Читать книгу Пункт Желаний - Наталия Крас - Страница 2

ГЛАВА 1

Спустя двадцать лет.

– Понторезов, ты мне изменил! Не оправдывайся, я всё знаю! – заявила полуобнажённая девица роскошного вида. Она встречала своего сожителя по шикарной квартире на верхнем этаже единственной новостройки небольшого города. Дорогого вида кресло мягко принимало её стройное тело, не до конца одетое в шёлковый пеньюар, так, что распахнутые половинки показывали ухоженные ноги почти полностью, и приятные округлости груди не совсем прятались за сияющим шёлком. Над ней красиво посверкивала хрусталём люстра редкого качества и дизайна. И вообще вся обстановка в этой и других комнатах была подобрана с большим изяществом и вкусом. Что называется, дорого-богато.

Всё ещё молодой и довольно стройный, но не интересный внешне мужчина похолодел лицом, бросив дорогой кожаный клатч у входа, и стал вытряхиваться из пальто.

– Алиска, не устраивай скандал, – ворчливо проговорил он, резковато нацепляя верхнюю одежду на вешалку. Он со стуком сунул её в дорогой шкаф у входа, оставшись в качественном строгом джемпере и стильных брюках, которые не умаляли ни покатости плеч, ни расклешённости его ног. Однако, такие недостатки фигуры легко прощаются мужчинам с определённым достатком и одетым с лоском, каким и был Понторезов. – Ужин приготовила? – с претензией спросил он и удалился из общей комнаты, совмещённой с холлом прихожей.

– Ясненько, – буркнула она себе под нос и недовольно хмыкнула, явно не добившись нужного эффекта от Понторезова. Она сорвалась с кресла вслед за ним на кухню. Алиса обогнала его там, эффектно взмахнув разлетевшимся шёлком халата вокруг своей стройности, и преградила ему путь к большому холодильнику:

– Сначала скажи! – потребовала она неизвестно что.

– Пожрать дай! – пренебрежительно рявкнул он, окидывая равнодушным взглядом и её тщательный макияж, и не менее тщательную укладку волос.

– Что это – пожрать?! – театрально возмутилась она. – Ты меня не унижай! Я тебе не домработница в этом твоём Никаковске! – она небрежно махнула изящной рукой со свежим маникюром в сторону окна, из которого открывался прекрасный вид на провинциальный городок в ранних сумерках с весьма скромной застройкой, заснеженными деревьями и верхушками старого замка вдалеке за лесом.

– Ты сама себя унижаешь, – лениво откликнулся он и подождал продолжения, из которого последовало только хлопанье красивыми ресницами. – Ну всё?.. Выступила?

– Как это всё?! – пожала она шёлковыми плечами. – Ты ничего не скажешь? Не объяснишь?

– Ты же сама просила не оправдываться, – нагловато напомнил он. – Еда где? – Понторезов обогнул её, немного отпихнув плечом и пробрался к большому холодильнику, встроенному в полированное дерево кухонной мебели.

– Домработница твоя готовила, – отчеканила она деловым голосом. – Я не стала, потому что ты не заслуживаешь! Только порезала, так и быть.

– А что ты тут делала весь день? – он насмешливо осмотрел её приятную во всех отношениях внешность, овеянную тонким ароматом дорогого парфюма. – Причёски только и умеешь навьючивать целыми днями, – вздохнул Понторезов и полез в холодильник.

Она надулась, наблюдая за тем, как он достаёт изысканно сервированные ею тарелки из холодильника. Они там были словно снятые с витрины дорогого ресторана.

– Что, не по сценарию? – насмешливо поинтересовался он, качнув перед ней тарелкой с тонкой нарезкой запеченной буженины. – Думала, я буду тут коленями пол вытирать? А потом ты снизойдёшь и покормишь меня? – он со злобной усмешкой обошёл её и стукнул по столу мясной тарелкой, потом стукнул ещё одной с овощами, пока она насуплено наблюдала за его перемещениями, а потом за тем, как он уселся к столу. – Ничего у тебя не выйдет, – поддельно вздохнул он с каким-то превосходством, оглядывая сервированную для него еду, и кивнул ей: – Вилку тащи! Или что там у тебя по дизайну предусмотрено? И чаю мне сделай. Только и знаешь, гламурчик свой везде наводить…

Она не выдержала, возмущённо охнув, и выдала:

– Неблагодарный! Да без меня ты бы здесь протух! Кто всё это подбирал?! – она раскинула изящные ладони с длинными пальцами, взмахнув ими в свете кухонной люстры.

– Любой дебильный дизайнер подобрал бы за такие деньги. Вилку тащи!

– Вообще не любой! Ты меня с провинциалами из Никаковска равняешь?! – гневно вытаращилась она.

– А ты у нас очень великосветская и очень львица из самого Первограда?

– Представь себе, я не провинциалка! И я сижу тут только ради тебя!

– Ради денег ты тут сидишь. И Первоград ради этого бросила. И почему-то решила, что в честь этого будешь мне мозги вывинчивать. Вилку дай! – рявкнул он под конец.

– Что, твоя ресторанная не покормила? Только интимно обслужила? – с издёвкой поддела она.

Он злобно посмотрел на неё исподлобья:

– Тебе Люсьена растрепала? – непонимающе уточнил он. – Эта чем ещё недовольна? Не достаточно дорогие цацки ей купил?

– Ты мне ещё и с секретаршей изменял?! – возмутилась Алиса. – Так, всё! Хватит с меня! – она стала невпопад взмахивать руками в шёлковых рукавах и хватать ртом воздух, как будто не выучила роль и не знала, что дальше играть из пьесы.

– И что ты сделаешь? – насмешливо уточнил он, как будто всегда знал свою роль в любом её спектакле, и со вздохом сам встал за вилкой.

– Ты вообще меня не ценишь! – плаксиво воскликнула она за его спиной.

– Ценю… Когда ты молчишь и вовремя приносишь вилку, – он позвякал тяжёлыми столовыми приборами в плоском и широком выдвижном ящике дорогой кухонной мебели и достал оттуда вилку. – Надоели твои придирки, – попутно заметил он.

– Придирки?! – возмущённо воскликнула она. – Я не хочу терпеть измены – это придирки? Когда это закончится?!

Он лишь насмешливо посмотрел взглядом «ты тут никто» и уселся за стол, занеся вилку над едой. Алиса выдернула у него из-под носа тарелку и, театрально замахнувшись, разбила об пол, гневно глядя на сожителя.

– Если щас же не соберёшь всё, то закончится прямо сейчас! – пригрозил он. – И дай мне другое мясо, да побыстрее!

Она слегка прищурилась, раздувая ноздри, и с вызовом во взгляде разбила и вторую тарелку, после чего уткнула руки в шёлковые бока. И это уже не было похоже на спектакль для неверного, а было похоже, что она наконец разозлилась.

Он хмыкнул себе под нос, осмотрев грязный пол в осколках вперемешку с продуктами, и недобро уставился на неё:

– Убери щас же! – тихо, но совсем не любезно приказал он.

– И не подумаю! – вздёрнула нос она.

– Красоткина… ты меня достала! Ещё минута, и я тебя выставлю отсюда!

– Не выставишь! Твоя уборщица только завтра выйдет на работу, хорошо ещё, если пораньше притащится. В твоём затрапезном Никаковске не принято прибегать по первому зову. Ты даже не знаешь, сколько я с ней билась, чтобы она не перепортила эту мебель и люстры! Ты не представляешь, какого труда стоило следить за всем этим! А замечают только твои гости на вечеринках. А ты – никогда! Никакой благодарности за всё это! – она тряхнула руками вверху, показывая сразу на всю обстановку. – Лучше бы извинился за измены! – она стала нахмуренно ждать извинений, глядя ему в глаза.

– Ты лишила меня ужина, раскидала тут всё… – он не глядя кивнул на беспорядок на полу, но как будто и не сильно расстроился из-за этого, и продолжил ровным тоном: – Сама извиняйся! – и приподнял брови над ледяным взглядом в ожидании.

– Не буду я больше извиняться! Я ни в чём не виновата!

– Ты живёшь за мой счёт! – он повысил голос, придав ему повелительные нотки.

– Ха-ха! – надрывно выкрикнула она. – Не я одна! Заместитель ты недоделанный! И делишки у тебя мутные! – она выставила руку, указывая в окно. – И с зáмком у тебя ничего не выйдет! Понял?!

Он смерил её злобным взглядом и, вскочив из-за стола, поволок за руку в прихожую, крепко сжимая тонкое запястье так, что Красоткина, даже упираясь, морщась и скукоживаясь всю дорогу, вырваться так и не смогла. Понторезов отщёлкнул замóк под её вопли, сопровождаемые упиранием ногами и одной рукой в дверной косяк:

– Ты не можешь меня выгнать! Даже этот замóк и дверь подбирала я! Я всё тут покупала! И всех рабочих искала и всех контролировала!

– На мои деньги, – напомнил он и всё-таки выставил её за дверь прямо в шёлковом пеньюаре. Алиса, злобно сопя перед закрытой дверью, тряхнула безупречной укладкой светлых волос:

– Всё равно ты без меня не сможешь! Я уже к Новому году всё придумала! – кричала она закрытой двери. – Я специальную ёлку заказала для вечеринки, и костюмы, и весь дизайн придумала, и развлечения!

– Ничего, я как-нибудь без специальной ёлки отмечу! – он высунулся на площадку перед дверью и швырнул в неё несколькими вещами, выхваченными наугад из гардероба.

– Люди же придут, – надуто вспомнила она.

– Придут. Без тебя! – он снова захлопнул перед ней дверь.

Алиса огляделась в шикарном, отделанном мрамором общем коридоре, впервые осмысленно посмотрела на себя и одежду в своих руках, насупилась и сердито выкрикнула:

– У меня там больше вещей!

За дверью послышалось какое-то копошение, шаги, и через минуту перед Алисой приземлилась большая растопыренная сумка, наскоро напиханная некоторым количеством одежды, включая бельё – пара лифчиков свисала оттуда вперемешку с мехом небольшой шубы до самого пола. Она присела, чтобы уложить это аккуратнее, и в неё полетел смартфон в розовом чехле, от которого она увернулась лицом, растопырив ладони, чтобы поймать. Ей это удалось, и телефон ткнулся в комок одежды, возвышающийся над сумкой.

– Но не вздумай названивать, чтобы выносить мне мозг! – он ткнул пальцем в направлении её телефона, которым чуть не поставил ей фингал.

– А остальное?! – завопила она, оценив количество выброшенных подачек.

– Обойдёшься, не заслужила! – он швырнул напоследок небольшую дамскую сумочку, красные сапоги на каблуке, которые попались ему первыми у входа, и хлопнул дверью окончательно. И оттуда, пока Алиса засовывала бельё и одежду, озираясь на другую дверь на этаже, голосом Понторезова послышалось:

– Можешь переезжать ко мне. Красоткина здесь больше не живёт. И побыстрее, пока я не предложил кому-нибудь ещё!

Красоткина, отлично слыша это, ведь бывший сожитель нарочно не пытался ничего скрывать, поддразнила его, мукнув с высунутым языком. Но вышло, что она дразнила этим лишь дверь, потому что он, проговорив весь текст для новой дамы сердца, удалился внутрь квартиры.

Она одевалась на лестнице, чтобы не маячить перед Понторезовым и перед другой богатой квартирой, и блестящим лифтом единственного шикарного дома в городе. И когда она была уже готова к выходу на мороз, то презентованная ей сумка оказалась не такой уж пухлой.

– Жмот! – резюмировала Красоткина и побрела вниз по лестнице, выглядывая на каждом этаже в окно и наблюдая, как снижается высота обзора окрестностей с городскими огнями фонарей, и как пропадают с горизонта верхушки дальнего замка за лесом.

Она вышла на улицу и поёжилась. Меховая шубка, почти накидка была совсем маленькой с укороченными клешёными по моде рукавами, из-под которых выглядывали рукава элегантной красной кофты из качественного трикотажа, а сверху капюшон этой же красной вещи. Она накинула его на голову, хоть обычно так не носила. Но всё равно вздрогнула от холода, потому что ни тонкие джинсы, ни лёгкие сапоги на каблуке не грели достаточно хорошо. Она накинула большую кожаную сумку на руку до локтя и взяла маленькую сумочку другой рукой, стараясь быть эстетичной. И попробовала остановить машину на дороге. После нескольких попыток с отпрыгиваниями от проезжающих мимо автомобилей ей удалось остановить старенькую легковушку.

– Куда? – спросил водитель.

– На вокзал, – любезно улыбнулась она, изящно наклоняясь к дверце.

Он назвал немалую для этих мест стоимость, и она без раздумий согласилась.

– А долго ехать? Где это? – спросила Алиса, устроившись на переднем сидении рядом с водительским и водрузив себе на колени сумки.

Он с насмешливым недоумением посмотрел на неё, ответив:

– В центре, конечно! – он добродушно усмехнулся и уточнил: – Вы не местная? Не похожа как-то на наших, – он, конечно, ориентировался не только на её внешний вид и незнание города, но и на лёгкие различия в говоре и интонациях, которые несколько отличались у местного населения.

– Ну знаете как… – она элегантно взмахнула рукой, как бы задумавшись над тем, насколько она местная, да и местная ли вообще. – Я здесь почти два года прожила.

– Это в той высотке? В новой?

– Да, – кивнула она.

– А сама откуда будешь? – вдруг перешёл он на «ты».

– Я из Первограда, – с гордостью ответила Красоткина.

– М-м… – протянул водитель, недоверчиво косясь на неё. – А чего ж к нам пожаловали, если из самого Первограда? – услышав о столичном городе, водитель тут же вернул все правила приличия, называя незнакомку на «вы».

– Да так… – она незначительно помахала перед собой рукой.

– Угу, – понимающе кивнул он, глядя на дорогу.

Водитель быстро доставил её до места. Старое здание вокзала действительно находилось в самом центре города, являясь как бы его сердцем. Как будто жителям всего-то и нужно было в жизни – приехать в Никаковск или уехать куда-нибудь из него. И ветка железной дороги здесь же и оканчивалась, никуда больше не приглашая.

– Ну вот, – он дружелюбно представил ей вокзал, махнув ладонью на своё окно и тут же протянул вторую руку к ней, как бы желая получить оплату.

– Это вокзал? – уточнила она, копаясь в сумочке и одновременно взглядывая в окно, чтобы рассмотреть там что-нибудь.

– А вы здесь ни разу не были? – удивился он.

Она, с некоторой кислинкой оглядывая старое неприметное здание, покрутила головой:

– Меня на машине всегда подвозили, куда нужно, – с наигранным пафосом пояснила она.

– Это точно вокзал, – уверил он, более настойчиво протягивая раскрытую ладонь.

– Ясненько, – вздохнула она. – У меня наличных нет, дома оставила, то есть, уже не дома, а… ну не важно, я карточкой могу оплатить или переводом…

Он согласился получить деньги банковским переводом. Но тут Красоткина, изучив в телефоне банковскую программу, опасливо покосилась на него и сообщила, что денег у неё нет.

– А ещё приличная, – обиженно нахмурился водитель.

– Но у меня зато на другой карточке всегда есть деньги, – обнадёжила она. – Пойдёмте к банкомату, я вам тут же отдам!

Он посомневался, сообщил, что банкомат – это редкость в данной местности, а сам он торопится в другое место, и отпустил её без оплаты, вынужденно став благородным рыцарем, хоть и не очень довольным.

Алиса побрела на вокзал, не находя его привлекательным местом. Это было заметно по её страдающим взглядам на окружающую обстановку небольшой привокзальной площади, а потом и самого обветшалого здания внутри. Изучив расписание поездов до крупного и уважаемого города Первограда, она обнаружила, что ждать ещё долго и, придирчиво исследовав на чистоту металлические сиденья для ожидающих, аккуратно присела на одно из них. И так, сидя на самом краешке и обнимая сумки на своих коленях, она нажала на один из контактов в телефоне.

– Мам… – аккуратно начала она, когда услышала, что ей ответили.

– А я как раз о тебе говорила, – радостно защебетала мама. – С соседкой, соседками… Ты их помнишь, мы иногда чай тут у нас пьём.

– И что? – прозрачным голосом уточнила Красоткина. – Как поговорили? О чём?

– Ну как о чём… О том, что у тебя всё хорошо. Что Понторезов твой такой солидный мужчина! И нечего даже искать вариант получше. Они мне говорят – вот, он в Никаковске на всю жизнь застрянет. А я им – зато он там самый главный и в самом лучшем доме живёт! Скоро он вообще, может, мэром Никаковска станет, а дочка тогда главной леди! А тут в Первограде и ловить нечего, все на скоростях, на каких-то несбыточных проектах. А с ним дочка – как за каменной стеной! Я им как порассказала, в какой ты квартире живёшь, в пентхаусе, на все стороны обзор, какие ты блюда кушаешь, с какими людьми встречаешься! Ой, обзавидовались!

– Мам…

– Да, да, лучше быть головой мухи, чем задницей слона! Вот, что я им сказала. И тебе говорю! Всё правильно, ты с ним уехала, хорошо, что я вам встречу тогда устроила. Он мужчина что надо! Солидный и…

– Мам, он тут позволяет себе…

– А как ты хотела?! – с претензией перебила мать. – Солидный мужчина всегда позволяет. Это неотъемлемая часть мужского характера, надо подстраиваться…

– Мам, может, мне в Первограде лучше будет? – аккуратно начала Алиса.

– Не вздумай! Это я так просто тебе рассказала, что они сомневались. Мы уже всё обсудили, я их убедила, все согласны, что тебе там лучше. Я то же самое бабушке рассказала, деду, тёте Вере, тёте Лиде, дяде Толе и его жене, племянникам, всем нашим друзьям и даже твоей прабабушке. Все за тебя очень рады! Не забудь прислать видео про весёлый Новый год в Никаковске! Ну и пусть там захолустье, зато ты там – просто звезда!

– Ясненько, – вздохнула никаковская звезда, спрятав телефон, и побрела в сгустившихся сумерках вечера вон из здания вокзала.

Она бездумно добрела до автобусной остановки, потому что в любом уважающем себя городе есть автобусная остановка возле вокзала, и найти её не сложно, она сама тебя найдёт. И подчиняясь морозным порывам ветра, загоняющим всех по автобусам, вошла в первый попавшийся, повинуясь желанию куда-нибудь переместиться.

А желание плюхнуться на сидение прервалось строгим:

– Платить за проезд отказываемся?

Алиса как бы очнулась:

– Да заплачу я! Сколько там ваш этот автобус стоит?

– Ишь-ты! – всколыхнулся пузатый контролёр с красным после мороза носом в толстых очках и старомодном тулупе. – Какая фифа нашлась! Не мой и не автобус, а за проезд в автобусе! – назидательно поправил он.

– Ну и сколько тут у вас?.. – устало спросила Алиса, снова достав карточку из кармашка сумочки, с которой до этого хотела снять деньги для оплаты такси. Она тут же приложила пластиковый прямоугольник к электронному устройству, на который ткнул пальцем строгий контролёр.

Табло выдало «Недостаточно средств».

Алиса ошалело уставилась на строгого красноносого мужчину:

– Так дорого?!

Тот, видимо, проникся сочувствием и развёл руками:

– Вот так. Бензин всё-таки тратится.

Красоткина что-то нахмуренно сообразила и выдала:

– Я, конечно, много всего накупила к Новому году, но тут никак не меньше тридцати тысяч! – она, предъявляя карточку, опять вытаращилась из красного капюшона на контролёра, и окружающие тоже стали интересоваться, почему проезд так сильно подорожал.

Контролёр, пошипев на окружающих, непонимающе приложил к устройству свою проверочную карту, и табло выдало стоимость: «30».

– Так и было всегда! – торжественно произнес он. – Без тысяч, просто тридцать.

Пассажиры успокоились, кое-кто, опередив Красоткину, приложился к валидатору, оплатив проезд по обычному тарифу маленького городка. А потом Алиса стала более тщательно прикладывать свою карточку, и опять у неё ничего не вышло. Она взволнованно засопела, сдвинув брови, и стала атаковать прибор для оплаты с ещё большим рвением, остервенело тыча пластиковым прямоугольником с разных сторон электронной коробки. Отчаявшись выжать из неё результат, Красоткина бессильно выдохнула:

– Вот жмот! Всё забрал! А сам обещал…

– Тогда платите штраф!

– Да нету у меня ничего! – отчаянно вытаращилась на него Красоткина.

– Так, на выход, гражданочка, на выход… – начал оттирать Алису контролёр, бесцеремонно прихватывая за руку.

Но Алису обуял как бы некоторый протест и она провозгласила на весь автобус:

– А вот не выйду! И нечего меня выставлять! Выставляют и выставляют сегодня! – при этом она выдёргивала у него свои руки вместе с сумками – то одну, то вторую – сражаясь с контролёром за место у стойки с прибором оплаты, от которого её оттесняли к дверям.

Двери уже открылись на следующей остановке, но Алиса твёрдо стояла на занятых позициях и отступать не собиралась. Двери закрылись, автобус поехал дальше, впустив новых красноносых пассажиров, которые тоже ненадолго заинтересовали контролёра в толстых очках. Затем он опять пробрался сквозь них к проблемной путешественнице. Потом всё повторилось на следующей остановке.Так продолжалось, пока общественный транспорт не достиг по извилистым улочкам крайней точки своего маршрута. Город был небольшим, и это событие случилось довольно скоро.

– Ну теперь ты точно выйдешь! – контролёр стал тянуть Красоткину сзади, ухватившись за тонкую талию, а Алиса в свою очередь, вцепившись обеими руками, с каждой из которых свисало по сумке, не хотела отпускать поручень, пыхтя и отдуваясь.

– Да что ж такое!.. Целый день мужики из дверей выпихивают! – кряхтела она, пока пассажиры, оборачиваясь на неё, покидали автобус.

В конце концов в опустевшем салоне показалась голова водителя из окошка кабины:

– Граждане, конечная! Все на выход! – и он погасил в салоне свет.

Алиса от этого немного пришла в себя, остановив сражение за поручень, и страдая посмотрела в очки контролёра, поблёскивающие сквозь полутьму, которую разбавляли только огни фонарей с улицы:

– Это всё? Конец?

– Да! – подтянув толстые очки к глазам, раскинул руки он.

– Ясненько… Это конец… – трагично проговорила она и, окинув опустевшим взглядом опустевший автобус, тронулась к выходу.