Читать книгу Пятьсот дней на Фрайкопе - Наит Мерилион - Страница 3

По средам в обязанности Рин входила закупка необходимых дому продуктов. Еще каких-то три месяца назад этим занимался Лью, и Рин всегда писала ему списки, но стажировка Лью закончилась, и он уехал на свой фрагмент.

Взять с собой передвигающуюся тележку, надеть жилетку социального работника – настоящее спасение для инфамов от агрессивных элементов на улицах города, взглянуть в зеркало – на удачу, поправить платок на шее, поправить платок на шее, поцеловать мамин перстень и выйти в туман.

Фрайкоп – один из десяти фрагментов расколотого мира, скалистый многоярусный остров в туманном коконе. Рин он не понравился с первого взгляда, но она заставила себя увидеть в этом городе хоть что-то, что можно было занести в колонку плюсов.

Конечно, и минусов было полно…

Гораздо больше, тут и скрывать нечего.

Первый – холод и слишком высокий уровень тумана.

Другое дело на родном Кальсао… Рин подходила к обрывам фрагмента и смотрела вниз на белесую бездну, Кальсао висел над туманом, как пестрая детская игрушка над колыбелью. А здесь же бездна сама вылезала на дорогу, щупальцами расползаясь по мостовым, смотрела сверху, покрывая собой шпили пожирающих друг друга замков, поэтому Рин считала местный туман коконом.

Вообще, она любила описывать места, события и людей одним лишь словом, так, чтобы сразу все было понятно.

Туман в Кальсао – колыбель, и не нужно объяснять, что, знакомый с детства, он казался ей вполне безопасным, у него были свои принципы: не тревожил людей, не путался под ногами.

Туман во Фрайкопе – кокон, и не нужно объяснять, что он зловещий, замкнутый, а сам Фрайкоп – вовсе не будущая бабочка.

Тридцать шагов вдоль узкой обрывистой тропы, поворот направо и мостовая, где туман достает до щиколоток. Семьдесят пять шагов прямо. Справа лавка доктора Ибса, здесь нужно купить успокоительное (на обратном пути). Слева цветочный магазин; сегодня день рождения у Мэли, одной из пациенток; нужно купить букет из фиалок (на обратном пути). Справа кофейня, слева мастерская башмачника, забрать туфли Оллибол (на обратном пути). Справа церковь, слева заброшенный банкетный зал.

Внезапный шепот из тумана оборвал мысли, и Рин опрометью бросилась на территорию церквушки, а механическая тележка так и застыла на мостовой.

Вторым минусом Фрайкопа были люди-сгустки. Кто они? Жертвы неведомой магии или порождения зловещего кокона? Вот к чему приводит замкнутость – Рин не общается с местными так тесно, чтобы быть уверенной в правдивости их ответов, а домыслы инфамов больше похожи на страшилки, которые дети рассказывают друг другу, сидя на обрывистых склонах фрагментов и глядя в бездну.

Внезапный порыв ветра. Туманное покрывало качнулось влево, словно тарелку со сливочным супом накренил Джироламо, грозясь испачкать новенькую скатерть; сгустки поползли в сторону заброшенного банкетного зала, утянув часть тумана за собой.

Это второй раз, когда Рин столкнулась с ними прямо на улице посреди дня, и ей повезло, что рядом оказалась церковь. На ее территорию сгустки не заползут, а если бы застали Рин на мостовой, высосали бы из нее и душу, и память, и разум. Словом, вернулась бы она в дом милости в качестве пациентки, если бы вообще вернулась.

Встреча со сгустками – вещь незапланированная, и может выбить из колеи любого человека, а уж Рин и подавно.

Она и сама не заметила, как перевернула перстень камнем в сторону ладони и сжала руку в кулак, точно, спрятав мамин подарок, защитит и ее. Но мамы рядом не было, а значит, и бояться не за кого…

Какой же Рин была идиоткой, когда влюбилась в Ранго, и дальше, когда таяла на глазах от болезни под названием «его свадьба», и потом, когда заявила маме, что поедет на другой фрагмент в качестве волонтера в дом милости. Все эти идиотские «когда», «дальше» и «потом» привели к моменту «сейчас». А сейчас она взмокла от страха и не могла сделать даже шага на мостовую до тех пор, пока колокольный звон не разбил туманный купол, а шепот ползающих людей-сгустков не растворился.

И только она в этом виновата!

Не просто так именно Лью ходил за продуктами. Уж точно магу было проще справиться со сгустками, чем Рин.

Тридцать восемь шагов до продуктового магазина от церкви. Одиноко стоявшая на мостовой тележка покатилась следом. Чтобы не думать о своих несовершенствах, Рин считала, и так было всегда.

Свою жизнь она бы охарактеризовала словом «счет», и не надо объяснять, что это значит.

Сумма, которую правительство Фрайкопа жертвовало домам милости, была вдвое ниже, чем на Кальсао, и это третья строка в графе минусов.

Стиральный порошок, средство для мытья посуды, упаковка из десяти бутылок козьего молока, козий сыр, три кочана капусты, пять килограммов батата, спелая тыква, специи, пять десятков яиц. Консервы из кондоров заслужили отдельный пункт в графе минусов. До такого докатиться могли только жители Фрайкопа.

Ведь если подумать, кондоры – птицы-падальщики (это их противный крик слышен в небе), питаются они тушами коз и овец, которых разорвал туман. Не тот туман, что хищно стелется по мостовой, а тот, что таится ниже, в обрывах. А потом этих птиц сбивают охотники, продают на фабрику, а уж там из стервятников делают консервы для жителей Фрайкопа. Одним словом, кондоров, и не надо объяснять, что это значит…

Колесо тележки жалобно скрипнуло. Конечно, ведь Рин все еще грузила в нее консервы, пакеты с крупой и макаронами, банки с яблочным пюре. Этого запаса хватит на две недели, но на следующей Рин все равно пойдет за продуктами, просто выберет другие необходимые вещи.

Всегда же что-нибудь необходимо.

Рин очень не хотелось признать тот факт, что это страх заставляет ее ходить среди прилавков, ведь все, что было нужно, уже лежало в заполненной доверху тележке.

От магазина до церкви тридцать восемь шагов, и Рин только что сделала первый. Туман обхватил щиколотки. Вглядываться в него было занятием бесполезным, все равно Рин бы не смогла заметить их заранее. Лишь выныривая на поверхность, сгустки обретали почти черный цвет, будто были тенью тумана или же вдохнули его суть. Два, три, четыре шага – и вот Рин уже бежала к церкви, бросив тележку волочиться за собой.

Гиблое это дело – выходить из дома по средам, когда туманность на Фрайкопе повышенная. Во всем виноваты вторники с их курсирующими туда-сюда межфрагментарными дирижаблями и воздухоплавателями. Если бы туман по вторникам не усмиряли власти Фрайкопа, по средам можно было бы спокойнее ходить за продуктами. Рин же не знала этих тонкостей, когда выстраивала цепочку своих действий, поэтому, увы, именно в самый туманный день она разбирала купленные продукты и делала расчет на ближайшую неделю.

А теперь из-за того, что Лью укатил, взять и поменять все?

«Разумеется, это можно сделать на следующей неделе», – подумала в двенадцатый раз.

Раз уж Рин уродилась без таланта к магии, ей приходится переходить на бег там, где иные могут пройтись, вооружившись парочкой заклинаний.

Сама во всем виновата. Во всем виновата сама.

До церкви оставалось десять шагов, когда шепот из тумана заставил дрожать и тележку, и Рин. Сгусток поднялся прямо перед ней, из клубов пепельного дыма собрался в фигуру человека, и усики тумана потянулись к ноздрям Рин – она перестала дышать. Тогда усики поползли по бровям, холодными струйками потянулись по вискам к ушам. Рин хотела закричать, но истинные интроверты не кричат даже перед смертью. Зажать бы уши, чтобы усики тумана не проникли внутрь, но руки онемели от страха.

Последнее, о чем она подумала – о букете фиалок и о том, что день рождения Мэли будет испорчен новостью о смерти Рин, а Рин очень и очень не любила портить людям праздники.

Именно поэтому она не пошла на свадьбу Ранго, она бы точно испортила настроение гостям своей снулой миной.

Снулая мина – это не характерное для Рин выражение. Приличные люди такие фразы не используют, но так однажды сказал о ней Ранго, и ей теперь никогда не стряхнуть с себя этих слов.

«Обрати внимание, Рин».

Шепот исходил не изо рта существа, а из тех самых усиков, что подползли к ушам Рин. Всполох ослепительно сиреневого цвета окатил улицу, сгусток распался на части и потонул в дрожащем тумане.

– Испугалась? Давай-ка, скорее домой иди! – крикнул доктор Ибс.

К слову говоря, все фрайкопцы владели силой в той или иной мере.

– Спасибо… – севшим от страха голосом ответила Рин, но доктор уже зашел в лавку, одиноко брякнул дверной колокольчик.

Туман частенько нападает на отбившихся от стада горных коз, а на улицах города высасывает жизнь из бродяг, пьяниц и магических бездарей.

Обычное происшествие: напали на инфама с отсталого, по мнению фрайкопцев, фрагмента, а доктор всего лишь выполнил гражданский долг.

Но эта сущность знала имя Рин. Одно дело, если бы Рин была популярным в городе человеком, но она инфам, который общается только с теми, кто живет в доме милости. Из жителей Фрайкопа даже доктор не знает ее имени, хотя его лавку она посещает два раза в неделю.

А сущность отчетливо произнесла: «Рин».

Коснуться тележки и идти до самой двери дома милости, сжав в кулаке камень маминого перстня.