было непонятно, подначивает она Быкова или радуется тому, что перехитрила его. Ему оставалось лишь пожать плечами. Обычная реакция тех, кто не знает, что сказать и как вести себя дальше.