Читать книгу Исаев и его крест - Нао Хольм - Страница 7

Расставшись с Викой, Ваня отбросил тревоги и пошёл к Дружинному дому с единственной целью: найти ребят без звёзд во лбу и без джинс на попе.

На крыльце он задержался, соображая, где же актовый зал. Из окон летела музыка – играли на пианино, ещё Ваня разобрал голос главной вожатой – она болтала по телефону.

В рабочее время не положено, особенно если ты пионер.

«Куда деваться, если все равны, но ты ровнее…» – думал Ваня о Ризиной, заходя в кирпичное здание.

Отыскать актовый зал оказалось несложно – заходи в самые большие двери, и ты на месте. По пути Ваня остановился у знаменной комнаты и заглянул внутрь. Сидя на краешке стола, Ольга Павловна разговаривала, прижимая телефонную трубку к уху плечом. Шея у нее раскраснелась, лоб взмок. Вожатая быстро обмахивалась платочком.

«Телефон мне понадобиться. Бабуле позвоню», – решил Ваня и задержался взглядом на охапке красных флагов с длинными древками в большой деревянной бочке. Ваня был очень впечатлён красным полотном, так впечатлён, что мгновенье ничего не видел, кроме алого пятна.

Отогнав кровавые вспышки, Исаев зашёл в актовый зал. Его переполняло чувство предвкушения.

«У меня рост есть, голос громкий… Могу надеяться!» – мечтал он. – Может, дадут роль, ну если не Айболита, то хотя бы крокодила или Бармалея». Ваня даже придумал, как можно из щётки сделать страшные усы.

На низенькой сцене выстроились ребята из отрядов помладше. Некоторые актёры надели бумажные маски. Костюмы лис и шакалов были уже готовы, а вот маски китов и орлов пока раскрашены наполовину. У зайчиков масок на голове не было вовсе. О том, что на сцене именно зайчики, говорили белые жилетки и смешные хвостики из скомканных листиков. Премьера намечена на родительский день, поэтому времени доделать костюмы ещё навалом.

Ваня сел на первый ряд с двумя девочками, одна из них была звеньевой, а вторая главой третьего отряда. На руках пионерки носили красненькие повязки. Сидели видимо без роли, как и Ваня.

– Привет, – сказал Ваня тихо, чтобы не отвлекать актёров на сцене, – вы тоже первый раз пришли?

– Да, – шепнула девочка с веснушками на носу и торчащими ушами. – Я буду мышкой, наверно, а Лиза будет собачкой. Мы сыграем помощниц Айболита.

Ваня отметил, что почётные роли медсестёр им понравились.

– А ты опоздал, – сказала вторая девочка. – Придётся ждать. Какая роль останется, такую и дадут!

– Дадут и хорошо, – шепнул Ваня, ни капельки не огорчившись.

Ему просто хотелось побыть с кем-нибудь в коллективе, завязнуть в общем деле, чтобы потом вспоминать зимой, как летом было весело. Вспоминать суету за сценой, как красили маски. Хотелось тоже вырезать костюмы. Такую-то работу Ване дадут точно.

«Ещё в шахматном турнире занять призовое место и всё – партийная программа по веселью и отдыху выполнена», – подумал Ваня, глядя на шакала в окружении мальчиков – зайчиков.

– «Приезжайте, доктор,

В Африку скорей

И спасите, доктор,

Наших малышей!» – громко и надрывно голосил худенький пионер без костюма.

«Что такое? Неужели

Ваши дети заболели?» – отвечал видимо доктор Айболит. Это был толстенький паренек в белом халате с бородой из ваты и очками из картона. Он был самым крупным и походил на доктора. Но борода ему мешала. Айболит боялся широко открывать рот, чтобы не свалилась вата.

Катерина Петровна широкими шагами ходила между актёрами и расставляла их в нужные места.

– Запоминайте дети, кто, где стоит! Завтра пойдём на ракушку, – так называли летнюю открытую сцену с куполом, – сразу вставайте на свои места, чтобы не терять середину и не топчитесь по краям. Понятно?

– Понятно, Катерин Петровна, – смешно отвечали пионеры, делая ударение на букву «е» в слове «Петровна».

– Дальше, – махнула рукой вожатая.

– Да-да-да! У них ангина,

Скарлатина, холерина… – запнулся актер без костюма.

– В чем дело, Шура? Слова надо было повторять. Дифтерит, аппендицит…

– Малярия и бронхит! – вспомнила Шура. – Приходите же скорее,

Добрый доктор Айболит!

– Прекрасно, – встрепенулась Катерина и быстро договорила вместо девчушки, – Ладно, ладно, побегу, вашим детям помогу.

Актёры были настроены на работу, и Вани понравилось, как Катерина Петровна руководит – с толком, по пустякам не придирается.

– И встал Айболит, побежал Айболит,

По полям, по лесам, по лугам, – торопилась вожатая Давыдова по сценарию, – бла, бла, бла …«Лимпопо, Лимпопо!»… – сказала она и прислушалась. Тишина. Катерина чего-то ждала.

– Лимпопо! – заорала она в открытое окно.

– Чего это она, – спросил Ваня у своей соседки.

– Тучи ждет, – ответила та, и, подняв руку, обратилась к вожатой, – Катьрин-Петрвна, я схожу, позову их.

– О, давай, Амирова, позови малышей, – Катерина смотрела в сценарий и бормотала, – теперь должен быть танец тучек. Буря, слякоть, всё такое, – и она объявила громко, – перерыв! Я посмотрю малышей, прогоню танцоров, а вы пока слова учите. А ты, Миша, костюм доделай. Всё, я позову! У вас около получаса. Расходимся.

И лесные животные попрыгали со сцены. Во главе с Айболитом они вышли из актового зала.

– Катерина Петровна, – обратился Ваня к режиссёру, – а мне роль дадут?

– Роль? – спросила она глухо.

– Если всё занято, я могу помогать: коробки таскать или костюмы красить, – сдал назад Ваня. Да, он опоздал на репетицию из-за прогулки с Викой…Пусть роли уже разбирали, всё равно хотелось повариться в этой театральной подготовке. Он был готов плакаты красить или даже сцену мыть. В общем, всеми силами зацепиться.

Катерина присела и опустила листы на сцену. Она приняла странную позу: оперлась на одну руку, вторую поджала, а ноги напружинила, как олимпийский бегун на низком старте.

И замерев так, смотрела на Ваню холодно, не так, как на актёров всего минуту назад. И Ване снова показалось, что она подернулась серой рябушкой. Он потёр глаз ладошкой.

– Ты, Исаев, на что годишься? – прищурилась она.

– Помогать могу, – не замечая бури, отвечал Ваня.

Не моргая, Катерина пригнулась ниже и покралась через сцену. Она спрыгнула с края, и юбкой задела листы сценария. Они слетели и рассыпались в беспорядке, но Катерина Петровна не обратила на это никакого внимания.

– Ваши роли, – воскликнул Исаев и дернулся, чтобы поднять листки, но вожатая, резко выбросив вперед руку, схватила Ваню за плечо, и опустила его обратно на скамью.

–Чего ты на меня пялишься? – прошептала Катерина, одной рукой удерживая Ваню на скамье, а другой больно вцепилась ему в подбородок. Она стала поворачивать его голову из стороны в сторону, точно рассматривая уши, виски, глаза. – С одной стороны такой, а с этой стороны – другой.

– Я не п-понимою, – промямлил Ваня невнятно, потому что она сжала ему щеки, – отпуф-фтите меня…

Он выдавил из себя простые слова и понял, что совершенно безволен. Язык его не слушался.

– Ты знаешь? – шипела Катерина, приближаясь медленно к самому уху. – Ты знаешь, Исаев? Ты всё время смотриш-ш-шь…

Ваня был уверен, что сейчас она его поцелует бледными маленькими розовыми губками. И он дернулся назад импульсивно, нервно. Она всё ещё держала его, и на жалкую попытку отстраниться отреагировала резким смехом прямо в лицо. А потом вдруг вспорхнула обратно на сцену, поправила выбившиеся волосы за ухо, заколола их заколкой и в тот же момент в актовый зал вошла главная вожатая Ризина, а за ней – вереница девочек в бумажных костюмах: тучи и шапочки в голубых завитках. Ваня догадался, что это ветерок.

– О, Ольга Павловна, мы вас не ждали. Правда, Ванечка? – расплылась в милой улыбке Катерина. Всё жёсткое, что было в ней, исчезло, и она обернулась шелком и нежностью.

– И ты здесь, Ваня Исаев? Здравствуй. Меня зовут Ольга Павловна, у нас не было возможности познакомиться. Смотрю, ты уже погрузился в нашу общую работу. На спектакль придет много ветеранов из Маховой, ты уж помоги нашей Катюше, Ванюша. Ванюша, Катюша – очень складно, – широко улыбнулась она. – Не подведи! Театр организовать – нужно много сил, и помощники нам всегда нужны. Правда?

– Правда, – отозвался Ваня. – Спасибо, что взяли меня, Патерина Кетров… Катерина Петровна.

– Исаев, что ты такое говоришь. Какие тут благодарности… – застеснялась вожатая, – Так, тучки, быстренько построились. Я сейчас наиграю мелодию, и потом на сцену.

Тучки выстроились в сбивчивый ряд. Дети стояли недружно и топтались в разнобой. Катерина заиграла простенькую мелодию, напоминавшую быстрый летний дождь.

На сцене дети закружились по кругу.

– Вот красота, – кивала головой Ризина, – скажи, Исаев? Любо-дорого. Ой, – махнула она рукой на Катерину, – и работать приятно, когда знаешь, что на человека можно положиться.

– Д-да, – Ваня медленно приходил в себя, растирая занывшую челюсть. Катерина Давыдова крепко в него вцепилась. Сейчас, глядя на восхищённую Ризину, Ваня думал, что ему это всё показалось.

Дети строились в кривые шеренги, качались из стороны в стороны, потом опять собирались в хороводы и совсем не попадали в ритм мелодии – они были слишком медленные.

– И ра-а-аз и два-а, развернулись!.. Раз-два, три-четыре, раз-два, три-четыре… и-и-и развернулись, и-и-и в круг… – помогала тучкам вожатая. Тучки летали всё равно нескладно.

Ризина восторженно захлопала, а потом скомандовала:

– Так держать! Будь готов....

– Всегда готов! – ответили тучки.

– Работа кипит, и мне нужно возвращаться. Проверю вас завтра. Катерина Петровна, завтра будем решать, кто из пионеров пойдет в деревню к ветеранам.

– Как скажете, Ольга Павловна.

Так, салютуя тучкам, Ризина ушагала вон.

Катерина Петровна снова заиграла свою песенку. Тучки закружились в хороводе, а Ваня медленно, не разгибаясь целиком, попятился к выходу. Он перешагнул свою скамейку и стал красться по стеночке.

В этот момент тучки стали кружить совершенно идеальный хоровод. Все пошли с правой ножки, все тянут носочек, головы чуть повернуты в бок и наклонены, отчего казалось, что они летят по сцене, а не бегут. Никто не подпрыгивает и не нарушает ровный строй. Потом дети выстроились в идеальные фигуры. Они синхронно наклонялись и выпрямлялись, синхронно поднимали руки и даже синхронно подпрыгивали. Тучки напомнили Ване балет большого театра, который он видел один раз по телевизору…

«Наваждение, – мелькнула у Вани мысль. – Сон взаправду…»

Он привычно глянул на правую руку: пальцы обычной длинны – все пять штук, каждый на своем месте.

«Я не сплю!» – также привычно отметил Ваня, но глазам своим не верил.

Тучки танцевали естественно, как будто никогда не были пионерами, а сразу росли молодыми травами в поле, льнущими к земле от порывов быстрого ветра.

Эту иллюзию Катерина оборвала сама. Она со стуком уронила крышку пианино. Инструмент громко и не мелодично бахнул, звякнул и замолчал. Выражение Давыдовой говорило: «Что скажешь, Ванечка, как тебе моя метода?!”

Ваня глядел на подернутую серым вожатую, но глаз уже не тер. Ему было страшно шевельнуться. В актовом зале шуршали только легкое детские шаги тучек, которые продолжали свой идеальный танец. Тучки кружились в синхронном хороводе, повинуясь желанию или немой команде Катерны.

Один бог знает, сколько бы они ещё смотрели друг на друга. Ваня чувствовал, стоит ему обернуться спиной, и Давыдова накинется. Он даже заскулил и готов был бежать.

Но от позорного бегства его спасли звери-актёры. Они вернулись посмотреть репетицию тучек. Стоило им появиться, как тучки тут же рассыпали свой хоровод. Потоптались, попрыгали и перестали танцевать.

Дети на сцене озирались по сторонам, как бы не понимая, где они и, наконец, сообразив, начали здороваться с актерами и махать друг другу. Снова послышались разговоры, гам и смех. Катерина Петровна щелкнула пальцами, отпуская Ваню, и он выбежал из зала, не помня себя.

Исаев бежал, бежал до самого лазарета. Остановился, согнувшись пополам, между грядками укропа на заднем дворике.

Ваня долго сидел в тени, восстанавливая дыхание, не понимая, почему бежал именно в лазарет. Наверно решил, если Мурат прячется здесь, то и ему можно. Немного придя в себя, он поновой прокрутил в голове, что с ним случилось. Театр, звери зайцы, вата, маски, сцена, тучки… Холодная рука вожатой на лице. Стальная хватка. Шипение.

– Чего она хотела? – спросил себя вслух Ваня, снова проверяя количество своих пальцев. – Чего хотела?

Он сорвал пучок укропа и стал его задумчиво жевать.

– Это ты, Исаев, пыхтишь?

Ваня подпрыгнул, поднял голову и увидел, что доктор Соломятин высунутся в окно и смотрит взволнованно.

– Ты что такой бледный, будто приведение увидел? – спросил Сергей Денисович.

– Я на солнце перегрелся, – нашёлся Ваня. Сидел долго в актовом зале, а потом на улицу вышел и сразу на самое пекло. Вот и … Хотел к вам прийти, но тут уже отдохнул, стало получше.

– Перегрелся, значит, – повторил доктор, – бывает, Исаев. Подай-ка мне тоже укропчику. Зеленый такой! Не горький?

– Не-е-ет, – ответил Ваня, протягивая доктору в окно укроп.

– А теперь шуруй отсюда, а то Маринэ тебе жопу надерёт за то, что её зелёнку потоптал.

Ваня быстро глянул под ноги: и вправду, в своих метаниях он морковку потоптал и цветы.

– Простите, я не хотел.

– Давай уходи уже, – кивнул доктор. – В палате отлежись. Я разрешаю.

Когда Ваня вернулся в корпус, он сделал для себя два открытия. Во-первых, Мурат заправил свою кровать и разложил вещи как надо, даже галстук красиво расправил на тумбочке. Видимо Щукин до него все-таки добрался.

Второе открытие – более значимое. Ваня утвердился в мысли, что представление, которое устроила для него Катерина Петровна, видимо было местью. Да, самой настоящей местью за то её позорное бегство в столовой. Ваня не знал, почему она бежала, но причина явно была в нём, и сегодня вожатая расквиталась с мальчиков за унижение.

«Тучки, лисы, маски, песенки, шипение, пять пальцев… серая тень», – записал в дневник Ваня карандашиком. Он всегда так делал, когда волновался. Написал вроде чепуху, а в голове прояснилось.

Сидя на скрипучей кровати в пустой палате, он пролистал тетрадочку в начало, где собирал разгадки шахматных задачек. Почитал их, освежил в памяти и протрезвел совсем. Нет, он ещё в своем уме – сомневаться в увиденном не приходится. Эта Катерина Петровна схватила его и держала крепко, будто в настоящих тисках. И он, Ваня, испугался ее. Нужно было признать и это.

Ваня стянул тельняшку.

«Конечно, он здесь… Синяк», – поморщился Ваня.

Большое фиолетовое пятно на плече – след её железных пальцев. Может, не было тучек, танцующих балет? Может и Давыдова его не запугивала. Но то, что Катерина схватила его – это факт. И Ваня, наконец, поверил, что не спит.