Читать книгу Порочный круг - Михаил Черненок - Страница 10

В «Центральном» Голубеву крупно повезло. Во-первых, Слава появился там в очень удачное время, когда ресторанный зал был почти пустым. Во-вторых, за стойкой бара читал книгу примерно тридцатилетний бармен – черненький и с усиками. Еще не веря в удачу, Голубев уселся у стойки бара на вертящийся стул и впопыхах заказал три чашки кофе и столько же пирожных. Бармен удивленно посмотрел на него:

– Разом подать или постепенно?

– Не будем нахлестывать лошадей… – многозначительно ответил Слава и указал взглядом на отложенную барменом книгу: – «Зарубежный детектив»?..

– «Основы коммерческой работы», – сказал бармен.

– Учитесь, как говорят бизнесмены, делать деньги?

– Учусь заочно в институте советской торговли.

– Хорошее дело. Ученье – свет.

– А ученых тьма…

Бармен оказался общительным. И Голубев уже после первой чашки кофе узнал, что зовут бармена Анатолием, фамилия – Аксенов. Такому везению мог позавидовать любой розыскник, и, вдохновленный удачей, Слава решил не мешкая приступить к делу:

– Здесь работала официанткой Изольда Аксенова. Она не родня вам?

– Бывшая жена, – спокойно ответил бармен.

– Бывшая?.. Чего разбежались?

– Не хочу говорить об этом.

Голубев достал служебное удостоверение:

– Интересуюсь Изольдой не случайно. Она сейчас живет в одном из колхозов нашего района…

Аксенов внимательно изучил документ и, вроде бы ничуть не удивившись, ответил:

– Я знаю, где Изольда живет. Недавно ездил к ней.

– По старой памяти в гости?

– Нет. Подал заявление на развод. Изольда упорно не является в суд и письменного согласия не дает. Две повестки посылали ей в Караульное – впустую. Пришлось третью повестку вручить лично.

– После этого явилась?

– Суд назначен на послезавтра.

– Что она за человек?

– Так себе…

– А подробнее?

– Артистка из погорелого театра.

– Имеет темные пятна в биографии?

– Из-за того и разошлись.

Слово за слово, Аксенов все-таки заговорил о бывшей жене. Познакомились они, когда Изольда поступила официанткой в ресторан. Характером она очень общительная. Прекрасно играет на гитаре, отлично танцует. Словом, с первого дня стала заводилой в любой компании, которые часто собирались в ресторане.

Сошлись Анатолий и Изольда вроде бы по любви, но уже через месяц Аксенов заметил, что молодую жену «тянет на сторону». Состоялся серьезный разговор. Изольда честно призналась, что она быстро охладевает к мужчине. Аксенов предложил ей расстаться. Она с радостью приняла это предложение и попросила лишь, чтобы Анатолий не торопился с официальным разводом. Разошлись мирно. Примерно через полгода, когда в ресторанах ввели алкогольный лимит, Изольда засыпалась на обсчете клиентов. Чтобы избежать ответственности и не испортить трудовую книжку, быстренько уволилась и по протекции любовника, Вениамина Юрьевича, уехала из Новосибирска в село.

В ресторане Вениамин Юрьевич появлялся часто, однако никто из компании по фамилии его не упоминал. Среди компаньонов часто бывал полный мужчина, который, подвыпив, любил хвастаться, что денег у него – куры не клюют, и за это, мол, в селе его даже прозвали «Рюкзак с деньгами».

Знал Аксенов и дружка Изольды, таксиста. Она называла его Ленечкой. Таксист тоже иногда засиживался за одним из столов, обслуживаемых Изольдой, но больше рюмки коньяка или фужера шампанского никогда не пил.

– А как Изольда насчет выпивки? – спросил Слава.

– Выпить всегда любила, но умеренно.

– Как фамилия того таксиста?

– Не знаю.

– Изольда о нем не рассказывала?

– Как-то, захмелев, она проболталась, мол, Ленечка – страшный человек, но зато настоящий мужчина. Из этого можно сделать вывод, что таксист был богатым. Ну а уж если Изольда сказала «настоящий мужчина», то тут пахло большим богатством.

– Лично вы до «мужчины» в ее понятии не дотягивали?

– Выходит, нет.

Голубев обвел взглядом бар, к которому за время разговора не подошел ни один посетитель ресторана:

– Убыточное производство?..

Аксенов, уловив намек, засмеялся:

– Веселое время прошло. На кофе, коктейлях, на пирожных сильно не разбогатеешь. – И сразу вернулся к прежнему разговору: – Любопытно, что случилось с Изольдой?

– С ней – ничего.

– Тогда чем вызван ваш интерес к ее персоне?

– Таксиста того… уже нет.

– Не понял, как…

– Выстрелом в спину.

– Подозреваете Изольду?

– Она способна на такое? – вопросом на вопрос ответил Голубев.

– Пьяная – да, трезвая – нет.

– Умеет стрелять?

– Она в таежном краю выросла. Рассказывала, что школьницей любила ходить с отцом на охоту в тайгу. Из мелкокалиберки стреляла белку лучше отца.

Слава отхлебнул пару глотков кофе:

– Анатолий, между поклонниками Изольды конфликтов из-за нее не было?

– Ни разу. Изольда умеет так ловко очаровывать своих обожателей, что каждый из них считает, что она симпатизирует только ему, и никому больше. Я сам на этом подловился. У нее дьявольский талант к организации романов. К тому же все ее увлечения кратковременные.

– А с таксистом… – намекнул Слава.

– Это какое-то исключение. По-моему, тут уж таксист на чем-то основательно подловил Изольду и крепко держал на крючке.

– На чем она могла «подловиться»?

– Не знаю.

– О жизни в Москве не рассказывала?

– Нет.

Взбодрившись второй чашкой кофе, Голубев стал расспрашивать Аксенова о поездке в Караульное. Тот спокойно припомнил, что было это неделю назад. Ездил он на собственных «жигулях» белого цвета, которые купил в прошлом году. Приехал в село около шести вечера. В колхозной конторе узнал, что Изольда живет при сельском Доме культуры. От конторы подъехал к СДК и встретил Изольду на улице. Сразу вроде обрадовалась неожиданной встрече, но когда увидела судебную повестку, поскучнела и растерянно спросила: «Толик, а если я к тебе вернусь? Прямо сейчас сяду в машину, и уедем. Вдруг у нас жизнь наладится?» Аксенов сказал категорическое нет. Изольда вспыхнула: «На нет и суда нет!»

О том, что бывшая жена поселилась в Караульном, Анатолий узнал от официанток. Изредка приезжая в Новосибирск, Изольда несколько раз забегала в ресторан и хвасталась, что устроилась – лучше не надо. В Доме культуры сама себе хозяйка. Почти ничего не делает, ни за что не отвечает и ежемесячно отхватывает зарплату в полтора раза больше, чем получала официанткой.

Об Анне Ивановне Клепиковой, как убедился Слава, Аксенов не имел ни малейшего представления. Таксистом он не работал, частным извозом на собственной машине не занимался и никакой женщины никогда от агропрома до железнодорожного вокзала не подвозил.

Догадка осенила Голубева внезапно.

– Кто в колхозной конторе вам сказал, где живет Изольда? – быстро спросил он Аксенова.

Тот равнодушно ответил:

– Толстая женщина из бухгалтерии.

Слава дотошно стал выяснять внешность женщины. Подмеченные Аксеновым приметы, особенно подбородок с крупной родинкой и придирчивый суровый взгляд, наводили на мысль, что это была Анна Ивановна Клепикова.

– Какой разговор у вас с ней состоялся? – опять спросил Голубев.

Аксенов пожал плечами:

– Почти никакого. Я спросил: «Не скажете, где живет директор вашего Дома культуры?». Женщина подозрительно оглядела меня и буркнула: «В самом СДК, там ей комнату оборудовали». Вот и вся говорильня.

– Во что вы были одеты?

– По-походному. В джинсах и в черной трикотажной рубахе.

– А головной убор?..

Аксенов молча достал из-под стойки кепку с лакированным козырьком. Озадаченный Слава посмотрел ему в глаза:

– Анатолий, насчет связи Изольды с Водорьяповым вы у этой женщины интересовались?

– Какого Водорьяпова?

– Таксиста, которого уже нет.

– Только сейчас узнал его фамилию. Чего ради мне было интересоваться их связью, если я прекрасно об этом знаю?.. – Аксенов невесело усмехнулся. – Да и сходиться с Изольдой я ни под каким предлогом не собираюсь.

– Но ведь Изольда напрашивалась к вам вернуться…

– Сомневаюсь, что это у нее было искреннее желание. Скорее всего, она решила проверить, как я на такое предложение отреагирую. Изольда уверена, что она неотразима и мужчины готовы идти у нее на поводу, словно телята на веревочке.

Из-за спины Голубева к стойке внезапно подошла худощавая, явно молодящаяся блондинка лет шестидесяти. Стараясь не помять яркое импортное платье, она присела на стул рядом со Славой, поправила на плече ремень коричневой сумочки и кокетливо улыбнулась:

– Бонжур, Анатоль.

– Здравствуйте, Мэри Карловна, – чуть замешкавшись, ответил Аксенов.

– Как живешь, мой мальчик?

– Спасибо, лучше всех.

– Молодец, – женщина скосила на Голубева подведенные тенями выцветшие глаза. – Не помешала?..

Аксенов на секунду замялся:

– Нет, Мэри Карловна, с приятелем болтаем о пустяках.

– Если немного отвлеку, не возражаешь?

– Пожалуйста.

– Сделай чашечку кофе.

– Как всегда, без сахара?..

– Да, мой мальчик. Сахар – это сладкая смерть. Мне же совсем не хочется умирать… Ты что куришь, Толенька?

– При нынешнем дефиците что подвернется.

Женщина достала из сумочки непочатую пачку сигарет «Кэмэл» и великодушным жестом положила ее на стойку перед Аксеновым.

– Мерси за презент, – наигранно поклонился Аксенов.

– Дыми на здоровье, – женщина пригубила поданный Анатолием кофе. – Второй день ищу с тобой встречи…

– Вчера у меня был выходной.

– Мне сказали… Изольда звонила из деревни. Просила передать, что в суд не приедет. У нее неприятности…

Аксенов исподтишка переглянулся с Голубевым и промолчал.

– Тебе не интересно? – вроде бы удивилась женщина.

– Мэри Карловна, Изольдины дела меня не волнуют. Напрасно она увиливает от развода.

– Жестокий мальчик, Изольда безумно тебя любит.

– Скажите, кого она обошла любовью? – улыбнулся Аксенов.

– Не иронизируй. Можешь выслушать серьезно?

– Не могу. Зря убьем время, а деловые люди утверждают, что время – деньги.

– Деньги – дело наживное, мой мальчик.

– Вот и давайте их наживать, каждый по-своему.

Стараясь не размазать на губах яркую помаду, женщина несколько раз прикоснулась к чашке и заговорила напористо:

– Эгоист! Ни в грош не ценишь чужой талант! Если у нее что-то и было, не нравящееся тебе, то не от вульгарной распущенности – от повышенного любопытства. Изольда тонкая натура, творчески одаренный человек…

– Мэри Карловна, – перебил Аксенов, – порядочные люди занимаются творчеством не в постели.

– Не хами, выслушай до конца. С Ленечкой у Изольды все кончено. Со слезами умоляла любой ценой убедить тебя, упрямца, приехать срочно за ней в деревню.

– Перепила – и в слезы?

– Поверь, мой мальчик, на сей раз дело очень серьезное. Сказала, жизнь на ниточке повисла.

– У Изольды эта ниточка как бесконечная веревочка вьется. Скучно ей на белом свете.

– Ты мужчина – развесели!

– Не могу, постельного таланта не хватает.

– Послушай, Анатоль!..

– Не хочу слушать, Мэри Карловна, надоело.

Разговор откровенно не получался. Так и не переубедив Аксенова, женщина глянула на золотые наручные часики, сухо попрощалась и торопливо пошла к выходу. Слава Голубев посмотрел вслед:

– Интересная дама…

– В «Интуристе» работает, сводница, – сердито проговорил Аксенов. – Самую доходную интердевочку хочет вернуть в свои паучьи сети.

– Изольда и с иностранцами общалась?

– Проще перечислить, с кем она не общалась.

– Таксист об этом знал?

Аксенов хмуро повертел в руках подаренную пачку сигарет, брезгливо поморщился:

– Трудно сказать что-то определенное о грязном клубке.

Третью чашку кофе Голубев не осилил. Ушел он из ресторана с твердым убеждением, что Аксенов – порядочный парень. Однако было не ясно, зачем Анне Ивановне Клепиковой понадобилось выдавать его за таксиста. И с какой целью Анна Ивановна придумала «старых дружков», которые недвусмысленно угрожали «заглушить лебединую песню» Изольды с Водорьяповым.

Выяснить личность Вениамина Юрьевича для Голубева не составило большого труда. В управлении БХСС сохранились материалы расследования, из которых Слава узнал, что Вениамин Юрьевич Шурыгин – знающий агроном и умелый организатор, приехал в Новосибирск из Томской области. Он много лет занимал высокие посты в бывшем управлении сельского хозяйства. В последние годы спился, и его понизили в должности. Потом он докатился до откровенного вымогательства. Уголовное дело было прекращено в связи с внезапной смертью Шурыгина.