Читать книгу Полёт длиною в жизнь - Михаил Ярков - Страница 10

На следующее утро, только Джим позавтракал и хотел садиться за работу, к нему заявился Ларсен собственной персоной в компании Малыша и еще двух громил. Малыш на фоне этой троицы выглядел совсем ребенком.

– Убрать, – коротко приказал Ларсен, указывая на микроскоп и папку.

– Что ты творишь, Колльбьерн?

– Ничего личного, док, приказ Старика. Хотя нет, пожалуй, тут и личное замешано. – Колльбьерн оскалился. – Вчера вечером Старик получил подробный доклад от Дженкинса. К сегодняшнему утру он его прочитал и сразу вызвал меня. С этого момента запрещены все посещения. Запрещена передача каких-либо развлекательных средств, книг и отказано в доступе в тренажерный зал, еду ты будешь получать один раз в стуки.

– Это произвол!

Колльбьерн наклонился к нему и прошептал:

– Он же сказал, что сгноит тебя здесь, если с Вигой что-то случится, а с ней случилось. – Колльбьерн мерзко улыбнулся.

– Малыш… – Джим беспомощно опустился на кровать и перевел взгляд на друга.

– Прости, дружище. Но капитан здесь Старик. Я ничем не могу тебе помочь. – Малыш старался не поднимать глаз и не смотреть в его сторону.

– Разговоры отставить, на выход! – скомандовал Ларсен. – Счастливо оставаться, Харт.

– Сэр, вас вызывают в отдел гидропоники. Говорят, что это очень срочно! – донеслось до Харта уже из-за силового поля.

– Малыш, разберись.

– Нет, сэр, они настаивают, что именно вы должны это увидеть.

– А-а-а, черт бы их всех побрал, ладно, пошли.

Интересно, что там у гидропонистов произошло, что им не техники, а Ларсен понадобился? – Пронеслась мысль в голове у Джима, отложилась на задворках памяти и уступила свое место другим.

Обед ему не принесли. Он уже и не надеялся на ужин, когда услышал шаги по коридору и злосчастное «вжжж».

– Вот, немного подкрепись, Джим. У меня сегодня что-то аппетита нет, а тебе не помешало бы поесть. – Парень, что встречал его в первый день, поставил рядом на стол свой наполовину заполненный поднос. – То, что Старик приказал сделать с тобой, я считаю, что это неправильно и так быть не должно. Все врачи делают послабление своим подопечным, и все это знают.

– Спасибо, Зак. Но тебе может сильно влететь за это.

– Выговором меньше, выговором больше – невелика беда. Еще шесть лет лететь, все успеется. Доброй ночи, Джим. – Зак повернулся и вышел.

– Доброй ночи.

Джим посмотрел на поднос, еще раз на дверной просвет и с жадностью накинулся на еду.

Завтрака он не дождался, а обед оказался сильно урезан по сравнению с предыдущими днями. Еду принес еще один охранник, лица которого Джим не помнил. Охранник хитро ему подмигнул, достал из своих карманов несколько фруктов и положил их в довесок на поднос.

– Спасибо… – смущенно пробормотал Джим. – Он никак не мог привыкнуть к тому, что его вот так подкармливали. Никогда в жизни ни у кого он не просил подачек.

– Сегодня вечером жди сюрприз, – загадочно произнес человек и вышел.

Джим переложил подушку в другой конец кровати, лежал и смотрел в небольшой иллюминатор на неподвижные и далекие звезды. Он дремал, ел, снова дремал и снова понемногу ел. Время тянулось бесконечно медленно. Ровный мягкий свет из-за силового поля совершенно не говорил ему о том, сколько прошло времени, сколько вот так он лежит и смотрит на звезды. Горячие гиганты летели сквозь пустоту пространства миллиарды лет до существования человека, и будут также лететь и миллиарды лет после. Весь цикл жизни человеческой расы не имеет смысла во временных масштабах Вселенной. Какая-то мимолетная вспышка в бесконечности пространства ее жизни.

Джим внезапно разделился на трех людей: один – лежал сейчас на корабле, летящим сквозь вечность мироздания и смотрел в иллюминатор, второй – наблюдал за ним, а третий, он сам, оказался в своем детстве. Перед взором Джима проплывали самые яркие моменты его юности, годы учебы в Космической Академии Земли (КАЗ): его первый выговор, который он получил в девять лет, сколько обиды и злости было тогда в нем? Он правильно понял преподанный ему урок и больше никогда не ошибался, до момента с Вигой.

Мысли попытались увести его в настоящее, но спокойное, равномерное движение корабля, бесконечные звезды в иллюминаторе снова вернули его назад в царство мечтаний и воспоминаний. Теперь ему грезились годы учебы, как он познакомился с молодой девушкой Полиной Комаровой, их дружбу и их любовь, которая возникла годами позже. Джим с блаженной улыбкой на губах вспоминал их первый поцелуй, первый секс. Они были друг для друга целой вселенной. Два юных мира, столь непохожих, как они, столкнулись и сумели полюбить друг друга. Но как это часто бывает, КАЗ беспощадно убивает даже самых отъявленных романтиков. Уже к концу обучения они стали совершенно чужими, хоть и продолжали встречаться, скорее из прошлого уважения и дружбы друг к другу. Глаза Джима закрылись, а улыбка испарилась с губ, превратившись в выражение отвращения. Все в их группе, да и не только в группе, Полину называли «Коса» за ее длинную и шикарную черную косу, которая спускалась до самых ягодиц. Уже на третьем году обучения на среднем цикле у нее начали проявляться характерные признаки агрессии и насилия. Она стала посещать все боевые курсы, которые были доступны. Весь ее интерес сводился к оружию, убийствам и тому, как сделать намного больнее человеку или пришельцу, если контакт с ними когда-нибудь будет осуществлен. Полину совершенно не занимали биология, медицина и химия, что так сильно импонировало Джиму, все свое свободное время она начала проводить в тренажерных залах, избивая и уничтожая манекены и постигая искусство войны. Свою шикарную косу, которую она выхаживала весь младший цикл и половину среднего, она без каких-либо сожалений срезала и выкинула в мусорку в один из дней, когда вернулась с очередной тренировки. Ее продолжали называть «Коса», но теперь в это слово вкладывали уже совершенно иной смысл. В спарринге она «выкашивала» всех. Мало кто из их десятитысячного выпуска не попробовал на своей шкуре ее кулаков, ступней или коленей. Даже многие инструкторы академии ближе к концу обучения старались не становиться к ней в пару. За следующие десять лет обучения она превратилась в бездушную машину убийства. Естественно, что после выпуска у нее была одна дорога – космический десант. Ее взяли с радостью, и она туда вписалась как нельзя лучше.

Они практически полностью перестали общаться, а секс теперь напоминал скорее обязанность – десять минут перед сном, отбой. Когда Джим предложил ей расстаться, ближе к выпуску, они лишь пожала плечами, сказала: «Хорошо», собрала вещи и ушла, оставив после себя лишь пару фотографий. Вместе с ее уходом что-то оборвалось в Джиме, какая-то светлая и добрая часть. Он полностью посвятил себя работе, и в 2156 году, через шесть лет после окончания КАЗ, был выбран одним из членов четвертой экспедиции на Макивар, одной из обнаруженных и пригодных для жизни людей планеты. Джим почему-то хотел покинуть Землю, и эта возможность пришлась ему как нельзя кстати. Бежал ли он чего-то? Или просто хотел забыть Полину? Он не знал. Да, после нее у него было несколько женщин, но ни с кем он не заводил серьезных отношений. Ему безумно не хватало той веселой и задорной девушки с черной косой до ягодиц, а не того терминатора, каким она стала десять лет спустя.

Мысли Джима все также текли неторопливо, а звезды, далекие и прекрасные, продолжали светить в иллюминатор. Послышался негромкий звук отключения силового поля. То ли это было по-настоящему, то ли воображение решило над ним подшутить, он не знал. Над его головой выплыла светловолосая голова. Серые, бездонные, как два глубоких колодца, глаза девушки звали окунуться с ними в омут страсти и желания. Девушка, снедаемая нетерпением, покусывала поочередно то верхнюю, то нижнюю чувственные губы, обнажая ряды белоснежных зубов. Она была красива, она была желанна, возможно, она была даже идеальна. Но образ Полины с ее острыми чертами лица, угловатым непропорциональным носом, вечно изумленно преломленной тонкой бровью все никак не покидал Джима. Он продолжал смотреть на это лицо, нависшее сейчас над ним, и не мог понять, что оно здесь делает. Он знал эту девушку, они познакомились на корабле, который летел на Макивар. Он видел ее в академии, они были одногодки, но в то время они еще не были знакомы. Лицо наклонилось к нему и нежно поцеловало. Джим ощутил запах мяты.

– Странный сон, – прошептал он, – но приятный.

– Сон, значит? – На лице появилась озорная улыбка, и девушка с силой укусила его за губу.

– Черт, Лиза! Это не сон! Что ты тут делаешь? – Джим подскочил на кровати и дотронулся до порядком распухшей губы.

– Как что? – удивилась Лиза. – Пришла проведать моего зайчонка.

– Слушай, хватит меня уже называть уменьшительно-ласкательными!

– Ой, мой пупсик злится!

– Прекрати. Серьезно, что ты тут делаешь? Если Старик узнает, ты в соседней камере окажешься за неподчинение.

– Нет, не узнает. – Девушка покачала головой и присела рядом на кровать.

– А что если охранник расскажет?

– Дима? Ты шутишь? Мы с ним за одной партой в академии сидели, он моя первая любовь, и до сих пор безнадежно в меня влюблен.

– О боги, Лиза! На этом корабле есть хоть кто-то, кто в тебя не влюблен и с кем ты не спала?

– Не знаю. – Девушка скромно потупилась. – В любом случае нам еще шесть лет лететь, много чего может произойти. А мое тело просто создано для любви…

– Ты невыносима! – Джим поднялся и подошел к иллюминатору.

– Ты такой смешной, когда сердишься! – Девушка негромко рассмеялась. – Шучу я, ты покорил мое сердце навсегда. И именно из-за тебя я пошла на нарушение устава и кое-что тебе принесла.

Девушка пододвинула к себе здоровую сумку и начала доставать из нее еду. Джим наблюдал, как на столе оказываются разные вкусности, и почувствовал, что очень голоден.

– …Так, это надо съесть сегодня, брикеты оставь на следующие три дня. В следующей смене будут люди Колли, и передать тебе ничего не получится. Так, это распечатки по вирусу Бейли, еще пара книг по вирусной методологии, я подумала, что они тебе сейчас пригодятся. Вот это тебе особенно понравится, Райли передал, – Лиза достала какую-то документацию, – судя по всему, тут полный отчет по болезни Виги. Прости, микроскоп слишком тяжелый был, не смогла унести, да и негде его здесь было бы спрятать. Естественно, ничего из того, что я принесла, никому из посторонних не должно попасть на глаза, иначе начнется очередное расследование и все в том же духе, а мне выслушивать выговор Старика совсем не хочется лишний раз, а то и напротив тебя еще действительно посадит.

Лиза, протараторив все это, положила руки на колени и сидела, улыбаясь и смотря на Джима.

– Лиз, я не знаю, что тебе сказать…

– Просто скажи, что я умница и молодец, и садись, ешь. Нам с тобой до семи утра, когда придет смена, надо еще десерт успеть. Хотела с тобой пару интересных поз попробовать…

Они еле уложились до смены и только благодаря тактичному покашливанию Дмитрия за полчаса, успели привести комнату в порядок, спрятать всю контрабанду и, довольные друг другом и выжатые, словно лимоны, расстались.