Читать книгу Пункт Желаний - Наталия Крас - Страница 5

ГЛАВА 4

Алиса, успешно передав клиентам пару небольших заказов, воодушевилась и, чуть только освободившись, первым делом занялась приведением в порядок своего нового хозяйства. Поэтому, когда в дверь, позвенев верхним колокольчиком, вошёл красноватый с мороза Ефимка, то он с интересом уставился на кучу разных мелких коробок на столе и на коробки побольше на полу.

– Время закрываться, но вы проходите… я сейчас! – прозвучало из глубин склада.

– Хорошо, – растерянно отозвался Ефимка, вслушиваясь в незнакомый голос издалека.

– Здравствуйте, – улыбнулась ему Алиса, появившись из боковой двери подсобного помещения, деловито посмотрела на время в своём телефоне и убрала его, пропихнув в тесноватый джинсовый карман сбоку.

Он оторопело разглядывал её, не проходя внутрь и даже продолжая ещё держаться одной рукой за дверную ручку позади себя. Но Ефимка не подвергал Алису какому-то неприличному осмотру прелестей, как это делают некоторые мужчины с незнакомками, а как бы впитывал её облик, прямо и открыто перебирая по ней взглядом, – подробности лица и завитков волос, перемещаясь потом по красной кофте, мимолётом захватив и ноги в высоких красных сапогах на тонком каблуке, и снова оторопело вернулся к красивому порозовевшему лицу.

– Вы хотели что-то получить, забрать? – официально-деловым тоном уточнила Алиса, нацепив такую-же официальную улыбку, которая впрочем была вполне приветливой.

– Аха, – негромко отозвался он, отцепившись от дверной ручки, и незначительно махнул в сторону кучи на полу. – Коробки скоро буду выносить.

Алиса округлила глаза, немного насупившись, и уверенно возразила:

– Это мои коробки, вы никуда не будете их выносить!

Он удивлённо что-то обдумал, немного сдвинув короткую шапочку на лбу своей длинной ладонью, и опять посмотрел на Алису изучающе.

– Давайте ваш телефон, – приветливо улыбнулась она, – посмотрим там, что вы должны получать, и ваш код для получения.

– У меня нет телефона.

– Нет? – озадачилась Алиса. – А как же вы обычно узнаёте, что получать?

– Обычно мне здесь говорят… Мария Семёновна всё знает.

– А… О… – растерялась новая работница, разглядывая вип-клиента в короткой затёртой дублёнке, за которого всё обычно знают работники ПВЗ. – Подождёте минуточку, я ей позвоню?

– Конечно, – легко согласился он.

Но она не успела никуда позвонить. В дверь ворвался Захар Лукьянович, с любопытством выглядывая из-за курьерского плеча.

– Захар, – представился он под перезвон колокольчика, залоснившись от удовольствия и разглядывая приятную внешность новой работницы. Он торопливо снял высокую меховую шапку, тут же поправляя редкие волоски у залысины, а потом пышные усы. И вышел из-за Ефимки, слегка отодвигая его ладонью.

Ефимка послушно шагнул в сторону, пропуская начальство вперёд.

Алиса смерила его вежливым взглядом:

– Очень приятно, но мне надо вот с клиентом разобраться…

– Да это же наш Ефимка! – радостно доложил Захар Лукьянович.

– Ах вот как, – усмехнулась она, – а я сразу и не поняла.

– А он у нас такой, не понятный, – махнул рукой Захар Лукьянович и тут же стал распоряжаться напоказ: – Вы, Алисонька, коробки не таскайте. Вот Ефимка, он всё сделает, поможет.

– Да… – тут же подтвердил помощник и хотел ещё что-то добавить.

Но начальник сразу же его перебил, затараторив:

– Всё ему говорите, что сделать, пусть только попробует отказаться, я ему!..

– Да я не собирался… – скромно возразил курьер.

– Да вы не слушайте его! – громко и радостно вставил Захар Лукьянович, активно поправляя растительность под носом. – Просто распоряжайтесь тут! Вот… Всё хорошо, мне звоните, если что. Я уж тут распоряжусь! – он подбежал к Алисе и передвинул рядом с ней коробку, скособоченную над другой, чтобы встала поровнее в колонну. – Я и сам могу, если надо, – снова заулыбался он из-под усов. – Чем ещё вам помочь?

– Я бы взяла оплату вперёд, – сразу нашлась Алиса, глядя непогрешимым синеоким взглядом прямо в начальника.

Он, чуть не крякнув, оторопело уставился в её уверенное лицо.

– Хотя бы часть, – мило улыбнулась она.

– А, часть?.. – выдавил из себя Захар Лукьянович, кривобоко напяливая меховую шапку и рыская взглядом по коробкам вокруг. – А что это у нас тут беспорядок? – озаботился он голосом начальника.

– Я как раз навожу порядок, чтобы было уютно и хорошо к празднику. И чтобы клиентам нравилось забирать здесь свои покупки, – бодро отчиталась Алиса. – Я просто ещё не закончила.

– Ну… это хорошо, – засобирался к выходу Захар Лукьянович, пряча глаза.

– А как насчёт оплаты? Мария Семёновна сказала, что вы не любите оставлять долги в новый год.

– Долги?.. – вытаращился на неё начальник.

– Конечно, – уверенно кивнула она. – Вы ведь мне останетесь должны за эти дни, до нового года, если не заплатите. По двойному тарифу. Мне сейчас как раз нужны деньги.

– Э-э… – застопорился он, вглядываясь в её спокойную уверенность и как бы не понимая.

Между тем, Алиса в точности соблюдала инструкцию, полученную от своей предшественницы, и нисколько не сомневалась, что вести себя надо именно так и спуску начальству не давать, чтобы оно там ни заявляло и как бы не отнекивалось.

– А тут всё будет очень красиво, – заверила она, глядя на пробегающие по его лицу сомнения.

– Красиво – это хорошо, – оторопело выговорил Захар Лукьянович, по-прежнему не находя в красивом лице подчинённой ни малейших колебаний.

– Очень красиво, – уверенно подтвердила Алиса, – сможете завтра убедиться сами.

Захар Лукьянович слегка мотнул головой, прочистив горло, но возражать не стал, а просто перевёл Алисе требуемую сумму с надбавкой за работу в праздничные дни, расплатившись до конца текущего года полностью.

– Ясненько, – удовлетворилась она, проверив деньги в своей банковской программе, – остальное тогда после Нового года?

– После, да… – спешно стал раскланиваться он. – Потом тогда… – попятился Захар Лукьянович. – Но не очень-то здесь!.. Не загромождай, лишнее убери, – опомнился он, но, как бы боясь сильно спорить, обернулся к другому подчинённому. – Давайте тут… – он махнул Ефимке на коробки, – помогай тут Алисе! Не отлынивай!

– Да я… – удивлённо начал Ефимка.

– Ух!.. – погрозил ему начальник не то присогнутым пальцем, не то кулаком, грозно сдвинув брови под мехом шапки, и побыстрее ретировался со звоном колокольчика за дверь.

Ефимка снова уставился на Алису, но теперь в его взгляде было больше улыбки, чем изучения, однако всё ещё удивлённой улыбки, которая не была широкой, а скорее ускользающей и непонятной.

– Алиса, – представилась она и отчего-то смутилась под этим искренним взглядом, принявшись оглядываться на свои коробки.

– Я понял, да, – тихо ответил он, с тем же интересом приглядываясь к ней, пока Алиса мешкала и осматривала упаковки с товарами.

Они были довольно скупо, но всё-таки празднично оформлены по единому складскому шаблону в красно-жёлтой гамме, не ярко, чтобы не тратиться на краски, которые перекрыли бы естественную коричневатость картона.

– Я хотела тут украсить, – начала она, не глядя на курьера, но настойчиво и суетливо шаря глазами по упаковкам и стенам, – всё облезлое… скучное какое-то, надо немного развлечь всё это цветом и чуть-чуть хотя бы внести праздника… Ты поможешь? – она наконец посмотрела на него.

Из-под короткой трикотажной шапочки и тёмно-русых бровей сочился всё тот же открытый искренний взгляд серых с голубинкой глаз – светлых и ясных.

– Конечно, – незамедлительно отозвался он на призыв о помощи.

– Ёлку ещё хотела поставить… это моя, из моего заказа… он мне уже не нужен… я уже с ним… там… я уже там не живу, – вспыхнула и окончательно смутилась Алиса, потупив глаза.

Среди всех эмоций, бурливших тут от разных людей этим вечером, один Ефимка излучал бескрайнюю невозмутимость и постоянство. Даже покупатели, получавшие свои новогодние товары перед его приходом были суетливы и взволнованы и видом новой служащей пункта выдачи, и её непривычной столичной манерой держаться и говорить, и проверкой своих заказов. А уж начальника ПВЗ, привыкшего за много лет к своей родственнице на этом месте, и вовсе накрывало какими-то противоречивыми волнами. Один курьер был преисполнен благородной учтивости и спокойствия.

– Что нужно? Я всё сделаю, – просто сказал он, не испытывая её на прочность ни секунды. И в его голосе было что-то надёжное, и веяло всё тем-же спокойствием.

Алиса подняла глаза и, легко улыбнувшись, оттаяла.

– Я просто хотела… а ты вдруг захотел коробки выносить, – усмехнулась она.

– Я не буду выносить, – сразу же отозвался он.

Она помедлила, изучающе глядя на него. А потом, пытаясь воодушевить курьера на перемены, стала объяснять Ефимке, что она задумала сделать, и говорить о том, что коробки из её заказа будут не просто тут загромождать, а станут символом новогодних подарков и самого пункта выдачи, и заполнят жутковатую пустоту помещения, и удачно прикроют некоторые облезлые и потёртые места на стенах и старой мебели, и даже сделают более счастливыми посетителей, которые захотят снова сюда прийти и для этого закажут что-нибудь.

– И ёлка здесь обязательно нужна! – убеждённо добавила она. – У меня есть, я покупала для… – она осеклась, – ну в общем, покупала, туда не нужно уже… обойдётся, – она ещё попыталась в чём-то убедить Ефимку, но он, по-видимому, совершенно не нуждался в объяснениях, а просто наблюдал за ней.

– Ясненько… – подытожила Алиса, смутившись в конце концов от того, что говорит всё время одна, пытаясь доказывать что-то тому, кто ей нисколько не возражает. Она вгляделась в его простые черты и негромко, как бы пробуя, с вопросительной интонацией попросила: – Ёлку… принеси?

Ефимка тут же отправился на склад, не задавая вопросов, и вытащил оттуда высокий объёмный свёрток в разноцветных бумажных обёртках, прорванных и помятых кое-где. Он привычно и аккуратно лавировал при этом между коробками, которые наставила у выхода со склада Алиса. Поставив ёлку на пол, он приладил на ней опорные ножки покрепче и выжидательно уставился на распорядительницу.

– Спасибо! – немного помедлив, спохватилась она. Но Ефимка явно ждал не этого. – Молодец! – ещё подумав, озарилась Алиса.

Но и это было не то. Ефимка всё смотрел на неё со странной настойчивостью и не менее странным вниманием.

– Упаковку надо снять, – робко улыбнулась Алиса, глядя на него немного снизу вверх. И тут же стала рассуждать о том, что им может понадобиться, чтобы начать это делать, но Ефимка без промедлений содрал одной рукой сразу около трети цветастой обёртки и тут же быстро продолжил, освободив ёлку полностью, пока Алиса говорила что-то про ножницы и про то, что ими будет удобней срезать плёнку, скотч и бумагу.

– Спасибо… – снова безрезультатно сказала она и потом более смело, чем раньше, дала следующее распоряжение: – Надо веточки выровнять, а то они наверх загнулись, – она стала показывать, как отгибать ветки, чтобы ёлка приобрела привычные очертания, но Ефимка оказался проворнее и быстро всё закончил.

– Смотри, как настоящая! – радостно заключила Алиса, взглядом призывая и Ефимку порадоваться. – Это самая дорогая ёлка! – важно добавила она, ожидая какого-то прозрения.

Но Ефимка лишь осмотрел искусственное деревце ещё раз и глянул через пространство над столом в тёмное окно, где виднелись убелённые снегом лапы настоящих елей.

– Но зато с неё иголки не будут падать! – тут же возразила Алиса на тишину от помощника, выжидательно таращась на него. – И живую рубить не надо, и не засохнет потом. Смотри, какие веточки, ну ведь похожа на настоящую?! – требовательно взывала она, пока он удивлённо разглядывал ёлку.

– Похожа, – согласился Ефимка не слишком рьяно, но и без неодобрения.

Алиса опять задумалась о своём помощнике. Все его немногочисленные слова совершенно явно вызывали в ней приступы задумчивости, впрочем, как и отсутствие комментариев от него.

На фоне его молчания Алиса снова заговорила:

– Украсить бы, конечно, надо, – вздохнула она. – Но у меня только один шарик, – Алиса взяла одну из открытых коробочек на столе и бережно раскрыла двойную упаковку новогоднего шарика. Он был красным и ярким, похожим на её красную кофту, но ещё на нём умелой рукой художника были нанесены контуры замка, напоминающего очертаниями тот, что находился от них неподалёку за лесом. – Похож, да? – с улыбкой спросила она и примерила его к нескольким веткам по очереди, решая, где он будет лучше смотреться.

– Похож, – негромко согласился Ефимка у неё за спиной.

– Всё равно одним шариком не создать иллюзию наряженной ёлки, – рассуждала она, облюбовывая то ветку повыше, то пониже. – Ну и ладно, повешу так, чтобы всем было видно, а главное – мне, – она примерилась взглядом к своему рабочему месту за столом, потом к ёлке и повесила шарик примерно посередине, где его больше всего было заметно.

Она обернулась посмотреть на реакцию помощника. Реакция была всё та же – простой незамутнённый взгляд, внимательный и непонятный.

– Давай повесим гирлянду, – предложила она, – но мы не будем её вешать на ёлку, – продолжала Алиса, раскрывая одну из коробок, которую уже распаковала раньше, изучив её содержимое. – Они все не понимают. Нельзя украшать все ёлки подряд гирляндами, надо учитывать, как будет смотреться всё остальное, всё вместе, понимаешь?

Ефимка, заинтересованно прислушиваясь, кивнул.

– Да, – важно вскинула голову Алиса, удовлетворившись послушанием ученика, – если мы загромоздим ёлку лампочками, то наш единственный шарик просто потеряется там. А ёлка и так красивая. А комната обшарпанная, особенно над окном, – она уверенно показала рукой на трещину и облупившуюся краску как раз за её рабочим местом, наверху. – И как я тут буду сидеть? В таком обрамлении… Когда люди заходят, эти дыры сразу видны. Так нельзя!.. Вешать будем прямо сюда. Ты понимаешь? – требовательно взывала она.

Ефимка сделал лёгкий одобрительный кивок.

– Вот, – с важным видом удовлетворилась Алиса, – надо понимать! – она вручила ему гирлянду из упаковки. И Ефимка вдруг стремительным шагом исчез за дверью склада со стеллажами. Алиса, удивлённо вытянув лицо, прислушалась. Было слышно лишь едва различимое шуршание и постукивание. Спустя минуту, он появился перед ней с гирляндой на шее, с лестницей и молотком в руках.

– Ясненько, – подытожила Алиса его готовность к сотрудничеству и показала дальнейшее направление действий. Они быстро справились с гирляндой. Ефимка, переставляя лестницу и вбивая гвозди по бокам и сверху над окном, а Алиса, снабжая его рассказами из мира удачных дизайнов помещений и изредка подсказывая, куда лучше вешать гирлянду. Потом они расставили все коробки, пользуясь логикой Алисы для их распределения по местам. Попутно она любопытничала, где и что лежит из её большого заказа, изучая содержимое упаковок. В конце концов вышло так, что большими коробками был оформлен пол рядом с ёлкой, одной стеной и у стола, оставляя проход к складу, а маленькими коробочками – подоконник и стол. И между их творческим нагромождением на столе образовался промежуток, как бы окошко для общения клиентов со служащей выдачи заказов. И поскольку Алиса всё время что-то говорила, советовала или нахваливала свои удачные покупки, а её помощник под это сопровождение всё делал молча, то, так же молча закончив, он логично вышел из приёмного помещения ПВЗ вместе с лестницей, чтобы отнести её обратно на склад.

– А… то есть… – растерялась Алиса, глядя на его спину, нырнувшую за дверь, – ну ясненько…

Она немного послушала шуршание, донесшееся со склада, и сказала погромче, вытягивая шею к двери:

– Там где-то раскладушка есть, Мария Семёновна мне сказала… Ты можешь?.. – она не договорила, услышав, как что-то звучно отодвигается и перемещается, а затем Ефимка появился между стеллажей почти у двери с раскладушкой в руках.

– Эта? – уточнил он.

Алиса с тоской оглядела простое изделие для сна, куда был вложен матрас, судя по всему укомплектованный постельными принадлежностями и тощей подушкой:

– А там есть варианты? – спросила она упавшим голосом.

– Ещё одна – ржавая, у неё ножка сломана, не фиксируется, – сразу ответил он.

– Я выбираю эту, – безрадостно ответила Алиса, и он тут же разложил и установил для неё постель у дальней стены небольшого склада. В той же стене была ещё одна узкая дверь, ведущая в малюсенькую душевую с туалетом. Но на складе была и ещё одна небольшая дверь, правда находилась она в стене за стеллажом, проглядывая сквозь металлические полки. Ею здесь явно не пользовались.

– Хорошо, что у меня в заказе была постель и тёплый плед тоже, – сказала Алиса после осмотра своего ложа.

– Тут есть одеяло, – невозмутимо доложил Ефимка, показав на пёстрый рулон на одной из верхних полок, свободной от коробок и пакетов с заказами.

Алисе явно пришлось не по душе это одеяло, заботливо сшитое кем-то из старых тряпочек и туго натолканное ватой, и она помотала головой, отказываясь.

– Всё равно понадобится, – с непонятной настойчивостью сказал Ефимка и переложил свёрнутое одеяло на полку пониже, где его можно было достать человеку обычного роста.

Она упрямо нахмурилась в сторону этого пёстрого тюка, но всё же поблагодарила.

– А ты где будешь спать? Там, в сарае? – Алиса, сочувственно поморщившись, показала в сторону выхода.

– Нет, я у себя во флигеле, – он показал на дверь, спрятанную за стеллажом.

Алиса тоже показала на неё, удивлённо-вопросительно подняв брови.

– Там флигель, – просто пояснил Ефимка, – за этой стеной. Я туда хожу через улицу.

– М-м… ну иди, – отправила она прозрачным голосом, как будто не придумала, чем ещё продолжить беседу.

Ефимка хотел было что-то сказать и как-то растерялся. Но, помедлив ещё, просто повернулся и ушёл, звякнув напоследок колокольчиком над входом ПВЗ. Алиса вздохнула, задумавшись и глядя на пространство, которое только что занимал её коллега по новой работе. Она уже не впервые задумывалась о нём, но долго думать ей не пришлось. Холод застал её врасплох на том же месте, на котором она стояла. Она вздрогнула и поёжилась, как это бывает с тем, кто, отвлекаясь на новые эмоции, дела и разговоры, не замечал этого, а потом вдруг осознал. Она, обнимая себя за плечи, посеменила на каблуках к выходу, чтобы закрыться на ночь. Потом осмотрелась и полезла в свои коробки с заказом.

На некоторое время Алиса опять отвлеклась от озноба и от неприятных воспоминаний сегодняшнего дня на обновки. Она с довольным видом извлекла и рассмотрела новую шёлковую пижаму, состоящую из маечки и шортиков, потом достала косметические принадлежности для душа в затейливых дорогих флаконах. После этого немного расстроилась, что их некуда расставить в душе, который оказался просто старой душевой лейкой на стене и шторкой, отгораживающей это от раковины и унитаза. Но она придумала как выйти из положения, подвесив всё это на крючок в симпатичном дизайнерском пакете, который прилагался к её заказу.

Дрожа от холода, она всё-таки разделась в надежде на согревающий душ и отправилась под его струи, которые вначале оказались ржавыми и еле тёплыми, потом порадовали чуть большим теплом и прозрачностью, а под конец пофыркали воздухом, поплевались горячей водой и обдали освежающей прохладой. Но Алиса не сдалась, выполнив ритуал со всеми душистыми пенными принадлежностями по полной программе. А после этого, обернув волосы дырявым, но чистым полотенцем, предоставленным Марией Семёновной, она, выбивая дробь зубами, завершила процедуры нанесением уходовых средств на лицо, которые тоже заказала для себя в изобилии к Новому году и достала из коробочек. На секунду остановившись, чтобы вглядеться в своё отражение в маленьком мутном зеркале над раковиной, она перестала стучать зубами и дрожать.

Настороженный взгляд прожёг синевой стекло с кривоватыми тонкими чёрточками-трещинками в зазеркалье, образовавшимися из-за давно потрескавшейся там краски и сырости. Такой взгляд встречается в диком лесу, когда застигнутая врасплох косуля вдруг слышит хруст веток неподалёку, и он не сулит ей ничего хорошего. В этот миг она замирает и решает главное – сражаться за жизнь или сдаваться, потому что опасность слишком близка и ужасна по сравнению с её хрупкостью и незащищённостью, а зов предков таков, что не имеет в истории рода никаких сколько-нибудь значащих поступков. Тех самых поступков, которыми можно гордиться и пересказывать потомкам.

Тяжесть мокрых волос потянула книзу, и старенькое полотенце съехало на лоб. Алиса остановила сползание всей копны на лицо, придержав тонкой рукой надо лбом. Синева взгляда стала более решительной и, сверкнув в отражении упорством, перестала напоминать испуганную косулю. Она сняла полотенце и как следует помотала головой, чтобы выбить из мокрой шевелюры лишнюю воду. К Алисе вернулось самообладание, а вместе с ним вернулась и дрожь, сопровождаемая колючими мурашками по всей нежности кожи. Она прижала руки к себе, прикрыв ладонями съёжившиеся соски на груди, но не от стыдливости в пустом помещении, а для того, чтобы согреть их хоть немного и избежать болезненных ощущений. На носочках она посеменила босиком к своему ложу, где ждала шикарная пижама. И хоть согреться в ней было очевидной иллюзией, Алиса, стуча зубами и отмахиваясь от влажных волос, влезла в новенький шёлк. Потом она упрямо сразилась с новой упаковкой постельного белья, купленного для роскошной кровати Понторезова, но всё-таки застелила им узкую раскладушку, хотя подгонять по размеру и подгибать края, выбивая дробь зубами, пришлось довольно долго.

После всех испытаний Алиса погасила свет на складе и с наслаждением, приправленным дикой дрожью, вытянулась в постели под новым шерстяным пледом, старательно подбирая его к себе, чтобы не свисал на старый затёртый пол. Одновременно с этим она жмурила глаза, потом пыталась развлекать себя чтением в телефоне, потом делала то же самое, свернувшись калачиком под пододеяльником и пледом, накрывшись с головой. Но всё это не помогло, и, чтобы как-нибудь унять дрожь, она выскочила из постели и посеменила к толстому лоскутному одеялу, скрученному на полке стеллажа. Накинув его поверх своего шикарного пледа, она кое-как начала согреваться и уснула.