Читать книгу Два мира. Свой мир надо выстраивать так, чтобы защищались другие? - Мирова Я, А. Я. Миров - Страница 9

– Ром, ну давай на ужасы, а? – Бунин с надеждой пробасил за плечом. – Вон и девчонки согласны.

– «Девчонки»? А ты быстро адаптируешься, Вася.

– Ну а чё? Нормальные же.

– Ну нормальным же «девчонкам» ужасов хватило вчера в твоём кабинете.

– Ну посмотри на афишу. Явно же… фигня.

Тот редкий случай, когда целиком и полностью правда на стороне капитана Бунина, но Она сказала, что выбрала бы комедию. Значит мы все пойдём на комедию.

Штурмовавшие приступы мигрени плавно вошли в фазу штиля, вернув способность анализировать. В машине казалось, что это ошибка. Было принято неверное решение. От чего головная боль превратилась в оркестр невыносимых ощущений. Но это была весьма преждевременная капитуляция.

– Ну где они? Через две минуты фильм уже начнётся, – Вася смотрел по сторонам, периодически непроизвольно жонглируя набранными в буфете аксессуарами посетителей кинотеатра.

Пакеты с попкорном и разномастные бутылки с водой так и норовили покинуть крепкие объятия капитана Бунина.

– Я надеюсь, ты деньги с них не взял за вот это вот?

– Ты совсем? – Вася обиженно схватился за особенно резвый пакет кукурузы, – Конечно, не взял. А они предлагали. Настойчиво!

Он так похож на ребёнка: нелепый симбиоз внутренней инфантильности и внешнего возрастного налёта. Хотя почему «похож»? Он самый что ни на есть истинный представитель выросших детей. Выросших, но не повзрослевших.

С их точки зрения, каждый может стать взрослым – это вопрос времени. Однако, они упускают тот факт, что далеко не каждый может перестать быть ребёнком – это уже вопрос самоорганизации. Интеллектуальной гигиены, если будет угодно. Целенаправленный поиск и устранение любых недостойных взрослого человека конструктов. Обида, неуверенность в себе, грусть-печаль-тоска и иже с ними. Всё, что делает тебя слабым и беспомощным. Всё, что делает тебя ребёнком в этом взрослом мире. Не смотря на то, что население в большинстве своём – это жалкие и несчастные дети, пусть получившие паспорт и окончившие такие же ненужные, как они сами, ВУЗы, мир не перестанет быть взрослым. Как церковь не перестает быть святыней, не смотря на миллионы грешников, пылящих своим псевдо раскаянием на иконостасы.

Только взрослый человек может управлять этой вереницей плачущих о несправедливости жизни седеющих и дряхлеющих детей. Всё просто – ты или ведомый, или ведущий. Любая слабость – это верный признак того, что ты ещё ребёнок, а значит ешь, спи и испражняйся. И слушай взрослых. Это всё, на что ты можешь рассчитывать в этом мире.

Если ты взрослый, ты можешь позволить себе только одну слабость – ненависть к сильному. Ненавидеть слабого – это пустая трата души. Ненавидеть сильного – это становиться сильнее самому, обретая нужные качества, чтобы в последствии он тебя ненавидел, как символ своего поражения.

– Девчонки, а мы уж думали, что вы сбежали, – приветливый голос Васи заставил вздрогнуть задремавшую было билетёршу.

– Не надейся, – Котова выхватила ведро попкорна из мужественных рук Бунина.

– Билетики, – пришла в себя охранительница кинопространства.

Привычно надорвав край каждого картонного квадратика с названием фильма и временем сеанса, работник кинотеатра отошла в сторону, уже в спину бросив не менее привычное «приятного просмотра».

Полупустой, полутёмный и полукомфортный зал. На большом экране забегали анонсы предстоящих благодарному зрителю киношных удовольствий – череда полуреальных событий с полуталантливыми людьми.

Погасший свет ознаменовал начало того самого приятного просмотра с тем самым, чем смог порадовать буфет.

Традиционный европейский сценарий традиционной европейской любви мужчины и женщины. Безмятежная жизнь до, волнующий момент встречи и счастливое существование после. Курьёзные, по видению сценаристов, ситуации, заставляющие зрителей давиться попкорном от смеха, грустная музыка когда «ой, нет, не получается» и счастливый финал поцелуев в фате и смокинге. Детское кино для детского мышления.

Хотя, что могут знать дети о любви? Для них любовь – это пассивная данность. Это при условии, что их родители являются истинно взрослыми. Родители-дети любить не умеют, они умеют только воспринимать эту самую любовь, как пассивную данность. Воспринимать, но не генерировать. Получать, а не воспроизводить. Любовь – это не розовые фигурки, символизирующие человеческий орган, так подверженный инфарктам. Любовь – это осознанное принятие равного.

Осознанное.

Равного.

Даже если это твой ребёнок. Ты должен растить его как взрослого с малых лет, чтобы он не вырос ментальным младенцем.

В любом другом случае любовь – это дополнительная зона уязвимости. Очередной душевный конструкт, делающий тебя слабым и зависимым. Слабым перед ней и её бестолковыми подружками с их невероятно ценным мнением о тебе. Зависимым от её «да, я согласна» и «нет, у меня голова болит».

Если ты встретил Её, но она в своём развитии не перешагнула порог взрослого, ты должен сделать её равной. На столько равной, на сколько женщина может быть равной мужчине. Если ты, взрослый, её выбрал, значит в твоих силах сделать всё, чтобы вы были вместе. Вместе и на равных. Ты дашь ей всё необходимое. Если ты сам взрослый. Ты построишь нужные декорации и поселишь в них нужных актёров.

Если ты сам взрослый – ты можешь всё. В этом взрослом мире ты можешь абсолютно всё.

Если ты сам взрослый.

Титры. Свет. Пустые картонные ведра из-под кукурузы. Довольные зрители довольно быстро покидают ранее арендованные сидения.

Она встала.

Она улыбается.

Интересно, что она думала, глядя на это традиционное мыслеизвержение традиционно-европейских детей?

– Как вам фильм, Марселина Андреевна?

– Бывало и лучше, Роман Дмитриевич. Мне казалось, мы уже как-то переходили на ты?!

– Да имя у тебя сложное, – Вася грузно поднимался со своего кресла. – К тебе реально проще обращаться по имени отчеству. А раз по имени отчеству, то на вы.

– Мася – это так сложно для тебя? – Котова стряхивала с джинсов крошки былой кукурузной роскоши.