Читать книгу Посвящая тебе - Mioto Hamura - Страница 6

Чёрная иномарка разрезает пыльные лучи полуденного солнца и притормаживает на спуске с горы перед трамвайными путями. Впереди горизонт пересекающихся рек, сливающихся с ярко синим небом. Завернув направо и припарковавшись в тени развесистого дуба, тянущегося ввысь своими корявыми ветвями и утопающего своими корнями в возвышающемся холме, на котором громоздится Кремль города, мы покинули, ставшую нам на время, железную защиту, и направились в уютный ресторанчик недалеко от набережной.

Очередная странность, происходящая со мной уже по обыкновению. Сквозь тонированные окна я смотрела на ярко светившее солнце, набирающее свою тёплую силу с каждым днём. Весна в этом году рано сменила зиму, а теперь также рано уступала права приближающемуся лету. Увезти меня из института посреди самого разгара лекций было не очень хорошо, но прогулять их очень хотелось, а до назначенной консультации у дипломного руководителя ещё оставалась пара-тройка лишних часов. Они никогда не освобождались вовремя.

Мы сидели друг напротив друга замерев, вслушиваясь в отголоски бурлящей жизни улиц, с мчащимся по трассе транспортом и звенящими вдали колоколами церквей. Ответов на свои вопросы я не ожидала, давно привыкнув к тому, что иногда они не так важны, как сами вопросы. Осматриваясь, я размышляла, уставятся ли на меня, как на какую-то диковинную и аутентичную вещицу, понимая, почему вчера мой друг спрашивал какое у меня расписание.

Официант подкрался очень заметно, видимо на весь ресторан он единственный обладал тем голосом, который возвращает с небес на землю, в суровую реальность, и ударяет звонким баритоном по барабанным перепонкам, чтобы попавшие в его оковы путники, наконец, пришли в себя и сделали то, за чем пришли.

Было совершенно всё равно, что заказывать. Меня угнетала атмосфера какой-то нелепой скованности, внезапно возникшей между нами. Покидая машину, я мимолетом посмотрела на свое отражение в стёклах его новенького средства передвижения и тихонечко вздохнула, подумав, что такую машину я куплю очень нескоро, а может быть и вовсе никогда.

– Твоя? – Спросила я, натягивая на себя трудно поддающуюся вторую входную дверь ресторана, ругаясь про себя: знала бы, что она такая тяжелая, не стала бы давать пропускать себя вперёд.

– Да. – Больше он ничего не ответил. Даже не посмотрел ни разу на меня за всю дорогу, потому ехали мы минут десять в полной тишине. Музыку на проигрывателе он также не стал включать, а выйдя из машины, сказал мне оставить все вещи. Я не сопротивлялась и не задавала лишних вопросов, уже понимая, что из этого следует. Зачем мутить воду в тёмном омуте? Я подёрнула плечами, думая, пусть будет так, как оно есть, направляясь следом, как шлейф его быстрой походки. И лишь когда официант подошёл к нам и разрядил уже закипающий от напряжения воздух, из его уст вылетели вихрем десятки разных букв, вдруг сложившихся в пару предложений.

Его голос звучал давно привычно. Казалось, будто мы уже много раз с ним обедали именно здесь. Вот только всё его тело: осанка, поза, взгляд – говорили о том, что он совсем не чувствует себя ни капельки расслабленным. Стараясь не волновать его ещё больше, не зная о причинах такого настроения, я решила просто подыгрывать ему. Увы, я совсем не выглядела так же строго и изысканно как он, но винить себя в этом у меня не было ни единого повода.

Ничего интересного не происходило. Будто всё снова замерло в какой-то точке отсчёта, и чтобы хоть как-то себя развлечь и хоть немного, но попытаться заставить его улыбнуться, я решила рассказать что-нибудь веселое, но эта мимолётно посетившая меня идея тотчас испарилась.

Людям нравятся незаурядные личности, такие, которые способны вовлечь их во что-то непредсказуемое и непонятное, хотя бы на время вырвав их из лап разлинованной и подчинённой расписанию жизни. Но иногда такие их выводят из себя, раздражают, тем самым навлекая на себя неприятности, которых обычные люди ужасно бояться и стараются обходить стороной. Как ни печально это было понимать, но оглядываясь по сторонам я не видела ни тех, ни других. В этом ресторане никого ничто не волновало, кроме одного – моего спутника. Честно говоря, я знала, что денег у него вполне достаточно. А внезапно появившаяся новая машина и вовсе подтвердила все догадки и не оставила каких-либо сомнений, отчего стало как-то не по себе. Спиной я ощущала мимолётные взгляды и иногда из тишины доносился лёгкий, как ветерок, шёпот. А ведь он никогда мне не рассказывал, чем конкретно он зарабатывает на жизнь. Могла ли меня обмануть интуиция, и всё ли, что у него есть – это заслуженно и заработано свои умом и трудом? Нельзя уверенно говорить о том, о чём не знаешь или о том, о чём даже никогда не спрашивала, но я ему отчего-то верила, потому что никогда не замечала за ним того эгоизма, присущего детишкам богатеньких родителей или закоренелой циничности, которая привела его к вершине и взгромоздившимся и достигнутым на ней целям. Он никогда не вёл себя как человек, которому на остальных людей плевать: не грубил, не ругался, не был высокомерным с теми, кто статусом оказывался ниже. Он всегда был собой, с того самого первого дождливого осеннего дня, когда на набережной вдруг я впервые оказалась не одна. Или, может быть, он только со мной был таким, а в действительности скрывался за маской, как и миллионы людей в этом мире? На сколько я могла доверять этому миру? Но ему я доверяла.

Мысли стали окончательно запутываться. В голове мелькнуло возникшее из ниоткуда слово на другом языке, которое я быстро сдула и в очередной раз утонула в своём разуме. Нет, это не могло быть свидание. Размышление затянулось и оборвалось на самом важном.

Я листала меню, уже зная, что хочу и что закажу. Винная карта была отложена в сторону. Мне совсем не хотелось пить, да и пить было глупо посреди бела дня, а он был за рулём. Хотя лучше сейчас было бы выпить. В голове творилось такое безумие, что на долю секунды всё поплыло перед глазами. Я чувствовала себя совсем не в своей тарелке, волнение охватило с ног до головы, как будто что-то должно было случиться. И я подумала тогда, что даже если выпью, и от красного вина моя голова начнёт кружиться, то неважно, в каком виде появляться в институте.

Я посмотрела на него поверх меню, но видимо мой взгляд был излишне серьёзен, что я сама испугалась. Я прервала монолог в своей голове и перевела взгляд на подошедшего к нам официанта.

Он заказал телятину в сладком соусе, что-то ещё, плюс ко всему ассорти из фруктов с мороженым и какой-то пирог с начинкой из ягод смородины. Он делал это в обычной для себя манере – протараторив всё подряд, уткнувшись в меню, а потом, сложив толстую книжечку, пока официант проверял заказ, подтвердил и отвернулся к окну. Я посмотрела на него, как будто он сошёл с ума. И что, он снова собирается молчать? Не было в этом какого-то смысла, да и обижаться тоже, тем более я не знала на что.

– Ты всё это съешь? – Официант ждал. Ему, честно говоря, было, наверное, всё равно, но я знала, что он смотрел на меня, думая над тем, что же выберу я.

– Я сейчас голодный на столько, что съел бы всё что угодно. Ты выбрала?

– Да. – Я отыскала страницу с суши. Выбор был не очень большой. Наверное, редко кто заказывал здесь морепродукты, это было ясно как дважды два – в меню они были, чуть ли не последними.

– …kawa, Saba, Ebi. – Я читала мелкими буквами ингредиенты в суши, написанные иероглифами, вместо перевода, а эти двое смотрели на меня как-то удивлённо, пытаясь понять, на каком языке доносятся до них звуки. Они даже головы склонили в одну сторону. Кто за кем повторял?

– Вот этот набор и чай. – Вот так вот просто: показать на то, что тебе нравится и не задумываться. А в действительности хотелось обычных бутербродов.

Официант, осмотрев меня ещё раз с ног до головы, всё-таки, как мне показалось, ничего необычного не заметил. Азиатской красотой меня не наградил ни один из моих предков. Да, я не выглядела на сто процентов рядом со своим сопровождающим и явно не походила на человека из его круга, но с ним рядом сидела именно я, а ни кто-нибудь другой. Не судите по обложке. Хотя со стороны, мы, наверное, смотрелись даже ещё страннее, чем оно было на самом деле.

– Очень хорошо. – Пробежавшись по моим нервным слуховым окончаниям своим приятным голосом, официант ушёл, и мне в очередной раз показалось, что сегодня выдался один из таких дней, когда вокруг происходит что-то совершенно выбивающееся из суеты повседневности, что делает жизнь немного интереснее и что останется в моей памяти, если, конечно, ничего не случится.

Может, у всех был такой день, а может быть только у меня, или и у официанта тоже. Посмотрев ему вслед, я переключилась на своего собеседника. Что можно было сказать? Он был не таким как всегда, и это что-то я не могла объяснить. Так мы и сидели, смотря друг другу в глаза, будто играя в игру: «кто первым отведёт взгляд», или хотя бы улыбнётся, но было совсем не до смеха. Сплошное молчание, походившее уже на бредовую детскую игру.

– Может, скажешь что-нибудь? – Я постаралась спросить без упрёка и откинулась на спинку сиденья.

– А что говорить? – Он тоже откинулся назад и вновь уставился в окно. Мы ждали заказ. Но это время в ожидании, казалось, будет длиться вечно. Он обиделся? На что? Я это чувствовала и мне с каждой секундой становилось всё более неловко. Очередная волна чувства вины была на подходе, и этого, не самого приятного ощущения, я боялась больше всего.

Не понимая, что делать, чтобы хоть как-то себя отвлечь, я стала осматривать разные приборы на столе, но постоянно возвращалась к мыслям о происходящем. Он даже и на миллиметр не сдвинулся, улетев своими мыслями на Марс, а связь с ним была в этот момент совершенно потеряна и не подлежала восстановлению. По телу пробежали мурашки. Мне хотелось, чтобы он заговорил. Я смотрела, не отрывая взгляд, и он явно это чувствовал. Ведь было странно: не говорить с ним, вспоминая телефонные разговоры, встречи, то постоянное веселье и неисчезающую улыбку на лице. Не случилось ли у него чего? Не знать, что происходит с человеком, ставшим тебе настолько близким. Близким? Очередным потоком нахлынули запутанные эмоции. Таким я его действительно никогда не видела.

Уставившись в окно и считая проезжающие машины, он был далеко. И в этот момент я впервые поняла, какой он красивый, чего раньше совсем не замечала. Всего секунда и в очередной раз у меня закружилась голова. Это было что-то новое, чувство, которого раньше не было, которое пронзает насквозь, выбивает из колеи, выводит из состояния равновесия.

Бывают люди, на которых можно смотреть, не отрываясь: они завораживают, очаровывают, они как неземные существа, за которыми хочется наблюдать, но не приближаться. К ним ничего не чувствуешь, они просто есть, но стоит только пройти минуте-другой, они, исчезнув из поля зрения, также мгновенно исчезнут и из памяти. А бывают другие, на которых не каждый обратит внимание, которые не притягивают к себе взгляды в толпе, но которые способны взрезаться в память и оставить там след, который потом никогда не забыть. Он был таким. Вот только, что рядом с ним делала я. Какой меня видели окружающие? Какой я была для него?

Деловой костюм тёмно-синего цвета, голубая рубашка, галстук, подобранный идеально – он был похож на типичного молодого юриста, экономиста, банкира и любого другого человека, имеющего дело с солидными людьми и деньгами. Внешность его не давала чётких предпосылок к угадыванию возраста. Нельзя было точно сказать, сколько ему лет. Он выглядел моложе своих двадцати восьми, хотя и держался слишком уверенно, будто зная всё на свете, но присмотревшись, можно было всё-таки заметить, что он давно не двадцатилетний студент.

Хотя тогда он всё-таки был похож на надутого ребёнка, которому не дали сделать так, как он хотел, и у которого всё шло не по плану. Кем он был для меня? Тёмные волосы, карие глаза, которые иногда казалось, чернеют, а если заглянуть в них, то можно и вовсе провалиться в неизвестность. Бывает же, что кому-то всё, а кому-то ничего. Мир несправедлив. Это истина и надо с ней смириться.

Осмотревшись вокруг было не трудно догадаться, что все только и обсуждают наш столик. В дальнем углу двое молодых людей оценивающе смотрели на меня. С ехидной улыбкой что-то бормоча себе под нос, они всё же быстро притихли, заметив мой взгляд. Где-то в середине сидели две подружки, явно думающие и говорящие о том, что же я здесь делаю рядом с моим спутником. Казалось, что они меня растерзают своими ядовитыми взглядами. Но что с них взять, думала я: глупые, избалованные и совершенно не знающие обычной жизни дети, живущие на деньги своих родителей. Я не испытываю жалости, не люблю это чувство. Жалеть людей – это предательство по отношению к ним. Разве приятно, когда тебя жалеют? Я бы себе такого не пожелала. Но эти дамочки вызывали то самое чувство. А ведь можно подумать, что я его сестра. Хотя не очень-то мы и похожи. Белое и чёрное. Я подавила в себе смешок от очередного монолога, разыгравшегося в моей голове и перевела взгляд на молодую пару в другом конце зала. Было странно, что они вели себя так сдержанно, но присмотревшись внимательнее, всё же можно было заметить в их взглядах переливы искреннего тайного счастья, которое они берегли. На моём лице проскользнула улыбка и я от всего сердца порадовалась за них, пожелав им действительно сохранить это чувство и построить на нём своё светлое будущее. На этом рассматривать людей мне надоело, да и если бы я задержалась с этим осмотром, стало бы не по себе и за мной стали бы наблюдать ещё с большим интересом, некоторые экземпляры нашего вида. Тогда бы те вертихвостки взорвали свои маленькие черепные коробки, пытаясь поразмыслить ещё и над моим поведением. Я не хотела видеть эту клоунаду и повернулась к окну, а подняв глаза, встретила его взгляд.

Видимо он уже давно наблюдал за тем, как я осматриваюсь в ресторане. Он смотрел на меня так, будто давно не видел, а в глазах читалось желание сказать мне что-то, но он не мог себя перебороть и выдавить хоть слово. Он просто застыл. Прошло всего пять минут с тех пор, как официант ушёл. Нам предстояло ждать ещё столько же, если не больше.

– Очнись уже. – Внезапно выпалила я. А погодя мне стало смешно, и я расплылась в улыбке оттого, что он на секунду вздрогнул от моего, разрезающего невидимую между нами стену, голоса. И на него это подействовало.

– Уснул?

– Я задумался.

– О чём?

– О будущем.

Опять наступила пауза. «Из крайности в крайность», – подумала я.

– На что ты обиделся? Я чувствую себя виноватой. Ты сегодня какой-то не такой.

– Неужели?

Он не успел ответить. Подошёл официант, уточнить: по очереди ли всё принести, но мы сказали, что лучше всё сразу, и через пару-тройку минут, расставив кое-как тарелки по всему столу, приступили к обеду. Человек может быть очень злым, когда голоден, но как только мы отправили первые кусочки пищи в наши желудки, нам показалось, что мы стали добреть на глазах. От запахов специй, соусов и сладкого, мы растворялись в теплоте и уюте, не замечая никого вокруг, будто это место принадлежало нам одним. Улыбки расплывались по лицу, и мы, как дети, уплетали всё за обе щеки. Сцена так скажем из кулинарного ужастика для голодных. Официант, наверное, был в шоке. Мы тоже были в шоке, когда доели мясо и рыбу. Вообще, есть, смешивая всё подряд, это обычное дело для меня, особенно если знать, что я люблю солёные сухарики с мороженым.

– Ты, правда, не хотел попробовать суши? – Во время еды я предлагала ему, на что он, покачав головой, что-то ответил с набитым ртом и продолжил поглощать своего бычка, наслаждаясь идеально прожаренным мясом.

– У меня аллергия на сою. Но ты ведь не могла знать. Я никогда не говорил об этом. – Я внимательно посмотрела на него.

– Ясно, я честно не знала.

– Но ты ведь их любишь?

– Иногда хочется. – Он лишь вздохнул и посмотрел на бар в другой стороне зала, где частили официанты. Тарелки опустели, но перед нами ещё лежали не съеденные десерт, заказанный им, и половина пирога, который мы уже поделили, и который оказался очень вкусным. Он попросил долить воды в чайник.

– Если хочешь, можешь и мороженое съесть, я, в общем-то, для тебя и заказал.

Он старался не смотреть на меня. Хотя раньше такого никогда не происходило. Наверно трудно говорить прямо, когда уже взрослый, кажется, что это по-детски: наивно и глупо. Наше общение раньше делало меня его ровесницей или наоборот, но мне казалось, что я всю жизнь провела с ним бок о бок. И это чувство, исходящее у меня откуда-то изнутри, оно не вызывало вопросов, не мучило меня, оно просто согревало. Я окунулась в свои короткие воспоминания, и в тот момент мне сделалось так приятно, что мозг стал улетать, но этого позволить себе я не могла.

– Давай. – Он посмотрел на меня и, наконец-то, улыбнулся.

Нам принесли чай, мы доели пирог, потом вдвоём из одной чашки съели мороженое, а когда всё закончилось, наши животы заболели от тяжести. Когда покидали ресторан, решили, что больше так объедаться не будем.

– Ты машину как поведёшь, за руль влезешь? – Я рассмеялась.

– Переварится как-нибудь. Есть два варианта: либо посидеть в машине, либо пойти погулять на набережную. Что лучше? – Я немного подумала, посмотрев на проплывающие облачка под ярким солнцем.

– Думаю, что я хочу поглазеть на твою новую машину. Поэтому нам стоит отдохнуть там. С набитым животом я не смогу сейчас куда-то идти.

Он опять улыбнулся, выставив вперёд руку, указывая вперёд и пропуская меня к железному защитнику. Настроение было, как тёплая погода, но с иногда проскальзывающим мимо прохладным ветерком.

Подходя к его навороченному авто и посмотревшись в тонированные стёкла, я, узнавая себя в своём отражении, перестала переживать из-за растрёпанной причёски, кожаных сандалий на босу ногу, тёмно-синих джинс, и обычной белой футболки, в нежно зелёную и чёрную полоску газетного рисунка. И даже показалось, что я, по ту сторону на стекле, улыбаюсь сама себе.

Машина во второй раз показалась мне родной. Усевшись поудобнее в кожаное сиденье, поправив волосы, просунув их сквозь пальцы и проведя до самого конца, собрав выпавшие и выкинув их из окна, я повернулась к нему полубоком.

– Вот откуда у тебя такие деньги? Ты ведь не якудза какой-нибудь? – Он вновь проигнорировал мой вопрос, и, протянув руку, открыв бардачок, стал разбирать хлам.

– У тебя здесь всё те же диски. Куда делась старая машина?

– Я её подарил. – Я удивилась немного, но не стала расспрашивать.

– Шутишь опять. Неужели ты всё ещё это слушаешь?

– Иногда, когда нечего делать.

– Я могу представить. Правда. Как ты садишься вечером после работы: усталый до ужаса и злой на тех, кто тебя совершенно не понимает, включаешь старый диск какого-нибудь уже давно забытого новым поколением исполнителя, и несёшься по городу, освещённому фонарями. Именно в такие моменты ты можешь чувствовать себя свободным. Я так подумала ещё в первый раз, когда ты меня подвозил, помнишь? А ведь это было как будто совсем недавно. – Я улыбнулась незаметно для себя самой. Я думала, разглядывая диски: что со мной происходит, сколько уже времени прошло? А когда договорила и повернулась к нему лицом, удивилась, увидев, что он уставился в свой руль и крепко в него вцепился.

– Что-то случилось.

– Ничего.

– Ну что опять не так, я что-то не то сказала?

– Нет, ты просто всегда говоришь всё как есть, на все сто процентов. Но если ты слишком много понимаешь, ты должна видеть людей насквозь, разве нет? Даже не знаю, как объяснить. Помнишь, когда мы первый раз встретились, ты сказала, что хорошо быть экстрасенсом? Попробуй хоть разок.

– О чём ты?

– Почему ты сейчас здесь? – Он не улыбался, не был зол, его лицо вообще не выражало сейчас никаких эмоций, но если бы удалось присмотреться к его глазам, то в них можно было заметить страх. Он боялся что-то потерять, то, что так ему было необходимо и то, о чём он совершенно не имел представление. Он смотрел в будущее в завтрашний день, но ничего там не видел. Он отвёл взгляд и завёл машину.

– Я отвезу тебя в институт, не хочу, чтобы ты опоздала.

Машина плавно тронулась с места, разрезая полосы и обгоняя встречные машины, каких было совсем немного. Я убрала все диски на место, пристегнулась, и просто наблюдала за сменяющими друг друга домами. За стеклом по тротуарам шли люди, много людей, и мне казалось, что я совершенно далеко, так далеко от них, что мне никогда не вернуться назад, оттуда, где я запутанная в своих видениях, фантазиях, не могла найти свою настоящую реальность. Всё казалось ненастоящим, каким-то выдуманным миром, где я просто продолжала играть в придуманную моим подсознанием игру.

– Помнишь, что говорила вчера? – Я загрустила и серьёзно посмотрела на него, но ничего не ответила.

Мы припарковались там же, откуда и уезжали. Место располагалось так, что вряд ли бы кто-то, кого я знаю, и кто знал меня, смог нас заметить. Лишние слухи мне были ни к чему, особенно после того, как кто-то случайно на экваторе, когда необходимо было сдавать медкарточки в деканат, узнал про мою потерю памяти в школе из-за аварии.

Я захлопнула тихонько дверь, а он оставался за рулём, опустив стекло. Обходя капот спереди, поравнявшись с ним, знала ли я, что надо было сказать? Сердце сжималось, и я ругала себя за то, что не могла вымолвить и слова, действительно того важного и настоящего слова, которое бы хоть что-то, но разъяснило между нами. Потому что я знала, что со мной происходит.

Резким порывом ветра растрепало волосы, и только я закинула руку, чтобы убрать их с лица, как перед глазами возникла хрупкая белоснежная бабочка. Порхая и борясь с потоками холодного воздуха, её уносило вдаль, прямиком на стену бетонных зданий, но она, кружась и переворачиваясь в этом круговороте, силой развернулась и строгим курсом направилась к цветущим клумбам, деревьям парка, навстречу солнечным лучам.

Страшно в это верить, но… Я улыбнулась, вдохнула поглубже и посмотрела через толстое разделяющее нас стекло. И ведь так происходило каждый раз, когда я оказывалась рядом с ним. Вот уже последние несколько месяцев. Я боялась, что проиграю, не хотела верить и не верила в это. Я рассуждала, строила логические цепочки и выводила неизвестные, уверяя себя в том, что этого просто не могло быть. Неужели я не спрошу? Мне хотелось, чтобы всё это было правдой, но разве не он постоянно говорил мне, что лучшего друга, чем я, ему не найти? И сегодняшнее его поведение, что если он всё знает, и его это напрягает? Может ли быть, что это не так, ведь я хотела бы, чтобы это было не так. Я создаю иллюзию. Зачем я вру сама себе?! Почему я молчу? Опять начала кружиться голова.

– Спасибо, вкусно было. Мы ведь с тобой никогда и не обедали вместе. – Он вышел из машины и облокотился на дверцу. Я смутилась, а он, казалось, не хотел, чтобы прощание затягивалось. – Я уже опаздываю, ещё ведь увидимся?

В глазах тускнело, я готова была упасть в обморок, но при этом ждала, что он окликнет меня, ведь мне нужны были доказательства моих собственных мыслей. Я хотела сделать это первая, но это было, как прыжок в бездну. Боялась ли я только этого и ничего больше?

Я кивнула, подняла ладонь, чтобы помахать и просто уйти. Но только я развернулась, как услышала то, что могло со стопроцентной вероятностью воссоздать в моей голове моё подсознание и обмануть меня. Но его голос разрезал тишину, нахлынувшую на меня и увлекающую куда-то далеко.

– Хорошо, когда ты рядом. Вот только…

Замерев на месте, выясняя: блеф ли это моего воображения, я оглянулась, застав его изучающим капот своей машины. Мы правда всего лишь друзья? Ни одного намёка не сделал, ничего, и что я могла думать? Не приставал, не задавал странных вопросов, ни разу со мной ни поспорил, ни поругался. Ему просто одиноко, не с кем поговорить, пока работа закинула его в этот город? Но я ждала этих слов, я хотела поверить, и по венам потекли тоненькими волнами струйки тёплой крови.

– Что?

– Ты.

Всего в нескольких метрах, он не смотрел на меня и ему было сложно говорить, словно что-то стягивало горло и мешало выходить словам наружу.

– Что я?

– Нет, я про то, почему ты всегда одна? – Мои ожидания распадались на мелкие кусочки.

– Наверное рыба была не свежая. – Я рассмеялась, наигрывая веселье. Что я себе ещё напридумывала? Может это побочное действие моей потери памяти, которая сильно сказалась на мир в моей голове, который, в свою очередь приспособился создавать для меня альтернативные реальности, закрывая пробелы и восстанавливая недостающие пазлы картинки.

– Ты никогда меня об этом не спрашивал.

– А сейчас спрашиваю.

– Что я должна тебе ответить?

– Разве такое может быть, тебе никто не нравится? – Я стояла, не двигаясь с места. Впервые он говорил со мной не о чувствах в абстракции, не обсуждал кого-то, не рассуждал об отношениях людей: прошлых, настоящих и будущих, а обращал вопрос конкретно на меня.

– Зачем тебе это?

– Я уезжаю сегодня, и просто хочу знать.

– Уезжаешь?

Он внимательно посмотрел на меня, и в тот же момент сел за руль, выводя машину с парковки, равняясь со мной. Стекло всё также было опущено. Положил руку поверх, уткнулся подбородком в неё, и посмотрел на меня сверху вниз, улыбаясь грустными глазами.

– Хочу, чтобы ты обо мне помнила. Не забывай, ладно? – А дальше он помахал, а я ещё долго стояла, смотря вслед уезжающей машины.

Время застыло на месте. Его машина всё никак не могла скрыться за поворотом. Что это было, то, что он сказал? Я никогда не задумывалась о том, что он может уехать вот так. Но ведь он ничего мне не обещал, ничего не говорил, и даже то, что ему нравится, когда я с ним – ничего не значит. Но что если все же я не выдумала эту реальность, что если я права? Если это не сны, а просто страх, который сбил меня с правильного пути? Мы общались как друзья, разговаривали, потому что нам было не с кем поговорить, занимали время, которое нам было некуда деть, и не с кем провести. Неужели всё на этом и закончится? Как в поезде? Всё вернётся назад, туда, с чего всё началось. И по новому кругу, опять сначала?

– Подожди! – Я побежала вдогонку, не зная, что я делаю и зачем, просто побежала до самого поворота. Машина стояла и ждала нужного знака светофора. Он мог уехать в любой момент, он мог не остановиться, мог не заметить. Обежав две машины до него, я остановилась у окна. Он услышал и опустил стекло.

– Зачем ты бежала? – Я не знала, что сказать, как объяснить. В горле пересохло, а на глаза наоборот наворачивались слёзы. Быстро порывшись в сумке, я извлекла из нее тетрадь. Толстую тетрадь в твёрдой чёрной обложке. Оставалось несколько секунд до зелёного сигнала, я быстро просунула её через окно ему в руки. Почему именно сегодня она была со мной, было загадкой. Утром, даже не задумываясь зачем, я положила дневник в сумку.

– Я помню, что говорила вчера. Я не знаю, зачем люди ведут дневники, но прочитав, обещай, что вернёшь, потому что я буду ждать!

Это было последнее, что я сказала ему, а потом просто развернулась и быстрым шагом зашагала прочь. И вот тогда, в тот момент я захотела, чтобы он скорее уехал.

Сзади раздался звонкий сигнал машин, кто-то резко нажал педаль газа. В конце проулка я всё-таки обернулась. Никого. Он уехал вместе с моим дневником, с моей жизнью, моими вопросами, ответы на которые я пока не нашла. Я доверила ему все свои мысли, последние восемь лет своей жизни и тот год, когда появился он. А потом – осталась одна.