Читать книгу Танго алого мотылька - Морвейн Ветер - Страница 13

Честер Торренс просидел в приёмной шефа отдела по борьбе с трафиком и торговлей людьми Интерпола порядка двух часов, прежде чем тот, сам же и вызвавший его на ковёр, соизволил пустить лейтенанта в кабинет.

За это время Честер Торренс успел обдумать все события последних недель и все свои косяки, вплоть до одного.

Взяток он не брал, с преступниками договариваться не любил – хотя и делал это, если иначе добраться до главного подозреваемого не мог.

Он работал в этом отделе восемь лет – с тех пор как был переведён сюда из местного департамента полиции Швейцарии, и шесть лет из этих восьми дамокловым мечом висело над ним дело о трафике живого товара в Азию и Америку, который, как сильно подозревал Торренс, на европейском участке контролировал сын шотландского миллионера Костера Мерсера Рей Мерсер.

Младший сын не ладил с отцом и ничего, кроме скромного содержания, которого едва ли хватило бы, чтобы вести студенческую жизнь в Кембридже, никогда не получал.

Единственным прибыльным подарком Костера младшему сыну стал отель в Эмиратах, на котором тот должен был учиться вести дела. Всё остальное, насколько представлял себе Торренс отношения в этой семье, уже сейчас фактически получил Брюс Мерсер – старший сын.

Не имея практически ничего, Реймонд Мерсер за прошедшие без малого десять лет сколотил небольшую, но крепкую межнациональную империю по торговле недвижимостью – и это был лишь самый крупный его проект. В остальном он по большей части занимался ерундой: создал центр профилактической медицины в Греции, модельное агентство во Франции, какое-то время занимался фотографией и содержал яхт-клуб.

Ни одно из его дел не приносило столько денег, столько он тратил в год. Даже прибыль от продажи недвижимости тут же уходила в оборот.

Однако Рей Мерсер имел яхту, три особняка, две квартиры и пять машин. Небольшой штат прислуги и такое количество охраны, какой хватило бы, чтобы совершить переворот в маленькой Латиноамериканской стране.

Хотя недавняя проверка показала, что декларации со внутренними документами сошлись, в чистоплотность этого бизнеса Торренс не верил ни на грош. А в сочетании с количеством бесследно пропадавших кругом Мерсера-младшего людей создавался один большой вопрос.

Доказательств причастности к исчезновениям или связей Реймонда Мерсера с другими дилерами Торренс, тем не менее, до сих пор не нашёл. Мало того, люди Мерсера всегда предоставляли то разорванные контракты со стороны моделей, то просто выдержки из приказов о разрыве договоров вследствие сорванных по непонятным причинам съемок опять же самими моделями. Точно такие же прерванные договора, однако, нашлись и с теми, кто никуда не пропадал, что вполне соответствовало поведению большинства моделей – приглашения так и сыпались соблазнительным и ухоженным девочкам, мало кто из них вспоминал о дисциплине в агентстве. Популярность и красивая жизнь кружили голову.

Когда дверь кабинета открылась, и оттуда послышался раздражённый голос полковника Эшвила:

– Торренс! Ко мне! – он как раз обдумывал, может ли этот вызов иметь отношение к самому крупному и самому провальному его делу.

Поднявшись с кресла, Торренс вошёл в кабинет и занял место для посетителей. Полковник Эшвил остался сидеть по другую сторону массивного директорского стола. Он делал вид, что полностью погружён в бумаги, но от взгляда Торренса не укрылось, что тот то и дело поглядывает на него.

– Начать с главного или издалека? – наконец поинтересовался шеф.

Вопрос, очевидно, был риторическим, потому что не успел лейтенант дать на него ответ, как лежавший сверху листок полетел к нему.

– Это что?! – с холодной яростью спросил, приподнимаясь над столом, шеф.

Торренс едва успел поймать листок и поднести к глазам.

– Это результат проверки жалобы… – он замешкался, вчитываясь в собственную фамилию, и замолк, – сэр, – растерянно закончил он.

– Какой догадливый, – ядовито заметил полковник, – хорошо, что отдел внутренних расследований прислал копию мне, прежде чем огласить результаты предварительного расследования. Я просто хочу спросить, – шеф наконец поднялся и, обойдя стол, приблизился к нему, – кто сказал тебе, что ты можешь устраивать погром в офисе одной из крупнейших в Европе корпораций по торговле землёй?

Торренс молчал, понимая, что и на этот вопрос нет смысла отвечать.

– Шесть грёбаных лет, Торренс, ты делаешь мне мозг. Ты строишь из себя детектива из американских боевиков – вот только результата я не вижу, как бы ни смотрел.

– Было очевидно, что он…

– Молчать! – рявкнул капитан и ударил кулаком по столу. – Мне надоело, Торренс. Ты можешь подать рапорт об увольнении сам. Или я подам его за тебя.

Торренс помолчал.

– Вы шутите, сэр? – уточнил он.

– Я тебя предупреждал, Торренс. У меня без тебя хватает проблем.

– Но я же…

Эшвил поднял руку, демонстративно отгораживаясь от него.

– Это не угроза, Торренс. Это факт. К вечеру рапорт будет у меня на столе – или я по факту проверки внутренней службы буду вынужден уволить тебя в соответствии с превышением служебных полномочий. И тогда ты сможешь устроиться на работу разве что уборщиком в кафе.

Торренс продолжал недоверчиво смотреть на него.

– Я работаю здесь шесть лет… – медленно произнёс он.

– Уже нет. Вон.

Постояв ещё с полминуты, Торренс развернулся на каблуках и двинулся прочь.

«Дерьмо», – подумал он. Что делать дальше – Торренс не знал. Ничего, кроме как вести расследования, не умел. И при этом отлично понимал, что карьера частного детектива романтично выглядит только в американском кино.

Последние мысли и стали катализатором решения пойти в бар и напиться так, чтобы звенело в ушах, чем и занялся Торренс, едва обещанная бумага легла начальнику на стол. Выходя он не обратил никакого внимания на мужчину в коридоре, задумчиво глядевшего ему в спину.

Не было ещё и шести часов, когда он заказал первый стакан, а к восьми Торренс уже ничего не соображал.

Потому он не удивился, когда к нему подсел крупный мужчина лет на пять постарше его и спросил:

– Расстался с женой?

– Нет, я не женат, – машинально ответил Торренс.

– И даже девушки нет?

Торренс покачал головой.

– Это хорошо, – почему-то сказал мужчина и снова предположил: – работу потерял?

Торренс в удивлении воззрился на него, а тот издал сухой смешок.

– Есть кое-какое дело для кого-то наподобие тебя.

Визитка легла перед Торренсом на стол.

– Позвони, когда будешь в состоянии соображать.

Мужчина встал и, выйдя из-за стола, затерялся в толпе.

Утром Торренс долго разглядывал визитку, служившую единственным доказательством того, что всё случившееся – не сон.

Однако на прежней работе его явно никто не ждал, и где искать новую – он всё так же не знал.

Решившись, Торренс наконец набрал номер, и ему ответил приятный баритон.

Мужчина назвал адрес и сказал, что будет ждать до трёх часов.

Умывшись и слегка восстановив способность мыслить, Торренс направился туда, где его ждали для собеседования.

После краткого обмена любезностями мужчина взял стикер и, написав на нём сумму, перевернул белой стороной вверх. Затем щелчком отправил в путешествие по столу.

Торренс поймал бумажку и прочитал сумму, которую раньше получал за пару лет.

– Надеюсь, это вас устроит? – спросил тот.

Торренс нахмурился.

– Что нужно делать?

Теперь на стол перед ним легла фотография Рея Мерсера.

– Узнать об этом человеке всё. Начиная от цвета пелёнок, в которых он испустил первый крик, и заканчивая тем, кого он трахал в прошлый четверг.

– Узнать всё и…

– Пока больше ничего. Когда я получу достаточно сведений, мы обсудим второй этап.

Рей провёл кончиками пальцев по спине своей пленницы, и та прогнулась навстречу.

Первую неделю после того, как Рей спровоцировал её на маленькое представление, Кирстин была очень зла. Снова не подпускала к себе никого и почти не ела.

Рей распорядился снотворного больше ей не давать – как и наркотиков вообще.

А фильмы BBC по утрам на некоторое время заменил на эксклюзивное видео, которое сам смотрел перед сном.

С лёгкой усмешкой Рей наблюдал через стекло, как Кирстин зачарованно смотрит на себя саму, прогнувшуюся на экране изящной дугой – и чувствовал, как утопает в ней.

А Кирстин, в первое мгновение пришедшая в ярость от самого факта, что камера запечатлела её позор, через некоторое время сосредоточилась на картинке и обнаружила, что та затягивает её.

Мастер был прав – это было красиво особенной, извращённой красотой.

Она видела свои собственные волосы, отросшие и теперь достигавшие шеи, разметавшиеся по простыням. Видела, как её же пальцы – тонкие и длинные, проникают между стройных ног.

Видела, как выгибается спина девушки на экране – и не верила, что это она сама.

Не было в этом видео ничего похожего на то, другое, которое прежний мастер показывал ей. Оно не вызывало тошноты – напротив, хотелось ещё и ещё.

При этом все последующие дни к ней никто не заходил.

Кирстин сама уже мечтала о том, чтобы Мастер пришёл, коснулся её, заговорил – и в то же время всё сильнее ненавидела саму себя за то, что такие мысли вообще посещают её.

Столько лет она избегала любых отношений, не желая чинить насилие над собой – чтобы теперь так легко поддаться этому человеку, лицо которого по-прежнему скрывала маска.

Но стоило Мастеру наконец зайти в камеру, Кирстин едва не бросилась ему навстречу.

– Маска! – Мастер протестующе поднял руку перед собой, заметив, что Кирстин готовится соскочить с кровати.

Кирстин замешкалась. В последний раз окинула взглядом едва различимый в темноте силуэт и, зажмурившись, надела маску на лицо.

– Руки, – последовал следующий приказ.

Кирстин послушно вытянула руки над головой.

Мастер приблизился. Закрепил руки Кирстин лентами и провёл кончиками пальцев по бокам. Кирстин тут же почувствовала, как разгорается пламя внизу живота.

– Как ты это делаешь? – выдохнула она.

Мастер ничего не ответил. Взяв Кирстин за пояс, рывком перевернул на живот, так что Кирстин охнула от неожиданности, и тут же вздёрнул, заставляя встать на четвереньки. Прошёл ладонями по спине – вверх и вниз.

– Скажи, Кирстин, тебе любопытно?

Кирстин молчала, не понимая смысла вопроса. От возбуждения сознание снова слегка затуманилось, но Мастер тут же дал подсказку.

Он накрыл рукой сначала одну её ягодицу, потом другую и медленно развёл. Потом наклонился и подул в раскрывшуюся щель.

Кирстин испустила тихое: «Ох…» – и подалась навстречу ему.

– Хочешь, чтобы я вошёл?

Кирстин закусила губу и покраснела. Промежность запульсировала, отвечая за неё – но в голове мгновенно вспыхнуло отвращение к самой себе.

– Нет… – слабо возразила она, но, услышав свой голос, не поверила ему сама.

Мастер негромко и мелодично рассмеялся, потянувшись над головой Кирстин за каким-то тюбиком.

– Есть люди, у которых «нет» означает «да, но потом». Хочешь, чтобы я отнёс тебя к их числу, или всё-таки будешь честна со мной?

Пальцы Мастера скользнули по ложбинке, и Кирстин испустила судорожный вздох.

– Это ненормально, – выдавила она.

– Глупый детский страх, – констатировал Рей за её спиной, – тебе понравится, – и, не дожидаясь ответа, он скользнул одним пальцем внутрь.

Кирстин была не готова, и щёлочка не успела сжаться, но тут же мышцы обхватили палец Рея и ощущения стали лишь сильней.

– Не надо… – попросила она и качнулась к нему, снова ощутив внутри подозрительный зуд.

Рей вынул палец опасаясь навредить и провёл по складочкам, почти не проникая между них.

Кирстин выдохнула ещё раз. Внутри пылала жажда, какой она ещё не знала. Тело требовало продолжения. Палец Рея ни в какое сравнение не шёл с тем прибором, который в неё вставляли до сих пор. Он был живым и мягким и, казалось, изучал её – только её. Это было странное ощущение, которое она не могла объяснить.

Кирстин подалась навстречу его руке и тут же застонала, когда Рей сдавил тугой бугорок и оглушающая волна удовольствия накрыла пленницу с головой.

– Что ты сделал со мной? – выдохнула она. – Ты что-то мне дал?

Снова негромкий мелодичный смех.

– Как бы я мог? – спросил Рей. – Ты же меня не подпускаешь к себе.

Кирстин замолкла, хотя слова Мастера и не убедили её.

А Рей медленно продолжал ласкать её. В Кирстин было жарко и туго, но эти ощущения Рей хорошо знал и без того. Он чувствовал их только пальцами – и собственным набухшим членом ещё чуть-чуть.

Другое, непонятное ощущение, накрывало Рея с головой с каждым толчком, с каждым движением бёдер Кирстин ему навстречу.

Названия этому чувству Рей не мог подобрать. Оно было пронзительным и звенело как перетянутая струна, протянувшаяся между ним и девушкой, которую он должен был обучать.

Кирстин толкалась навстречу, покорная и мягкая, как пластилин.

Свободной рукой Рей продолжал оглаживать её по бокам и зачарованно наблюдал, как движется гибкое тело в темноте.

– Хочешь кончить? – спросил Рей, и если бы не модулятор, в его голосе прозвучал бы хрип.

– Нет! – отчаянно выдохнула Кирстин и сильнее прижалась к его руке.

– Нет, так нет, – Рей убрал пальцы и замер, тяжело дыша. Он молчал, выжидая, когда сердце восстановит свой ритм. – Как ты чувствуешь себя в последние дни?

Кирстин, кажется, тоже не сразу сообразила, в чём заключался вопрос.

– Хорошо, – растерянно сказала она. Потом резко перевернулась, как будто хотела заглянуть Рею в глаза – хотя повязка и скрывала по-прежнему её лицо, – вы держите меня взаперти. Здесь сутками темно, и мне порой кажется, что я ослепла. Я с ума схожу, не могу спать…

– Тебе нужно куда-то тратить энергию, – перебил её Рей, – из-за безделья и скуки ты не можешь уснуть.

– Да… – сказала Кирстин, хотя описанное Реем состояние лишь на одну десятую отражало то, что происходило у неё в голове.

– Я распоряжусь принести тебе тренажёр, – сказал Рей. Пододвинул столик с едой, который привёз с собой, к Кирстин, и сказал: – ешь.

А потом развернулся и вышел прочь.

Невидящим взглядом он обвёл стоявших за стеклом людей и сглотнул.

– Завтра оставите нас вдвоём, – глухо сказал он, – вы слышали про тренажёр.

Только после этого он снял маску и двинулся прочь.

В тот вечер Рей не сразу отправился домой – долго гулял по аллеям, пытаясь разобраться в том, что творилось у него в душе.

Но даже свежий воздух ничего не изменил – вернувшись в спальню, он так и не смог уснуть. Перед глазами всё стояло изящное тело Кирстин, прогибавшееся в его руках.

Издав хриплый рык, Рей перевернулся на другой бок и накрыл голову подушкой – но и это не помогло.