Читать книгу Блуждание. Сага «Исповедь». Книга шестая - Натали Бизанс - Страница 11

ЧАСТЬ 1. ГЛАВА 10

Оглавление

За длинным столом на почётном месте сидел священник, отпевавший покойную, рядом с ним вдовец с сыновьями по старшинству, их жёны и дети, а уж потом Жюзьен и деревенские. Реми, несмотря на недовольство отца, сел рядом с названной сестрой. И вроде бы ничего между ними особенного не происходило, но не спрячешь от людей влюблённых глаз. Адриан много пил и исподлобья поглядывал в их сторону, смотрели туда и деревенские девицы на выданьи, да вздыхали украдкой, обсуждая соперницу. На столах: сидр и напитки покрепче, кто что предпочитает, поросёнок, жаренный на вертеле, копчёные куры, баранина, овощи и фрукты, печёный хлеб и сладкие пироги… Такую роскошь позволяют себе селяне только в двух случаях: на свадьбы и похороны. Ребятня быстро поела и занялась играми. Взрослые продолжали добрыми словами вспоминать Катарин. Ронан пил, но не пьянел, рядом с ним пустое место хозяйки, и нужно научиться с этим жить. А ему всего-то чуток за пятьдесят, ещё мужик будь здоров, сносу не знает. И работник хороший, и супруг был верный, никогда себе не позволял на других смотреть. Таких все уважают: и женщины, и мужчины. Дом у них хоть не богатый, но добротный, сыновья славные, работящие и воспитанные, только рыжая приживалка у всех, как кость в горле, слишком уж красивая, змеюка. Один аптекарь в ней души не чает, очень умная, говорит.

– Такой перейди дорожку, ещё и отравит, в травах-то разбирается.

– Да что вы, девки, ей и травы не нужны, как зыркнет своими глазищами, так и порчу наведёт!

– Верно говорят, пригрели на груди своей сиротку, а она – цап – и в глотку!

– Тише говори, услышит.

– Ну и пусть знает, мне плевать, выйду за Адриана – сживу её со свету, чтоб под ногами не мешалась.

– Ох, смотри, Барба, как бы тебя саму не выжили, сильно много яда на твоём языке, да и Адриан на тебя не шибко-то поглядывает.

– Вот я и говорю, приворожила ведьма проклятая! Сжигали таких раньше и правильно делали!

– Злющая ты баба!

– А ты иди с приблудой-то подружись!

– Вот надо будет, пойду и подружусь! – чуть не поссорились из-за Жюзьен девицы.

В этот момент прибежал мальчишка с рукою в крови, сильно порезался, глубоко. Плачет, весь белый, трясётся.

– Где ножик взял? – заорал отец.

– Реми мне дал, – всхлипывает малец.

Пока женщины в дом за чистыми тряпками побежали, к нему подошла Жюзьен, взяла за руку порезанную, что-то пошептала, дунула, кровь-то и остановилась. Люди, все видевшие это, так и ахнули, а священник даже перекрестился.

– Что шепчешь, девица?

– Молитву, отец.

– Какую?

Она и выдала ему что-то по латыни.

– Такой молитвы не знаю, – откровенно признался священник.

– Я её сама придумала, когда ещё ребёнком была в приюте. Нас тогда зубрить молитвы заставляли, а они у меня в голове всё никак не укладывались, а как свою сочинила, так и запомнила.

(За отца Эдуарда она так и молилась, ему помогало, но об этом Жюзьен предпочла умолчать. Святое для неё имя она никому не называла, боялась, осквернить его, если произнесёт. Это началось с того момента, когда на похоронах её священника, все о нём шептались нехорошо. Девочка и сделала вывод, что нельзя о нём говорить, даже по-доброму, кощунственно это. Ведь лучшего человека не было для неё на Земле, да, наверное, уже никогда и не будет.)

– Покажи руку, покажи… – все хотели посмотреть, как рана затянулась, ведь чудо на глазах у всей деревни произошло. Отец мальчишки к Реми подошёл.

– Ты зачем ребёнку ножик дал?

– Попросил, вот и дал, говорит, свистульки ему делать нечем.

– Забери, не игрушка это для ребёнка.

Но мальчик запротестовал:

– Мы договорились, если ножик мой, буду молчать, а если нет, то всем расскажу…

– Что расскажешь?

– Как они в саду с Жюзьен обнимались.

– Так вот оно что, а я-то думал, с чего это Реми подарки дорогие детям делает? – засмеялся мужчина и отдал нож хозяину, а пацану своему влепил подзатыльник. – Подглядывать и ябедничать – нехорошо, так и запомни, сын, а ещё хуже того, – чужие тайны выдавать!

Мужчинам эта новость понравилась, всем, кроме братьев и отца Реми. Ронан тяжёлым взглядом придавил сына и, наверное, в другой день прибил бы его и Жюзьен, но не на поминках жены.

Реми покраснел, не ожидал он, что так быстро все узнают о них.

«Ну что ж, значит, время пришло», – подумал он и с виноватым видом подошёл к родителю.

– Отец, я давно хотел тебе сказать…

– Не надо, не начинай! Зря я тогда тебя с ней без присмотра оставил, думал, хоть матери постесняетесь, да видно, и она ничего сделать не смогла… Потом поговорим, – сказал, как обрубил, дальше просить было бесполезно. Все это знают, упрямый он человек. Одно счастье, что сразу не ответил, может, ещё подумает.

А потом ещё подпили, и настроение у всех поднялось, песен и танцев, конечно, не было, но шутки раздавались, и смех был слышен. Молодёжь под благовидными предлогами по парочкам разбрелась. Мужики с красными лицами продолжали пьянствовать, женщины потихоньку со столов посуду убирали, скоро вечер, скотина ждёт: коровки мычат, да и свиньи жрать просят. Простая деревенская жизнь, где за счастье посплетничать, а сегодня столько всего произошло, что на целую неделю хватит!

Жюзьен пробивала нервная дрожь, теперь на неё совсем косо смотрят. Того и гляди, скоро креститься начнут, как от чёрной кошки. Но не могла она ребёнку не помочь, тем более, что по их с Реми вине он и порезался… Ох, не будет ей жизни в этой деревне, и раньше чужой была, а теперь и вовсе – колдунья. И бежала бы она от них ото всех без оглядки, да держит Реми. Сладость такая от него в сердце растекается, что многое можно стерпеть, только бы был он рядом.

Никто и не заметил, что Адриан после той сцены с мальчиком ушёл. Долго бродил он по лесу, да ветки на деревьях ломал, рычал, как раненый зверь, и слёзы горькие лил. Ненависть и любовь – всё смешалось в его сердце, и не было ему покоя.

Блуждание. Сага «Исповедь». Книга шестая

Подняться наверх