Читать книгу Диалектика капитала. К марксовой критике политической экономии. Процесс производства капитала. Том 1. Книга 2 - Н. В. Сычев - Страница 17

По словам К. Маркса, капитал не изобрел прибавочного труда, поскольку последний имеет место всюду, где часть общества обладает монополией на средства производства. Вследствие этого любой работник, свободный или несвободный, должен присоединять к рабочему времени, необходимому для содержания его самого, излишнее (прибавочное) рабочее время, чтобы произвести жизненные средства для собственника средств производства, независимо от того, будет ли этим собственником афинский аристократ, этрусский теократ, римский гражданин, норманский барон, американский рабовладелец, валашский боярин, современный лендлорд или капиталист. Впрочем, совершенно очевидно, что если в каком-нибудь обществе «преимущественное значение имеет не меновая стоимость, а потребительная стоимость продукта, то прибавочный труд ограничивается более или менее узким кругом потребностей, но из характера самого производства еще не вытекает безграничная потребность в прибавочном труде. Ужасным становится чрезмерный труд в древности в тех случаях, когда дело идет о добывании меновой стоимости в ее самостоятельной денежной форме – в производстве золота и серебра. Насильственный труд, убивающий работника, является здесь официальной формой чрезмерного труда. Достаточно почитать Диодора Сицилийского. Однако это исключения для древнего мира. Но как только народы, у которых производство совершается еще в сравнительно низких формах рабского, барщинного труда и т. д., вовлекаются в мировой рынок, на котором господствует капиталистический способ производства и который преобладающим интересом делает продажу продуктов этого производства за границу, так к варварским ужасам рабства, крепостничества и т. д. присоединяется цивилизованный ужас чрезмерного труда. Поэтому труд негров в южных штатах Американского союза носил умеренно-патриархальный характер до тех пор, пока целью производства было главным образом непосредственное удовлетворение собственных потребностей. Но по мере того как экспорт хлопка становился жизненным интересом для этих штатов, чрезмерный труд негров, доходящий в отдельных случаях до потребления его жизни в течение семи лет труда, становился фактором рассчитанной и рассчитывающей системы. Тут дело шло уже не о том, чтобы выколотить из него известное количество полезных продуктов. Дело заключалось в производстве самой прибавочной стоимости То же самое происходило с барщинным трудом, например, в Дунайских княжествах»[362].

В этой связи К. Маркс дал сравнительный анализ неутолимой жажды прибавочного труда в Дунайских княжествах с такой же жаждой на английских фабриках, потому что прибавочный продукт при барщине, в отличие от последних, обладает самостоятельной, осязательно воспринимаемой формой.

Предположим, что рабочий день на английской фабрике равен 12 часам и состоит из 6 часов необходимого труда и 6 часов прибавочного труда, т. е. норма прибавочной стоимости составляет здесь 100 %. В таком случае свободный рабочий доставляет капиталисту еженедельно 36 часов прибавочного труда (при шестидневной рабочей неделе). Это равносильно тому, как если бы он работал 3 дня в неделю на себя и 3 дня в неделю даром на капиталиста. Но это деление рабочего времени незаметно, поскольку необходимый труд и прибавочный труд здесь сливаются вместе. Поэтому то же самое отношение можно выразить, например, следующим образом: рабочий в продолжение каждой минуты работает 30 секунд на себя и 30 секунд на капиталиста и т. д.

Совершенно «иначе обстоит дело с барщинным трудом. Необходимый труд, который выполняет, например, валашский крестьянин для поддержания собственного существования, пространственно отделен от его прибавочного труда на боярина. Первый труд он выполняет на своем собственном поле, второй – в господнем поместье. Обе части рабочего времени существуют поэтому самостоятельно, одна рядом с другой. В форме барщинного труда прибавочный труд точно отделен от необходимого труда. Это различие в форме проявления, очевидно, ничего не изменяет в количественном отношении между прибавочным трудом и необходимым трудом. Три дня прибавочного труда в неделю остаются тремя днями труда, который не создает эквивалента для самого рабочего, будет ли этот труд называться барщинным или наемным трудом. Но у капиталиста неутомимая жажда прибавочного труда проявляется в стремлении к безмерному удлинению рабочего дня, у боярина же проще: в непосредственной погоне за барщинными днями.

Барщина соединялась в Дунайских княжествах с натуральными рентами и прочими атрибутами крепостного состояния, но она составляла основную дань, уплачиваемую господствующему классу. Там, где это имело место, барщина редко возникала из крепостного состояния, наоборот, обыкновенно крепостное состояние возникало из барщины»[363].