Читать книгу Стильная духом. or Changes make us stronger - Наиля Самигулина - Страница 11

Этот день глубоко отпечатался в памяти Сэма, да и не только его.

Однако всё по порядку.

Стоял конец февраля. Шёл мелкий снег, кое-где припорошив землю.

Холодное раннее утро.

Небольшая спальня. Мебель и все убранство комнаты не отличались особой роскошью, однако ж, здесь было уютно и тепло, что всегда говорит в пользу хозяев. На комоде были расставлены фотографии в рамках. На одной из них Кэтрин смеялась, словно вживую, придерживая двухлетнего мальчика со светлыми волосами и голубыми глазами. На следующей фотографии Кэтрин с ребенком и мужчиной-шатеном гуляли по улице, но здесь мальчик выглядел заметно старше – ему можно было дать четыре года. Этот снимок Кэт сделала сама, сумев запечатлеть всех, включая и себя. Было ещё одно фото, где ребёнок сидел на полу с мячом в руках, и ему там от силы лишь около годика.

Несмотря на такой ранний час, Кэтрин уже проснулась и сидела за небольшим столиком около окна. Перед ней лежал ноутбук и множество модных журналов и каталогов. Но ее мысли в это холодное снежное утро были не о работе. В ее глазах читались отголоски прошлого. Склонившись над столом, она держала у себя на руках фотографию, всем своим существом стараясь вернуться назад – к тому моменту, когда она была сделана.

Невзрачный, чуть повредившийся от времени снимок – его уголки были потрескавшимися, что говорило о многом – это фото давно не хранилось ни в альбоме, ни в рамке. Оно лежало среди множества прочих бумаг и всякой всячины. Но в нем явно было что-то, что было дорого сердцу Кэт.

Мужчина, заботливо прижимавший младенца к груди. Но не тот – шатен, а другой – синева его глаз передалась малышу.

Кэтрин были дороги оба человека на этом снимке. Правда, ей пришлось разочароваться в одном из них, но прошли годы, и многое утекло. А фото – этот лепесток от давно увядшей розы – притаился между страниц книги жизни.

«Жизнь – такая штука, – стала рассуждать Кэтрин, – муж изменил мне, когда сыну было лишь два года. И потом узнать, что она – его школьная любовь! Что у него сохранились нежные чувства к ней! И как я это объясню Питеру? Пусть пока Кэн будет для него как отец, все-таки как мне с ним повезло!»

Она обернулась к мужчине, незамеченному нами среди подушек и одеял, который спал мирным сном – тому самому шатену с фото.

«Мой университетский знакомый, почти друг, он согласился принять меня с абсолютно чужим для него ребенком; впрочем, нет, Питер мой сын, так что чужим для него относительно. Я все объясню Питу, когда придет время. А пока так будет лучше».

Она положила фотографию на стол, но все равно мыслями Кэт была внутри снимка.

«Чудом я ее сразу не выбросила… жалко было, это первая фотография Питера с рождения. Сохранилась такая память! Пусть полежит еще…»

Кэтрин спрятала фото в комод.

Затем она окинула взором всю спальню.

«Да, здесь почти все так же, как и в моем детстве…

Черно-белый портрет двух молодых людей на стене привлек ее внимание.

«Родители… вы оставили в моем распоряжении весь дом… за единственной оговоркой – я должна содержать его в чистоте и порядке. Я благодарна вам за квартиру, но до сих пор не могу понять – что подвигло вас на то, чтобы уйти в дом престарелых… теперь я могу видеть вас только на выходных… а так… приходила бы домой – а мама на кухне что-то стряпает, папа читает газету на своем любимом диване…»

Ей стало грустно. То было года два назад, но, казалось, так давно…

Два года…

Развод…

Кэт знала, почему родители пошли на такой шаг. Дом нужен был ей. С ребенком на руках, она должна была где-то жить…

«А нам тут не место. Живи, дочка. Расти внука. И приезжай к нам, когда захочешь. Нет, никаких оговорок. Это наше окончательное решение. Мы давно планировали этот шаг. Дом твой».

Однажды, когда Кэн и Кэтрин решили жить вместе, то, учитывая тот факт, что Кэн жил с родителями, она предложила ему поселиться у нее.

За окном до сих пор шёл слабый снег. Отдельные снежинки заметало к окну, и от соприкосновения с теплой поверхностью они таяли на глазах.

«И как же природа создает подобные идеальные фигуры в воздухе… в жизни ведь не все так идеально…»

Мысли путались, кружились в ее голове, прямо как небольшая метель за окном.

Ей грезилось о тепле, о летнем солнце… ей хотелось промчаться сквозь эти несколько месяцев и проснуться летом… одним прекрасным днем… и почувствовать, что она пробуждается от зимнего сна…

– Кэтрин, ты уже встала?

Этот грубый мужской голос принадлежал Кэну.

Погруженная в мысли, Кэт и не услышала, как он тихонько подошёл к ней сзади. И все же, даже его внезапное появление не спугнуло ее – он прошептал ей эти слова на ушко.

Кэн был низкорослым – быть может, лишь чуть-чуть выше Кэтрин. Плотного телосложения. Волосы каштановые, коротко острижены. Карие глаза были чуть раскосыми. Но в целом он был довольно симпатичным.

Кэтрин поцеловала его в щеку.

– Кэн, ты тоже проснулся… да, что-то не спится… смотри, какой снег нанесло, гололёд, должно быть. Надо выйти пораньше, чтобы не опаздывать.

– Я приготовлю кофе, если хочешь, – предложил он.

– Да, было бы здорово, – она улыбнулась ему. – В десять придет Сьюзан.

– Сьюзан, – Кэн потер затылок, словно не мог вспомнить, кто она.

Кэт с недовольным видом посмотрела на него.

– Ах, да, вспомнил. Это же няня Питера!

– Сначала дождись её, затем уже иди на работу. Твоя смена начинается после двенадцати, не так ли, заместитель начальника отдела продаж?

– Да, у меня вторая смена. О’кей, нет проблем, – бросил он перед тем, как проскользнуть на кухню.

Тем временем Кэтрин заправила кровать и переоделась.

Она выбрала белую сорочку из шифона, розовые льняные брюки и фактурный жакет мятного цвета. Немного покрутилась перед зеркалом, чтобы удостовериться, что все цвета и ткани сочетались с её светлыми глазами и соломенно-блондинистыми волосами. Украшения придавали изюминку её образу. Длинные волосы она собрала в хвост, выпустив челку. Все движения, которыми она приводила себя в порядок, выдавали в ней мастера этого дела. Собрав свою большую бежевую сумку, она прошла на кухню.

Приятного шоколадного цвета мебель радовала глаз. Кэтрин присела за столик около окна и взяла в руки чашку горячего кофе, так любезно приготовленного Кэном. Она глотнула немного.

– Ладно, я побежала, только загляну в комнатку Питера…

Кэн кивнул и ушел в гостиную.

Кэтрин зашла в детскую. Игрушки Питера валялись повсюду. Сам Пит спал крепким сном.

Кэт поправила его одеяло, и, поцеловав его в щечку, ушла, тихонько притворив за собой дверь детской.

На улице было красиво. Нет, есть в зиме что-то такое, отчего стоило все-таки жить в это время года. Кэтрин вдохнула приятный морозный воздух. Свежесть утра и бодрость, которую она ощутила, были непередаваемы. Слабый снег, который шел час назад, уже прекратился. Небо очищалось.

– —

Тем временем Молли Крейг только пробуждалась ото сна.

Вчера у Молли прошла вечеринка в честь её тридцать третьего дня рождения. А сегодня дом казался пустым и безлюдным. Это был огромный серый особняк с множеством колонн, фонтанами и даже памятниками скульптур. Апартаменты Молли заслуживают внимания, ибо нельзя обойти стороной описание той роскоши, в которой она жила. Внутреннее убранство дома поражало своим великолепием. Громадная гостиная выполнена в темно-бардовых тонах, увешана множеством картин и обставлена дорогими диванами и креслами. Спальня выдержана в стиле средневековых замков, и по размаху не уступает другим комнатам. Вся мебель сделана из темно-красного дерева. Огромной, чуть ли не трехспальной кровати посередине комнаты отводилась роль главного элемента интерьера.

Обладательница этих роскошных апартаментов неслышно покоилась на этом царственном ложе. На ее голове была сеточка для волос – чтобы прическа не повредилась; и маска для сна, не пропускавшая света.

Тут прозвенел будильник. Мелодия – самая что ни на есть убаюкивающая. На таймере – семь часов.

Молли ненавидела утро. Просыпаться в такую рань! И кто-то ещё рассчитывает на ее доброе расположение духа в течение всего дня!

Время подъема на работу, естественное для большинства людей, тяжело переносилось ею. И все же, надо сказать, порой вкусный завтрак, приготовленный служанкой Жозефиной, или же удачно подобранная одежда хоть как-то тешили ее.

Долой экипировку с лица – и Молли, надев халат, прошла в ванную. Минут сорок ушло на то, чтобы привести себя в тот вид, который ее устраивал.

Только после этого Крейг вернулась в спальню, чтобы переодеться.

Одно нажатие на кнопку в стене – и через пару минут в спальню забежала Жозефина. Её лицо было сонным, но служанка уже была одета, как положено.

– Доброе утро, мэм, – сказала она, раздвигая шторы. – Что желаете на завтрак? – она стала заправлять кровать. – Есть круассаны.

Молли, рассматривая себя в зеркало, ответила весьма недружелюбно:

– Я их вчера ела, Жозефина, а сегодня хочу бекон с яичницей. Живо на кухню, и чтобы все это уже ждало меня на столе, когда я переоденусь и приду.

Девушку нисколько не удивило подобное обращение, она всё теми же быстрыми движениями выполняла свою работу – уже давно пришлось привыкнуть к нраву своей госпожи.

– Желаете позавтракать в столовой?

– Желаю.

– Есть, мэм, – кротко ответила она.

Закончив прибирать комнату, девушка удалилась.

Тем временем её властная госпожа открыла один из шифоньеров и достала оттуда костюм. «Одеть его или нет?» – подумала она. Немного подержав в руках, Крейг кинула одежду на кровать.

«Не то», – буркнула она себе под нос.

Та же участь постигла и два следующих костюма. Молли осадила второй шифоньер; три платья оттуда также были отброшены прочь.

«Все не то, и как же мне одеться?», – произнесла она вслух.

Тут она быстрыми шагами подошла к окну. Лежал снег, и солнце светило ярко.

«Ну конечно! Как я могла забыть её подарок! А ну-ка, куда же я его дела?», – она раскрыла все три шифоньера, стоявшие в комнате, но её поиски были безрезультатными.

Вспомнив о чем-то, она быстрыми шагами прошла к шкафу, стоявшему в углу комнаты. Молли вынула большую коробку, которую она аккуратно положила на невысокий стол. На крышке было написано: «С Днем Рождения, Молли!»

Крейг тут же извлекла всё содержимое коробки, разложив его на кровати.

Изящный дорогой брючный костюм и сорочка из чистого атласа – вот что за подарок сделала Крис. Наряд был от кутюр, несомненно.

На дне лежала записка. Молли ничего не оставалось, кроме как прочесть ее.

«Дорогая Молли! Желаю, чтобы ты выглядела ещё лучше, чем прежде, и приковывала к себе взгляды окружающих. С любовью, Кристен».

Мисс Крейг рассмеялась, прочтя записку. Какая жалкая попытка растрогать ее! Как банально…

Сжав в руке этот клочок бумаги, не представлявший для нее никакой значимости, она игриво отбросила его в сторону. Куда сильнее заинтересовала ее материальная сторона подарка – то, что, безусловно, и ценила Молли куда сильнее всяких слов, изъявлений чувств и прочей бессмыслицы.

– Мэм, завтрак готов. Прошу к столу, – объявила Жозефина, неслышно войдя в комнату.

Молли вздрогнула от неожиданности.

Что за бестактность! С каких это пор слуги в доме завели привычку вот так бесцеремонно, без стука входить в спальню своей госпожи?

Мисс Крейг обрушила на свою служанку целый поток брани, которую, однако же, Жозефина стерпела стойко. Все-таки она понимала, что допустила оплошность.

– Что-нибудь ещё? – спросила Молли, выпустив пар.

– Мэм, уже восемь часов, вы можете опоздать.

В ее голосе ничто не изменилось – не появилось робости, ни чувства вины. Тот же исполнительный тон.

– Ну и что? Мне можно опаздывать. Вот костюм и сорочка, – она указала на подарок Кристен. – Прогладь их, пока я буду завтракать.

– Да, мэм, – девушка кивнула, захватила одежду и удалилась.

Молли подошла к комоду и, достав из сумки на нём органайзер, вместе с ним отправилась в столовую позавтракать.

Стены коридоров, по которым разгуливала властная госпожа, пестрили картинами рыцарских турниров. Впрочем, содержание полотен изменилось, когда Крейг переступила порог столовой – здесь все было посвящено исключительно кулинарному искусству.

Бекон с яичницей были поглощены в считанные минуты.

Покончив с едой, Молли принялась изучать свои дела. Она открыла органайзер и стала просматривать записи.

«Так, вчера была вечеринка в честь моего дня рождения. Да, повеселилась на славу. Помню. И с боссом я пересекалась. Правда, этого я уже не помню. Так, сегодня никаких особо важных встреч. Зато завтра пригласил на ужин Рональд. Надо как-то спланировать день. А с кем я вчера познакомилась? Ах, точно, Винс. Дай-ка запишу», – она приписала туда имя.

Закрыв свой органайзер, который к работе не относился по определению, она встала из-за стола.

В это время вошла Жозефина со словами:

– Мэм, одежда проглажена. Я отнесла её вам в спальню.

– Так быстро! Жозефина, ты молодец, – сказала Молли с улыбкой.

Что-то случилось? Почему вдруг властная госпожа отпустила похвалу в адрес своей служанки, да и ещё улыбнулась ей? Жозефина не могла найти объяснения – может, это временное недомогание от приготовленного ею блюда? Что ж, наверное, стоит почаще угощать госпожу яичницей с беконом…

– Спасибо, мэм, – служанка искренне улыбнулась ей.

Все дело в том, что мисс Крейг не терпелось надеть новый костюм. Органайзер был уложен в сумку, и через считанные минуты Молли уже красовалась перед зеркалом.

Да, костюмчик был ей к лицу. Он выгодно подчеркивал ее фигуру и был куда лучше тех безвкусных, вычурных нарядов, которым Крейг обычно отдавала предпочтение.

Все же Кристен стилист, и знает, что подобрать! Крейг часто полагалась на её вкус.

Захватив сумку, Молли прошла в холл, ещё не до конца убранный после вечеринки. Она надела туфли и накинула сверху пальто.

Служанка, увидев ее, не удержалась от комплимента.

– Ах, как вам подходит этот костюм, мэм!

– Спасибо, Жози. Я ухожу. Закрой за мной дверь и прибери все. До вечера.

– До свидания, мэм!

Молли направилась к машине, которая ждала её у выхода.

– Привет, Салли, – сказала она шофёру, усевшись на мягком сиденье.

Дверь захлопнулась, и автомобиль тронулся с места.