Читать книгу Особенности национальной командировки. Мемуары старого командировочного волчары. Том 2 - Михаил Уткин - Страница 20

Надвигалась совершенно знаменательная дата: целый один год со дня рождения моего сынишки Денисёнка. «Каникулы» в нашей организации давали в 28 календарных дней, но нашему отделу из-за цикличности производимой в начале месяца работы, отпусков целиком никогда не давали. Зато поэтому разрешали делить их на две или три части. Супруга наотрез переезжать в Астану отказалась, и, чтобы приезжать к своей семье хотя бы три раза в год, я стал делить свой отпуск на три части: по 9, 9 и 10 дней. Откусив вторую по счёту «девятидневку», я собрался на день рождения к сыну…

14 апреля рано утром через Астану должна была проезжать на своём сорок четвёртом скором поезде из Кустаная на Алматы старая моя знакомая проводница Лёлька, и я сначала хотел уехать с ней. Но что-то там у них в графике вдруг поменялось, и она на этот рейс не попала. Узнав об этом за двое суток, я стал думать, как же мне уехать из Астаны вечером 13 апреля.

Незадолго до этого самый дешёвый 10 скорый поезд из Астаны в Алматы вдруг перестал быть ежедневным. Вместо него ежедневным стал испанский скоростной поезд «Тальго» с билетами в три раза дороже. И вот как раз на вечер среды «червонца» в расписании уже не было, а «испанец», из которого к тому времени тоже исчезли дешёвые вагоны, которые были с сидячими «межобластными» местами, был мне не по карману.

Оставался только один поезд, уходивший в тот вечер из Астаны на юг: 56-й скорый «Кокшетау I – Кзыл-Орда». Можно было доехать на нём до Чу, но посмотрев расписание, я выяснил, что пересесть в Чу из 56-го на какой-нибудь другой поезд в сторону Алматы тоже не получится: придётся тогда ждать при этой пересадке аж восемь часов! И я решил тогда доехать сначала до Сары-Шагана, а там пересесть на автобус. Купейных и нормальных плацкартных билетов на кызылординский скорый в кассе за сутки уже не было – оставались только плацкартные боковые, и я взял себе самое ближнее к купе проводников нижнее боковое место.

Вечером той среды, когда мне уже нужно было ехать на вокзал, в Астане вдруг зарядил мелкий и нудный холодный дождик. Дождик или снег «в дорогу» примета-то очень хорошая – хоть в этом повезло! На вокзале в ожидании этого поезда собралась какая-то совершенно невообразимая толпа народа и, когда состав остановился у перрона, в мой второй плацкартный вагон ломанулось столько людей, что я и не понял сначала – как они все там поместятся?

Поместились, однако! На 52 пассажира с билетами оказалось ещё минимум два десятка «левых», которые вскоре рассосались почти по всем третьим полкам. Странно – не праздник ведь, и не август?!! Я при этом не понял только одного: а почему же тогда в этом поезде всего-навсего десять вагонов, а не пятнадцать или двадцать?!!

Дождик за окошком моросил почти всю ночь, только ближе к Мойынтам небо чуть-чуть посветлело. Спортивная команда, ехавшая в Кызылорду, и занявшая первые двенадцать нормальных мест только в нашем вагоне, проснулась и принялась шумно завтракать. Из соседних вагонов к ним подтянулось ещё примерно столько же человек, тренера достали из-под полок целую кучу коробок с порошковым картофельным пюре, полукопчёной колбасой, конфетами и прочим, и принялись потчевать своё воинство.

В другом конце вагона в это время началась какая-то «политинформация»: пожилой мужик в беленькой мусульманской тюбетеечке, размахивая свёрнутой газетой в руке, что-то рассказывал, а два полукупе молодых, по-южному смуглых парней, судя по всему – строительная бригада, возвращавшаяся домой с очередной астанинской новостройки – внимательно его слушали…

В Сары-Шагане было, как всегда: сильнейший ледяной ветрюган и куча рыбы на перроне во всех её видах. Напротив крохотного пассажирского здания на этой станции стояло такое же крохотное здание местной автостанции, имевшее достаточно плачевный вид. На пятачке между зданиями отиралось три или четыре местных таксиста, «заряжавших» народ до расположенного в десятке километров отсюда суперсекретного в советские времена города Приозёрска.

Несмотря на то, что через Сары-Шаган проходили маршрутные автобусы из Балхаша, Караганды, Джезказгана, Астаны, Павлодара, и многих других мест, выяснилось, что утром и днём ни одного автобуса отсюда в сторону Алматы нет – они всем своим гуртом проходили там под вечер! Неужели весь контингент современных автобусных пассажиров – это сплошные «челноки», которым нужно попасть на алматинские барахолки именно под утро?!!

Ну да ладно – я вышел на автотрассу, являвшуюся одновременно самым главным «проспектом» этого городка, встал у придорожного кафешника, на котором только-только растапливали огромный уличный мангал, и принялся голосовать «за развитие» остального автотранспорта…

К моему немалому удивлению машин на трассе оказалось совсем немного! А с учётом того, что ловить лайбы с чимкентскими и джамбульскими номерами смысла не было, то их оставалось совсем чуть-чуть. Мужики на легковых машинах с местными карагандинскими и российскими военными номерами периодически маяковали мне, показывая руками влево – на Приозёрск. Я в ответ показывал прямо на юг, и они проносились дальше.

Примерно через час у мангала придорожного кафе, на котором к тому времени догорало уже второе огромное не то осиновое, не то тополиное бревно, остановился грузовик «MAN» с павлодарскими «государственными» номерами. Напарник его водителя убежал в киоск за «Кока-Колой», а я подошёл к «рулевому»:

– Вы в Алма-Ату?

– В Алма-Ату, но у меня третьего места в кабине нет…

Автобусов или маршруток – ни государственных, ни частных – и в самом деле ни одного так и не прошло! Несколько автомашин с алматинскими номерами проскочили мимо, не останавливаясь. Я, честно говоря, этому удивился – автостоп, он и в США автостоп… Наконец один из местных таксистов, проехав мимо меня уже не то в пятый, не то в шестой раз, сказал: «Иди на пост ГАИ! Там ты быстрее поймаешь машину!»

Пост находился при выезде из Сары-Шагана на юг. Прошлёпав пару километров вдоль трассы через весь этот городок, я увидел слева от дороги огромную АЗС, а чуть дальше неё и сам пост ГАИ. Дорожные знаки предписывали снизить скорость в этом месте, и я встал сразу за постом.

Сотрудник ГАИ останавливал грузовые фуры и автобусы, шедшие с юга, и легковые автомашины с российскими номерами, шедшие на юг. Не знаю уж, что он проверял у первых – их отпускал быстро, но с россиян требовал предъявить таможенную справку о временном ввозе автомашины. Я намозолил глаза менту примерно через полчаса – он подошёл и спросил, куда мне, после чего вернулся на свой пост.

Ещё сорок минут совершенно пустой трассы. К этому времени разъяснилось, но поперёк трассы дул такой сильный и холодный ветер, что мне порою стоило немалых трудов устоять на месте, а все заклёпки на моей куртке хлопали на ветру с самым страшным своим грохотом. Один остановился – в Приозёрск… Ещё один – в Шымкент… И тут, наконец-то, мне повезло: мужик на «Мерседесе-190Е» с карагандинскими номерами ехал в гордом одиночестве в Алматы.

– На одну заправку дашь?

– Полторы тысячи хватит?

– Хватит, поехали…

Водитель, посадивший меня, тоже удивился, что я простоял на трассе четыре часа, и тут же надавил на педальку. Машинка лихо побежала со скоростью почти в сто сорок. Я третий раз в жизни ехал по этой трассе, причём в первый раз – засветло. И не успел я ничего сообразить, как мы пронеслись мимо трёх старинных железнодорожных семафоров! Оказалось, что через несколько километров от поста ГАИ, сразу перед кольцевой развилкой на тот самый Приозёрск, под автодорогой проходит и железнодорожная линия туда же. Прямо у моста рельсы куда-то раздваивались, и у стрелки стояли три самых настоящих семафора, совсем не облезлых и не ржавых с виду! Фотоаппарат я достать уже не успел – беседовал в этот момент с водителем – и увидел эти раритеты, когда мы их проскочили!

Между Сары-Шаганом и Чиганаком наша машина дважды попадала в соляную бурю. Выглядело это так: вдруг совершенно неожиданно налетает несущийся по диагонали поперёк трассы шквал жёлто-белого тумана с отвратительным запахом – густая взвесь мельчайших частиц глины и соли. В какой-то момент не было даже видно мерседесовского значка на капоте! Машинка наша, которая сначала была чёрной, вдруг стала густо-цементного цвета, и мы, крадясь в обоих «туманах» со скоростью не больше двадцати, всё же их проехали и понеслись дальше.