Читать книгу Не жилец - Н. С. Быстрова - Страница 6

Обычно неотъемлемыми спутниками Santo sem Esperança были тишина и покой, но с тех пор, как в загородной вилле бизнесмена поселилась его мать, о размеренной жизни позабыли все, в особенности прислуга. Элина Павловна считала себя крайне разносторонней личностью, очень любила почитывать научную, псевдонаучную и околонаучную литературу, волшебным образом суммировала в голове всю полученную информацию, извлекала из неё понятный только себе вывод и всеми способами старалась изменить мир вокруг, дабы он соответствовал реальности, сформировавшейся в воображении дамы. Главным секретом своей привлекательности и неиссякаемой молодости Элина Павловна считала отнюдь не труды лучших косметологов и хирургов мира, а исключительно правильное питание, ключевые постулаты которого с каждым новым её визитом претерпевали изменения, а то и вовсе противоречили друг другу. Так, n-ное количество лет назад женщина здорово налегала на мясо, естественно, только лишь ради сохранения девичьей фигуры, но вскоре прочла чьи-то исследования о вреде подобной пищи и наотрез от неё отказалась. Следующий год своей жизни Элина Павловна целиком и полностью посвятила изнурительным физическим нагрузкам, параллельно приобретя зависимость от энергетических напитков, и лишь после затянувшейся лекции о смертельной опасности подобного сочетания от главного врача одной из швейцарских клиник исключила из своего рациона и кофеин, и таурин, не забыв вычеркнуть из ежедневного расписания и личного тренера. По последнему она, впрочем, особо и не тосковала. Так, постепенно-постепенно, у Элины Павловны обнаружились непереносимости лактозы и глютена, а новым врагом стали трансжиры. Поскольку женщина была из тех, кто жаждет знать о неприятеле всё, она с очередным приливом фанатизма набросилась на все доступные и недоступные научные труды, доведя себя до такого невротического состояния, что буквально чуть не испытала анафилактический шок, когда заглянула в холодильник своего сына. А не заглянуть заботливая мать семейства просто не могла. В ту же секунду под громкий рёв сирены, периодически переходивший во всхлипывания, из запасов Santo sem Esperança полетели в мусорку все продукты, не соответствовавшие представлениям Элины Павловны о правильном питании. Та часть прислуги, что не догадалась спрятаться или сымитировать более важную деятельность, была вынуждена то помогать утончённой даме, то утешать её, то оправдываться за нерадивых хозяев.

– Мой внук! – прогремело посреди солнечной кухни. – Никогда этими отбросами питаться не будет!

Вики сидела в столовой, изо всех сил стараясь сконцентрироваться на кусочке шоколадного торта, оставшаяся часть которого, по скромным предположениям девушки, уже была размазана по полиэтиленовому мешку для мусора. «Спокойствие, только спокойствие, – мелодично прозвучал внутренний голос, – ей явно нужен конфликт, но она его не получит. Просто мило улыбайся и со всем соглашайся, ты ведь сможешь, правда?» Утреннюю идиллию очень некстати разбавил своим ехидным шипением Жан, подкравшийся к Виктории с чашкой чёрного кофе:

– Ты разве не собираешься ей сказать, что внука не будет, ты просто жирная?

Нервная улыбочка сеньоры медленно поползла вверх, комок любимого десерта чуть не застрял в горле.

– Нет, пока не собираюсь, – на выдохе произнесла она настолько вежливо, насколько в принципе могла себе позволить, – пусть хоть на что-то отвлечётся от своего горя.

В столовой впервые за долгое время раздался тихий смех. По проницательному взгляду Жана Виктория поняла, что и ему Виктор успел пожаловаться на свои, мягко говоря, напряжённые отношения с матерью.

– Ну в любом случае эти перемены пойдут тебе на пользу, – прошептал Жан, откинувшись на спинку стула и переведя взор на блюдце с десертом, – ты ешь, ешь быстрее. Скоро в доме ничего кроме бананов и кокосов не будет, вот увидишь.

Не успел юноша предостеречь свою названную тётушку, как тут же на кухне всё стихло. Жан мгновенно подался вперёд и очень тихо затараторил:

– Беги! Я тебя прикрою!

Виктория смогла наградить своего «доброжелателя» лишь снисходительным взглядом. Подобного рода унизительное ребячество давно, по её мнению, вышло из моды и не соответствовало ни возрасту, ни статусу заядлой сладкоежки. В коридоре же раздались уверенные и размеренные шаги, гулким звоном невысоких каблуков отражавшиеся от толстых стен. Виктория поймала себя на мысли, что возможно именно этот марш являлся её супругу в самых страшных кошмарах, а не какие-то там криминальные разборки, о которых он, по обыкновению, иногда рассказывал прямо спросонья в тщетных попытках усмирить любопытство благоверной.

– Я подумала, – начала Элина Павловна, застряв в дверном проходе, скептически осматривая столовую, – и решила. Нужно сделать тут ремонт.

Вторым новым увлечением матери бизнесмена было учение о том, что каждый цвет влияет на психику человека тем или иным способом. Бежевые и белые стены Элину Павловну совершенно не устраивали.

– У этого дома нет своего стиля, понимаете? – продолжила она, вальяжно пройдясь по комнате. – Это же столовая! Она должна вызывать аппетит! А в спальнях всё должно вести к успокоению, умиротворению. А что у вас? Кто вообще занимался дизайном и декором?

Виктория приняла бы близко к сердцу попытку свекрови уколоть, если бы и правда посвятила всю себя уюту в вилле, но не тут-то было.

– Ваш сын, – чуть ли не давя абсолютно искреннюю слезу, тихо молвила она.

– И куда же ты смотрела, милочка? Нет! – твердо отчеканила Элина Павловна. – Мой внук в таких условиях жить не будет! Стены надо перекрасить! И найти самую подходящую комнату для детской!

Элина Павловна быстро собрала вокруг себя небольшую делегацию из прислуги и громким маршем прокатилась по всему поместью, не стесняясь делиться с непросвещёнными своими глубокими познаниями в типичности человеческой психики и том, что такое на самом деле атмосфера в доме и какой ей следует быть, по мнению учёных, астрологов и священников. Лучшей детской, по соображениям будущей бабули, должен был стать малый тренажёрный зал, некогда сооружённый для Виктории рядом с её спальней. Элина Павловна тут же отдала приказ немедленно вынести весь инвентарь, постелить экологический деревянный пол и окрасить стены в приглушённо-синий цвет.

– Мебель может быть белоснежной, – снисходительно объявила мисс Браун-Болл, – кажется, это любимый цвет моего сына. Ему приятно будет проводить здесь время вместе с моим внуком.

Круг почёта, как и положено было, завершился у главного входа и прилегавшей к нему гостиной. Элина Павловна грациозно развернулась к своим слушателям в форме и тоном, свойственным преимущественно экскурсоводам, продолжила:

– Значит, смотрите. Это главное помещение данного дома. Именно оно задаёт настроение и располагает к себе гостей. Здесь ни в коем случае нельзя ошибиться с оттенком! Нужно что-то тёплое, но строгое. Пока ничего не меняем, я посоветуюсь со своим цветотерапевтом.

Женщина задумалась на мгновение и даже не заметила, как с характерным рёвом у парадного входа припарковался автомобиль. С особой элегантностью захлопнув дверь своего мустанга, водитель ловко бросил ключи в руки вышедшего покурить дворецкого и с нагловатой ухмылочкой взлетел по крыльцу. К удаче таинственного гостя в дорогом костюме, массив под красное дерево не успел захлопнуться, что дало мужчине ещё пару баллов для эффектного появления. По-хозяйски войдя внутрь, галантно сняв шляпу, господин Богданов распростёр свои руки для приветственного объятия и приятным баритоном вывел Элину Павловну из её дизайнерского транса, пристальным взором охватив сбившуюся в кучку прислугу.

– Неужели здесь наконец-то кто-то наведёт порядок?

Дама в изумрудно-зелёном костюме расплылась в очаровательной улыбке, грациозно повернулась к гостю и, слегка его приобняв, радушно чмокнула трижды в щеку, после чего чуть отстранилась, не отпуская мужчину от себя, слегка придерживая его за локти. Уставшие ещё до обеда работники с упоением наблюдали за дивным танцем двух стройных лебедей.

– Алёшенька, – настолько мягко и даже нежно ответила Элина Павловна, словно общалась с ближайшим родственником, сыном или племянником, а вовсе не с человеком, знакомым только по телефону и деловой переписке прежде и лишь с недавних пор лично, – ты же знаешь, я могу только руководить и немножечко наставлять, не более. Я не хочу вмешиваться в дела и быт молодых, но, думаю, они непременно оценят мои старания. Хотя… – женщина с толикой грусти во взгляде наигранно отвернулась от собеседника, как это часто делали героини её любимых мыльных опер, и тут же продолжила фразу. – Если не они воспылают благодарностью за мои труды, то, может, хоть Браун младший со временем поймёт, по чьей инициативе ему с детства прививался вкус.

Ни один мускул на лице молодого человека не дрогнул и не выдал его, мягко говоря, негодования. Элина Павловна же была слишком занята своим собственным театральным представлением, чтобы по достоинству оценить выдержку господина Богданова. Вскинув тыльную сторону ладони ко лбу, женщина приняла максимально страдальческий вид и тихим похоронным голосом объявила:

– Прошу меня извинить. Я слишком устала, – следующая фраза была небрежно брошена в сторону горничной, – принесите, пожалуйста, мятный чай без сахара в мои покои.

Элина Павловна наградила гостя мимолётным взглядом и, прежде чем окончательно раствориться в полумраке дворцового лестничного пролёта, на пару секунд задержалась у тяжёлых бархатных гардин насыщенно-кровавого цвета и томно произнесла:

– Кто-то никак не закончит трапезу. Я, конечно, понимаю, что питается она теперь за двоих, но, пожалуйста, поговори с ней о качестве пищи. Мне не хотелось бы иметь внука диабетика из-за того, что его мать слишком налегала на сладкое во время беременности. Конечно, было бы лучше, если бы я, как более опытная в этом деле мать, дала ей совет. Но знаете, я так боюсь скандалов. А Викусечка такая вспыльчивая. Как бы мои нервы всё это выдержали…

Алекс тактично кивнул в ответ, проводил женщину взглядом и, лишь когда гулкое цоканье её каблуков стихло, немедля направился в столовую.

– Никто не предупреждал меня о том, что на нашей шахматной доске появятся новые фигуры, – тихо бросил он вместо приветственной фразы, которую не смогло бы не вставить его обаятельное и вежливое альтер-эго, будь в комнате хоть кто-то посторонний.

Две пары глаз уныло отвели свои взоры от смартфонов. «Кто бы говорил, – свирепо шипел внутренний голос Виктории, – сам обещал никого не приглашать!»

– Что молчите? Что вы тут учудили?

Жан первый поддался на провокаторский тон строгого учителя:

– Да ничего. Просто кто-то беременен трюфелями и тортами, а некоторые принимают это за настоящий плод.

Алекс еле подавил смешок. Более расслабленные и открытые люди в подобных ситуациях обычно облегчённо вздыхают, заметно меняются в лице, стирая признаки напряжённости и недоверия, но господин Богданов был юристом с большим опытом. Первое, чему его научили университет и практика, – всегда находиться в режиме игрока в покер. Не просто скрывать любые эмоции, но тщательно их подавлять, дабы они не затуманивали глас здравого рассудка. Только холодный расчёт и крепкая хватка привели юного сорванца к успеху и стали его вечными талисманами в сложном мире выгоды и законов. Поэтому даже в тот момент, когда опасения молодого человека по поводу скрытой от него игры г-жи Браун не подтвердились, он не смог себе позволить ни секундного релакса.