Читать книгу Возвращение. Сага «Исповедь». Книга пятая - Натали Бизанс - Страница 22

В саду пахло мятой и цветами, ветер с моря остужал разгорячённые после ужина лица. На старом кедре проснулись канатные качели. Чуть поскрипывали на крышах флюгера. Почти все окна в доме были открыты настежь и поэтому, устроившись на веранде, мы говорили очень тихо. Жорж раскурил трубку и с наслаждением сделал несколько затяжек. Выдохнув тонкой струйкой дым, он продолжил рассказ:

– Было много ампутаций, немцы использовали винтовки Дрейзе, крупный калибр оставляет большие рваные раны… Стальные германские крупповские пушки достают до трёх с половиной километров. Не учли и хорошо развитую у них железную дорогу, по ней вовремя доставляли подкрепление, в отличие от нашей армии, не успевавшей заменять солдат и подвозить оружие. Такой резни я ещё не видел, Эдуард! Мы работали круглосуточно, но не успевали… Столько людей полегло. Ради чего? Бездарная, позорная война. Потом плен. Бунт в Париже… снова кровь. Я так устал за эти годы, – он потёр ладонями лицо, – иногда кажется, что с меня уже хватит, пора на покой.

Я тяжело вздохнул, не зная, что сказать.

– Но не будем о грустном. В такой тёплый июльский вечер хочется думать о приятном. Знаешь, я часто её вспоминаю…

Мне не нужно было говорить, о ком. Мы понимали друг друга.

– Закрывая глаза перед сном, представляю, что она придёт ко мне во сне. И иногда так и случается… Если существует жизнь после смерти, Эдуард, мы обязательно встретимся, я чувствую это, – Жорж кивнул сам себе и мечтательно закрыл глаза. В лунном свете на его лице просияла блаженная улыбка. Откуда-то появился аромат лаванды, и я почувствовал лёгкое прикосновение Мерлен. Трубка в руке Жоржа погасла.

– Я любил её. Всегда. И не смог спасти. Не смог сделать счастливой. Кому ещё я могу сказать об этом, если не тебе?! – он приподнялся и посмотрел мне в глаза. С тех пор, как ты приехал, Эдуард, мне кажется, что она где-то рядом. Словно в тебе осталась частица её души. Боже мой, как Мерлен тебя обожала! Всё беспокоилась о своём мальчике, словно сама тебя родила… – его голос стал громче, на глаза навернулись слёзы, а вымученная улыбка только ещё больше подчёркивала его страдания.

– Тише, умоляю Вас, Жорж, нас могут услышать!

– Как трудно жить во лжи… – он громко выдохнул и взял себя в руки. – Тебя хорошо приняли? Надеюсь, никто не обидел?

– Всё прекрасно, ваша семья очень гостеприимная.

– Я рад. Смотри, осторожней с Констанс, она кому хочешь запудрит голову. Не то, чтобы я был против твоей кандидатуры в мужья, всё в точности наоборот, если бы я и желал кого-то видеть своим зятем и полюбить, как сына – то это был бы ты. Просто зная мою дочь, предвижу, что она захочет поиграть твоими чувствами… – он встал, похлопал меня по плечу и, пожелав доброй ночи, ушёл.

Когда стихли его шаги, я ещё немного постоял, наслаждаясь тихим приятным вечером. Звёзды как-то особенно ярко светят на тёмном небе побережья. Мелодично стрекочут в траве цикады, предвещая ещё один знойный день… Сердце томится в ожидании чего-то невозможного. Жорж счастлив уже тем, что познал истинную любовь, ему есть, что вспомнить, о ком вздохнуть украдкой. Мне же незнакомо это счастье. Холодные ноги Жаннет, однажды прижавшиеся ко мне, несколько лет будоражили во мне сладостный трепет. Но я не настолько наивен, чтобы принять это чувство за любовь. Грешно даже думать об этом!

Тихо пробираясь по спящему дому, я пытался идти, как можно более бесшумно, пока не наткнулся на кого-то в проёме двери.

– Ой! – раздался женский голос, тихо, но возмущённо, – Вы отдавили мне ногу!

– Простите, я плохо ориентируюсь в темноте, – прошептал я.

– И почему же, Эдуард, позвольте узнать, Вам не спится?!

– Тот же самый вопрос я мог бы задать и Вам, Констанс.

– Я просто захотела пить. Ночь душная, а прислуга забыла наполнить мой графин водою.

– Не оправдывайтесь, Вам это не идёт.

– Что Вы говорите?! – в её шёпоте появились знакомые нотки сарказма.

– Ещё раз простите меня за доставленное неудобство, прекрасная мадемуазель! Доброй ночи!

– И Вам, мсьё семинарист, желаю того же! – фыркнув, она отошла чуть в сторону, но при этом, не освободив мне прохода, и я был вынужден, тесно к ней прижавшись, протиснуться бочком.

Я даже улыбнулся, вспомнив предупреждение Жоржа…